Глава 1
6 июня 2017 г. в 00:37
Примечания:
Первая глава не такая интересная, но все остальные персонажи появятся чуть позже.
Тщательно стараюсь выбирать музыку для этого фанфа. Оставляйте свои отзывы и лайки, чтобы я понимала, стоит ли писать дальше или нет. Для меня важно любое мнение, естественно кроме жёсткого. Конструктивное, но не обидное.
Тёмная августовская ночь накрыла собой, словно одеялом, Сеул, пестревший разноцветными огнями. Город соблазнов, город мечты и город денег. В нем бурлила жизнь, била ключом из самого низа, затрагивая практически всех жителей мегаполиса. Не каждому дано стоять на пьедестале почёта, купаться в овациях и славе. Большие города съедают и сжигают неугодных, перемалывают, а после выплевывают, не удосужившись пережевать. Этот город может дать все, что захочешь и отнять это же в одночасье, может дать тебе шанс на новую жизнь, а может забрать.
Широкие и высокие окна отеля спускались до самого пола, давая возможность наслаждаться видами ночного Сеула, который, казалось, ожил под луной и глубоким черным небом. Женские стоны удовольствия доносились по всему помещению, а сама хозяйка сминала в своих кулаках простынь, дыша в неё и скользя телом по чёрному шёлку. Он любил шёлк. Он держал её за каштановые жёсткие волосы и плавно двигал тазом, входя в девичье лоно и закрывая глаза от эйфории, которая медленными шагами подступала к нему. Тело к телу. Жар между кожей, обостряющий ощущения и притупляющий разум. Он любил, когда женщины подчинялись ему, когда они стонали под ним, прогибаясь в спине и насаживаясь на него ещё глубже. Любитель плотских утех предпочитал быть главным не только на работе, но и в сексе. Через язык тела можно выразить многие эмоции, можно показать любовь, можно доставить боль, можно сломать человека. Настолько хрупкая связь между физическим и ментальным.
Страсть. Нет, не страсть.
Похоть.
Похоть витала в воздухе дорогого номера в отеле, куда он частенько приводил своих однодневных пассий — не созданий, идущих по достоевскому желтому билету, а женщин богатых семей, приятно пахнущих и шикарно одетых. Или наивных и глупых девушек, мечтающих стать особенной для холодного и неприступного миллионера. Его жизнь напоминала сценарий из женского романа, когда главный герой томился в ожидании той самой, способной растопить ледяное сердце. Нет, он не ждал ту единственную, он не хотел, чтобы в его жизнь входил кто-то, кроме него самого. Он был всегда один. Один спал, ел, жил, существовал, не давая ни одной женщине войти в его квартиру, в его сердце.
— Чо-о-он… — протяжно застонала девушка, когда он сделал последний толчок и мгновенно вышел, кончая на женскую спину. Его немного трясло от оргазма, спина покрылась испариной и до безумия хотелось курить. — Это было…
— Не надо, солнышко, — сказал мужчина и слез с кровати, желая поскорее ощутить во рту вкус сигареты. Ему не нравилось, когда люди, с которыми его связывала ночь, вдавались в эмоции, проявляли нежность и создавали иллюзию привязанности. Вообще, девушки после секса весьма ласковые создания, Чон понимал, не препятствовал, но пресекал любые попытки дальнейшего взаимодействия. Ему не нужны отношения, ему комфортно быть одному, ему нужен секс для здоровья, ему не нужен балласт в виде другого человека, тем более балласт в виде семьи и детей. Когда есть за кого переживать, становишься слабее, конкуренты знают о твоих слабостях, могут воспользоваться... к чёрту. Больше он не произнёс ни слова и начал одеваться, мечтая поскорее покинуть это пропитанное чужим запахом место. Он нащупал в кармане брюк пачку сигарет и, мысленно восхвалив всех богов, отправил одну в рот. Он никогда не разговаривал после соития, находя в этом что-то интимно-личное, обязывающее к дальнейшей встрече, которая ему совершенно не нужна. Кинув пару купюр на кровать, Чонгук двинулся в сторону выхода, попутно затягиваясь табаком.
— Я что, шлюха, чтобы мне платить за секс? — воскликнула девушка, держа у груди одеяло, прикрывавшее её грудь, и была возмущенно смотрела прямо на стоящего у дверей мужчину, который продолжал молчать. Она на секунду задумалась, а потом смягчилась и сомневающимся тоном продолжила, надеясь, что это остановит молодого парня. — Ты уже уходишь?
Брови парня взметнулись вверх, а взгляд будто твердил: «Мне на тебя совершенно плевать». Он был удивлён такому вопросу, который лишь отбивал сострадание к этой девушке ещё больше. Он дернул головой и ухмыльнулся, потирая подбородок двумя пальцами. Повернувшись к ней, он спросил:
— Солнышко, а ты на что рассчитывала?
— Я… Я думала ты останешься…
Мужчина старался сдержать смешок, и только спустя некоторое время ответил, обворожительно улыбаясь:
— Извини, не имею привычки оставаться на ночь.
— В смысле?! — заверещала девушка, в очередной вызывая у парня очередной приступ агрессии и раздражения по отношению к ней. — Я все отцу расскажу и он закроет твою компанию сразу же.
— Интересно, — ответил он, расплываясь в самодовольной ухмылке. Он пугал своим расслабленным видом, но было любопытно узнать, как дальше развернется эта дискуссия. Девушка молчала, а мужчина лишь улыбался. — Интересно, что ты скажешь ему? Скажешь, что легла под влиятельного человека, который, — посмотрел на часы и еще шире улыбнулся, — приобрел компанию твоего отца минуту назад? Ты знала, что мы трахнемся один раз и разбежимся, ибо я забуду тебя как только выйду из отеля, а ты примерно через неделю. Ты знала мои условия.
Девушка молчала и удивленно смотрела на мужчину, кусая губу и воспроизводя в мыслях последние несколько часов. Он поднялся с кресла и, одернув пиджак, вышел из номера, захлопывая за собой дверь. В одно мгновение к нему вернулась его серьезность и прагматичность, исчезли все чувства и мысли о произошедшем. Ему нужно было торопиться в компанию, чтобы оформить некоторые бумаги по приобретению компании отца этой девушки, которая продолжала сидеть на кровати и разглядывать брошенные купюры.
— Омерзительный, — прошептала она, сжав купюры в ладони.
***
(Bryce Fox — Horns)
Чон Чонгук вёл машину очень быстро, но аккуратно, обгоняя другие редко встречающиеся автомобили на ночной дороге. Он наслаждался играющей на всю мощь музыкой, которая доводила мужчину до своего рода наслаждения, от которого у него кожа покрывалась мурашками удовольствия. Чон широко улыбался, не зная почему, да и не за чем знать. Ему просто было хорошо. Внезапный звонок вытащил Чона из песни, заставляя вернуться в реальность. Проведя пальцем по горевшему экрану, мужчина начал разговор.
— Да, Ким, — обратился мужчина к своему другу-коллеге и улыбнулся. — Ты порадуешь меня? Я ж тут компанию приобрёл у папашки одной девицы.
— Ты сейчас занят? — немного помедлив, ответил Ким. Его тон был подавленным и серьёзным, словно парень собирался сказать пренеприятную новость.
— Нет, я за рулём, — ответил Чон, вмиг сосредоточившись на дальнейшем разговоре. — Что-то срочное?
— Компания прогорела. Акции твоего отца обесценились, их цена упала на девяносто два процента. Мы постараемся проверить, что послужило толчком для такого резкого понижения, но, Чон, загвоздка в том, что мы потеряли поддержку почти всех инвестиционных фондов.
— Твою мать! — Закричал Чонгук, ударяя по рулю и давя на педаль газа. — Какого хрена творится? Сегодня утром всё было в порядке! Скоро буду!
Как же поздно мы осознаем, что жизнь у нас одна. Её ценность теряется в гуще событий и новостей, рутины и безделья. Мы принимаем сам факт существования как должное, совершенно не заботясь о том, что будет завтра. Но, как и все люди, мы продолжаем верить в то, что завтра утром мы проснемся, возьмём в руки телефон, проверим почту и новостную ленту, и начнём собираться куда-то. Эта присущая человеческая уверенность, о которой даже не задумываются, даже мысли не допускается, что завтра может и не настать.
Истекая кровью, чувствуя её металлический вкус во рту, от которого хочется блевать, мы все равно думаем о завтрашнем дне. Ощущая всем телом адскую боль, от которой темнеет в глазах, мы вспоминаем одного человека — мать, и молимся, надеясь, что ещё хоть раз в жизни мы её увидим, хотя бы на секунду взглянем в её бездонные полные добра и любви глаза. Мы проклинаем сегодняшний, решающий день, который вдруг внезапно оборвал нашу жизнь. Внезапная вспышка ярости за рулём и ты уже лежишь в перевернутой машине, крепко вцепившись в руль и что-то кряхтя на своём человечьем языке. Грудь разрывает от боли, изо рта течёт кровь, из-за поврежденных органов, и только голос, чей-то незнакомый и странный голос зовёт тебя по имени.
— Чон… Чон Чонгук, ты ведь слышишь меня. Не притворяйся, я ведь знаю, что ты слышишь меня.
Чон попытался открыть глаза, но резкая боль в грудной области заставила его истошно закричать. В глазах время от времени темнело, а по рукам бродили судороги, из-за которых мужчина не мог отпустить руль.
— Ты кто? — прошептал Чонгук, еле двигая губами. Он чувствовал как по ним стекает густая бордовая жидкость, которая капает на землю.
— Я тот, кто поможет тебе. Акции и облигации твоего отца потеряли свою ценность, а компания прогорела. Ведь так?
— Я спрашиваю, кто ты… — гневно хрипел Чонгук, захлебываясь в своей крови.
— Значит я угадал. Итак, милый мой, я заключаю с тобой сделку: я делаю тебя вновь богатым, всемогущим, хитрым, коварным, пользующимся популярностью не только у женщин, но и у мужчин, и прочее. А главное, я возвращаю тебе жизнь, которую в будущем будет трудно отобрать. В обмен же требую душу женщины, ради которой ты будешь готов умереть.
Чонгук не понимал, что сейчас происходит. Он ссылался всё на горячку, которая началась у него вследствие тяжёлых повреждений. Он засмеялся, прилагая большие усилия, чтобы не закричать от боли в области груди, где ребра уже наполовину проткнули лёгкие. Внезапно, мужчина понял, что не в состоянии двигать ногами. Он просто не чувствовал их. Совершенно не чувствовал.
— Я знаю, что ты очень любишь деньги и внимание. Соглашайся, а то счётчик твоей жизни стремительно двигается к смерти. У тебя осталось минуток пять.
Голос не унимался, а Чонгук начал реально задумываться о правдивости этого голоса, исходящего непонятно откуда. Лишь адская боль в голове, которая казалось сдавливает череп внезапно возникшим утягивающим кольцом, напоминала парню, что он жив.
— Ты дьявол что-ли? — улыбнувшись ответил Чон, и засохшая кровь потрескалась на губах.
— Ну, демон, Люцифер, дьявол… Какая сейчас тебе разница? Время тикает, малыш. На кону твоя жизнь, поэтому решай быстрее.
— Что будет, если я не выполню условия?
— Вечные мучения. Нескончаемые адские муки и страдания. Ну что, ты согласен?
— Да… — На выдохе произнёс Чон, теряя сознание.
«Вы никогда не замечали как прекрасна темнота? Как она проникает в каждый уголок твоего сознания, как она затягивает тебя, выворачивая мысли наизнанку, меняет тебя и твоё мировоззрение, притупляет позитивные эмоции и оптимизм, даря лишь сладкое томление, которое действует как наркотик? Тишина. Тишину разрушает лишь монотонное тиканье медицинской аппаратуры. Двигаешь веками, пытаясь разлепить их, но это получается с трудом. Во рту специальное оборудование для дыхания, ты открываешь глаза и видишь обеспокоенные глаза медсестры, которая снимает показания с какого-то датчика, но понимаешь, что что-то не то, словно пустота внутри. Нет, не пустота. Темнота, потихоньку поглощающая тебя и окутывающая твоё сердце. Удивительные ощущения, когда мир становится другим».
— Мистер Чон Чонгук, с пробуждением.