Белый снег

      Хокаге медленными шагами вышел из палаты. А я осталась в палате одна, лежать на кровати, уставившись в потолок. Мысли лениво ворочались, не желая собираться в полноценные цепочки. Но недолго мне пришлось быть одной, в палату вошли Асума и Какаши. Сарутоби сразу же направился к окну, попутно доставая сигарету.       — Асума, мог бы при больной не курить, — лениво пробормотал Какаши.       — Она не против, да, Ира? — я улыбнулась и кивнула. — Вот видишь? — Какаши подошёл к кровати и присел на корточки передо мной.       — Ну, рассказывай, — он посмотрел на меня своим вечно сонным взглядом. Я не знала, что ответить. Мой диалог с Сарутоби старшим должен остаться исключительно в этих стенах. Я не могу сказать Какаши про нашу договоренность. — Как чувствуешь себя, а?       — А… ты об этом. Нормально. Жить буду, — я подняла руку, показала фирменный жест Гая с исключительно блистательной, правда немного нервной, улыбкой. Какаши удивился этому, но не стал подавать виду.       — Хорошо, — он замолчал и отвёл взгляд к тумбочке. — Хорошо, — резко встал и пошёл к выходу.       — Эй, ты куда? — я растерялась.       — Домой, куда еще? — медленно сказал Какаши, остановившись в дверном проеме. Он широко зевнул, рефлекторно закрывая маску рукой и закрыв глаз.       — Ну… Тогда спокойной ночи?       — Да. Хороших снов, — с этими словами Какаши быстро вышел из палаты. Асума все ещё стоял у окна и курил. Так мы и провели всю ночь.       Я не могла заснуть из-за нервного напряжения в ожидании решения старейшин, а Асума… это была его работа, не спать и охранять меня. Но то, что он сидел не снаружи, а внутри палаты, для меня было своего рода поддержкой, ведь и дураку будет ясно, что мы с его папашей не просто так тут болтали о жизни. Завтра я узнаю, что подарит мне судьба. Всю ночь я думала о нашей беседе со стариком, которая правда больше походила на монолог. Я была уверена, что раскрыть старику все свои карты — это не такая уж и плохая идея. Он, как-никак, самый мудрый человек в этой деревне, и понимает, какую угрозу я могу представлять, если вдруг окажусь в руках Данзо или Орочимару. Что же он предпримет? Когда на часах пробило пять утра, Асума докуривал, по моим неясным подсчетам, шестнадцатую сигарету. Он сидел на стуле у подоконника и смотрел на улицу.       — Как думаешь, Асума, если бы я попала сюда при других обстоятельствах, мы смогли бы стать друзьями? — Асума повернулся ко мне лицом.       — О чем ты?       — Ну, сейчас я… — я запнулась. — Я ведь для Вас не просто «человек». Я, скорее, «подозреваемый», за которым надо приглядывать. Если меня прикажут посадить в тюрьму, то никто и слова не скажет против. И это будет правильно. Я могу представлять опасность для вашей деревни, исходя из того, что натворила.       — Натворила? Боже мой, она просто вырубила мальчика генина на пару часов взглядом и упала в обморок, — Асума отвернулся от меня. — Хватит драматизировать и накручивать себя, представляя, что ты какая-то особенная.       Это было грубо.       — Но я не накручиваю. Я действительно не простой ниндзя, — Асума медленно затянулся и выпустил дым через нос. Ага, я вообще не ниндзя. Но если суммировать все, что я узнала о себе, то получается, что я потенциально сильный шиноби.       — Знаешь, у нас в деревне полно таких же особенных, как и ты. Есть даже один джинчуурики, думаю, что ты знаешь кто это. Меня лично не беспокоит твоя шизанутая чакра. Скорее, мне интересно, откуда у тебя такое обширное досье на каждого из нас. Уверен, что ты знала, кто я такой, до того, как мы познакомились, — он опять затянулся. Я задумалась. С точки зрения обычных обитателей деревни, я действительно не сделала ничего сверх криминального. Я никого не убила, деревню не разрушила, со всеми вела себя спокойно и доброжелательно. Да, я могу быть шпионом из другой деревни, как Кабуто, и только это может заставить остальных волноваться.       — Ты прав. Черт. Я и правда накручиваю, — закрыла глаза. Мне надо успокоиться. Мои нервы тоже не бесконечны. Как же мне не нравится ждать! Начала считать от десяти в обратном порядке, в надежде, что на нуле засну. Когда я досчитала до минус ста шестидесяти четырех, я задремала.       Проснулась от пения птиц за окном. Они расселись на ветке напротив окна палаты и орали во все горло. Как же я не люблю этих пернатых. Я осмотрелась, Асумы в палате больше не было. Скорее всего, он вышел в коридор. Даже он не выдержал натиска этих летучих певцов.       Села на край кровати, касаясь ступнями холодного пола, неуверенно встала. На удивление боль полностью покинула мое тело, но движения оставались скованными. Медленно и неуклюже подошла к подоконнику, открыла форточку и закричала: «Хватит петь! Ааааа, кыш!» В комнату, чуть не сорвав дверь с петель, вбежал Асума.       — Ты чего? — он удивленно взглянул на меня, не обнаружив в палате никого лишнего.       — Да гребанные птицы! Я так хорошо спала, а они, блин, поют, не дают спать, гхххх! — утро началось ужасно. Асума поднял одну бровь и через мгновение залился смехом. — Что? Что смешного, обезьянья голова? — он засмеялся еще сильнее, согнувшись и хлопая себя по коленям. Я осмотрелась в недоумении. Да, вид у меня, скорее всего, был комичным. В длинной больничной пижаме в синий горошек, с растрепанными волосами и с опухшим после сна лицом, я не должна выглядеть, как «королева красоты». А злилась я из-за тупых «миленьких» птичек. «Утро», что еще сказать. Я, поняв всю суть ситуации, тоже улыбнулась. Медленно и неуклюже я вернулась к кровати, но запнувшись о свою собственную пижаму, начала заваливаться, но Асума быстро подхватил меня.       — Эй, ты, конечно, может быть и ненавидишь птичек, но себя за что калечишь? — он усмехнулся.       — Да я же не специально, дурак, — все, я обиделась!       — Договоришься же, — он помог мне дойти до кровати и посадил меня на край, а сам отошел к окну и опять закурил.       — Асума, я, конечно, ничего не говорю, но даже я считаю, что куришь ты слишком много.       — Ничего, у нас с сигаретами свой бой и я им не проиграю, — он закрыл глаза и улыбнулся. Я почувствовала кольнувшую сердце боль… Да, сигаретам он действительно не проиграет. Опустила взгляд, разглядывая свои босые ноги.       — Эй, опять грустишь?       — Да нет, все в порядке, — я улыбнулась сквозь печаль и опять посмотрела на Сарутоби младшего. — Асума, а расскажи мне что-нибудь интересное, — он задумался.       — Например?       — Ну, например, с какого возраста ты куришь?       — Я… хм, да как только повзрослел, так и заку…       Вдруг в комнату зашла Иши-сан. Она, как всегда, принесла мне завтрак.       — Доброе утро, Ира-саан! Как Вам спалось? Надеюсь, этот нахал не разбудил Вас? — она быстро вбежала в палату и поставила мой поднос с едой на тумбочку.       — Да, что ты Иши-сан начинаешь?! Ничего я ее не отвлекал, я только и делал, что курил! — отмазался Сарутоби.       — Да ну кто тебя знает, мальчишка! — Иши сан подошла к нему и нежно потрепала его по плечу. Могло показаться, что это был дружеский акт, но на деле она просто стряхивала пыль с его одежды.       — Иши-сан, ну я же не какой-то там Какаши, это у них там…       — Слабо за новостями следишь, Асума! Мы уже всей больницей смеемся над парочкой — Ира-сан и Мими-сан, — Иши-сан достала свою тряпочку и начала протирать пыль с подоконника. Она была явно не довольна количеством пепла от сигарет. Что? Что она сказала? Я что-то пропустила?       — Да что ты! Серьезно? Мими-сан? Это тот, который Инудзука?       — Эй, я вообще-то все еще здесь как-бы, — я чувствовала себя ужасно неловко. Какой Какаши? Какой Мими? Да плевать я хотела на этих двоих. Да, конечно, они оба невероятно миленькие, но… — Черт возьми! Что это вообще за разговоры? — я недовольно хмурила брови, буравя их взглядом. Но они игнорировали меня!       Иши-сан приподнялась на носочки к уху Асумы и прошептала, закрывшись рукой:       — Чего она такая злая сегодня? — Асума ответил, что я проснулась не в настроении.       Я сидела на кровати действительно злая, как черт. От кипящего во мне возмущения волосы вставали дыбом. Мне казалось, что я опять начинаю светиться белым светом, но, испугавшись, что ситуация может выйти из-под контроля, решила отвлечься. Схватила поднос с едой и принялась за еду, заглатывая завтрак, практически не прожевывая.       — Наверное, проголодалась, — прошептала Иши-сан. Асума кивнул. Бросила на них свой голодно-злой взгляд. Они быстро отвернулись и продолжили делать свои дела. Асума куда-то спешил, быстро делая затяжки, выдыхал, не задерживая дым в легких, а Иши-сан убиралась проворнее обычного, что я даже не могла за ней уследить. Вот она в ванной, вот она моет пол, вот она, стоп, где она? А, вот она, протирает часы. Я доела свою порцию и протянула поднос Иши-сан. Она взяла его и поставила на тумбочку. Посмотрев в мои глаза, несколько секунд, вздохнула и обняла меня.       — Сегодня ты у нас последний день. Я знаю, что ты, скорее всего, забудешь про нас, но ты уж вспоминай на досуге, — она встала передо мной и нежно поправила мои волосы. — Ты очень хорошая девочка, Ира-сан, — с этими словами она схватила поднос и пулей выбежала из палаты. Асума усмехнулся.       — Чего смешного?       — Ну, ты так переживала, что тебя тут не принимают, но вон, Иши-сан верит тебе, — я улыбнулась.— Она так нервничала, что забыла застелить постель. Вот, что значит «распереживалась».       Но Асума ошибся. Через несколько секунд она опять забежала в палату, попросила меня встать с кровати и дать ей довести порядок до конца. Я послушно отошла к Асуме.       — Можно мне тоже сигаретку? — Асума в страхе кинул взгляд на Иши-сан. Я совсем забылась про нее. Она вряд ли будет рада.       — Какую тебе сигаретку? Ты же в таком состоянии слабом! Никаких сигарет, ты меня понял, Асума?! — он нервно кивнул ей, подняв ладони кверху.       — Никаких — никаких, Иши-сан! Честное слово! — в панике мы сказали это одновременно. Она опять мило улыбнулась и продолжила заправлять кровать. Мы свободно выдохнули и отвернулись к окну. Иши-сан закончила и вышла из палаты полностью удовлетворенной.       Мы с Асумой и смотрели в окно. Люди проходили по дороге мимо нас. Кто-то в магазин, кто-то в ресторан, кто-то на работу. А мы просто наслаждались тишиной. Вдруг из-за угла появилась троица знакомых нам людей. В центре шла красивая, статная женщина. Ее темные волосы, словно в замедленной съемке, развивались за спиной. Она мило смеялась над словами человека в ужасном, облегающем зеленом костюме, что шел справа от нее. Его мохнатые брови можно было заметить за километр. Слева от женщины лениво плелся сонный, седовласый мужчина. Это были Какаши, Куренай и Майто Гай. Последнего я видела в Конохе только один раз, мельком, поэтому была приятно удивлена, что сегодня я, наконец, познакомлюсь и с ним. Но вдруг я задумалась. Ведь мне так и не ответили, проходит сейчас экзамен на чунина или нет. Ведь если они идут не ко мне, то есть вероятность, что эти трое направляются к своим подчиненным. Саске, Хината и Ли находятся здесь? Вряд ли, ведь тогда, я думаю, я бы об этом точно узнала. Подобные вещи в этих стенах не могут стать ни для кого секретом.       — Как Ваши ученики, Асума? — спросила в надежде, что его ответ прояснит мне хоть немного, что происходит в деревне, за пределами этих стен. Он удивленно приподнял бровь, но не стал отводить взгляд от смеющейся Куренай.       — Нормально, — ответил он. Я не стала докучать больше. Если экзамен прошел, то Чоуджи тоже должен находиться где-то рядом. Нет, скорее всего, они идут проведать меня. Какаши поднял глаза наверх и увидел нас с Асумой. Он не стал никак реагировать на нас, отвернулся. Плохой знак, очень плохой. Мне действительно стало страшно. Что если они идут за мной, чтобы схватить и отправить в тюрьму? Конечно, мне опять-таки не ясно, зачем им понадобился Гай, но четыре джоунина и четыре АНБУ лучше, чем три джоунина и четыре АНБУ. Хотя нет. Никакой разницы. Со мной и один Асума без подкрепления мог бы справиться. Вздохнула. Асума докурил последнюю сигарету, смял пачку и вернул комок в карман. Когда троица дошла до больницы, они остановились и перекинулись парочкой слов. Какаши остался снаружи, двое остальных зашли внутрь.       — Ну что ж. Сейчас узнаем, что там решил мой отец, — Асума повернулся к двери. Я смотрела на улицу, на Какаши. Он стоял внизу и смотрел в окно, на меня. По его безразличному взгляду я не могла определить, о чем он думает. Что сейчас произойдет? Я ведь даже его книгу не дочитала. Стало очень страшно, попыталась взять себя в руки, сомкнув ладошки в кулаки и уверенно посмотрев на копирующего ниндзя, развернулась к двери. В палату зашла Куренай, после нее Гай.       — О, вот она — сила настоящей юности! Как давно я хотел с ней встретиться, — закричал он. Я удивленно посмотрела на него. Он с сияющей улыбкой смотрел на нас с Асумой, который в свою очередь старался, не слишком сильно пялиться на Куренай.       — Здравствуй, Ира-сан! Я — Майто Гай! — Он улыбнулся еще шире и вытянул руку с поднятым большим пальцем. На секунду мне действительно показалось, что его зубы блестят.       — Привет, Асума! — восторженно произнес Гай. Асума кивнул ему и Куренай.       — Привет, Ира-сан, — сказала красноглазка и улыбнулась мне. Я, так же как и Асума, безмолвно кивнула. — Хокаге-сама нам все рассказал о тебе, — я была шокирована. Пол начал плыть под ногами, на глазах предательски начали наворачиваться слезы. Нет, успокойся, я должна принять решение старика с достоинством. Не сметь плакать! Я подняла руки, так чтобы их можно было сцепить наручниками. Куренай удивленно посмотрела на меня. Асума шлепнул меня по рукам.       — Да прекрати ты, не видишь, какой этот счастливый. Давай дослушаем, что тебе скажут, — резко отозвался Сарутоби. Я одумалась и опустила руки. Куренай кашлянула, прикрыв рот кулачком, и продолжила:       — Ира, все в порядке. Мы все понимаем, через что тебе пришлось пройти. Плюс, как мы можем бросить племянницу Господина Джирайи, — стоп, что она сказала? Племянница Джирайи? Да что там им наплел этот старик? Так, я не должна говорить ничего лишнего.       — Эээ, да, спасибо, что понимаете! — я улыбнулась, наклонила голову на бок и почесала затылок. В комнату зашел Какаши. Он лениво прошел в комнату, встал у стены, достал из кармана книгу и продолжил ее читать.       — Серьезно? — я удивленно и с капелькой злости посмотрела на него, уперев руки в бока.       — Вот! Это сила юности! Вы чувствуете силу от этой девушки? Как я рад, что у нас в деревне появится такой чудесный новый житель! — я с опаской смотрела на Гая. Куренай с Асумой негодующе вздохнули, опуская головы вниз.       — Так… так я остаюсь в Конохе? — неуверенно переспросила я у Гая. Он улыбнулся во все зубы и опять показал мне большой палец!       — Да! — я так обрадовалась, что из глаз брызнули слезы, я почувствовала невероятный прилив сил, подпрыгнула и обняла сначала Асуму, который стоял рядом со мной и совсем не ожидал такой реакции.       — Эй, ты чего, только что еле ходила ведь! — с непониманием воскликнул Асума. Я отпустила его и подбежала к Куренай и Гаю, которые уже понимали, что от объятий им не уйти.       — Вот это я понимаю дух юности!       Какаши стоял рядом и даже глазом не повел в нашу сторону. Я отпустила Куренай и повернулась к нему:       — Тебе тоже не уйти от моих обнимашек, Какаши. Я слишком счастлива, ты не сможешь замкнуться от меня! — Какаши перелистнул страницу.       — А вот и смогу, — я хитро улыбнулась.       — Ну что поделать, — я сделала паузу, резко повернула голову в сторону Куренай и Асумы, — А Какаши читал мне свою книгу, чтобы я заснула.— Все трое засмеялись.       — Ооо, Какаши, как это ми-ми-мило с твоей стороны, — подтрунивал Асума. Какаши развернулся ко мне с негодующим выражением лица.       — Ну за что? — я подскочила и обняла его. Какаши этого не ожидал. Он вздохнул и похлопал меня по спине. — Ладно, ты застала меня врасплох, — я отпустила Какаши, хоть совсем не хотела этого, и отошла обратно к Асуме.       — Ребята, я так переживала. Я всю ночь не спала из-за этого, — все замолчали. Первым нарушил тишину Какаши.       — Хокаге-сама сказал, что жить ты пока будешь здесь, — я на долю секунды испугалась.       — Какаши, ну что за шутки. Ира-сан, не слушай его, — Какаши грустно вздохнул и встал обратно к стене. — Ты на время переедешь в один пустующий домик в центре деревни. Рядом с тобой будут проживать Асума и Какаши. Мой дом находится чуть дальше.       — Рядом с моим, — заумно добавил Гай. Все разом посмотрели на него. — Извините, мне просто тоже хотелось поучаствовать в вашем разговоре.       — Так вот, со следующей недели работать ты пока будешь в Академии. Она находится рядом с резиденцией. Минут семь ходьбы от твоего дома.       — Но, я же не могу преподавать.       — А ты там и не будешь преподавать. Кто такую неумеху поставит на пост учителя, — усмехнулся Какаши. Вот грубиян!       — Какаши, перестань. Ты будешь помогать убираться в классах и будешь следить за общим порядком. Так же Хокаге-сама посчитал важным тебе присутствовать на некоторых занятиях… ну так скажем в качестве ученика. Правда только на некоторых, таких как правила шиноби и контроль чакры. Вот твое расписание, — Куренай протянула мне листик. — Вести занятия будет Ирука-сэнсей. Он же будет ждать тебя в воскресенье, чтобы показать тебе как и где все будет проходить.       — Ого… Это невероятно! — я очень обрадовалась, услышав имя Ируки, ведь мне он всегда нравился как человек.       — Так же Хокаге-сама попросил зайти тебя к нему сегодня вечером, после того как обустроишь все в своем новом доме. Пока ты не начала работать, тебе предоставляются десять тысяч рье. В этой сумке деньги и ключи от дома. Первую зарплату ты получишь через месяц, — Куренай протянула мне маленькую сумку и задумчиво произнесла: — Вроде, пока на этом все.       — Ну, все, собирайся, через десять минут выходим, — с этими словами Какаши вышел из палаты. Все остальные проследовали за ним. Я осталась одна в палате, в которой прожила больше недели. Подошла к тумбочке и достала из нее одежду, которую мне предоставили. Быстро переодевшись, оглянулась вокруг. На кровать, на ванную, на окно. Внезапно мне даже стало немного грустно уходить. Я взяла с тумбочки фотографию, которую оставил мне Джирайя и положила ее в карман.       — Ну, вот и все, — села на дорожку и закрыла глаза. Глупая привычка, но мне всегда помогает собраться. А что у меня есть? Да только кулон от мамы и фотография. И обе эти вещи уже со мной. — Прощай, палата номер 43, — хорошо не №6. За окном зачирикали птицы, прощаясь со мной. — Да, по этому скучать точно не буду, — фыркнула, встала со стула, резко открыла дверь и вышла из комнаты. — Прощай.