Белый снег

      Этим утром я встречала рассвет, раскрыв створки окон навстречу прохладному ветру. Если бы не присутствие члена АНБУ на стене за окном моей палаты, то я выпрыгнула бы, не смотря на высоту. Эти унылые однообразные дни в заточении без нормального человеческого общения подводят меня к краю разумности. Радует только то, что мне в последнее время не снятся кошмары.       Ночи последних трех лет моей жизни прошли в мучительных ужасах, преследовавших меня в течение всего дня. Но они позволяли отвлечься от страшных воспоминаний. Они были для меня своеобразной эмоциональной подпиткой, без которой я не чувствовала себя живой. Но здесь все было по-другому. Страх покинул меня. И теперь, как бы мне не хотелось это признавать, я начинаю привыкать к этому месту.       Хотя было одно «НО» во всей этой ситуации.Тоска по родителям не отпускала меня. Как они там без меня? Так хочется сейчас прижаться к ее теплому боку, прислонив голову к ее плечу. До слез. Возможно ли, что-то, что я сейчас переживаю в этом месте — мне жизненно необходимо?       Так, за философскими рассуждениями о смысле насылаемых на человека Богом испытаний, прошло мое утро, вплоть до прихода… Какаши?       — Собирайся, нас уже ждут.       Какаши пришел в 6, что удивило меня, ведь смена Куренай должна быть до 8 утра. Со дня нашего знакомства в его внешнем виде ничего не изменилось, и он все так же продолжал читать свою любимую книгу.       — Вы бы, Какаши-сан, вместо этого романчика действительно нашли себе девушку, с которой, и поговорить можно, и помацать где-нибудь в сторонке. А то ходите с этим низкопробным чтивом, — мои слова вряд ли задели его, он продолжал читать, даже не обернувшись на меня, и никак не прокомментировал мои слова.       Я была груба, но быть вежливой и тихой в чьей-либо компании в последнее время становилось все сложнее и сложнее. От чувства чуждости окружающего и невозможности открыто выражать все свои негативные эмоции, скрывая их за милой улыбкой, у меня появилась привычка раскачиваться из стороны в сторону в минуты эмоционального накала.       — Одежда в пакете на стуле. У тебя час, чтобы собраться. Я буду за дверью, — с этими словами он вышел из палаты.       Выходить в неизвестность совершенно не хотелось, но и сидеть в четырех стенах больше недели было невыносимо. Эти дни мне пришлось развлекаться, ведя внутренние диалоги с самой собой. Складывается ощущение, что меня специально пытаются свести с ума. Мне не приносили ни книг, ни журналов, понять, что происходит за пределами этой комнаты, не было возможности. Я настолько изголодалась по какой-либо мозговой деятельности, что даже принялась бы за чтение бульварных романов Джирайи.       Я закрыла окно и задернула зеленые плотные шторы. После чего не спеша подошла к пакету с одеждой. Мне принесли длинную тунику болотного цвета и черные легинсы. Ну, все не так плохо как могло быть. Оценить результат, правда, не выйдет, из-за отсутствия зеркала. Надеюсь, что не буду выглядеть чучелом, все-таки в люди выхожу.       — Какаши-сан, а могу я воспользоваться зеркалом? Я ведь девушка, в конце концов?       Не успела я открыть дверь, как Какаши заблокировал ее, не дав мне выйти. Я молча стояла возле двери и смотрела на него, не зная, что мне делать дальше, войти обратно?       — Я не разрешал тебе выходить, Ира. Ты понимаешь, что если попытаешься убежать, то мне, возможно, придется тебя убить? — эти слова, сказанные тихим спокойным голосом, в совокупности со скучающим взглядом из-под полуприкрытого века его здорового глаза, вывели меня из обретенного на рассвете душевного равновесия. Но выразить свои чувства я могла лишь мимикой или жестами, сдержавшись от драки, в которой определенно буду проигравшей.       — Могу я получить зеркало? Кстати, что там с обувью?       — Обувь под стулом. Завтрак принесут через 10 минут. После этого мы выдвигаемся. Он продолжал игнорировать меня как человека, для него я была неизбежным элементом задания, и ждать от него зеркала не стоило. Закрыла дверь, дернув ее на себя. Хлопнуть ею от души не удалось, но легкий хлопок определенно повысил мое настроение. А ведь в детстве я обожала Какаши. Он был моим любимым персонажем. Хотя, на самом деле я зря на него злюсь. Ведь между нами есть что-то похожее. Он, как и я, потерял друга, и до сих пор не может с этим справиться, отсюда его опоздания и долгие визиты на кладбище. Мне вдруг стало очень грустно и больно за него.       Стук в дверь прервал мои размышления.       — Ира-саан, я принесла Ваш завтрак! — за дверью раздался голос медсестры.       — Заходите, Иши-сан!       Женщина открыла дверь, держа поднос одной рукой, быстро зашла и поставила еду на прикроватную тумбочку. Иши-сан каждый день, сколько я здесь нахожусь, приносила мне в палату еду. Она была вежливой улыбчивой женщиной.       — Приятного аппетита, Ира-сан! — сказала она и как пуля вылетела из палаты. Вероятно, это был приказ. Иначе она обязательно попыталась бы вытереть пыль с подоконника и помыть пол пока я кушаю. Педант, одним словом.       Как обычно, завтрак здесь представлял собой вареный рис с соевыми бобами в соусе. Честно говоря, дома я привыкла завтракать чем-то вроде каш или мюслей. Есть рис целыми днями вредно для здоровья. Когда выйду отсюда, а я надеюсь, что я выйду, первое, что я сделаю, это пойду в первое встретившееся мне кафе, и закажу себе что-нибудь вкусненькое. Оставив на тумбе недоеденный рис, я постучала в свою дверь и спросила:       — Выходим, Какаши-сан?       Дверь открылась. Он стоял передо мной, на удивление без книги, улыбнулся одним глазом, и раскрыв дверь полностью, ответил:       — Выходим.