Чем милы холодные воды Долгого Озера...

Виллоу лежала недвижимо и лишь беззвучно шевелила губами да скребла пальцами опору, даже не моргала – это единственные движения, на которые ее сейчас хватило. Со стороны и подумать нельзя было, что на самом деле она пытается встать… Но у нее ничего не выходит. Дракон, вода, огонь, дракон… дракон… дракон… Это все подломило ее, и теперь девушка лежала, как бревно среди бревен. Она больно ударилась лицом о шершавую деревянную балку, свезла щеку, ушибла бок и, кажется, локоть, одна ее рука уже погрузилась в воду, а вода казалась обжигающе-ледяной… Но она должна была быть благодарна этой боли, боль отрезвляет, если бы не она, Ветла могла совсем лишиться чувств, и это обернулось бы для нее гибелью. А теперь она нашла в себе силы сперва осторожно приподняться на локте, затем упереться другой рукой и расправить плечи, вскинуть голову, пытаясь осмотреться… Она не понимала, где находится. Разум диктовал Ветле, что это – Южные Причалы… Но глаза показывали ей только огонь с одной стороны, воду – с другой, и весь этот ад укрывал занавес из двух половин – серого дыма и белого тумана. Виллоу показалось, что за треском пожарища она услышала какой-то другой, странный, совершенно посторонний звук. Не плач, не скрип, не писк… Она могла легко подумать, что ей это уже мерещится, если бы звук не раздавался совсем рядом, практически под ухом. Под одной из обрушенных свай что-то пищало…или даже, так было бы сказать точнее, чирикало. Ветла ползком подобралась к источнику звука и отшатнулась, увидев, как там копошится что-то иссиня-черное. Это что-то было живым, и совсем не большим для того, чтоб его пугаться… Крыса?.. Но почему тогда черная… И у нее что-то, похожее на крылья… Летучая мышь? Какая мерзость… Но она в перьях. Ворона? Как говорили гномы – дурная птица, трусливый шпион… Но вороны крупнее, да и выглядят они по-другому… Это просто птица, обыкновенная птица. Девушка запустила руки в темную щель и осторожно извлекла на свет взъерошенного, но вполне живого дрозда. - Бедняжка… - прошептала она, приглаживая его черные перья. - Как же ты оказался в таком неподходящем месте, в такое неподходящее время… Действительно – дрозды ведь ночью не летают. Что понадобилось этой странной птице здесь? Может быть, она прилетела как раз совсем не случайно?.. Как минимум одну миссию, вольно или невольно, эта бедная пташка исполнила. Она заставила Ветлу встрепенуться. Даже такая, казалось бы, ничтожная мелочь – потрепанная птица, заставила девушку на минуту отвлечься от собственного отчаянья. Когда в ее сердце зарождалась жалость к любому живому существу, она переставала жалеть себя, на время переключаясь с собственных проблем на чужую беду. Как ни странно, девушка почувствовала себя уже не такой одинокой… ведь с ней был дрозд. И раз она должна была позаботиться о ком-то крохотном и беззащитном, то сама обязана на время стать сильной, или хотя бы притвориться таковой… - Ты не сломал свои крылышки?.. – шептала она, поднимаясь на ноги и расправляя его черные крылья. - Сможешь сейчас улететь?.. Ах, если бы ты был в сотню раз больше, и мог унести меня с собой… И дрозд ответил ей. Он защебетал что-то отрывисто, будто выговаривал отдельные фразы, обращаясь к девушке… И, что самое странное, она его почти понимала. Ветла была готова поклясться, как она в таких случаях лихо заявляла «косу даю на отсечение!», что птах говорил что-то осмысленное. Жители и жительницы Дэйла издревле понимали язык птиц. Столетиями назад горожане спокойно общались с пернатыми и использовали их, как посланников, и способность эту сохраняли из поколения в поколение… Да только как давно это было. С тех пор, как Дэйл был разрушен, выходцы из него ассимилировались в Эсгароте, вступали в браки с озерными жителями, и чистокровных линий практически не осталось… Например, Ветла Озерная в детстве наблюдала за собой странную особенность – ей казалось, что она понимает, о чем щебечут птички за окном, воробьи под крышей и скворцы на ветках. Брат же ее был лишен такого таланта, по крайней мере, сам он так говорил. Но теперь и девушка практически утратила эту уникальную способность. Может быть потому, что считала ее плодом разыгравшейся детской фантазии, умышленно загоняла вглубь подсознания и не развивала. Или она просто уходила с возрастом… Но сейчас Виллоу могла четко различить пару-тройку слов из дроздовой речи, и этого ей было достаточно. «Дракон… Убить… Убить дракона…» - вот что щебетал черный птах. - Ты знаешь, как убить дракона?.. – удивленно переспросила девица, в первый раз изумившись смыслу своего вопроса, а во второй раз тому, что задала его дрозду. Птица встрепенулась в ее руках и утвердительно чирикнула. - Но как??? – и снова неразборчивая трель. - Я не понимаю… помедленней, прошу… О, нет, я все равно ничего не поняла!.. Для того, чтобы это расшифровать, нужен был кто-то более умный и опытный, при том дэйлец до мозга и костей… Нужен был… Бард… Бард!!! Виллоу сама не понимала, какое волшебство заставила ее подняться и бежать. Не иначе, как над ней покровительствовали высшие силы, и неведомый дух-хранитель распростер над ней щитом свои крылья. По-другому невозможно было объяснить тот факт, что она была еще жива и не обессилена. Одной рукой прижимая к груди несчастную птицу, закрыв лицо промокшим в озерной воде рукавом, Ветла прыгнула через огонь… Это оказалось не так уж и страшно, как могло показаться на первый взгляд – пламени там было меньше, чем дыма. Почти что перескочить через костер на поляне… по крайней мере, девица так это себе представила, чтобы не было уж слишком страшно. Под ногами не было твердой опоры – все скользило, раскачивалось и медленно двигалось на воде, как лед, начинающий сходить с вешней речки. Обрушившиеся бревенчатые стены, доски, балки, сваи – все двигалось друг относительно друга, лишь стоило чему-то подняться под определенным углом, другой элемент конструкции тут же уходил под воду, и наоборот, но ни один не давал другому окончательно потонуть. Ветла не смыслила почти ничего в практической механике, а в теоретической – и того меньше. Прикинуть на глаз углы, рассчитать приложенную силу, относительно прочности опоры и собственной массы… Это было совершенно непосильной задачей, тем более в подобной ситуации, когда голова была забита совсем другим. Но в чем озерная жительница знала толк, так это… в плотах. Она с младых ногтей плавала на лодках, больших и маленьких, вниз и вверх по течению, видела, как по реке сплавляют лес и бочки, и ящики с товаром… И прекрасно представляла, как все плавучее ведет себя на воде. Не понимала, почему, но знала, как. И она, осторожно и быстро ступая, так легко, будто к ее сапогам приспособили крылья, перебираясь через препятствия, останавливаясь, выжидая нужного момента и снова бросаясь вперед, выбралась из этой плавучей и пылающей преисподней. Последние несколько шагов, отделявшие ее от более-менее привычной улицы, нужно было преодолеть мимо опрокинутой лодки, зажатой между собой двумя обломками моста. Ветла невольно бросила взгляд в ту сторону, хоть и зареклась оборачиваться и осматриваться вокруг без надобности. И увидела, как из-под лодки безвольно торчит человеческая рука… беспомощно зажатая, как в тисках, иссиня-белая… но, кажется, еще шевелит пальцами… О, ужас!.. Девица поскорее абстрагировалась от этого кошмара, от мертвых тел, которые можно было увидеть на своем пути, и от еще живых, которым никто уже не был в силах чем-либо помочь. Виллоу же себя саму спасти могла с трудом… и еще дрозда, нельзя было забывать про дрозда. Чтобы отвлечься, она снова едва слышно запела, сперва робким, дрожащим голосом, потом чуть смелее, и уже другую песню. Песенку плотогонов. Эй, плывите, добрый путь, По воде, куда-нибудь! От пещер и диких гор - На свободу, на простор! Из лесов, из темноты - В мир тепла и суеты! Мимо ветел, мимо ивы - Вдаль плывите, путь счастливый! О «счастливом пути» сама она могла сейчас лишь мечтать. Она как безумная летела к центру города, уже сталкиваясь с охваченными ужасом горожанами, которые все стремились в противоположную сторону, лишь бы покинуть подвергшийся атаке Озерный Город. Мимо ветра и луны, Мимо дуба и сосны, Доплывите до зари В долы мирные свои! К солнцу, травам и лугам, И к родимым берегам, К югу, к югу - в добрый путь, Чтоб доплыть и отдохнуть! - бормотала она, как заклинание, и поглаживала замерзшими пальцами черные перышки дрозда. Вряд ли она сейчас понимала, о чем поет… В таком аварийном режиме ее разум отказывался работать так, как привык обычно. Но в глубине души, сама того не осознавая, она сейчас очень желала тех самых, беззаботно упоминаемых «зеленых берегов» и «мирных долов». Одних – для себя, а других – для тех, кто уже никогда не вернется ни в Эсгарот, ни в этот бренный мир… как же хотелось, чтобы этот ад прекратился и все наконец обрели мир и покой, для каждого свой… И снова в городе, будто никуда и не сбегала… Ветла достигла главной площади. Там воздух вонял чадом и серой, от людей разило паникой… Но здесь были люди, живые люди, и много! И в воздухе не витал леденящий душок смерти… Здание городской ратуши уже догорало, огонь, на удивление, не так уж сильно его повредил – то ли кто-то специально нашел время и силы заниматься его тушением, то ли дракон решил пощадить памятник архитектуры, что уже маловероятно. На площади толпилась городская стража, солдаты с луками и копьями. Некоторые же были безоружны, но практически все следили за небом. Девица тоже посмотрела вверх и обреченно увидела то же, что видели все – дракон парил там на своих исполинских золотых крыльях, высматривая и выжидая… выбирая мишень поинтереснее… Он так низко, слишком низко, вот-вот заденет коньки самых высоких крыш… У Ветлы закружилась голова, она опустила глаза, щипавшие от дыма, потерла нос рукой и попыталась спокойно, ровно подышать. Ей это немножко помогло, не успокоиться, но хотя бы просто чуточку прийти в себя и собраться с той парой вразумительных мыслей, которые остались у нее в голове. А в центре растерянной, но не растерявшей остатки боевого духа толпы, заметно поредевшего отряда защитников города, стоял Он… Высокий, худой, прямой, как стрела, в неизменно черном одеянии и развевающемся на горячем ветру черном плаще… Хотя, сейчас все вокруг казалось черным, темно-серым…и кроваво-красным в отблесках драконового пламени. - Бард! – закричала Виллоу так, что аж в горле засаднило. - Бард!!! – она пробивалась к лучнику, чтобы тот ее услышал среди шума, чтоб заметил в толпе. Вблизи она рассмотрела, что у мужчины в руках большой тисовый лук, а за спиной – уже пустой колчан. Он уже истратил все свои стрелы… и выглядел немного… растерянным?.. - Бард! - Кто?.. – он резко обернулся к ней и опешил. - Ветла?! Что ты здесь делаешь? - Я нашла говорящего дрозда. Он сказал, что знает, как можно убить дракона, - произнесла она, и собственные слова резанули ее слух. Они прозвучали так, что она сама бы не решилась в них поверить. Руки мужчины тяжело опустились на девичьи плечи. Бард пристально, не моргая посмотрел на нее, и на его изможденном, выпачканном сажей лице, глаза тревожно заблестели испугом. Виллоу не настолько хорошо была знакома с Лучником… но никогда не ожидала, что даже он может выглядеть хоть каплю напуганным… - Ветла! Да ты с ума сошла!!! – выкрикнул он, встряхивая ее за плечи, словно пытаясь разбудить. Всего шесть слов, но произнесены они были с такой интонацией, что девушку аж за душу взяло. Бард был груб с ней, как солдафон… почти что приказ отдавал своим подчиненным… Но при этом он отчитывал ее, ругал, но не унижал, как ругал ее за провинности брат, как их корила когда-то мать, когда была еще жива… И в голосе его слышалась страшная, тревожная нотка отчаянья. Он говорил одно, а подразумевал немного другое. «Мы все погибнем, - пронеслось у нее в голове, - И ты теперь тоже погибнешь… Зачем ты только пришла сюда, маленькая, глупая Ветла…» Девушка ужаснулась оттого, что ее «говорящий дрозд» мог в действительности оказаться лишь плодом ее воспалившегося воображения. Уж не сошла ли она, и вправду, с ума, и не выдумала себе все то, чего на самом деле нет и в помине?.. Боязливо поглядев в свои ладони, она ожидала увидеть, что там и птицы никакой нет, но она была. И Ветла робко протянула ее Барду, едва ли не под нос ткнула на вытянутых руках. - Дрозд… - лепетала она, уже не зная, верить ли собственным словам, а на глаза наворачивались слезы. - Говорящий дрозд, пообщайся с ним… Пожалуйста… Бард нахмурился, прищурил свои темные глаза. Он прислушался… И взял дрозда из рук девушки, и поднес его к своему уху. Птица встрепенулась и словно ожила, а лицо лучника прояснилось. Мужчина улыбнулся… но его полуулыбка, явление и без того очень редкое, показалась пугающей и зловещей. - Да ты оказалась права! – воскликнул он. - Умница, Ветла! Дорогая моя, безумная девчонка! - Правда?.. – «безумная девчонка» была рада своей находке, но уже даже улыбаться боялась. - Но что ты собираешься делать? - Убить. Убить дракона, - проговорил Бард, и в мгновенье ока перед ней уже стоял тот самый суровый, бесстрастный воин, коим она его обычно привыкла видеть. Он всунул птицу обратно Ветле в руки, отодвинул ее со своего пути, достал из колчана стрелу… Как оказалось, последнюю – Черную Стрелу, волшебное произведение гномов-оружейников, единственное наследие его благородного рода. Единственную ценность Лучника, которую он хранил до последнего, а теперь готов был потратить на, возможно, самый грандиозный подвиг в своей жизни. В последний раз полюбовавшись стрелой, он приложился губам к ее черному оперению – он не соврал, когда говорил, что Черная Стрела – его главная и единственная возлюбленная, и уже собирался уйти… Как тут к Виллоу напоследок обернулся тот же встревоженный юноша, который только что кричал ей о ее сумасшествии. Секунду поколебавшись, он очень серьезно сказал: - Дрозд говорит, что у змея на брюхе, под левой лапой, у самого сердца, отвалился щиток брони. Ты должна это запомнить и передать другим… если у меня не получится. - У тебя все получится… Должно… - прошептала девушка, но потомок Гириона уже ушел. А дрозд резко рванулся и выпорхнул из ее рук так, словно всегда мог это сделать, но пожелал улететь именно в этот момент... Бард Лучник скрылся в одном из уцелевших домов, а через несколько минут вылез из чердачного окошка на его крышу. Воин прошелся по карнизу и с легкостью перепрыгнул на другую крышу, забираясь повыше. Ветла безотрывно смотрела на него, сама боясь шелохнуться и вздохнуть лишний раз. Некоторые суеверные сказали бы, что такой пристальный женский взгляд до добра не доведет, а может только сглазить, но девушка, наоборот, молилась за товарища и крепко-крепко сжимала за него кулачки. А Бард, тем временем, забирался все выше, и выше… Все больше и больше людей, один за другим, поворачивали головы и, кто со страхом, а кто с невыразимой надеждой, обращали свои взгляды к нему. Когда Лучник остановился на скате самого высокого здания, и черепица полетела из-под его ног с шелестом, как осенняя листа, у Виллоу ёкнуло сердце, но мужчина прочно стоял на ногах, с ним ничего не случилось. Круживший над городом дракон опустился еще ниже, заслоняя и без того облачное небо, своей чудовищной тенью погружая город в чернильную тьму, озаряемую лишь отсветами пожарищ. И, в этих золотисто-красных отблесках, над площадью засверкали звезды… Так могло показаться, на самом же деле «звездами» были многочисленные алмазы, россыпью украшавшие драконье брюхо. Что за наглец решил бросить вызов Смаугу Великолепному? Что за очередной глупый муравей со своей былинкой-стрелой пытается выйти один на один с крылатым ужасом, Бичом Дэйла и Владыкой Эребора? Дракон описал в воздухе дугу и подлетел к ратуше, на крыше которой Бард сосредоточенно натягивал тетиву огромного, почти что в его рост, тисового лука. Его черный плащ и черные волосы развевались на ветру, поднятом драконьми крыльями. Взмах, удар сердца, еще взмах, еще удар, еще один взмах и еще… Ветла почувствовала себя так, будто ее сердце перестало биться. Над площадью, надо всем городом повисла зловещая тишина. Казалось, каждый человек, присутствующий здесь, затаил дыхание, глядя на крылатого исполина и крохотную, но очень отважную фигурку на крыше. Стало настолько тихо что, кажется, можно было услышать, как зазвенела отпущенная тетива, с каким свистом стрела рассекла воздух… И в следующее мгновение над городом пронесся душераздирающий, ни с чем не сравнимый рев смертельно раненого дракона. Судорожно взмахнув крыльями еще несколько раз, в конвульсиях хлеща хвостом по крышам, Смауг рухнул в воду. Поверженный змей обрушился на озерную гладь, подняв невиданную волну, прокатившуюся по улицам, гасящую очаги пожаров и смывающую всю грязь. Долгое Озеро в наступившую зиму было настолько холодным, что могло противостоять даже драконовому огню. И озеро, в равном состязании, победило, навсегда потушив злое, черно-красное пламя в груди Смауга Ужасного. Эсгарот накрыло непроницаемым паром…