Fortes fortuna adjuvat

      1596 год, Плимут, Англия       Небольшой приморский городок засыпал, убаюкиваемый бурей. Свинцовые тучи нависли над морем. Грозные волны, гонимые страшным ветром, с шумом ударялись о скалы. Молодая женщина в сером льняном платье, кутаясь в разорванную шаль и пряча выбивающиеся из-под платка золотистые волосы, бродила по берегу с фонарем в руке.       — Анна! — донесся вдруг до женщины оклик, тут же заглушенный яростным порывом ветра. Она быстро направилась в сторону звука, и скоро смогла различить причалившую к берегу рыбацкую лодку. Анна ускорила шаг.       — Господь миловал, ты вернулся, Джон! — обнимая сошедшего на берег высокого темноволосого мужчину, произнесла Анна. Прижавшись к нему всем телом, она почувствовала, как сильно промокла его одежда. Он нежно поцеловал ее обветревшими солоноватыми губами, а затем озабоченно сказал:       — Посмотри, что принесло море.       Джон указал на накрытый теплой курткой предмет. Женщина приблизила к нему фонарь и приподняла куртку. Это была детская колыбель, обшитая дорогой шелковой тканью, с изысканными лентами и рюшками. Внутри, сжавшись, спал малыш.       — Какие пеленки… — потрогав мягкую белоснежную ткань, восхитилась Анна. — Ребенок богатых родителей.       — Люлька сделана на совесть. Не утонула, плавала, как крошечная лодочка, — заметил Джон. — Похоже, корабль потерпел крушение, и только малютка смог спастись.       — Это девочка, — взяв крошку на руки, развернув пеленки и заботливо смахнув с розовой щечки малышки капли воды, сказала женщина. — Думаешь, ее родители погибли?       — Как знать, — развел руками Джон, вытаскивая корзины с рыбой из своей лодки. Анна прижала крошку к себе. Женщина залюбовалась спящей малюткой. Та немного заворочалась во сне, засопела. Когда девочка повернула голову, Анна увидела, что под её шейкой лежит небольшой бумажный сверток. Осторожно, чтобы не тревожить сон ребенка, женщина достала его и попросила мужа развернуть.       — Это католическая икона, кажется, святой Агнессы, — рассматривая изображение, сказала Анна. — Наверное, девочка названа в честь нее.       — Агнесса, Агнес… — задумчиво произнес Джон. — Красивое имя.       — Подходящее для этой красавицы, — заметила Анна, поправляя пеленку и прикрывая голову малютки от ветра. Взяв корзины с уловом, Джон стал помогать жене подниматься по скале вверх. Вскоре пара скрылась в зыбком тумане, окутавшем спящие прибрежные холмы.       1603 год, Плимут, Англия       Среди редких деревьев, невдалеке от морского берега, на отшибе стоял каменный домишко. Струйка дыма поднималась из трубы на черепичной крыше, небольшие оконца были гостеприимно распахнуты навстречу свежему бризу, игравшему яркими занавесками.       Узкая тропинка среди валунов вела к одинокому дому. По ней бежала девчушка в коричневом платьице с заплатами, две длинные темные косы вились за ней. Запрыгнув в стоявшую у домика лодку и тут же, как лань, перескочив через борт, она ворвалась в дом и звонким голосом оповестила его обитателей:       — В порту большой красивый корабль швартуется!       Две пары любопытных мальчишеских глаз: голубой и коричневый одного и лазурные другого, — устремились на нарушительницу спокойствия. Ребята обедали. Один, лет тринадцати, смуглый, с угольно-черной нестриженной шевелюрой, мгновенно выскочил из-за стола, а другой, десятилетний, светлокожий, с соломенно-желтыми волосами, с мольбой посмотрел на стоявшую у печи мать, на которую он очень походил внешне. Та насупилась и посмотрела на мужа, ища поддержки.        — Где им еще увидеть такой корабль, как тот, что зашел сейчас в нашу гавань? — спросил Джон.       — Ладно, — со вздохом сдалась Анна и обратилась к старшему сыну: — Адам, даю вам десять минут! А ты, Кристофер, надень куртку, не то опять простудишься. — Светловолосый мальчик беспрекословно исполнил просьбу матери, и троица наперегонки бросилась к обрыву, с которого открывался вид на гавань.       Внизу, среди небольших судов, словно царь меж подданных, возвышался великолепный парусник. Дети с замиранием сердца смотрели на корабль: на переливавшиеся тысячами кристаллов капли на обшивке, на невесомые, как облака, паруса, на сиявшую чистотой палубу и уходящие к небу мачты.       — Хочу быть капитаном корабля! — воскликнул Адам, с восторгом наблюдая за тем, как команда убирала паруса, а капитан отдавал приказания и ругал нерадивых матросов.       — Капитан Хилл! — закричала Агнес на всю округу. Некоторые курившие на пристани моряки с удивлением посмотрели вверх на девочку, а та уже заливалась смехом.       — Вот что ты творишь, проказница, — наигранно грозя ей пальцем, сказал Адам.       — Звучит, между прочим, — улыбнулась Агнес, и ямочки заиграли на ее щеках.       — А возьмешь меня на свой корабль? — спросил с надеждой Кристофер.       — И меня? — вторила ему девочка.       — Женщинам не место на корабле, — серьезно заметил Хилл-младший.       — Предрассудки, — отмахнулся Адам, не отрывая взгляда от парусника.       — Точно! — топнув ногой, сказала Агнес. — В отличие от вас, я плавала на корабле!       — И он затонул, — ехидно произнес Кристофер. Агнес тут же поникла, обиженно посмотрела на блондина и вдруг ударила его в плечо. Мальчик, не ожидавший такого поворота, опешил. Адам зло шикнул на обоих. Агнес и Кристофер взглянули друг на друга, как непримиримые враги, и отвернувшись, продолжили с интересом рассматривать парусник, ради которого примчались на обрыв. Каждый мечтал про себя оказаться на нем.       1611 год, Лондон, Англия       Джон Хилл стучал кулаком в темную деревянную дверь на заднем дворе. В такт его ударам на покосившуюся крышу крыльца падали частые капли дождя. Сумеречное небо затягивали пепельного цвета тучи, город погружался во мрак.       Горе сломило, но пока не сломало несчастного мужчину. Уже несколько месяцев его любимая жена Анна была тяжело больна. Местные врачи в Плимуте не смогли поставить диагноз, ослабевшую женщину привезли в Лондон, однако и здесь доктора были бессильны. Но Джон не терял надежды: вновь и вновь он приходил к осточертевшим дверям, за которые его уже отказывались впускать, ожидая чуда. Что ждет его сегодня?       На крыльце появилась молодая девушка в белом фартуке и колпаке с красным крестом. Она рукой оттолкнула Хилла и нравоучительно сказала:       — Мистер, здесь больница, людям нужен покой, а вы стучите без конца!       — Я хочу узнать, что с моей женой! Доктор отказывается со мной говорить! — отчаянно перебил ее мужчина.       — Как зовут вашу жену? — с жалостью в голосе спросила медсестра.       — Анна Хилл, — ободренный участием девушки в своей судьбе, произнес Джон. Медсестра отвела взгляд, а затем коротко ответила:       — Я позову доктора, подождите.       Хиллу стало не по себе. Он сошел со ступеней и стал мерить шагами темный дворик: от стены одного здания до стены другого, от освещенной фонарями шумной улицы до скрывшегося в вечерней полутьме забора. Его дети, притаившиеся стоявшие за этим забором в соседнем переулке и через щель следившие за происходящим, забеспокоились. Время шло медленно, секунды ожидания растягивались.       Доктор, долговязый представительный мужчина лет сорока, вышел на крыльцо, Адам, Кристофер и Агнес прильнули к трещине в заборе и навострили слух. Хилл бросился к доктору, шлепая сапогами по лужам.       — Анна Хилл? — переспросил медик, поправляя очки, и Джон утвердительно кивнул.       — Приношу вам самые глубокие соболезнования, — безразличным тоном начал врач, а у Хилла мучительно заныло сердце. — Она скончалась сегодня в обед.       Мир рухнул. Разломился на две части. Джон застыл, тяжело дыша, свирепо взглянул на равнодушного доктора. Он даже не смотрел на него, а рылся в кармане брюк. Хилл почувствовал такой прилив ярости и ненависти, какой не смог удержать внутри себя. Он схватил доктора за грудки, стащил с крыльца и гневно прошептал:       — Ты, сволочь такая, светило медицины, ты обещал спасти ее, клялся мне!       Доктор начал отбиваться, но налитые кровью глаза Джона не видели ничего вокруг, и он не слышал, как истошно просили его остановиться Адам, Агнес и Кристофер. Хилл прижал врача к стене, сжал его шею. Доктор хрипел, пытался вырваться из крепкой хватки, лицо его уже стало наливаться синевой. Джон, очнувшись, испуганно отпрянул.       Бледный, задыхающийся доктор шагнул вперед, но внезапно поскользнулся на мокрой брусчатке. Его лысеющая голова с треском ударилась о каменную стену больницы, и мужчина тут же упал на землю. По черепу побежала струйка крови.       На шум и возню выбежала та самая медсестра. Увидев безжизненное тело, она взвизгнула и боязливо глянула на Хилла. Он, не осознавая до конца, что произошло, переводил взгляд с перепуганной девушки на тело доктора.       — Убийца! Убийца! — вдруг закричала медсестра и бросилась бежать в сторону улицы. Спешившие пешеходы остановились, через несколько минут через толпу уже прорывалась пара жандармов. Заметив людей в камзолах, Джон понял, что дела плохи. Он вскочил на крыльцо и побежал по внутреннему коридору больницы.       Адам, Кристофер и Агнес смотрели друг на друга, не зная, что предпринять. Наконец, троица, как по команде, побежала вперед, вдоль серой стены больницы. Они оказались на стоянке кэбов. Кучера, оставив экипажи, стояли кучкой на углу и мирно беседовали. Уставшие лошади лениво жевали скудные порции овса.       Адам вскочил на козлы ближайшего экипажа, Агнес и Кристофер юркнули в карету. Хлыст болезненно опустился на круп лошади, и та, дико заржав, тронула. Они свернули к парадному крыльцу больницы, на которое как раз выбежал Джон. Агнес выглянула из окна кареты, Хилл-старший сразу смекнул, что нужно прыгать на запятки этого экипажа. Только он сел, из здания госпиталя выскочили запыхавшиеся жандармы. Сзади к ним подлетела возмущенная толпа кучеров, кричавших о похищении экипажа.       Адам неистово хлестал выносливую лошадь, та шла галопом, карета подпрыгивала на мостовых, колеса скрипели. Улицы были незнакомы Хиллам, Адам мчал, желая оторваться от преследователей. Джон прикрикивал на него, видя, как сзади то и дело мелькают конные жандармы. Вот плотная застройка улиц стала редеть, город уступал место полям и лесам.       Они остановились, когда стало ясно, что и Лондон, и блюстители его порядка остались далеко-далеко позади. Хиллов приютила дубовая рощица на берегу озерца.       Лошадь, получив свободу, поплелась к воде и траве. Путники сели на землю. Ночь была пасмурной и безлунной, они не видели лиц друг друга. Никто не стал нарушать тишины ненужными словами. Иногда лишь слышались всхлипывания и горестные вздохи. До рассвета никто не сомкнул глаз, каждый был объят жгучей болью потери и смятением.       Только на затянутом облаками-паутинками небе затеплилась заря, Хиллы собрались в дорогу. Джон запряг лошадь, сел на козлы. Карета покатила по росистой траве на юг.       Через несколько часов пути глазам Хилла-старшего открылась обширная водная гладь — пролив Ла-Манш во всей своей красе. Восточнее лежала деревушка. Оставив экипаж и лошадь, Хиллы направились к ней пешком. Джон шел быстрым, уверенным шагом, остальные еле поспевали за ним. Кристофер, нагнав отца, взволнованно спросил:       — Куда мы теперь, папа?       — В Англии нам больше нечего делать. Теперь мы в розыске, так что оставаться здесь небезопасно. Возьмем в деревне лодку. Выйдем в море. А там будь что будет.       1615 год, Гибралтар, Испания       — Вот мы и пришли, — снимая повязку с глаз Агнес, сказал Адам. Та зажмурилась от ударивших в глаза ярких солнечных лучей, встряхнула головой, и темные волосы рассыпались по худым загорелым плечам. Козырьком приставив ладонь ко лбу, она распахнула глаза и радостно рассмеялась. Агнес стояла на морском берегу, который бесшумно ласкали мелкие волны. Был полный штиль.       От побережья в море уходили бесчисленные пристани, словно зубцы. И не было ни одной, у которой не швартовался бы крупный парусник или мелкое суденышко; другие корабли бросили якоря вдали от берега. Казалось, здесь собралась флотилия целой страны.       — После четырех лет скитаний по суше мы снова у моря! — счастливо произнесла Агнес, присаживаясь на камень. Адам пристроился рядом с ней, и девушка, положив голову ему на колени, вытянулась на валуне и болтала рукой в воде. От горячего камня исходило приятное тепло, солнце нежило молодое тело.       Адам с обожанием смотрел на свою спутницу. Он нежно провел рукой по бархатистой коже лица, коснулся длинных черных ресниц сомкнутых глаз, кончика носа, светло-розовых губ. Она оставила на его пальцах легкий поцелуй, улыбнулась.       — Будь моей женой, Агнесса, — взяв руку девушки в свою, прошептал Адам. — Я люблю тебя с того самого дня, как родители принесли в дом твою колыбельку. Ребенком я любил тебя как сестру, теперь же люблю как женщину. Мое сердце навеки отдано тебе.       Агнес молча приподнялась и приблизила свое лицо к лицу Адама. Их губы соединились в пылком поцелуе, а тела — в страстных объятиях. Они не могли оторваться друг от друга. Но смущенный кашель рядом вдруг заставил их остановиться.       — Простите, что прервал, — сказал Кристофер, — но надеюсь, братец, ты помнишь…       — О свадебном подарке? — уточнил Адам. — Конечно! Агнес, милая, Агнес! — парень взял девушку за руки и помог ей встать. — Оглянись вокруг. Здесь, в славном городе Гибралтаре, стоят десятки кораблей. Выбери любой и он будет твоим!       — Шутишь? — Предложение ошеломило Агнес. За последние годы они побывали в самых разных авантюрах, но похищать корабль ей еще не приходилось.       — Говорю совершенно серьезно, Крис подтвердит. Выбирай любой прямо сейчас.       — Любой? Абсолютно? — Адам кивнул в ответ. — Тогда идем к настоящим кораблям!       Агнес рьяно потянула его за руку, и трое молодых людей побежали в сторону стоянки торговых кораблей, расталкивая моряков. Глаза девушки горели запальчивым огнем при взгляде на каждый могучий парусник, но внимание ее привлек стоявший поодаль трехмачтовый галеон. Он только что причалил, паруса еще не были убраны, и в таком виде он выглядел авантажно и величественно. Высокие мачты несли светлые паруса, только на фоке была изображена огромная алая роза. Из-под длинного бушприта выглядывала позолоченная фигура ангела, венчавшая резной гальюн. Корма была украшена искусными арабесками. Крепкий корпус был готов к встрече с самыми беспощадными волнами.       — Выбираю его, — повелительно указывая в сторону галеона, сказала девушка.       — «Нуэстра Сеньора дель Росарио», — прочел Адам название на борту. — Предлагаю сократить имя до «Росарио».       — Это торговое судно, команда наемная. Дело быстро решится, — потирая руки, с серьезным видом сказал Кристофер. Девушка поняла, что братья не шутили.       — Что вы задумали? — с подозрением спросила Агнес. Молодые люди заговорщицки переглянулись.       — Наш отец когда-то начинал матросом на корабле. Но команда подняла мятеж, и его выбрали капитаном. Судно ходило по морю до тех пор, пока не попало в шторм и не разбилось о скалы. Только капитан Хилл выжил. Он стал рыбаком, но поклялся, что однажды вернется в море на своем корабле. Вот и пришло время, — гордо поведал Адам. — «Росарио» перевозит сокровища испанских феодалов. Мы предложим команде захватить власть на судне и поделить богатства, при условии, что отец будет выбран капитаном. В таком статусе он сможет обвенчать нас. А корабль станет скромным свадебным подарком.       1622 год, вблизи Канарских островов       «Росарио» уже семь лет плавал под командованием капитана Джона Хилла. Это был корабль-государство со своими законами и правилами. Он ходил без флага, не разбойничал, а если нападали — оборонялся; жил на деньги, что получал за хранившиеся на нем сокровища. Оказалось, они были награблены испанским офицером, которого повесили за предательство, а найти прежних владельцев богатств было уже невозможно. Это был корабль свободных и почти честных людей, ставших за эти годы семьей.       Сегодня парусник отошел от острова Тенерифе, где пополнил запасы провизии и воды, и держал курс на север, в свой дом — Атлантический океан. «Росарио» бороздил его воды, изредка заходя в порты материков и внутренние моря. Галеон любил бескрайний простор и чистый горизонт. Но в эту минуту, когда Джон смотрел в подзорную трубу вдаль, он увидел на границе воды и неба другой корабль. Капитан насторожился. Его сын Адам, бывший старпомом, предложил вернуться к островам, но опытный моряк отверг эту идею. Он повел корабль западнее, как ему казалось, в обход неизвестного судна. Но и встречный парусник скорректировал курс. Он шел наперерез «Росарио» с недобрыми намерениями.       Ветер для корабля Хилла не был попутным, а вот для противника благоприятствовал. Как ни старался Джон увести «Росарио», все было без толку. Второй корабль был уже настолько близко, что можно было разглядеть ухмыляющуюся и готовую к бою команду, а еще навевавшее холод название судна — «Вдовьи слезы». Капитан с ужасом понял, что ему предстоит иметь дело с берберскими пиратами.       У нападающих оружие было наготове, и они готовились к абордажу. Столкновение было неизбежно, команда «Росарио», вооружилась шпагами и пистолетами, чтобы защищать корабль и дать пиратам отпор. Агнес испуганно смотрела на приближающийся корабль, ее рука, сжавшая пистолет, дрожала. Адам, увидев страх в глазах жены, велел ей спрятаться в капитанской каюте, которую запер на ключ. На палубе остались только мужчины, готовые к схватке насмерть.       Пираты ринулись на корабль, как муравьи из разоренного муравейника. Завязался бой. Скоро палуба галеона стала заливаться кровью и заполняться трупами.       Агнес сидела в углу каюты капитана, боязливо прижавшись к стене. За все свое плавание «Росарио» еще не встречался с пиратами. Парусник обстреливали военные корабли, иногда торговые суда, но сегодня им крупно не повезло. Берберские пираты были не просто разбойниками. Это кровожадные убийцы и бессовестные воры, кравшие и золото, и людей. Страшные рассказы об их нападениях ходили по морям. Поэтому Агнес и струсила сейчас. Впервые позорно струсила и не защищала свой корабль от неприятеля.       Вдруг над шумом битвы разнесся пронзительный звон сбитого топором замка. Пираты добрались до капитанской каюты. Они вошли внутрь, зыркая в поисках сокровищ и денег. Один, без руки, повернув голову в угол, увидел Агнес.       — Что, салага, прячешься? — расхохотался он, приближаясь к девушке. Она, почувствовав отвращение к неприятелю, решительно выстрелила. Но оружие дало осечку. Обозленный пират выбил пистолет из ее рук и приготовился обезглавить Хилл. Он пробежался взглядом по фигуре и вдруг понял, что имеет дело с девушкой.       — Девка! В мужском костюме! На корабле! — хохоча, закричал пират. — Вставай!       Агнес не поднималась. Тогда она почувствовала, как холодное лезвие, прорвав рубашку, коснулось грудины. Пират зацепил острие шпаги за ткань и потянул девушку к себе. Остальные окружили ее и пожирали молодую красавицу похотливыми взглядами. Направив на Агнес сабли, они велели ей идти на палубу.       — Капитан! — обратился безрукий к мужчине с богато расшитым тюрбаном на голове. Тот обернулся, и Агнес успела уловить его злой и ядовитый взгляд.       — Молодая мисс на корабле? — на ломаном английском спросил капитан. — Мурат-реис к вашим услугам.       — Я миссис, — свирепо поправила его Агнес. — Миссис Хилл!       — Жена капитана? — подняв удивленно бровь, осведомился Мурат-реис. Тут вперед вывели связанного Джона Хилла. Девушка потеряла дар речи, увидев его окровавленное тело и изуродованное лицо.       — Это моя жена! — выкрикнул Адам, держа нож у горла одного из пиратов. — Отпусти ее, не то я убью твоего человека.       — Хоть двоих! — усмехнулся Мурат-реис. — За такую девчонку я готов и полкоманды отдать. — Пират подошел к миссис Хилл и грубо схватил ее за подбородок. — Связать и отправить в карцер вместе со старым капитаном. А с твоим мужем мы еще побеседуем.       Агнес со всей силы толкнули на палубу, пират сел ей на спину и, безжалостно заломив руки, связал. Она попыталась вырваться, но тщетно. Адам хладнокровно перерезал глотку другому пирату, как и обещал. Мурат-реис без эмоций взглянул на этот жест. Зато сотоварищи убитого выставили вперед пистолеты, и Хилл понял, что попал в ловушку. Обреченных Агнес и Джона посадили в шлюпку, которая ушла к «Вдовьим слезам». Его капитан подошел к Адаму и вынул из-за пазухи сверток.       — Теперь ты, юнец, здесь капитан. Да только твой корабль и жизни двоих пленных в моей власти. Вот тебе карта. Она ведет к несметным сокровищам. Привези мне оттуда в три раза больше, чем есть на твоем корабле. И тогда и ты, и пленники получат свободу. Через неделю встретимся на этом же месте. Дерзай, малыш!       1622 год, неизвестный остров, Атлантический океан       Лодку, дрейфовавшую несколько дней, прибило к песчаному берегу затерявшегося среди океана островка. Лишь пара десятков тощих пальм ютились на этом клочке земли.       Агнес, приподнявшись и оглядевшись, не могла поверить в то, что ступает на сушу. Но теплый песок под ногами был реальным, как и шум листьев пальм от дуновений бриза. Она упала на колени и разрыдалась.       Девушка смутно помнила, как ей удалось сбежать с «Вдовьих слез»: помнила, что по милости капитана ей развязали руки; что стороживший ее пират у клетки карцера беспробудно спал, когда она крала из его рук ключ; что она не смогла найти Джона Хилла, своего приемного отца, и села в шлюпку без него; что через несколько часов утомительной гребли отдала лодку во власть течения. И вот теперь она здесь.       Ей чудовищно хотелось пить, но пресной воды на острове и в помине не было. Скоро к жажде добавился голод. На второе утро пребывания Агнес на острове она ясно осознала: здесь ее найдет смерть.       Сознание часто ее покидало, и она чувствовала, что в скором времени лишится и рассудка. Моментами ей хотелось войти в воду и не вернуться на берег, но что-то постоянно тянуло ее назад, и, зайдя уже по шею, она возвращалась.       Агнес часто вспоминала о муже и корабле, чья судьба ей была неизвестна. От мысли, что ей больше никогда не увидеть любимого Адама, не ступить на палубу родного «Росарио», ей становилось невыносимо больно.       В знойный час, сидя под пальмой, бросавшей легкую тень на горячий песок, девушка смотрела вдаль. На горизонте будто мелькнул силуэт корабля. Глаза Агнес вспыхнули надеждой. Но корабль был так далеко. И был ли вообще? Он мог чудиться ей, мог быть миражом, навязчивой идеей. А мог быть настоящим кораблем.       И он был им. Абрис становился яснее, крупнее. Он шел в сторону треклятого острова. Агнес не сводила взгляда с горизонта. Она ждала приближения корабля, чтобы можно было закричать, дать какой угодно сигнал и быть услышанной. А если бы парусник свернул, она бы все равно кричала. Она не хотела умирать.       — Помогите! — что есть мочи закричала девушка, когда ей в спину ударил порыв ветра. Он должен был донести ее надрывающийся голос до этого корабля.       Прищурившись, она заметила, что парусник поворачивает в ее сторону. «Хоть бы не показалось!» — молилась она, вновь и вновь повторяя зов о помощи.       Корабль и впрямь шел к острову. Солнце нещадно пекло, Агнес заливалась потом, мысли стали путаться. Перед тем, как впасть в беспамятство, ей померещилось, что на фоке идущего к ней корабля намалевана ярко-алая роза.       …— Пей, пей скорее, — шептал дорогой сердцу голос, и она чувствовала, как сладко-горькая жидкость стекала в горло.       — Адам! — очнувшись от забытья, воскликнула Агнес и бросилась ему на шею. Он стал покрывать ее лицо поцелуями, а она до сих пор не верила, что это происходит наяву.       — Мы спасены, — отрывая свои губы от любимой, твердил Адам.       — Что произошло на корабле? Откуда вы плывете?       — Мурат-реис дал мне карту и приказал привезти в три раза больше сокровищ, чем есть на «Росарио», — принялся быстро объяснять Хилл. — Взамен он обещал освободить тебя и отца. Мы не знали, куда ведет карта, поначалу она казалась бессмысленной. Но потом Крис догадался: линии на ней означали океанские течения. Мы отправились к месту их пересечения, где обнаружили невероятных размеров водоворот и крошечный островок-скалу рядом. Я сошел на островок, но не понимал, что делать. Как вдруг, вообрази себе, волны захлестнули эту скалу, и я ощутил, как меня схватили за ноги и потащили в воду. Но там никого не было, только вода! Так я оказался в сокровищнице Сциллы и Харибды. Это два морских стража. Они охраняют богатства богов. Когда я объяснил, зачем я явился к ним, они сказали, что я пришел с благородной целью, и позволили взять мне столько злата и драгоценностей, сколько понадобится. Я подкидывал все это вверх, в воду, а оно попадало на корабль! А еще я взял и выпил амриту…       Адам вдруг умолк, увидев, что катившееся к закату солнце внезапно померкло. Еще недавно залитый огненным светом остров погрузился во тьму. Душераздирающий крик с корабля до мурашек пробрал Агнес и ее мужа. Сверкнула молния. Ужасающая картина предстала перед ними.       «Росарио» из вертикальной плоскости стремительно перемещался в горизонтальную, балансируя на краю огромного водоворота. Он с каждой секундой увеличивался, корабль кренился, и вот уже его палуба скрылась под нахлынувшей волной, из воронки торчали мачты и промокшие паруса. Агнес обмерла. Она смотрела на бушующую водную массу, не зная, что делать. Адам же бросился в океан. Его мгновенно охватило то знакомое чувство: кто-то тащит его за ноги на глубину, и он ушел под воду в ту же секунду. Девушка закричала и тоже кинулась к морю, но вдруг ощутила, как песчинки под ее ногами начали срастаться в камни. Агнес оглянулась назад: пальмы надламывались, их падающие ветки каменели. Остров превращался в цельную скалу, на которую одна за другой накатывали гигантские волны. Беспомощность и страх овладели девушкой. Она трусливо отступала назад, со слезами глядя на бурлящий океан.       Шторм и буря прекратились к рассвету. Агнес казалось, что она очнулась от долгого глубокого сна. Под высоким светлым небом лежал бирюзовый океан. Ничто не напоминало о прошедшей ночи, кроме необъятных размеров водоворота, лежавшего между островом и невесть откуда взявшейся скалой, напоминавшей по форме корабль.