Брак по расчёту.

Вот и продолжение .... Пока девушка пыталась найти какой-то ответ, Фригг бросила на сына взгляд, который нельзя было интерпретировать иначе, чем предупреждение. ================================================= Сью замерла. Ей пришлось заставить себя расслабиться, чтобы прислониться к Эрику так естественно и непринужденно, как если бы они это делали по пять раз в день. – Это было довольно давно. Пару лет назад. Годрик Нортман, не такой красивый, как его брат, смущенно откашлялся. – Эрик говорил, это было четыре или пять лет назад. Сердце Сьюки упало. Как они могли упустить такой важный момент? Почему Эрик не сказал, что уже озвучил какие-то рамки их отношений? – Ах да… действительно… четыре года назад, – пробормотала девушка. – Я тогда все еще не пришла в себя после истории с родителями. Я и забыла, что встречалась с Эриком. Его губы коснулись ее виска. Акт молчаливой симпатии, но это заставило загореться ее щеки. Она остро ощущала, как его пальцы рассеянно поглаживали ее запястье. – О да, конечно, – грустно сказала Фригг. – Мне очень жаль, что я напомнила вам о том печальном времени. Давайте поговорим о чем-нибудь еще. Расскажите мне о вашем свадебном платье. В отчаянной попытке перестроиться Сьюки смотрела на оживленное лицо Фригг. Эрик унаследовал свой магнетизм не от отца, как она сначала подумала, а от матери. И мать, и сын обладали такой харизмой, что невозможно было отвести от них глаз. Эрик застонал: – Мама! Какое это веселье? Хуже китайской пытки водой. Отец и Годрик совсем не хотят слушать о платье. Да и я тоже. – Ради бога, прости меня, просто я пытаюсь лучше узнать мою новую невестку, – выговорила ему Фригг и с заговорщицким видом посмотрела на Сьюки: – Я люблю своих сыновей, но иногда только потому, что так уж положено. А тебя я смогу любить потому, что сама этого хочу. Дочь моего сердца, а не крови. Как-нибудь на следующей неделе мы оставим этих зануд дома, а сами где-нибудь позавтракаем. Сью смогла только кивнуть. Ее горло вдруг сдавило: Фригг уже думала о ней как о своей дочери… Девушке и в голову не приходило, что они могут понравиться друг другу или что мать Эрика захочет включить ее в свою семью. Женщины в приюте описывали своих свекровей как сварливых, во все вмешивающихся особ, всегда принимающих сторону сыновей. Она считала – всем невесткам приходится бороться за свое существование. «У него должна быть ужасная мать» – вот какой пункт нужно было поставить в список качеств ее будущего мужа. И еще, раз уж она взялась переписывать список: «Никакой сексуальной привлекательности». Это нужно было поставить первым пунктом. – Не пора ли за стол? – сказал вдруг Эрик. Запах свежего дрожжевого хлеба наполнил воздух еще несколько минут назад и, должно быть, пробудил его аппетит. Сью благодарно улыбнулась ему. Стен и Годрик последовали за Фригг в столовую, где среднего возраста женщина в черном платье и белом переднике суетилась вокруг стола на двенадцать персон. В самом центре на овальном блюде лежала целиком запеченная индюшка, окруженная белыми сервировочными тарелками с аппетитными закусками. Все ушли, но Эрик не двинулся с места. Он взял руку Сьюки в свою ладонь и провел пальцем по ее косточкам. – Ты в порядке? Тебе совсем не обязательно завтракать с моей матерью. Она, конечно, хочет только добра, но иногда бывает слишком навязчива… – Нет! У тебя очень милая мать. Я… то есть мы… обманываем ее. Всю твою семью. Обманывать моего деда – это одно, ведь он и придумал свои дурацкие условия! Но… – Это необходимо. Странно, если бы я не представил тебя своим родителям. Потом я все улажу. Что-нибудь да придумаю. «Он не понимает, – подумала Сью. – Потому что его мать всю жизнь была с ним». – Ну да, еще больше лжи… Ведь сразу видно – вы все очень близки. Много ли взрослых сыновей приходят на день рождения матери и на той же неделе ужинают у нее? – Сью встала с дивана. Эрик встал тоже. – Мне жаль, что я поставила тебя в такое положение. Как теперь сидеть за столом, делая вид, будто мы влюбленная пара? – Давай не будем относиться к происходящему слишком серьезно. Стоит лишь получить удовольствие от сегодняшнего вечера. Когда все это закончится, ты будешь на одну ступеньку ближе к своим деньгам, а я на ступеньку ближе к спасению своей фирмы. А теперь мы счастливая пара. Договорились? – И все же нам придется лгать им… – Я сказал своим родителям, что мы обручились, чтобы пожениться. И это чистая правда. Совершенно естественным движением Эрик обнял ее за плечи, давая достаточно времени, чтобы понять, что происходит. Достаточно времени, чтобы подготовиться. Напряжение в воздухе и в его глазах сказало блондинке, о чем он собирается дать ей подумать. И тем не менее, когда Эрик поцеловал ее, контакт с его губами послал горячую волну через горло к животу, распространяя по всему телу обжигающий жар желания. Конечно, Сьюк целовали и раньше. Да, целовали. Но не так, как сейчас, когда почти невинное прикосновение его рта сразу же перешло в чувственное скольжение по направлению к порочному наслаждению. Его пальцы легчайшими прикосновениями ласкали ее кожу. Когда колени Сьюки дрогнули, он крепче прижал ее к себе и медленно углубил поцелуй. А потом все кончилось. Он поднял голову, и она едва не потеряла равновесие. – Теперь, дорогая, думай о том, как мы закончим это позже. Позже?.. Эрик потянул Сьюк за руку, и она на ватных ногах последовала за ним в столовую, все еще чувствуя себя ошеломленной после этого поцелуя. * * * Во время ужина никто не спрашивал об отношениях между ней и Эриком. Возможно, это было не нужно. Жар в его глазах, когда он смотрел на нее, то, как он сидел в паре дюймов от ее стула, шепча что-то на ухо – все говорило само за себя. Комментарии были глупыми, просто чтобы заставить ее рассмеяться, но каждый раз, когда он наклонялся к ней и его губы касались ее уха, смех не получался. Она была охвачена этим «позже» и ощущением на своих губах вкуса его губ. Очевидно, Сью недооценила его талант, когда дело касалось женщин. Нет, не способность зацеловать поддельную невесту до потери чувств или греховность его губ, заставивших позабыть ее собственное имя, удивили девушку. Удивило другое. Как нежно он смог это сделать. Как будто он сам наслаждался этим поцелуем. Мужчина, который мог «превращать солому в золото», был опасен. После ужина Фригг пригласила всех на открытую террасу. Стен, Годрик и Эрик говорили о работе, а Сью, устроившись в плетеном кресле возле пруда, лениво потягивала горячий кофе, чтобы прогнать легкий озноб, который принесла вечерняя прохлада. После подозрительного отсутствия наконец появилась Фригг и устроилась рядом. – Это тебе, – сказала она, протягивая Сьюки длинную бархатную коробочку. – Открой. Сью отставила в сторону чашку и подняла крышечку, не сумев удержать вздох изумления при виде прекрасного ожерелья из серебристого жемчуга и бриллиантов. – О, Фригг, я не могу… Фригг мягко коснулась ее руки: – Это принадлежало моей матери, а еще раньше – моей бабушке. Обручальное кольцо перешло к Лили… – она осеклась, с грустью взглянув на Годрика, –Но ожерелье я оставила для жены Эрика. Хочу, чтобы оно было у тебя. Господи, как она могла отказаться? Это было еще хуже, чем вилла, – это была семейная драгоценность, выражение преемственности и семейной связи. Глаза защипало, когда Фригг застегнула ожерелье у нее на шее. – С твоими светлыми волосами оно смотрится просто изумительно! Хотя такой стиль уже не в моде, – сказала Фригг, улыбнувшись. – Но порадуй меня и надень его хотя бы на свадьбу, а потом… потом, думаю, Эрик купит тебе много всего на твой вкус. Сью коснулась ожерелья кончиками пальцев. – Спасибо. – Как это короткое слово не сочеталось с бурлившими внутри ее чувствами! Фригг улыбнулась: – Пожалуйста. Меня смутило, когда ты не захотела, чтобы на церемонии присутствовали родственники. Я была бы рада занять место матери невесты, если в этом дело. Тебе, должно быть, очень их не хватает… Прежде чем Сью совсем расстроилась, рядом с ними материализовался Эрик: – Мама. Я говорил тебе, Сью не хочет большой церемонии и всей этой помпы. И ювелирные украшения она не любит. Фригг вздохнула, и Сью неуверенно сделала несколько шагов в сторону, благодарная Эрику за вмешательство. Глаза щипало. Никаких церемоний в церкви. Никаких детей с цветами, никакой камерной музыки, никакого платья с открытыми плечами и талией принцессы. Все это подразумевало слишком многое – способность подарить кому-то свою любовь и надежду, что судьба не вырвет у них счастье без предупреждения… С сердцем, разрывающимся на части, Сью расстегнула ожерелье: – Благодарю вас, но я не смогу надеть его. Это не подходит к простой гражданской церемонии. И у меня очень много работы, поэтому и завтрак в ближайшее время тоже отпадает. Фригг покорно положила ожерелье обратно в футляр, вот только выражение ее лица изменилось. – Наверное, я поторопилась. Извини меня. – Все нормально, мама. Нам просто пора идти, – сказал Эрик и кивнул остальным членам его семьи, настороженно наблюдавшим за ними. Отлично! Теперь они все будут ненавидеть Сьюки! Вот что она получила за весь вечер! Потом, когда они с Эриком разведутся, он во всем обвинит ее, и семья снова примет своего блудного сына. Его мать будет говорить – она знала, что Сью не подходит ее сыну. Она поняла это в тот момент, когда та швырнула ей обратно жемчужное ожерелье его бабушки. Сью пробормотала дежурные слова прощания, и они вышли из дома. Ночь была беззвездная. Эрик завел мотор, и они поехали, медленно-медленно. Но сейчас девушку это не беспокоило, она сидела расслабившись в мягком кожаном кресле, наслаждаясь ароматом соснового леса. – Спасибо, Эрик, – сказала она, и ее голос дрогнул. – Ты меня здорово выручил. Сама бы я просто… – Никаких проблем, – сказал он. – Нужны два человека, чтобы заставить брак работать, настоящий он или фиктивный. Утром я на всякий случай ее проведаю. И должен признаться, очень приятно, что ты назвала меня Эриком. Где-то за лесом сверкнула молния, рассекая темное небо. По ее коже побежала дрожь, пульс участился. Но было уже поздно.