Белый снег

      — Да, уж. Не ожидала, что Казекаге-сама преподнесет нам такой подарок, — этот голос. Я знаю его.       Приоткрыла глаза. Вокруг все было залито зеленым ярким светом. Судя по всему, меня лечат. И как приятно, что говорит не кто иной, как Цунаде.       — Сакура, передай мне вон ту бутылку с водой.       — Да, — раздался резковатый для девчонки голос.       — Цу… Цун…       — О, лежи смирно и не двигайся! — грубо приказал мне голос блондинки, прислонившей к моему лбу указательный палец. Я закрыла глаза. — Твой организм истощен, сказывается дефицит необходимых витаминов, белков и жиров. Мы сейчас вводим в твое тело некоторые препараты, которые помогут справиться с этими проблемами. Не знаю, где конкретно ты все это время пропадала, Ира, но выглядишь ты, мягко говоря, потрепанной. И кстати, плохо, что ты в сознании. Придется терпеть. Сакура, держи ее, — девушка крепко обхватила меня за предплечья. Кто-то сзади держал мои ноги.       Я закрыла глаза и прикусила губу. В живот вдруг что-то начало проникать, я начала кричать, что есть мочи. Боль была невыносимой. Складывалось такое ощущение, что меня протыкают тысячью клинками или же просто вспоминались кадры из Чужого.       — Черт-черт-черт! — закричала я. Вдруг боль прекратилась. Цунаде испуганно вскрикнула. Я приоткрыла глаз. Что происходит?       — Так, новый план. Будем вводить ей все это внутривенно.       — Но Цунаде-сама, этот способ гораздо более над…       — Молчать, Сакура! — прикрикнула на девушку бабуля-саннин. — Ира, сейчас будет еще больнее. Я не могу ввести тебе анестезию, она не сочетается с препаратами, которые мы используем. Так что просто держись. Ясно? — я моргнула. Какого черта происходит? Почему Цунаде поменяла свой, чертов, план? Может у меня настолько сильное истощение, что через кишечник… Хотя, я же не шарю в этих их медицинских прибомбасах.       Я закрыла глаза. Цунаде приказала связать меня. Я почувствовала, как сверху меня что-то спеленало.       — Сакура, ты готова? — девушка опять послушно согласилась. — Так, Ира, чтобы ты себе не дай Бог ничего не откусила, зажми, пожалуйста, это во рту. — Я слабо видела, что мне протянули, но оказалось, что это был кожаный ремень. — Начинаем! — вдруг в области сгибов рук я почувствовала странное жжение. Что происходит? Не так уж и…       — Ммммаа! — промычала я еще сильнее, чем прежде. Жжение распространялось по всему моему телу. Почему это, черт возьми, так больно!       — Ира, не отключайся. Ты меня слышишь? Главное не отключайся, — боль была невыносимой. Ощущение, будто все мое тело, расширялось. Жар распространялся по всем кровеносным сосудам и артериям. Резко начал болеть мой мозг. Давление черепа было максимально неприятным. Я кричала, из глаз непроизвольно потекли слезы. — Ира, не отключайся. Еще чуть-чуть, потерпи.       Да что за идиотизм. В аниме и мангах их лечение проходило всегда так безболезненно и приятно, будто они там не страдали вообще, а просто кушали мороженку. Я поняла, зачем мне засунули этот кляп, без него я бы или зубы свои в миг сточила, язык откусила либо просто губы разодрала. Боль медленно стихала. Меня начали высвобождать из ремней.       — Да уж, жестко ты разжевала этот ремень, — хмыкнула Цунаде, хлопнув легонько меня по плечу. Я прикрыла глаза. — Отдохни.       — Хо… Хор…       — Я сказала, отдыхай и не разговаривай! — приказала мне бабуля. Я слегка приподняла правый уголок губ. Цунаде что-то хмыкнула. — Идем, Сакура. Надо заполнить все документы.       — Да! — прикрикнула девчонка. Я слушала, как она быстро прошла за бабулей. Я тяжело вздохнула. Боль все еще держала все мое тело, но с каждой секундой все меньше и меньше. Вдруг я перестала чувствовать что-либо и провалилась в обморок.

***

      Меня разбудили так ненавидимые мной птичьи трели. Птицы. Эти дурацкие птицы не дают мне спать. Но как же я рада снова их слышать. Сегодня им аккомпанировал тихий звук капели. Сопоставив с ощущением в руках, я пришла к выводу, что это капельница. Я приоткрыла глаза. В комнате было темно. Ужас опять затуманил мне голову.       — Свет… Куда исчез св…       — Да тихо ты, все хорошо, — я радостно улыбнулась и вновь закрыла глаза. Беспокоиться не о чем. Как я сразу не заметила, что комната провоняла этим запахом сигарет?       — Асум…кха, — прокашляла я.       — Я, это, если что не курю. Ты не пережи…       — От… от тебя просто ими не… несет, — я услышала смешок. — Как д… дел…       — Получше чем у некоторых, — усмехнулся он.       — Гд… свет?       — Хокаге-сама сказала, что, судя по твоему состоянию, тебя держали где-то под землей и плохо кормили. Она просканировала твое тело и пришла к выводу, что пока твоим глазам еще сложно адаптироваться к солнечному свету. Ну, — Асума виновато засмеялся. — Или как-то так. Я точно не понял.       Из коридора доносились чьи-то шаги. Я принюхалась и почувствовала сладковатый запах парфюма. Такой был только у одного человека. Дверь тихо открылась.       — Куренай, — тихо прошептала я. Девушка тяжело вздохнула. Она сделала пару шагов к стулу у кровати и присела рядом со мной.       — Как ты? — она нежно положила свою руку на мою. Это тепло ладони. Чьи-то руки, как это приятно. Я слегка улыбнулась.       — Как ты поняла, что это Куренай? — спросил Асума.       — Цун… Права, — прохрипела я.       — Ира, не разговаривай. Тебе не стоит пока ничего говорить. Побереги себя, — девушка чуть сильнее сжала мою руку, но мне не было больно. Я была счастлива, что, наконец, появилась здесь.       — Ка… Хат…       — Он на миссии, — пробормотал Асума. — Скоро будет проходить экзамен на чунина, его отправили в деревню «Скрытой в дожде».       — Га.ра.       — Гора? Да нет, эта деревня не в горах. Она ряд…       — Дурак, она спрашивает про Гаару. Так ведь? Моргни если так, — деликатно, но слишком резко для своей манеры, перебила курильщика Куренай. Я приоткрыла глаза и моргнула. — Он тебя спас вместе с Темари и Канкуро. Мы все, честно говоря, были в шоке, что такое произошло. Но это пока остается в тайне. Про то, что ты вернулась в Коноху, знают лишь несколько человек. Какаши… — Куренай запнулась.       — Он не в курсе, — я неровно вздохнула.       — Но ты не переживай, ему сразу же доложат, как он вернется в деревню.       — Не… эт…       — Ира, не разговаривай. Отдыхай. И запомни, за тобой сейчас идет слежка. Так что если тот человек в капюшоне появится, тебе угрозы никакой не представляется. Лучшие шиноби из АНБУ сле… — я сжала руку Куренай сильнее. Я улыбнулась, а она замолчала. Я слышала, как с ее щек скатились слезы, разбившиеся о пол.       Знали бы вы, кто этот человек, и какими способностями он обладает, вы бы так не разговаривали. Он слишком сильный, вряд ли кто-нибудь его сможет легко остановить. Даже армия шиноби для него не такое сложное дело. Чертов Обито. Надеюсь, ты не станешь опять меня преследовать. А может и станешь… Думаю, что когда приведу себя в порядок, я должна скрыться в Москву. Это место не подходит для меня. Может именно это мама пыталась донести до меня? Тот, кто должен умереть — умрет. Мне никак их не спасти от предстоящего будущего. Да и вообще, с чего я взяла, что могу управлять их жизнями. Я не Бог и не всемогущая. Я два года сидела взаперти и так не смогла придумать, как оттуда выбраться. Я должна так же смириться и просто уйти в другой мир. Судьбу не изменить.       — Джирайя-сама с Наруто пошли на твои поиски, плюс они ищут информацию на такую организацию как Акацуки.       — Вообще-то роет информацию на них только Джирайя-сама, — холодно заметила Куренай. Я вдруг поняла, что чувства красноглазки как-то изменились спустя годы. Они что, поссорились? Или же встречаются? Скорее всего, все именно так.       — Да ну не придирайся, — виновато сказал Сарутоби младший. — А еще Саске сбежал из дерев…       — Я все знаю, — мой голос звучал хуже чем удручающе. И пускай я за это время к нему привыкла, но для Куренай он был как кошмар наяву. Да и видок у меня, скорее всего, был не лучше. Нагато вряд ли отдыхает в сторонке, но все же.       За дверью раздались уверенные шаги. Цунаде? Нет, это не ее парфюм. В комнату зашла молодая девушка.       — Асума-сенсей, Куренай-сенсей, Вы не против я осмотрю Иру-сан? — парочка мирно встала со стульев и направилась к выходу из моей палаты.       — Это, — прохрипела я. Джоунины обернулись. — Не ссорьтесь. — Прохрипела я и улыбнулась как можно шире. Не знаю, покраснели они или нет, но надеялась, что они поняли мой намек. Дверь закрылась.       — Так, — Сакура стояла напротив, притоптывая ногой. — Сейчас мне надо будет провести Вам операции на связки и глаза. Очень кстати, что Вы наконец очнулись, — я удивленно приподняла брови. — Если Вам это интересно, Вы находились в бессознательном состоянии больше пяти дней. Все это время Вам внутривенно вводят препараты с необходимыми лекарственными составами и два раза в день проводят специальные модуляции в области глаз. Связки восстановятся самостоятельно. Для этого вам лишь надо будет принимать некоторые лекарства в виде растворов, и делать несколько уколов внутримышечно, — вот черт, я конкретно так попала. Не скажу, что боюсь медиков, но та операция с принцессой слизняков меня так напугала, что даже думать об этом не хотелось. Сакура положила бумаги на стол и подошла ко мне. — Не двигайтесь и расслабьтесь. Будет небольшое жжение, но это терпимо. Откройте, пожалуйста, ваши глаза, — я приоткрыла. Она взяла меня за веки левого глаза и распахнула его шире. Передо мной было ее подростковое лицо. Удивительно, девочке еще и восемнадцати нет, а она уже медик. У нас они три сотни кругов ада проходят. А тут, три года и ты мастер медицинских наук. Хотя, Сакура возможно действительно талантливая девочка. Мало кто мог бы сравниться с ней в этом. — Не двигайтесь, — она опустила ладонь к открытому левому глазу. Я закрыла правый глаз. В том, над которым она работала, я видела лишь зеленое свечение. Было не очень приятно, но в общей сложности терпимо. Она убрала руку, которой светила мне в глаз и прокапала пару капель. Удивительно, но окружающая обстановка стала более отчетливой. Сакура отпустила мое левое веко, и принялась за правый. Проделав ту же самую операцию, она взялась за мое горло. — Вдохните, — я глубоко вдохнула. Она обхватила мое горло руками, но не касалась его. На ее лице отражался зеленый свет чакры. — Выдохните, — я резко выдохнула. — Вдохните еще раз,— я вдохнула. — Выдыхайте.       Так я проделала раз двадцать, прежде чем она отпустила мое горло.       — Значит, вот Вам бумажка. Надо будет каждый день выполнять данные дыхательные упражнения для улучшения Вашего общего состояния, — она подняла свои листы, отложив один на стол. — Лекарства пока вводить Вам будут наши медсестры. Держать Вас здесь будут порядка двух недель. Так что привыкайте, — я усмехнулась.       — Из одной камеры в родную другую, — Сакура грустно посмотрела на меня и положила свою маленькую руку мне на плечо, в знак поддержки. — Спасибо, Сакура. Смотрю, голос стал лучше, — она улыбнулась.       — Поменьше пока разговаривайте. Не напрягайте связки лишний раз, — я кивнула ей. Она отошла к двери и грустно посмотрела на меня еще раз. Как-то, даже слишком она печальна. Я отвернулась, и она закрыла дверь.       Все последующие дни в моей жизни ничего нового не происходило. Врачи ставили мне уколы. Сакура приходила для операций на глаза и связки. А Асума и Куренай теперь решили приходить ко мне по очереди. Они не особо интересовались, где конкретно я была, видимо опасаясь за мою психику. Зато рассказали, как много всего произошло в деревне, пока меня не было. Оказывается, что я пропустила невероятную заварушку в честь дня рождения Гая, на которой Асума наконец смог признаться Куренай в своих чувствах. Правда, смешно было слышать эту историю дважды. Их показания слабо сходились. История Куренай была саркастично-юмористичной, в то время как Асума рассказывал все как закомплексованный мальчишка. Все в двух словах, никаких подробностей. Но я не была удивлена этому. Я была счастлива, что эти двое, наконец, могут называться парочкой, хоть бородач и краснел каждый раз почесывая свою макушку, слыша это слово.       Спустя неделю я уже могла спокойно вставать с постели и перемещаться по коридорам больницы с капельницей. Я представляла себя эдакой старушкой, что ходит вокруг остальных как призрак. Раз в два дня ко мне приходил психолог. Удивительно, но оказывается, эта профессия котируется и здесь, чему я была рада. Бесплатный мозгоправ — это мечта моей юности. Я рассказывала ему все, что только приходило мне на ум, но тему моего похищения мы так и не касались. Первые дни он пытался вывести меня на чистую воду, но спустя какое-то время понял, что я избегаю этого разговора, и стал применять свои хитрые уловки, на которые я постоянно чуть не попадалась. В такие моменты я просто замолкала и начинала смеяться. Врач виду не подавал, но даже мне было ясно, что такое поведение абсолютно ненормально. Проблема была в том, что я не хотела вспоминать то, что со мной произошло. А если уж и рассказывать, то точно не какому-то врачу, а действительно важному человеку.

***

      В один из дней ко мне пришла Цунаде. Она вальяжно прошла в комнату, закрыв за собой дверь, и уселась на стул напротив. Я тогда сразу поняла, что разговор будет тяжелым.       — Я ждала Вас, Цунаде-сама, — проговорила я, кушая предоставленный мне йогурт. Женщина сидела в углу и молчала.       — Ты знаешь, что я Хокаге? — спросила она.       — Конечно. И что Гаара — Казекаге я тоже уже поняла. Передайте ему от меня спасибо, за то, что они спасли меня в тот день и привезли в деревню. — Цунаде сложила пальцы рук прямо как старик Хирузен когда-то. Интересно, это фишка всех Хокаге?       — Господин Казекаге передал тебе письмо, его я оставлю у тебя. Прочтешь, когда мы с тобой договорим. Сейчас есть куда более важные вещи, которые нам стоило бы обсудить.       Я вздохнула и отложила йогурт. Цунаде достала из кармана свиток и положила его на край подоконника. Я вдруг вспомнила, как тогда скинула Какаши на улицу. Это был последний раз, когда я его видела. Давно это было. Так давно, что мне даже страшно.       — Я не знаю, кто держал меня в плену, я же уже говорила Вашим людям.       — Ира, мы с тобой играли в покер, — я удивленно подняла бровь, причем здесь это? — Я знаю, когда ты лжешь, — моложавая старушка усмехнулась. — Плюс ко всему, судя по твоему поведению со слов Наруто, ты специально вырубила мальчика, только чтобы он не влез в драку. Ты знаешь того человека, — я вздохнула. Глупо было это отрицать, при факте, что моя голова — это огромная база данных по их миру.       — Да, знаю.       — Это кто-то из Акацуки?       — Да, — медленно произнесла я. — Я не буду говорить, кто конкретно это был.       Цунаде злобно хмыкнула.       — Почему ты защищаешь этого человека? — грубо спросила блондинка. Я опустила брови вниз.       — Защищаю? — Цунаде настойчиво смотрела в мои глаза. Я не стала отворачиваться. — Защищаю? Да этот тупой Учиха держал меня в плену все эти годы, а Вы обвиняете меня в том, что я тут его защищаю? — Цунаде как-то странно прищурилась.       — Значит Итачи, — тихо произнесла она. Я вдруг осознала, что наговорила. Черт, язык мой — враг мой.       — Это не важно, кто был там, Цунаде-сама. Проблема в том, что эта информация абсолютно бесполезна. Вы ведь знаете, кто я? — сурово спросила я.       — Что за странные вопросы?       — Я — дочь Унмей, внучка своего деда. А значит, я знаю ваше чертово будущее, прямо, как и они. Наша жизнь абсолютно точно бесполезна здесь и для нас является проклятьем. Эти Акацуки хотят меня использовать, чтобы преуспеть в своих планах, Орочимару хочет… Да не знаю, что ему надо от меня. Но он тоже пытался меня выкрасть, Вы это и сами помните. А так же я знаю, как умрут люди, которые и Вам и мне дороги. И знаете что? — Цунаде молчала, держа сложенные руки перед губами, опираясь на подлокотники локтями. — Я не смогу их спасти. Они умрут в любом случае, даже если я запру их под семью замками.       — Одни умирают, другие рождаются. Таков круг жизни, — сухо проговорила она, обернувшись к окну. Ее взгляд был полон грусти и боли. Она явно что-то недоговаривала. — Ира, скажи мне, тебя пытали? — я сжала губы.       — Я не хочу возвращаться туда. Пожалуйста. Не заставляйте. Я каждый день стараюсь забыть все то, что я испытала там, за исключением, пожалуй, последнего дня.       — Кто тебя спас? — я грустно перевела взгляд на ладони. Я вспомнила, как увидела Какаши в те последние минуты. Да и до Обито мне в тот момент все-таки удалось… Хотя нет, мы просто нажрались в хлам.       — Я не… — я запнулась. — Мне казалось, что это был Какаши. Я видела его в последний день в этой темнице. — Цунаде вздохнула, встала со стула и подошла к окну. Шторы уже не закрывали. Глаза давно привыкли к солнечному свету.       — Какаши не мог спасти тебя. Последний месяц он был на задании абсолютно в другом месте.       — Значит, я правда не знаю. Последнее, что я помню до него… — я запнулась. — Да собственно ничего.       — Ира, на самом деле у меня к тебе есть одна новость, которая… Я даже не знаю, как сказать тебе это. — Цунаде сложила руки на животе. — Ладно, еще один вопрос, ты по другим деревням сама не гуля…       — Я была где-то под землей, — я, помрачнев, посмотрела вниз. Волосы слегка прикрывали мои глаза. — Этот человек знал, что у меня клаустрофобия, поэтому он оставил меня в темном маленьком помещение без окон и дверей на все эти годы, — я сжала простынь в кулаках так сильно, что было даже больно. — Вокруг были одни камни. Чакру использовать я не могла. Он приходил ко мне пару раз. Он думал, что этот страх сведет меня с ума, и я присоединюсь к Акацуки. В один из дней я поставила условие, при котором помогу ему, на что он должен был меня отпустить.       — И что за условие? — угрюмо спросила бабуля.       — Понимаете, я этого человека знаю слишком хорошо. Мне казалось, что я смогу разговорить его, и он отпустит меня без вся…       — Что за условие? — грозно прошипела бабка.       — Он должен был выпить со мной и сыграть в тупую детскую игру, — Цунаде словно ударили кирпичом по лицу. — Мы напились в хлам, и мне удалось достучаться до него. Я думаю, что справилась с этим только благодаря настойке, которую дал нам его друг по, так скажем, работе. — Цунаде очень тяжело вздохнула. — Я упала в какой-то момент в обморок. Мне приснилось… Ну в общем, Какаши мне приснился. И потом я оказалась в лесу. Одна. Я медленно пошла вперед и в итоге оказалась на дороге, где меня нашел Гаа…       — Господин Казекаге, — Цунаде почесала лоб рукой. Она была явно недовольна чем-то.       — Знаете, возможно, сейчас я чувствую себя легче, — я улыбнулась ей. Она странно посмотрела на меня. — Вы что-то от меня скрываете, Хокаге-сама.       Она кивнула и отвернулась к окну.       — Когда я проводила первую операцию, я заметила кое-что странное. Поэтому мне пришлось полностью перестроить план операции и подвергнуть тебя куда более серьезной боли и долгому лечению. Впоследствии, при сканировании твоего тела я нашла весьма специфичные вещества в твоем организме. И это не только алкоголь. Тебя будто накачали каким-то опасным средством, которое в нашей стране, например, употреблять запрещено, — Чертов Какузу. Я усмехнулась. — Можно сказать, что тебя накачали афродизиаком, — я округлила глаза.       — Да нет. Этого просто… — я вдруг начала понимать к чему клонит Цунаде. Сложить детали ее рассказа в окончательную картину было весьма просто. Заметила что-то во время операции на живот? Афродизиак? Да и еще эта фразочка про смерть и рождение. — Мне очень не нравится, к чему Вы клоните, Цунаде, — она поправила волосы и подошла ко мне.       — Ира, ты беременна, — не сказала, а отрезала Цунаде. Я поджала колени к груди и обняла их.       — Нет… Нет-нет-нет-нет-нет, — я начала раскачиваться из стороны в сторону. — Да Вы сейчас меня просто пугаете. Это все шутка. Цунаде, то, что я Вас в карты обыграла сто лет назад, еще не дает Вам повода так жестоко надо мной шутить, — я посмотрела в ее глаза. Ее взгляд выражал крайнюю серьезность. — Да ну нет. Этого быть не может. Да и тем более ничего и не было. Ведь не было ничего. Я ведь и не помню. Как такое вообще возможно! — я засмеялась. — Да нет. Это все бред. Бред!       Цунаде опустилась ко мне и обняла меня. Я истерически смеялась, в какой-то момент мой хохот превратился в рыдания. Я плакала на плече Цунаде, вцепившись в ее халат руками.