Горькая сладость (Моя королева подарила мне сон)

Мина взяла себе больничный, ибо через две недели после инцидента с Чонгуком на девушку свалилась простуда как гром среди ясного неба и решила, что лучше отдохнуть. Голову разрывала боль, которая сдавливала кольцом, причиняя дискомфорт и заставляя чувствовать себя отвратительно. Температура была настолько высокая, что можно было жарить яичницу на лбу девушки, а слабость и ломота в мышцах и суставах заставляла её лежать на кровати и практически не вставать. Сил хватало только тогда, когда звала природа на осушение организма. — Угораздило же! — стонала Мина, накладывая на голову мокрую и холодную повязку. В последние дни Мина размышляла над ситуацией с Чонгуком. Его слова болью отдавались в сердце и заставляли плакать и без того несчастную девушку. «Неужели такое бывает и в жизни? — думала Мина, прикладывая руку к раскаленной голове. — Таких уродов я видела только в дорамах или фанфиках, где главный герой на самом деле душка. Но нет же! Мудак он и есть мудак! Я-то уже подумала, что он хороший парень, что он просто строил из себя такого… Говнюка! Нет, первое впечатление самое правильное». Пока Мина говорила свою мыслительную тираду, в дверь настойчиво звонили. Девушка устало простонала и, выругавшись, отправилась к двери. Открыв её, на девушку налетело какое-то высокое тело, одетое в маску, и волосы которого были заплетены в пучок. Анна. — Почему на телефон не отвечаешь? — отчитала её подруга, бурча что-то себе под нос. — Я узнала, что ты заболела от нашего препода. Почему не позвонила мне и не сказала? — Я хотела сегодня, — осипшим голосом ответила Мина, кутаясь в толстовку, чтобы спастись от бившего её тело озноб. Анна глянула на подругу и видон её, конечно, был не ахти и, если честно, ужасный. — Прости. — Ох, чудо ты моё, — Анна приложила ладонь к лбу подруги и, недовольно нахмурившись, выдохнула. — Давай в кровать. Я пока лекарств намешаю. Мина улыбнулась и кивнула, радуясь тому, что у неё есть такая лучшая подруга. Хорошо, что врача вызвала и та выписала ей больничный, советуя обратиться вообще в больницу, на что Мина ответила ей категоричным «нет». Ей нельзя было в больницу, там не достать конспекты совершенно и не связаться ни с кем. Благо, что на выручку пришла Анна, которая сейчас делала чай с малиновым вареньем и пританцовывала у плиты. — Ты что лыбишься? — спросила Анна, неся поднос с лекарствами и огромной кружкой чая. — Вчера пришла с родины посылка с вареньем. Вот как знали, что ты заболеешь. Ешь, запивай и отдыхай. Анна была словно мама хлопочущая о своём ребёнке. Всегда, когда она спрашивала «как дела?», ей можно было реально говорить как идут дела, и это был вопрос по делу, а не из вежливости. Ей действительно было интересно слушать, как у тебя проходят выходные, как ты живёшь и что ты ела вчера на завтрак. — Спасибо тебе, — поблагодарила Мина свою подругу и положила свою ладонь на её руку, когда та плюхнулась напротив. — Пф, да не за что. Мне скучно без тебя в университете, — ответила Анна, подгибая под себя ноги и удобно устраиваясь на диване. Мине казалось, что подруга что-то не договаривает, что хочет что-то сказать, но не знает — надо ли это делать или не нет. Мина захлюпала чаем и покосилась на задумчивую и загадочно улыбающуюся Анну. — Давай говори уже, — не вытерпела Мина, толкая подругу в плечо и закидывая в рот несколько таблеток. — У меня появился парень. Мина закатила глаза, ожидая такого ответа. Каждые полгода она слышала от Анны эту фразу, но каждый раз подруга лечила её от так называемой депрессии, которая проходила через день. Нет, Анна не была легкомысленной, наоборот, каждые отношения она расценивала, как серьёзные, но выходило как-то не очень, и то ли ей не везло, то ли парни попадались мудачные. — Это Хосок? — спросила Мина, вставая и доставая из шкафа папин олимпийку, которую втихаря вытащила из шкафа отца, когда собиралась в Сеул. — Боже упаси, — шарахнулась Анна и сделала вид, что перекрестилась. — Нет, он работает в одной крупной компании. Высокий, красивый, старше меня. А его улыбка… Эх, чудо. Похожа на квадрат, и, знаешь, он так пахнет невероятно, и взгляд у него тяжёлый, но такой притягательный… — Знаю я одного со смешной квадратной улыбкой, — ответила Мина, ухмыляясь и радуясь за подругу. — Работает в компании этого Чонгука. — Только не говори, что его зовут Ким Техён, — после очень долгой паузы произнесла Анна, ловя на себе ошарашенный взгляд подруги, которая сюрпала горячий чай, но мгновенно остановилась. — Да ну?! Откуда?! — Это его лучший друг, — пояснила Мина, закрывая рот изумленной подруги. — Помнишь, когда я повздорила с Чимином? — Анна кивнула. — Тогда Чонгук и Техён отвезли меня домой, я же упала в обморок. Потом я проснулась в одной кровати с Чоном… А потом зашёл Техён, и я убежала на кухню делать им чай. Ким мне понравился сразу, — Мина поймала на себе подозрительный взгляд подруги, но тут же замахала руками. — В плане, как человек! Не парень. Человек. А потом пьяный Чонгук появился у дверей моего дома, я его уложила спать, а он ушёл на утро, оставив конверт с деньгами, — и тут у Мины непроизвольно на глазах наворачиваются слёзы и дёргается верхняя губа. — Я поехала в его компанию, чтобы отдать ему этот конверт, но он его не взял, облапал меня и назвал, грубо говоря, шлюхой. Мина зарыдала, вспоминая события того дня. Это было похоже на душевный мазохизм, который непроизвольно, но происходил. Мина не хотела думать об этом, вспоминать, но сознание всё равно выдавало сначала картину стоявшего у окна Чонгука, к спине которого хотелось прижаться, а потом его мягкие и чувственные губы, накрывающие рот девушки. От этих мыслей Мина сходила с ума, но ничего не могла поделать с этим. — Солнце моё, — Анна была шокирована рассказом подруги и хотела хоть как-то её поддержать. — Не переживай. — Прости, что не дала тебе поделиться своими новостями, — плакала Мина. — Мне так плохо, Анна. Мне никогда не было так обидно! Меня словно избили, морально унизив перед огромной толпой. — Т-ш-ш… — Анна гладила плачущую Мину по голове. Ей сейчас было абсолютно не до своих новостей. — Успокойся. У меня есть лекарство. Анна положила голову Мины на подушку и ушла зачем-то в коридор. Вернулась она с двумя большими бокалами и бутылкой вина. Мина слабо улыбнулась, но не смогла подняться с кровати из-за ужасной слабости. — Моя чешская бабушка всегда лечила болезни красным хорошим вином. Я вообще люблю грузинское, но его у вас тут не продают, — говорила Анна, попутно открывая зелёную бутылку французского. Дернув за штопор, Анна налила пару сантиметров красной жидкости в бокалы. — А ничего не будет после таблеток? — спросила Мина, беря в руки стеклянную посуда. — Ничего. Наоборот, вино помогает уснуть. Мина сделала первый глоток и закрыла глаза от наслаждения. Полусладкая, немного обжигающая, красная жидкость стекала по пищеводу и оставляла девушке приятное виноградное послевкусие во рту. После полуторачасовой беседы и пары тройки глотков, Мину действительно потянуло в сон, который обещался быть крепким. Анна в душе была несказанно рада, когда видела, как подруга выкрикивала ругательства в сторону Чонгука и потихоньку успокаивалась. Мине нужна была эмоциональная разгрузка от душевных терзаний, которые мучили девушку уже несколько недель. Анна нашла в шкафу Мины свои когда-то специально забытые вещи и переоделась в них. Широкая футболка и чёрные спортивные штаны, всё просто и по-домашнему. Анна потрогала лоб подруги и улыбнулась, когда почувствовала, что температура спала.

***

Утром Анну разбудил звонок в дверь, открыв которую девушка обнаружила Юнги и Хосока, стоявших с целыми пакетами из продуктового. — Кто у нас тут болеет?! — крикнул Хосок, но Анна мгновенно закрыла его рот рукой, а другой показала жест, мол «тихо», приложив палец к губам. — Придурок?! — гневно прошептала Анна, потирая глаза. — Вы что тут забыли? — Вчера, когда староста проводил перекличку, кто-то сказал, что Мина заболела, — ответил Юнги, ставя пакеты в прихожей. — Ясно. Тогда на цыпочках идёте на кухню и молчите. Если хоть кто-то издаст звук, то я его лично порешаю, — начала угрожать Анна, а потом ушла в комнату за телефоном и одноразовыми масками, предварительно открыв везде окна. Когда она вошла на кухню, то кинула парням маски со словами «когда придёт Мина, наденьте это» и пошла готовить кофе. Пока Анна ворочалась с туркой, телефон на столе начал вибрировать. Хосок посмотрел на него и увидел входящий от «Любимый». Сначала секундное замешательство, а после больной укол под грудиной, где-то наверное, в районе души. Он понимал, что не особо нравится Анне, но не думал, что у него совершенно нет шансов, поэтому лишь улыбнулся, а глаза защипало из-за слез. Никогда не было так больно, словно дом, который он потихоньку строил, рухнул в одну секунду, оставляя после себя страшные руины, что всё, что он пытался возвести непосильным трудом, исчезло. — Тебе тут звонят, — сказал он и протянул трубку. Анна взяла телефон и посмотрела на Чона, нахмурив брови. Почему ей так стыдно смотреть ему в глаза или говорить с ним? Почему он сейчас улыбается, но кажется, что готов разрыдаться прямо на месте? Анна отвернулась от него и ответила на звонок. — Да. Привет, — ответила девушка, слегка улыбаясь и всё ещё думая о Хосоке. — Извини, не могу сегодня. У меня тут Мина с гриппом лежит, не могу её бросить. Да, та самая Мина, — Анна посмеялась и заправила выбившуюся прядь за ухо. — Приехать? Зайдёшь вечером? Ладно. На кухне повисла мёртвая тишина. Хосок страдал, Анна не понимала, что чувствует, а Юнги всё видел и не мог ничего с этим поделать. Он не мог помочь другу, ему бы самому разобраться в своих чувствах, а уж потом лезть в другие. И эта тупая недосказанность и напряжение, этот мусс мыслей так давили на обстановку, что хотелось выйти в окно, но кое-кто, скользя в шерстяных носках, и укутанный уже в одну толстовку и с полным хаосом на голове вошёл на кухню. — Анна, меня глючит из-за температуры или тут реально сидят Хосок и Юнги? — спросила Мина, падая на стул и смотря в одну точку. — Скажи, что глючит. — Нет. Они пришли навестить тебя и принесли несколько пакетов с продуктами, — ответила Анна, ставя чашки с кофе перед парнями и кружку чая перед Миной. Юнги рассматривал квартиру, которая была довольно-таки большая и очень уютная, и сразу было видно, что живёт девушка. Прихожая, где можно было не корячиться, слева от которой был, видимо, душ, а справа гардеробная средних размеров. Квартира двухкомнатная, но одно помещение использовалось как гостиная, да и мебели было по минимуму. — Ну как ты? — спросил Юнги. — Вчера меня лечили, — улыбнулась Мина и посмотрела на сонную Анну. — Я благодарна этой заднице. А почему вы не в университете? — Мы решили, что от одного дня не убудет, — ответил Хосок, выползая из своих мыслей. Анна выдохнула, когда увидела, что он больше не загружен. Парень улыбался, и очень хорошо скрывал то, что ему было слишком больно находится в одном помещении с Анной, но он не мог уйти. Было бы просто некрасиво, да и это ещё больше поставило бы девушку в неловкое положение. — Как ты себя чувствуешь? — спросил Юнги, смотря Мине прямо в глаза. — Температура 37.6. Удалось сбить, но всё равно чувствую себя отвратительно. Хорошо, что вы пришли, — ответила Мина и облокотилась о стену. В голове летали вертолёты, но оставаться одной в квартире ей не хотелось. — Ну и хорошо, — неловкая пауза возникла между ребятами, но её прервал очередной звонок в дверь. — Сегодня день встреч что ли? — воскликнула Анна и пошла встречать нежданного гостя. — Я сама открою, — подорвалась Мина, обгоняя Анну. В сердце появилась крошечная надежда, что там стоит он. Затаив дыхание, она повернула замок и медленно начала открывать дверь, надеясь увидеть его. — Чимин?! В дверях стоял Чимин с букетом цветов и смотрел в пол, и было видно, что был смущен, о чем свидетельствовали покрасневшие уши. Чимин переминался с ноги на ногу, боясь, что Мина сейчас его выгонит. — Мина, я услышал от ребят, что ты заболела… И… Короче… Я реально прошу прощения у тебя за тот случай, — начал говорить Чимин, запинаясь и бормоча. Мина немного расстроилась из-за того, что за дверьми оказался не тот человек, которого она ждала. Чимин протянул ей большой букет. — Это тебе. Надеюсь, что мы станем друзьями. — Чимин, ты же понимаешь, что такое не прощают? — спросила Мина, принимая букет. — Я могу встать на колени, если надо. Прошу, давай забудем. Я был пьян и боялся, что ты отберешь у меня Юнги. — В смысле отберешь? — Мина сглотнула, а в голове появились неправильные мысли. — Да не в этом смысле! — возмутился Пак, а потом улыбнулся. — Мир? — Мир, — ответила Мина, протягивая ему мизинец. — Поклянись, что никогда в жизни не обидишь меня. — Клянусь, — произнёс Чимин и скрестил свой мизинец с её. Когда парень улыбался, то был похож на сладкого зайку, глаза которого превращались в маленькие щелочки, и Мина, по доброте душевной, не могла долго держать обиды. — Раздевайся и проходи. Ребята долго разговаривали, делясь новостями и сплетнями. Они не понимали, почему не общались столько лет, почему не обращали внимание друг на друга, ведь было столько общих тем для болтовни, что, казалось, года не хватит, чтобы их обсудить. Каждый из них понимал, что людям нужно общество, в котором они будут крутиться; что каждому из нас нужны друзья, которые помогут и придут к тебе во время простуды попить чай и поднять настроение; что нужно прощать обиды и не копить их внутри себя, делая себе ещё хуже. Ребята просто радовались, что появились друг у друга. *** Чонгук последние несколько недель находился в напряжении, не позволяя себе расслабиться. Его начинали бояться на рынке, видя с какой скоростью он заключает выгодные для его компании договора и как он справляется с должностью своего отца. Его называли «монстром» или «демоном во плоти». Его опасались, но всё равно предлагали сотрудничество, надеясь, что это поможет им для продвижения своей компании, но какие бы бизнес-трофеи он не завоевывал, его волновало лишь одно. Мина. Он засыпал и просыпался с мыслью, что поступил правильно, что ему нельзя общаться с девушкой, чтобы не навредить ей. Он снова сидел в своём кабинете после очередной ночи в клубе и пытался собрать все свои мысли в кучу. Чтобы хоть как-то отвлечься от Мины, прочно засевшей в его голове, он прожигал свои вечера, тратил деньги и вливал алкоголь, и если раньше, до договора с дьяволом, он находил отдушину в алкоголе, то сейчас это его практически не брало. Занимаясь сексом с очередной девушкой, он представлял себе Мину, и от этого становилось ещё хуже, а ночью снова преследовали ужасные кошмары, из-за которых было невозможно спать. Чонгук массировал мочки ушей, чтобы хоть как-то унять головную боль. Ему было плохо. Очень плохо. Закинув в организм пару тройку таблеток, мужчину вроде отпустило, если бы не стук в дверь. — Сегодня меня нет, — нажав на кнопку телефона, сообщил Чонгук своей секретарше. — Это госпожа Сонгмин. Она настаивает на вашей встрече, — тонким голоском пропищала секретарша. — Хорошо, — мученически выдохнул Чонгук и откинулся на спинку кресла. «Только её мне не хватало», — думал Чонгук, предвкушая представление. Дверь с грохотом открылась, и в проёме показалась разъяренная Сонгмин. Казалось, что от неё исходит пар, а сама она похожа на быка, увидевшего красную ткань. — Ты, мерзостный ублюдок, — ругалась женщина, упираясь руками в стол. — Какого хрена моего имени нет в завещании твоего отца?! Он обещал мне половину! Я требую, чтобы эта половина досталась мне. Чонгук улыбнулся её заявлению, и его настроение поползло вверх. — Уважаемая Сонгмин, если вы мне принесёте официальное завещание, где половина наследства переходит Вам, то так уж и быть, я отдам эту половину, — приторно вежливо проговорил Чонгук, упиваясь своей победой. — Сукин ты сын! — заорала Сонгмин, разбивая новую вазу. — Тупой выродок своей мамаши! Верни мне мои деньги! Чонгук шумно выдохнул и собрал всё терпение в кулак. Ударить Сонгмин, как когда-то Намджуна он не может, она женщина, как минимум. Чон дернул головой в бок и расплылся в устрашающей улыбке. — Я хотел поступить благородно, отдав тебе внушительную сумму денег, купив предварительно дом, где-нибудь заграницей, и отправить восвояси, но ты, видимо, не хочешь по-хорошему, — Чонгук встал со своего места и посмотрел прямо в глаза Сонгмин. — Ты абсолютно ничего не получишь. И, да, ты не достойна даже упоминать мою маму. Разговор окончен. Покинь мой кабинет, что, пока я не вызвал охрану. Сонгмин не узнавала Чонгука, раньше при упоминании его матери он злился и из этого можно было хоть как-то извлечь выгоду или шантажировать, но после аварии его словно подменили. Он стал ещё более притягательным, серьёзным и невозмутимым. Его взгляд стал словно каменным, из-за чего хотелось убежать от него, а голос так дурманил, что ты готов был сделать всё, под влиянием этого тембр. Женщина словно оцепенела под его взглядом. Она злилась на него в глубине души, но ненавидеть не могла. — Я не оставлю этого просто так, Чон Чонгук, — ответила Сонгмин и, поправив платье, вышла из кабинета. Чонгук шумно выдохнул и закрыл глаза, чтобы привести мысли в порядок. Он ненавидел эту женщину ещё больше и оставлять ей хоть какие-то деньги не хотел. Но не прошло и двадцати минут, как в кабинет кто-то зашёл. Чонгук открыл глаза и увидел Намджуна, который спокойно направлялся в сторону Чонгука. «Вы издеваетесь надо мной, я не понимаю? — мысленно вопил Чонгук, готовясь к разговору ещё и с этим человеком. — Стресс-день какой-то». — Привет, Чон, — поздоровался мужчина и сел на кожаный диван, который стоял в кабинете Чонгука. — Здравствуй. Я тебе уже говорил, что не желаю объединять наши компании, какими бы условия договора не были, — опережая вопрос Намджуна, ответил Чон. — А если я пойду на жёсткие меры? — с вызовом спросит Ким и начал наблюдать за реакцией бывшего одногруппника. — Мне без разницы, — холодно ответил Чонгук. Он был уверен, что Намджун вряд ли что-нибудь предпримет против него. — Уверен? — Да. — А я вот не уверен, — хмыкнул Намджун и откинулся на спинку дивана, закидывая ногу на ногу. — Как насчёт того, что ты никогда в жизни больше не увидишь одну женщину? — Если ты про Сонгмин, то на здоровье. Я не хочу ничего иметь с ней общего. — Нет, есть другое красивое имя. Мина, — протянул Намджун, внимательно всматриваясь в лицо Чонгука. «Бинго. Нашёл больную точку», — подумал мужчина, как только увидел, как напрягся Чон. Чонгук ненавидел Намджуна. Если только он попробует дотронуться до его Мины, то огребет по полной. Чонгук злился. Нет, он был в ярости. Никто не смеет причинять боль этой девушке, кроме него самого. Чонгук развернулся лицом к Намджуну и улыбнулся, стараясь как можно более убедительно показывать своё безразличие. — Это кто? — спросил он, садясь за стол и беря кипу бумаг. — Это та танцовщица в ресторане, которую ты чуть не трахнул на столе. Я видел, как Техён пытался скрыть ваше знакомство, — Чонгук видел, как Намджун управляет ситуацией, но ему было всё равно. Немного лжи не помешает никому. — Прости, я много кого хочу трахнуть. Я люблю женщин, что уж тут. — Тогда ты не против, что я немного развлекусь с Миной? — спросил Намджун, изгибая одну бровь. — Против. Я сам хочу с ней развлечься, поэтому не лезь, — отшутился Чонгук, вставая из-за стола. — Дверь там. Я думаю, что ты найдёшь выход. — Чонгук, я не такой дурак, как ты думаешь. Не дразни зверя, сидящего в клетке, — ответил Намджун, поправив пиджак, вышел из кабинета. Чонгук ничего не ответил, лишь набрал номер Техёна, чтобы тот поскорее появился в кабинете. Хотелось убить этого Намджуна прямо в этом кабинете, а тело по кусочкам смыть в унитаз. У него не жизнь, а сплошной боевик. Смерти, наследие, корпорация, демоны. Дурдом, а не существование. — Что-то срочное? — спросил вошедший в кабинет Техён и увидел своего мрачного друга, который был похож на огромную грозовую тучу, из которой вот-вот посыпятся молнии. — Что с тобой? — Намджун что-то замышляет против меня. И это напрягает, — пояснил Чонгук и достал из кармана сигарету, а сам думал о том, чтобы поставить к Мине охрану. — У меня тут новость. Твоя Мина свалилась с ангиной и не в состоянии встать. — Мне без разницы, — отнекивался Чонгук, а у самого сердце заходилось в бешеном ритме. — Поехали, я сказал. Не строй из себя равнодушного. Я же знаю, что ты не такой эгоист, поэтому возьми себя в руки и признай, что тебе нравится Мина. Чонгук ничего не ответил, лишь отвернулся снова к окну. Он любил наблюдать за городом с высоты своего небоскреба, возвышающегося над всем Сеулом. Это занятие его отвлекало от идиотских мыслей, которые были частыми гостями его головы.