***
— Запись, три… тридцать четвертая? Тридцать четвертая. Подопытная — неудачный эксперимент нашей «матушки» Миранды. Кодовое имя «Кейт», настоящие данные не удалось найти, — Карл потушил сигару о поверхность стола и достал перчатки, неспешно надевая их на руки, волосы мужчина завязал в неаккуратный хвост, чтобы не мешались при работе, Гейзенберг повернул голову в сторону лежащей на столе особы, рванье уже давно догорало в печи, вместе со старыми ботинками, на ней осталось лишь нижнее белье. — Пол «женский», имеет… имела двух старших братьев, заметка на будущее выменять у стремной куколки тело, если мелкая такая живучая, то и парни могут оказаться крепкими, хах, даже после смерти, хотя с один требует серьезного ремонта, — ступая тяжелыми военными ботинками по полу, Карл отложил диктофон и задумчиво осмотрел инструменты, решая с чего бы начать, он взглянул на бледный впалый живот еще дышащей жертвы, лежащий на подносе скальпель задрожал, взмыл в воздух, остро-наточенное лезвие коснулось бледной кожи, ожидая приказа хозяина. — Посмотрим на ее внутренности. Внешне подопытная почти не изменилась, могу отметить несколько пятен на плечах, под ребрами и в области кистей рук, Мать Миранда сочла ее неудачным экспериментом… ха! Даже более неудачной чем Моро, с этим я бы поспорил, — пробурчал Гейзенберг, лезвие скальпеля поднялось в воздух и переместилось к сонной артерии, Карл обернулся, раздумывая с чего бы начать… С живота? Мужчина смотрел как тяжело дышит его будущий эксперимент и, возможно, впервые… не знал с чего начать. Точнее знал, но лезвие скальпеля так и не приступило к работе, на лице не дрогнул ни один мускул, когда его жертва открыла глаза. Кейл слабо моргнула, обвела вялым взглядом комнату и отвернулась, под бледной кожей живота что-то зашевелилось… «что-то» Карл прекрасно знал, что это за инородное существо. Мужчина усмехнулся, паразит, чувствуя скорую смерть носителя пытался предпринять отчаянную попытку заставить ее сражаться или сбежать. Из потемневших пятен на запястьях выделилась жидкость, разъедающая кандалы, Гейзенберг смотрел как металл медленно разрушался под действием силы своей пленницы, но ничего не предпринимал, ожидая дальнейших действий. Когда кандалы пришли в полную непригодность, Кейт продолжала лежать без движения, в мутном отражении было видно, как она слабо морщилась от боли, но продолжала бездействовать, отдавая себя полностью в руки хозяина фабрики… сложно было сказать наверняка, осознавала девушка в этот момент свое положение или же пребывала в блаженном неведении, но этот взгляд. Совершенно пустой, безжизненный, даже его солдаты имеют больше воли жизни чем эта девчонка. Висок сдавило от боли, Гейзенберг тихо чертыхнулся и помял пальцами ноющее место, в голове калейдоскопом пронеслись воспоминания… точнее их обрывки. Аналогичная ситуация, но уже с ним в качестве подопытного. Холод металлического стола, боль в области живота и что-то склизкое, инородное заползает в его нутро, обживаясь как у себя дома. Кадоу… мерзкий паразит — подарочек твари Миранды — пожирающий его воспоминания как голодный пес, пытающийся и по сей день подавить волю. Кейт чуть вздрогнула, когда тяжелая металлическая дверь с оглушительным грохотом захлопнулась, а острый скальпель упал на пол. Холодный воздух — самое лучшее средство, чтобы вытряхнуть ненужные воспоминания и сомнения, мужчина стоял, прислонившись к двери, и не мигающим взглядом смотрел куда-то вперед, он прекрасно слышал скрип повозки вездесущего торговца, но не спешил оказывать ему приветствие. — Добрый вечер, господин Гейзенберг, прекрасная сегодня погода, как считаете? — деревянные двери передвижного магазинчика открылись и на свет показалось не менее внушительное туловище торговца, Карл прикрыл глаза, любоваться на огромную тучную бесформенную массу жира и мяса или вернуться обратно и смотреть на помирающую девчонку с глазами полумертвой рыбы? Черт… одна перспектива краше другой, даже не знаешь, что выбрать. — Видал и лучше… с чем пожаловал, Герцог? — Как всегда, господин Гейзенберг, — округлое лицо расплылось в доброжелательной улыбке без какой-либо надежды получить ответную любезность, — Покупка, продажа… обмен. Кстати говоря, вам не встречалась в окрестностях милая барышня? Несчастное создание сбежала из замка леди Димитреску… — Хах, нанялся ищейкой? — Полно вам, господин Гейзенберг, я хотел предложить несчастной приобрести мои прекрасные товары: теплую одежду, медикаменты или еду. Одна в чуждом ей месте, без родни… девочке придется очень нелегко, да еще и… после некоторых изменений. Как жаль, что первое знакомство с нашим краем началось так ужасно. — Ха, не первая и не последняя, — остатки сигары упали на снег, Карл затушил ее, втоптав ботинком глубоко в промерзшую землю и собирался уже уходить, чтобы закончить эксперимент. — Редко, когда кто-то может так долго противостоять их воле, правда господин Гейзенберг? Таких интересных личностей еще поискать надо, будет очень грустно, если она станет… хмм… пустой. Мужчина буквально затылком чувствовал этот тошнотворный лукавый взгляд с приторно искусственной доброжелательной улыбкой, как бы он сейчас с удовольствием раз и навсегда стер эту улыбочку с лица тучного торговца, но… обостренные инстинкты заглушили маниакальное желание, холодный разум взял верх над желанием (своим или паразита?), поправив на голове неизменную шляпу, Карл уже собирался скрыться во тьме фабрики, как все же обернулся и взглянул на торговца, расплывшегося понимающей улыбкой, пока его огромные тучные руки уже доставали сундук с медикаментами.***
Кейт подскочила словно от дурного сна, сердце билось неистово, отдаваясь болью в висках, кровь в ушах шумела, заглушая любые мысли, девушка жадно хватала ртом сухой жаркий воздух и мотала головой, не понимая, где она находится. Голые металлические стены без окон, пол с обшарпанным кафелем грязно-коричневого цвета это точно не замок Димитреску, по крайней мере не верхние этажи. Точно! Перед тем как потерять сознание, она встретилась с еще одним ребенком Матери Миранды, значит она на его фабрике… откуда по слухам никто не возвращается. По крайней мере здесь нет ликанов и других монстров (пока), значит она в относительной безопасности. Кейт поморщилась от тянущей боли в спине и потерла оголенные плечи, уставший от всех напастей мозг спустя несколько минут осознал, что… помимо спортивного лифа и шорт на ней ничего нет. Щеки опалило огнем, стало жутко неловко и смешно одновременно, после всего произошедшего ее волновал тот факт, что хозяин этого места, один из приближенных местного «Божества», в добавок ко всему мужчина снял с нее одежду… хотя после встречи с ликаном это с трудом даже «тряпками» было назвать. Кейт покачала головой, стараясь выбросить ненужные мысли и медленно сползла с жесткой железной кровати. Все здесь было из железа, удивительно, что на фабрике нашлась лишняя кровать… удивительно, что на фабрике вообще была кровать! Кейт присмотрелась ножки, подголовник и сама основа были сделаны из составных частей, словно кто-то сварил ее из того, что под руку попадалось эта странная конструкция имела своеобразную гротескную привлекательность, как минимум девушка была в восхищении уже от того, что ее собрали из подручных средств, когда они с братьями могли потратить четыре часа на сборку одной кровати из магазина, имея все запчасти и инструкцию по сборке. Невольно начнешь восхищаться умельцем. Рядом с кроватью располагалась аналогичная самодельная тумба на гладкой металлической пластине, служившей крышкой, лежали плотно свернутые брюки темно-коричневого цвета, майка цвета болотного мха и рубашка, на полу аккуратно стояли ботинки — естественно — мужские. Рядом с одеждой располагалась бутылка с рыжеватой водой и упаковка таблеток. — Одним приготовленным завтраком я не отделаюсь, — тихо засмеялась Кейт, откручивая крышку, вода имела отвратительный железистый вкус, но после нескольких дней скитаний это была манной небесной. Девушка незамедлительно надела брюки, зашнуровала ботинки и натянула майку, когда ткань коснулась спины, Кейт замерла, ожидая приступа боли, но… спина лишь ныла, в самом неприметном углу ее крошечной комнатушки висело зеркало, точнее кусок стекла с тонким отражающим металлическим слоем, в нем едва можно было разглядеть что либо, но девушка была благодарна и за это, она нерешительно взглянула на собственное отражение. Следы когтей почти затянулись, возможно останутся белесые шрамы, но это не особо волновало, больше поражало как быстро затягивались раны на лице… или она пролежала без сознания так долго? Осмотрев щеку, Кейт повернулась спиной, раны были шиты, умело и аккуратно, ее мысленный долг перед мужчиной рос со скоростью несущегося поезда. Стало немного страшно. Она на фабрике с мужчиной, о которых (самой фабрике и ее хозяине) шла не самая лестная молва, неизвестно братья живы или нет (скорее всего второй вариант), для всего остального мира она умерла, а, может, и никогда не существовала, если что-то случится никому и дела не будет до нее. Но… этот Карл Гейзенберг выглядел на много адекватнее чем леди Димитреску с ее дочками, быть может ее не станут подвешивать за крюки под потолком или пытаться выпотрошить как рыбу? Монументальная железная дверь выглядела крепкой, едва ли ей хватит кислоты прожечь достаточно большую дыру, чтобы выбраться. Кейт нерешительно коснулась ручки и навалилась на дверь всем телом, без особых надежд… Удивительно, но дверь легко поддалась. С жутким громогласным металлическим скрипом петель, огромная металлическая пластина позволила гостье покинуть комнату и выйти в коридор. Тяжелые стены давили на сознание еще сильнее чем роскошные коридоры замка кровавой аристократки, Кейт шла медленно, постоянно оборачиваясь, ожидая, когда из полумрака на нее нападет чудовище и растерзает, но… пока что-то чудовища не спешили выскакивать из темноты. Совсем неподалеку играла музыка, как блин в самом дешевом фильме ужасов, воображение быстренько нарисовало картину: мужчина в окровавленном фартуке, в перчатках и маске, под помпезные звуки классической музыки препарирует труп, мурлыча себе под нос что-то на своем родном языке. Захотелось бежать без оглядки, но… хах… ее чудесное бегство от разъяренных ведьм не означало подобный успех и с этим достопочтимым джентльменом, да… все-таки стоит поблагодарить за лечение. Каким бы психом не оказался Гейзенберг, он дал ей новую одежду, заштопал раны и вытащил с того света (за это она не особо была благодарна, но так и быть один плюсик к его заслугам), а значит все-таки нужно иметь совесть и поблагодарить… хотя бы на словах. — Хотя на приготовление завтрака на двоих я согласна… или ужина, черт, какой сейчас час? — желудок подтвердил ее слова громогласным «ууурр», Кейт лишь тяжело вздохнула и медленно пошла на звуки музыки, мысленно готовя себя к худшему, очередной поворот, стук тяжелой подошвы о пол стал почти бесшумным, из приоткрытой двери лился желтый свет, как и музыка, на секунду Кейтлин остановилась, ее вновь обуяло желание бежать без оглядки, паразит внутри зашевелился, сжав органы, словно подстрекал на побег, но девушка быстро взяла себя в руки и осторожно заглянула внутрь как маленькая девочка, которой очень интересно чем занимается в гараже папа. Мужчина стоял ей спиной в одной майке и брюках, седые волосы завязаны в неаккуратный хвост тонкой проволокой, в воздухе висели инструменты, которые тотчас летели в руки хозяину, некоторые двигались самостоятельно, словно невидимый ассистент работал вместе с инженером… правда после трехметровой женщины и ее дочерей-мух это выглядело даже нормально. Как-то естественно. — Соизволила проснуться, золотце? — голос Гейзенберга звучал игриво, мужчина отложил инструменты и повернулся в пол оборота, поглядывая на гостью поверх черных очков, Кейт вздрогнула и выпрямилась, чувствуя на себе пронзительный взгляд серых очей, таких же острых, как и наточенное лезвие. — Как самочувствие? Язык отнялся? — Карл потушил сигару о жестяную банку, служащую ему пепельницей, Кейтлин шумно сглотнула и кивнула, а затем резко покачала головой. Она чувствовала себя глупо, взрослая девушка стоит и дрожит как маленький ребенок, которого застукали за чем-то нехорошим, девушка плотно зажмурилась и глубоко выдохнула, вызвав у хозяина фабрики тихий смешок. — Простите, слишком всего… этого, — она обвела взглядом дверной проем, — И спасибо, что спасли меня. И за одежду не знаю… — Пфф… это что? Носок? Ты завязала волосы носком? — Гейзенберг разразился в приступе смеха, стало слишком неловко, Кейт коснулась пальцами своего хвостика и закусила щеку с внутренней стороны, держа желание послать этого мужчину куда подальше, отсмеявшись Карл снял очки и помял пальцами глаза, — Хаха… ты меня удивляешь не по дням, а по часам, золотце. — Я не люблю, когда волосы мешаются, — попыталась оправдаться Кейтлин, но почувствовала себя еще более глупо чем до этого, щеки запекло от жара, она хотела скрыться в тени или в той комнате, где ее оставили, чтобы только сбежать от этой неловкой ситуации. — Представляю рожу Димитреску, если бы она это увидела, здоровенную бабу хватил бы удар. Хааах, жаль, что ее здесь нет, — Карл скривился от собственных слов, не хватало еще, чтобы вечно недовольная аристократка ходила с недовольным лицом и вставляла свои ненужные комментарии по любому поводу, Кейт подтвердила недовольство лорда осторожным кивком головы, — Как бы то ни было… ты — Кейтлин. — Ну… так меня тут прозвали. — Не стой в дверях, я не кусаюсь… хах, — Карл махнул рукой, подзывая гостью подойти ближе, Кейт нерешительно сделала шаг вперед и зашла в комнату, на секунду она вновь замерла, ожидая, что дверь захлопнется за ней, но та продолжала бездействовать. Это немного успокоило, хотя не сильно, Карл мог с ней играть, как кот играет с наивной пугливой мышкой, но… Кейтлин ничего не оставалось как позволить себе шагнуть в ловушку, ожидая дальнейшего действия. На металлическом столе лежал движок, это немного успокоило, на бездыханное изуродованное тело ей не хватило бы духу смотреть, Гейзенберг чуть ухмыльнулся, видя, как облегченно выдохнула его собеседница, отвертка пролетела рядом с носом девушки, чуть задев пластмассовой ручкой по кончику, и удобно легла в широкую ладонь. — Не стоит совать свой маленький носик куда не следует, Кити, он может пострадать, — в снисходительном игровом тоне промелькнуло предостережение, даже не оно, а угроза, самая настоящая угроза смерти, а может быть и чего-то более ужасного чем смерть, Кейт медленно кивнула, пряча в себе желание возразить и покорно опустила глаза. — Гос…господин Гейзенберг. — Хааах, золотце, лучше засунь это «господин» куда поглубже, я серьезно, — серые глаза потемнели, музыка, льющаяся из самодельной радиостанции, затихла, инструменты задрожали от сдерживаемой ярости их хозяина, Кейт отшатнулась и ударилась бедром о стол, едва сдерживая желание выругаться от боли и всего произошедшего. — Вы завтракали? — вопрос застал обоих врасплох, Гейзенберг округли глаза не веря услышанному, а Кейт мертвенно побелела не веря, что выкрикнула это, да еще так громко. В этой ситуации остро не хватало мухи, которая бы пролетела между ними и разрядила обстановку, мужчина медленно повернул голову в сторону движка, покачал головой и вновь посмотрел на гостью, та стояла без движения почти неживым манекеном и изредка моргала. — Что? — З… завтракали… обедали, ужинали? Ели, одним словом. — Я, блин, знаю, что значит слово «завтрак»! — Кейт чудом успела пригнуться от летящих инструментов, сжав голову руками, мужчина мотнул головой и снял очки, медленно массируя пальцами веки, спустя несколько секунд, он задумчиво кивнул сам себе, — Ах-да, ты же была служанкой у этой дылды. В твои обязанности было еще и это? — П… почти, я… эм… я умею готовить, не шеф-повар, но с двумя оболтусами научилась, — от страха сорвало кран, Кейтлин говорила и говорила, перебивая саму себя рассказами из прошлого, которые внезапно вспыхнули в ее мозгу яркой вспышкой, она болтала без умолку впервые за долгое время, позабыв где и с кем она, жаловалась на леди Димитреску, на дочерей-мух, как они постоянно грозились повесить слугу на крюки, как Кейтлин выбила в своей комнате окна, спала под порывистым холодным ветром, даже когда Альсина отобрала у нее единственное покрывало (которое сложно было им назвать), Кейт продолжала спать в самой холодной части замка, чтобы кровожадные девицы не распотрошили ее ночью. Кейт начала ходить по комнате, под пристальным взором серых очей, рассказывала о братьях, о том, как в их дом ворвались солдаты и погрузили в грузовик, накачав наркотиками. Гейзенберг слушал молча, он следил за перемещением гостьи, зажав в зубах новую сигару и… внимательно слушал. Он слушал ее голос и ухмылялся, когда золотце жаловалась на безумных дочек Альсины, на саму вампиршу, когда резкий эмоциональный выброс подошел к концу, Кейт ощутила себя опустошенной, выжатой как лимон. А еще… она только что поняла, что очень многое сказала зря, как минимум свое мнение про Димитреску. Тело охватила апатия, даже если сейчас убьют, ей все равно. — Хах, — смешок Гейзенберга нарушил гнетущую тишину, Кейт вздрогнула, не понимая смысла, — Успокоилась? У меня нет кухни, но можешь попытаться что ни будь состряпать. Удивишь, так и быть не буду возвращать тебя кровопийце. Пройди прямо по коридору, как упрешься в стену, поверни направо. — Хорошо! — стараясь не слишком сильно нервничать, чтобы не выделить вновь кислоту, Кейт поспешно вышла из мастерской. То, что Карл называл «кухней» больше походило на свалку, Кейт едва ли не завыла, волком видя обилие грязной посуды, на некоторых тарелках бурным цветом распустилась плесень, Кейт не рискнула заглядывать в единственную кастрюлю на самодельной плите, лучше сразу вылить. Несколько часов она провозилась с одной лишь уборкой, стараясь не думать ни о чем, то, что намертво впитало в себя чудесный буйный цвет нашло приют в мусорке, когда с основным мусором было покончено, встал вопрос о наличии продуктов, вот тут Гейзенберг открылся с очень хорошей стороны. Пускай у него не было времени на уборку, зато на создание очень вместительного холодильника времени нашлось… правда использовался холодильник еще для хранения тел. Благо все очень цивильно свиные туши налево, то что на эксперименты направо. После увиденного в замке Димитреску Кейт была до-пугающего спокойна, она обошла тела в мешках, сняла с крюка тушу рыбы и вышла из морозильной камеры. Раз господин Гейзенберг хочет, чтобы его удивили… она его удивит.***
Кто-то может сказать, что такая жизнь для современной девушки — унизительна. С самого утра готовить, оттирать кровь и ошметки неудачных (а порой удачных) экспериментов с пола и стен, быть учтивой с хозяином дома и стараться не попадаться ему на глаза, когда он приходит после встречи с «семьей». Возможно. По современным меркам у нее не сама завидная жизнь, но… эй! Кейт жива! К тому же при долгом общении странный лорд с жутким хобби и пугающими привычками, оказался на редкость умным человеком (хотя леди Димитреску упорно твердила обратное), Кейт могла часами слушать его объяснения об устройстве и работе насосов, движков, самодельных буров и прочих механизмов. Порой он срывался в эмоциональном порыве, когда что-то не получалось и лучше в этот момент закрыться в комнате и не показываться на глаза, но Карл никогда не угрожал выпотрошить ее как животное или подвесить на крюках. Главное соблюдать ряд простых правил: не мешать работе, если не возникла экстренная ситуация; не покидать стен фабрики и не разгуливать по фабрике без особой надобности, убираться только там, где было заранее оговорено; не перекладывать его инструменты, если она не хочет лишиться рук и самое главное… никогда не заходить в подвал. Никогда! Кейт и не особо горела желанием, к удивлению Гейзенберга, его новая знакомая не отличалась всем известным женским любопытством, она даже не смотрела в сторону подвала, лишь изредка бросала в сторону неприметной железной двери настороженные взгляды, когда оттуда выходил Карл. До странности мрачный и задумчивый, нередко после посещения «тайной» комнаты он хватал молот и бил по стене, заставляя вздрогнуть даже если девушка находилась в другом крылу фабрики. Кейт старалась в эти минуты не попадаться ему на глаза, в эти минуты Гейзенберг никогда не шутил, а глаза темнели, становясь цвета потемневшего серебра, физически больно было ощущать на себе тяжелый взгляд этих глаз, благо мужчина почти всегда скрывал их за черными стеклами очков. Спустя некоторое время (на фабрике понятие «время» превращается во что-то инертное и неопределенное, даже расписание «завтрак-обед-ужин» у них было по принципу «когда появилось окно, тогда и прием пищи») Кейт даже дозволили выходить на улицу, в сопровождении не-мертвого скакуна (которого она нарекла «Фауст» и Карл с усмешкой одобрил это имя), чтобы девушка не предприняла попытку побега, разрешалось «гулять» не далеко от фабрики и только, чтобы пополнить запасы еды, инструментов, медикаментов, а еще перекинуться парочкой вежливых фраз (с легким флером взаимного ехидства) с Герцогом. — Оу, сегодня вы планируете приготовить что-то особенное? — пересчитывая леи умозаключил тучный мужчина, Кейт и Фауст синхронно подняли головы, девушка приподняла бровь, а конь шевельнул ухом, вызвав у торговца заливистый смех. — С чего вы так решили, Герцог? — Кейт почесала затылок, не особо заботясь об уровне спутанности своих волос, она перестала пытаться справится с колтунами после третьей сломанной расчески, кондиционер и нормальный шампунь стали чем-то вроде детской сказки о феях и волшебниках, вроде существовало когда-то, но кто поверит? Герцог ответил на вопрос снисходительной улыбкой и недвусмысленно кивнул в сторону куска мясо отличного качества, парочек куропаток и пучки укропа, базилика с петрушкой. — Обычно вы покупаете только мясо, соль и перец, а сегодня такое разнообразие, у вас годовщина? — Годовщина, дорогой Герцог, у… у парочек, а у меня голод по травке, — девушка прикусила язык, — Как-то двусмысленно прозвучало. Торговец ответил ей снисходительной улыбкой, Кейт молча нагрузила скакуна тюками с едой, сгребла сдачу и убрала ее в карман, рядом с зажигалкой, которая так и осталась при ней после знакомства с Карлом, они с Фаустом собирались уходить, как Герцог достал из недр своей повозки небольшую деревянную шкатулку без каких либо украшений, Кейтлин покачала головой, ей выделили деньги только на необходимое и всякие побрякушки Карл не одобрит (а если они сделаны из металла, то и запустит в нее как только увидит). — Вы же знаете, Герцог… — Наверное это кажется невозможным, но… это не для продажи, милая, я хотел тебе подарить это. Скажем так — бонусный презент моей любимой покупательнице. То, что может сделать ваш с господином Гейзенбергом праздничный ужин еще лучше! — Герцог, это не праздничный ужин, — Кейт закатила глаза, но все же вернулась к повозке, игнорируя недовольное фырчание Фауста, конь ударил механическим копытом по земле, желтые прожекторы свернули ярче, но девушка лишь махнула ему рукой, прося дать немного времени, Герцог открыл шкатулку и глазам девушки предстала бутылка. Темное стекло надежно сохраняло содержимое от вредного воздействия солнечных лучшей, этикетка давно потемнела, а надпись стерлась. Кейт равнодушно пожала плечами, она никогда не любила алкоголь, попросту не могла его переварить, в обрывках памяти всплыло не то воспоминание, не то образ шумной вечеринки, в которой кто-то из ее родных напился. Это было так отталкивающе мерзко, что девушка навсегда зарубила себе на носу не употреблять ничего крепче кофе. — Простите, дорогой Герцог… я в этом так же хорошо разбираюсь, как хрюшки в апельсинах. Возможно даже хуже, они, хотя бы, с удовольствием полакомятся. — Ха-ха-ха. Моя дорогая, вы прекрасны в своих афоризмах, это превосходное пиво, оно прекрасно подойдет к мясу, которое вы приобрели, я даже напишу вам рецепт моей старой знакомой, она часто готовила своим сыновьям на праздник, уверен господин Гейзенберг оценит по достоинству это блюдо. Огромные пальцы-сардельки сжали тоненькую ручку-перо, Кейтлин подивилась с какой легкостью столь тучный мужчина управлялся с рутинными действиями, к примеру писать рецепт столь изысканным каллиграфическим почерком. Изящным, легким, безумно аккуратным, такой рецепт не стыдно оформить в дорогой позолоченной раме и повесить как настоящее произведение искусства! Кейт едва не упала от удара железного носа по плечу, Фаус фыркнул, обдав ее голову теплым дыханием и вновь ударил по земле, торопя закончить с торговцем все дела и поспешить обратно на фабрику, Кейтлин недовольно потерла ноющее место и осторожно приняла из рук Герцога бутылку с рецептом. — Благодарю, Герцог. — Хаха, до встречи, дорогая Кейтлин. До встречи. Герцог не соврал, мясо, приготовленное по его (точнее его знакомой) рецепту, обретало поразительный аромат, возможно сказалась долгая диета на самых обычных постных стейках с солью и перцем, но торговец с большой буквы знал толк в изыске, оставалось дождаться когда Гейзенберг закончит вживлять паразита в тело умершего парня и явится поесть, в хорошем настроении от удачно проделанной работы или, напротив, задумчивый и мрачный. Кейт положила свободную руку себе на живот и поморщилась, под кожей неприятно шевелился паразит, стягивая и скручивая ее органы, Кадоу не уставал предпринимать попытки уничтожить ее самосознание и подчинить своей воли, порой его навязанные мысли становились такими громкими и реалистичными, что Кейтлин всерьез считала их за свои. Быть может, отчасти он уже невозвратно изменил в ней, прежняя она не смогла так спокойно реагировать на живых мертвецов, трупы в холодильнике и уж точно не готовила бы современному доктору Франкенштейну мясо. — Ну и как мне работать, золотце, если твоей стряпней пахнет на другом этаже? — веселый голос инженера заставил ее подпрыгнуть, Кейт сжала лопатку, желая запустить ею в до омерзения довольное мужское лицо, которое стало еще более счастливым после ожидаемого эффектна неожиданности, — Китти не перестает меня удивлять, если бы знал, что ты окажешься такой полезной, давно бы увел из-под носа шкафа с сиськами. — Вы сегодня рано, — Кейт перевернула кусок мяса и сбрызнула его пивом из бутылки, — Но у меня почти готово… если вы не хотите мясо средней прожарки. — Нет уж, кровь оставь своей бывшей хозяйке, я люблю хорошенько прожаренный стейк, — ступая тяжелой поступью по кафельному полу, Гейзенберг подошел к девушке и ловким движением перехватил из ее рук бутылку, — Ого, решила сегодня потратиться? По какому поводу? — Никакого повода, — постоянные полунамеки и шутейки на эту тему уже начинали раздражать, Кейт поморщилась от боли в животе, паразит сжимал ее органы, сегодня он был на редкость активным, даже слишком, девушка постаралась отвлечься от неприятных ощущений, она взяла пригоршню мелко нарезанных трав и посыпала ими стейк, продолжая чувствовать на себе пронзительный взгляд хозяина фабрики, — Правда, просто хороший день… был, у Герцога появились свежие травы. Да и… что плохого если мы немного разнообразим меню? — Хах, не имею ничего против, золотце, твое здоровье, — Карл с усмешкой отпил прямо из горлышка, серые глаза распахнулись от неожиданности, веселье исчезло в один миг стоило темной жидкости попасть на язык, он выплюнул содержимое и вытер рот тыльной стороной руки, переворачивая бутылку этикеткой к себе. В один момент беззаботная атмосфера исчезла, уступив тяжелой, гнетущей и вязкой, как сироп, Кейт сделала шаг назад, краем глаза подмечая как задрожали ножи и вилки, темное стекло в его руке покрылось трещинами, сердце пропустило удар, а в голове в истерике забился вопрос «в чем она провинилась?» -Откуда. У тебя. Это? — голос Гейзенберга стал на тон ниже, потемневшие от плохо скрываемой ярости глаза воззрились на нее, протыкая как иголка протыкает бабочку, Кейтлин вздрогнула, от страха язык прилип к небу, а из головы исчезли все слова, — Повторяю свой вопрос, Кейти, откуда у тебя эта бутылка… Откуда?!! С криком Кейт успела пригнуться, стекло разбилось о стену, осыпав ее градом мелких осколков, следом за бутылкой в опасной близости от лица пролетел нож, едва задев щеку, руки свело знакомой болью, кожа перчаток начала темнеть от выделяемой кислоты, но Кейтлин не хотела использовать на Гейзенберге раньше, чем она поймет почему мужчину так взбесила проклятая бутылка? Девушка чудом успела отбежать в сторону, спасаясь от летящей раскаленной сковородки, на стене остался след от масла и несколько кусочков мяса. — Это был подарок Герцога! — Подарок? Не пудри мне мозги! Чтобы эта жадная до денег продажная душонка и что-то подарила? Придумай ложь лучше, Кейтлин, — вновь в ее сторону полетел нож, Кейт успела схватить его за лезвие, которое тотчас начало шипеть от прикосновения с кислотой, но Гейзенберга это не останавливало, он был готов разнести комнату и похоронить девчонку под обломками заживо. Его гневу не было предела, еще ни разу в жизни Кейт не видела его настолько взбешенным, в отчаянно попытке прошмыгнуть мимо, Карл схватил ее за хвостик и потянул на себя, жестко прижимая к самодельной столешнице, сжав одной волосы на макушке мужчина потянул на себя и с силой ударил по столешнице. Перед глазами засияли звезды, а комната погрузилась во мрак, на долю секунды она почувствовала невесомость, словно ее тело стало легким как перышко, но необъяснимое чувство в момент сменилось оглушающей болью, вернувшей ее обратно на землю. — Отвечай! — Я не знаю! — по лицу потекла теплая кровь, Кейт попыталась дотянуться до чего-либо, но металлические предметы улетели прочь, не позволяя девушке даже попытаться обороняться, Гейзенберг схватил ее руки и вывернул ладонями к спине. — Еще одна ложь и ты испытаешь на своей же шкуре свою же кислоту, Китти, говори. Откуда. Эта. Чертова бутылка! — Герцог дал! Говорю же! — одним лишь чудом ей удалось освободить ладонь и по касательной провести по коже мучителя, заставив его взвыть от боли, кожа покраснела и покрылась волдырями, запахло паленым и жженой тканью, воспользовавшись заминкой, Кейтлин с силой наступила на ногу Гейзенберну, толкнула его спиной и отбежала на безопасное расстояние, прижавшись к холодному кафелю. — Я не вру! На столе лежит рецепт, он сам его написал! Ты знаешь мой почерк, ему до этого как до Китая, сам посмотри! Карл опустил руку под проточную воду, чтобы смыть остатки кислоты, несколько ножей взмыли в воздух, один из них прибил ткань рубашки девушки к стене, а второй завис в опасной близости от ее глаза. — Дернись и придется всю жизнь ходить в повязке, Кейт, если выживешь, — не сводя глаз с замершей девушки, хозяин фабрики взял в руки бумагу и прошелся по тексту взглядом, Кейтлин сидела без движения, она испуганно вздохнула, когда мужчина сжал рецепт в руках, лицо исказилось от еще большей ярости (куда уж больше?), смяв несчастную бумагу, Карл швырнул шарик в стену, его всего трясло, как и замерший у глаза нож, голова разрывалась от боли, по лицу текла кровь, перемешиваясь с ее слезами и оставляла на губах железисто-соленый привкус, от которого желудок свело от спазма. — Скажи мне сейчас правду, Кити, от нее зависит останется ли твое личико таким же красивым, — поставив лежащий железный стул на ножки, Гейзенберг сел напротив дрожащей от страха девушки, нож плавно опустился ему в ладонь, но от этого не стало легче, Кейт нервно моргала, стараясь избавиться от сухости в глазу и рвано вздохнула, сдерживая слезы. Мужчина смиренно ждал, пока безмолвная истерика пройдет и девушка будет готова услышать его вопрос, краткого кивка головы было достаточно, чтобы он на несколько секунд прикрыл глаза, сдерживая очередной приступ ярости, а затем медленно выдохнул. — Скажи мне… Кити, ты знаешь, что у меня в подвале? — Я не знаю, что в этом подвале, мне нет до него дела. Откуда я знала, что эта чертова бутылка что-то значит, — голос надломился, Кейт сжала руки в кулаки, ткань перчаток почернела от кислоты, сквозь поврежденную материю начала сочиться кровь, девушка рвано дышала, но терпела жуткую боль в руках, не смея дернуться, — Черт, я кроме твоего имени ничего о тебе не знаю! Ну и… что ты как-то относишься к фашистам, — она кивнула в сторону висящего на тонкой цепочке военного жетона, изумительно чистого и блестящего, как после завода, — Лучше уже покончи с этим, пока я совсем не осталась без рук. Карл молчал, у Кейтлин не осталось сил поднять голову и заглянуть хозяину фабрики в глаза, ей вновь стало все равно на собственную судьбу, паразит внутри зашевелился в знак протеста, она чувствовала охватывающий призыв к бегству, но продолжала сидеть и смотреть на почерневшие перчатки. Ей было больно, жутко болела голова, руки, на секунду ей даже показалось, что заныла спина, а также давно затянувшаяся рана на лице. Скрипнул стул, Хайзенберг отошел к столешнице и открыл кран, он долго мыл руки, словно они были по локоть грязные от копоти или крови, затем зачерпнул воды и умыл лицо, убирая мокрые пряди волос назад, Кейтлин продолжала сидеть, в какой-то момент ей почудился запах опаленного мяса. «Возможно кислота уже проникла глубоко под кожу и медленно поражает мышцы, пробираясь глубже к костям, теперь точно останется без рук» — промелькнула шальная мысль, но девушка продолжала сидеть, смотря куда-то в пустоту, все глубже и глубже уходя в себя, в абсолютную пустоту без мыслей и чувств. Интересно если ее показать Донне, та сочтет ее за куклу? — У меня в мастерской висит шкафчик, возьми бинты и ампулу, обработай руки, если не хочешь обзаводиться протезами, — слова Гейзенберга заставили ее вздрогнуть, Кейт устало подняла голову, глядя на напряженную спину, ноги лишь с третьей попытки смогли поднять уставшее, дрожащее тело, ее всю трясло после пережитого, боли в голове и, конечно же, рук. Идя чуть касаясь пальцами стен, девушка почти вышла в коридор, как ее окликнули по имени, — Кейт, еще… обработай голову, рана быстро затянется. — Мм, спасибо, а ты руку… а то останется шрам, — Кейт прикрыла один глаз, чтобы кровь в него не попала, Карл медленно кивнул, дернув уголком рта, но больше ничего не произнес, что откровенно ее радовало… сейчас меньше всего хотелось, так это что-то слушать или говорить, хотелось просто лечь и забыть обо всем. Ее вновь охватило желание сбежать, выбраться из этого больного места и скрыться. Возможно, промелькнула странная робкая мысль, вернуться в замок к госпоже Димитреску… Воспоминания о ванной наполненной до краев кровью отрезвили ее, тут царило безумие машин, но с ним ужиться гораздо проще чем с четырьмя голодными до крови хозяйками. Кейт, как ей было велено, забрала ампулу с бинтами, но остановилась у развилки, прижав ампулу к груди, она взглянула на коридор ведущий в ее комнату… Нет, только не сейчас, сейчас жизненно необходим свежий воздух, плевать на правила или на капризы лорда, фабрику она не покинет, но сидеть в полной тишине в четырех стенах… лучше сразу убейте. Небо окрашивалось в яркие малиновые цвета, вроде бы красный закат символизирует о пролитой крови. Или речь шла о восходе? Кейт попробовала вспомнить откуда могла услышать подобное, но память окутал сплошной туман, густой и непроходимый. Возможно, она услышала это в замке Димитреску, возможно случайно услышала от деревенских, а возможно кто-то из ее родных так говорил. Кейт равнодушно пожала плечами своим же мыслям и поморщилась от боли. — Так и знал, что найду тебя здесь, — голос Гейзенберга заставил девушку вздрогнуть и обернуться, мужчина скривился, перепуганное лицо единственной живой души на его фабрике выводило из себя, но он злился не на Кейт, скорее на себя и Герцога, притащившего эту проклятую бутылку, «весточку» из его далекого прошлого. Прошлого, где Карл еще был человеком, не мутантом, монстром или чудовищем, рожденным в результате бес человеческого эксперимента безумной женщины, мечтающей возродить любыми способами свою дочь. Прошлое, которое почти утеряно для него же самого. Кейт не шевелилась, она замерла и почти не дышала, словно зверек перед хищником, поджидала лучший момент, чтобы убежать, но Гейзенберг не собирался повторять события на кухне, мужчина опустился рядом и поднял голову, любуясь алым небом. — Черт возьми, — ухмыльнулся Карл, обнажая белые зубы, — Я уже лет сто на небо не смотрел, с тобой, Китти, начнешь заниматься всякой ерундой, — в ответ лишь тишина, Кейт потянула рукава своей толстовки вниз, она мельком взглянула на руку лорда и покачала головой. Он так и не обработал рану, а ведь на руке может остаться шрам и пускай Гейзенберг имел достаточно шрамов, появление нового от ее рук не сияло радугой, а скорее (почему-то) омрачало и нервировало. Словной ей было до этого дело. Он — лорд, взрослый мужчина в конце концов, сам должен беспокоится о своем здоровье, она ему не нянька, чтобы вытирать кровь от каждого пореза. — К стати у тебя практически получилось, я бы сказал почти идеально, прямо как… — Карл замолчал, Кейт наклонила голову набок, но не решилась спрашивать, мужчина покачал головой, достал сигару, из кармана толстовки Кейт вылетела зажигалка, она зависла в воздухе, пару раз чиркнула и создала маленький огонек, Гейзенберг приблизился к огоньку и выдохнул, смотря куда-то вдаль, мысли его уплывали в даль, вне времени и пространства, Кейт смотрела на лицо лорда, не молодое, заросшее щетиной, со множеством шрамов, словно он боролся когда-то давно с диким зверем, серые глаза приобрели стеклянный блеск. Происшествие на кухне все еще отдавалось болью в ее голове, но Кейтлин не могла ненавидеть его, сейчас этот странный мужчина с жуткой ухмылкой и туманными мотивами выглядел уставшим, нет, скорее, измученным. Выжатым, как лимон, это место питалось не только кровью деревенских, оно с удовольствием лакомилось и кровью своих лордов и, если леди Димитреску принимала это как должное, то Гейзенберг, как и она сама, боролся. Рвал, метал и пытался прогрызть свои путы зубами, лишь бы вырваться отсюда. Они сидели рядом, безмолвно, каждый думал о своем, лишь изредка тишина нарушалась дыханием лорда, когда он в очередной раз выдыхал дым сигары, Кейт сонно моргнула, потихоньку адреналин начинал спадать, тело налилось слабостью, висок продолжал изнывать от тупой ноющей боли. Девушка вяло моргнула, а затем вздрогнула, почувствовав движение, она отшатнулась от руки слишком резко, почти отпрыгнула, с ужасом ожидая новую порцию боли. — Расслабься, я вспылил, сознаюсь, но я не собираюсь тебя бить, — Карл недовольно скривился, его бесило это лицо с застывшим ожиданием опасности и напуганные глаза, бесило настолько, что он страстно желал любым способом, мужчина взял мысли под контроль, как бы ни была сладка мысль раз и навсегда стереть эту перепуганную гримасу с лица молодой девушки, он не станет слушать Кадоу. — Я просто хочу осмотреть. — Хорошо. Ей нечего было делать, некуда бежать, девушка глубоко вздохнула и приблизилась, позволяя мужской руке, скрытой под тканью перчатки убрать ее волосы с лица, с несвойственной ему осторожностью, Карл убрал пряди с засохшей кровью, заправив их за ухо, и регенерация проходила достаточно быстро, это не могло не радовать, Гейзенберг с довольной полуухмылкой, кивнул своим мыслям. — Крепкая девочка, это хорошо, — серые глаза сверкнули, а сухие потрескавшиеся губы изогнулись в довольной полуулыбке, — Не зря тебе помог. Кейт устало улыбнулась, медленно моргая, от мужской ладони исходило тепло, запах кожи и металла, не ржавчины, а металлической стружки, табака и реагентов. Это была самое странное сочетание запахов, но Кейтлин оно нравилось, оно было естественным для Гейзенберга, ничего лишнего. Большой палец почти невесомо погладил ее по виску, уставшая от пережитого, девушка лишь прижалась щекой к его ладони. Ухмылка давно покинула небритое лицо, мужчина сосредоточенно смотрел на расслабленную особу, она не похожа на Донну или Альсину, теплая, мягкая как обычный человек, даже внешне она почти не изменилась, лишь потемневшая кожа на запястьях. Они были похожи, только Карл Гейзенберг считался лучшим творением Матери Миранды, а его милая помощница… неудачей. Кейт вздрогнула, когда широкая ладонь коснулась затылка, а вторая рука подтянула ближе, используя металлическую бляшку ремня, она скользнула вперед, попав прямо в руки лорда, мужчина вновь усмехнулся, но теперь эта ухмылка выглядела несколько… горькой, печальной. Ухмылка ужасно уставшего человека. Гейзенберг убрал с ее лица волосы, Кейтлин почти не дышала, чувствуя, как мужчина непривычно ласково и аккуратно касается ее лица. Серые глаза потемнели, как серебро темнело при контакте с химическими реактивами, но в них не было ярости или ненависти, мужчина наклонился ближе, нос защекотал дым сигары, машинного масла и железа, Кейт почти не дышала, она смотрела, почти не мигая на лорда, который совсем недавно в приступе неконтролируемой злобы, пытался выколоть глаз и разнести ее же головой кухню, а теперь желает… поцеловать? Все мысли покинули несчастную голову, Кейтлин лишь сидела и смотрела в серые глаза, нерешительно, боясь разозлить или нарушить эту странную, но гипнотически притягательную атмосферу, она подняла руку, а затем коснулась белесого выпуклого шрама, просекающего его губы, Гейзенберг ощутимо вздрогнул, не ожидая от нее подобного, он не ухмылялся, не скалился, лишь смотрел, не прерывая зрительного контакта. Как змея, которая гипнотизирует мышь. Кейт осторожно дотронулась до сигары и взяла ее пальцами, мужчина приоткрыл рот, позволяя ей забрать сейчас совсем ненужную сигару. Сейчас она мало кого волновала. Кейт закрыла глаза, теплое дыхание лорда коснулось ее губ, слишком близко, голова кружилась и стучала так же сильно, как после удара о столешницу, а может… даже сильнее, хотелось ухватиться за что либо, чтобы не потерять опору. — Кар! — громогласно каркнул ворон неподалеку, огромная птица переминалась с лапы на лапу, смотрела на них фиолетовым глазом и дергала головой. Кейтлин вздрогнула, словно от удара, распахнув глаза, она посмотрела сначала на пернатого, а затем на лорда, мужчина прикрыл глаза и опустил голову, уткнувшись лбом ей в плечо, его било мелкой дрожью от сдерживаемой ярости и желания свернуть птице шею. Чертова слежка этой чертовой Миранды. Тяжело выдохнув ей в плечо, Гейзенберг пружинно встал, взял девушку за руку, сомкнув пальцы выше локтя и быстро повел обратно на фабрику.***
— Гейзенберг, я могу войти? — Кейт осторожно постучалась в дверь, ведущую в святая святых — мастерскую лорда, легкая нервозность заставляла ее постоянно оборачиваться и нервно потирать руки в перчатках, вроде бы день шел как нельзя хорошо: не бесновались, механизмы работали слаженно, она лишь смазала в пару местах шестерни, отмыла полы на нижнем ярусе, закончила с рутинными делами и могла бы приступить к готовке, но что-то постоянно ее тревожило. Какое-то странное чувство. Кадоу внутри бесновался, он сжимал ее органы, выворачивал мышцы наизнанку, затем резко замирал, словно прислушивался и затихал на время, чтобы затем вновь приступить к экзекуции. Кейтлин почти перестала обращать на него внимание, она перестала вздрагивать, когда во время переодевания видела, как сквозь бледную кожу проступает очертание паразита, словно напоминает о себе. Как-то раз в голову пришло больное сравнение с детской ступней, проступающей через живот беременной женщины. Металлическая дверь отворилась, приглашая девушку в комнату, та, чуть поколебавшись, все же переступила порог комнаты и вздрогнула, когда дверь все так же движимая волей хозяина закрылась за ее спиной. В мастерской стоял удушливо-едкий сизый дым от сигар, кажется, сегодня Карл решил выкурить целый портсигар если не больше, Кейт опустила рубильник и лопасти под потолком сначала неохотно, а затем все с большим энтузиазмом, начали выкачивать прокуренный воздух, хоть немного очищая помещение. Сам лорд стоял у хирургического стола, он выглядел задумчивым, волосы, как и всегда, были завязаны в неаккуратный хвост, чтобы не мешали работе, рукава рубашки цвета хаки засучены до локтя, а кисти рук, как и ее собственные, извечно спрятаны под перчатками, только сегодня — хирургическими, ужасного кислотно-зеленого цвета, отвратительное яркое пятно в царстве серого и рыжего. На столе лежал человек, часть его тела уже успела измениться, приобретя волчьи очертания, пальцы на левой руке удлинились, ногти почернели и заострились, по телу пучками проросла жесткая серая шерсть, словно он неумело побрился. — Золотце, подойди ближе, — Гейзенберг потушил сигару о поверхность стола и поманил гостью рукой, Кейт послушно подошла ближе к мужчине, горячая ладонь мягко опустилась на ее плечо, осторожно сжав, пришлось приложить усилие, чтобы не вздрогнуть от прикосновения, после событий на кухне она опасалась подходить к лорду ближе чем на расстояние вытянутой руки и пусть это бы ее все равно не спасло… толика спокойствия имела место быть, что-то вроде «плацебо», — Как думаешь кто это? — Ммм… житель деревни? — Кейтлин наклонила голову набок, рассматривая несчастного, нижняя челюсть успела подвергнуться изменению и вышла вперед, клыки выглядывали из-под нижней губы, а посиневший сломанный нос расплылся на лице, единственное, что бросилось в глаза — татуировка. В виде пламени, идущая от кисти до локтя, на долю секунды Кейт показалось, что эту татуировку она где-то видела, но безрезультатно, лишь виски сдавило от боли. — Думаешь? Присмотрись лучше… нет? — Гейзенберг смотрел на нее почти не мигая, долгим, изучающим взглядом, от пристального взора девушка поежилась, чувствуя себя провинившимся ребенком, который успел забыть о своем проступке и искренне не понимает, почему его сейчас ругают. Мужчина поправил на лице очки, скрыв серые глаза за черными линзами (в этот момент Кейтлин даже выдохнула с облегчением), цокнул языком и повернулся к столу, осматривая лежащие на нем хирургические инструменты. — Ты можешь идти, я узнал все что хотел, — Гейзенберг неопределенно качнул головой, пила взмыла вверх, повинуясь его немому приказу, девушка стояла словно парализованная и смотрела как поблескивает острозаточенное лезвие в свете ламп, лорд повернулся в пол оборота, поглядывая на свою сожительницу поверх очков, — Иди, золотко, если не хочешь стать моим ассистентом, твои тоненькие пальчики пригодились мне в кое-какой работе, хе-хе, — Кейт нервно сглотнула, видеть, как этот чудовищный инструмент приступит к работе совсем не хотелось, а еще больше не хотелось становиться частью всего этого… еще большей частью, девушка чуть кивнула и поспешила покинуть мастерскую, чувствуя на себе пристальный взгляд. И все же лорд был крайне странным, мог сорваться в любую секунду разнести все на своем пути орудуя огромным молотом с такой поражающей легкостью, словно эта здоровенная махина весила как малюсенькое перышко, а потом едва ли минует час или два… начнет играть в ребусы и загадки, почти мурлыча недвусмысленные шутки. К чему все это? Зачем показывать ей труп обращенного? Кейт вновь вспомнила татуировку на его руке, она… она что-то напоминала, что-то определенно было связано с нею в той… далекой позабытой жизни. Может быть, похожая татуировка была у кого-то из ее родных? К примеру, дяди или… брата. А может сестры? Кейтлин взглянула на свое отражение в старом мутном зеркале, у нее была семья? Если да, то… почему ее не ищут? Или она была нежеланным ребенком? Что-то темное, вязкое и противное зашевелилось в животе, не паразит, хотя и он тоже, а что-то другое. Ее потаенные страхи быть не нужной. Мать Миранда сочла ее мусором, в замке леди Димитреску она была надоедливым насекомым, который не смог справиться с самой простой работой, а кто она для лорда Гейзенберга? Забавный зверек? Служанка? Игрушка, которую можно потрепать, когда дурное настроение, а потом зашить и вновь играть? Кейт устало стянула с себя грязную рубашку, сейчас она хотела лишь одного — помыться, а потом лечь спать, сегодня выдался весьма тяжелый день, да еще и странные расспросы лорда об этом умершем. Рубашка полетела в сторону кровати, задев лежащий бумажный конверт на прикроватной тумбе. Кейтлин замерла, она не помнила никаких конвертов, кроме нее и лорда на фабрике нет ни одной живой души… разумной жизни, чтобы кто-то оставил это на столе. Значит это был Гейзенберг, но зачем ему это? Девушка потерла голые плечи, живот скрутило от нехороших предчувствий, некое обостренное чувство нашептывало ей, что ничего хорошего в этом конверте нет и не будет, но Кейт подошла к лежащему на полу желтому конверту и осторожно вскрыла. На кровать посыпались фотографии, немного всего пять штук, Кейтлин взяла одну из них и осмотрела, на блестящей поверхности были запечатлены двое молодых людей — девушка в хоккейной форме болельщика и парень с огромной миской неполезного перекуса — оба светились счастьем и имели схожие черты лица. Цвет волос, глаз, линяя носа и скулы. Брат и сестра? Скорее всего. Кейт внимательней осмотрела лицо запечатленной девушки, а затем подошла к зеркалу, чтобы сравнить. Да… пускай кожа стала белее из-за недостатка солнца, под глазами пролегли глубокие темно-фиолетовые круги от недосыпа, а склоченные волосы давно потеряли здоровый блеск… они были чертовски сильно похожи. — Это… я? — Кейтлин не веря своим глазам медленно отошла от зеркала, опуская руки, фотография плавно опустилась на пол, лица веселых молодых людей скрыла тень, девушка медленно повернулась и подошла к кровати, осматривая остальные фото. Вот она и двое молодых людей (один из них был уже ей знаком по первому снимку) сидели у костра, вот одна лишь Кейт или, точнее, ее более красивая счастливая версия обнимает здоровенного кролика, на четвертой вновь они втроем на пляже в купальниках. Глаза девушки распахнулись во всю ширь, а фото в пальцах задрожало. Его рука! А точнее татуировка, которая шла от кисти до локтя. Точно такая же как у… В комнате стало не хватать воздуха, кровь зашумела в голове, а к горлу подкатила горькая вязкая слизь, от которой хотелось вернуть свой ужин обратно. — Вспомнила брата, золотце? — голос Карла прозвучал набатом в комнате, Кейтлин вздрогнула и обернулась, продолжая сжимать фотографию в дрожащих пальцах. Карл стоял прислонившись плечом к дверному косяку, глаза скрывались за черными стеклами очков, но даже не видя его глаз… мужчина выглядел непривычно серьезно, без своего хищного оскала, демонстрирующего острые клыки, — От младшего, увы, ничего не осталось, ты его хорошо потрепала своей кислотой, когда я нашел тело, то оно оказалось не пригодным даже на корм остальным… — Замолчи! — Кейт смотрела на него во все глаза и рвано дышала, все ее тело трясло от мелкой дрожи, фотография медленно скукоживалась и темнела от действия кислоты, что выделяли секреции под кожей на запястьях, она хотела убить его, выжечь лицо этому чудовищу! Карл усмехнулся, оставаясь равнодушным, мужчина мягко оттолкнулся от косяка и выпрямился, доставая из кармана брюк портсигар, мужчина потряс его рядом с ухом, прикидывая в уме сколько осталось и деловито открыл, чтобы достать одну. — Еще бы месяц назад, я бы разможил тебе голову за подобный писк, золотце, подумай хорошенько с кем хочешь воевать, прежде чем кинешься с кулаками, — чиркнула зажигалка, Гейзенберг выдохнул сизое колечко дыма и указал сигарой на обуглившееся фото, — И рекомендую взять себя в руки, а то лишишься всех фотографий, а мне пришлось здорово извернуться, чтобы достать их и не попасться Миранде… могла бы и поблагодарить. — Пошел к черту со своей благодарностью! — Кейт сжала в пальцах обугленный кулек, не обращая внимание на стекающую по локтям кровь, она не помнила как сорвалась на бег, в яростном желании врезать кулаком в лицо, мужчина лишь повернул корпус влево, неспешно уклоняясь от удара, сжал руки девушки чуть выше кисти и вывернул их, чтобы безумная не обожгла саму себя, от кровати оторвалась часть спинки и обхватила ладони, Кейтлин пыталась вырваться, брыкалась, извивалась, тщетно пыталась ударить ногой, но Гейзенберг лишь смотрел на тщетные попытки, наклонив голову набок, дожидаясь, когда ярость сойдет на нет. — Это из-за тебя! Из-за тебя и твоей чертовой больной семейки! — Моей семейки?!! Кейт вздрогнула, яростный голос Гейзенберга разнесся по ее маленькой комнатке, в этот момент все звуки стихли, казалось, что даже воздух замер и старался не злить хозяина этого места, губы мужчины искривились в гримасе, он заскрипел зубами, пальцы сильнее сжали запястья девушки, в один момент она испугалась, что Карл попросту сломает ей руки. — Моя семейка… не смей называть этих поехавших уродов моей семьей, золотце, иначе я могу легко укоротить твой чудесный язык, — Гейзенберг заставил посмотреть на себя, мужчина засмеялся, ярость сменилась на страх, от осознания, что он может с ней сделать, за одно только грубое слово, девушка шумно сглотнула, ее трясло после пережитого всплеска адреналина и страха за свою жизнь, — Я могу сейчас легко сломать тебе руки, Китти, — в подтверждении его слов металлическая пластина начала сильнее сдавливать руки, — А потом сделать много чего такого… гораздо страшнее того, что эта здоровенная кровопийца делает с такими негодницами. И когда мне надоест, я просто сброшу твое тело на растерзание ликанам, хах, они безмозглые животные, но пару примитивных инстинктов у них еще осталось… и я говорю не только о голоде, милая. Кейт слабо дернулась, в тщетной попытке высвободиться из его рук, но мужчина лишь усмехнулся, демонстрируя белоснежные острые зубы. — Почему? — ее голос дрогнул, хотя Кейтлин старалась держать рвущиеся слезы, Гейзенберг наклонил голову набок, внимательно слушая замершую в его руках девушку, — Миранда лишила меня всего… я живу у тебя, послушно выполняю все, что ты захочешь. Но я не понимаю, зачем ты показал моего брата, а потом эти фотографии? Чтобы я вспомнила? — Кейт рвано вздохнула, смотреть на спокойное, даже немного отрешенное, лицо мучителя больше не было сил, она закрыла глаза, пытаясь забыть тот изуродованный труп, который когда-то являлся ее братом, но это обросшее шерстью изуродованное тело не желало покидать ее разум, — Зачем ты заставил меня вспомнить? — Без своих воспоминаний ты — ничто. Ты — тупая, безмозглая кукла в руках этой твари. Как Альсина, Донна, Моро. Они — игрушки Миранды, потому что позволили себе забыть то, кем они являются на самом деле. — Если они — игрушки, то ты, тогда, кто? Чем ты отличаешься от них? — Хах, я не даю себе забыть, что эта тварь сделала со мной, с моей семьей, — голос Карла стал тише, Кейтлин вздрогнула, словно ее собирались ударить, Гейзенберг невесело усмехнулся, меньше всего ему нужно было сейчас — жалость отребья, которое даже собственные силы контролировать не может, а потом… его лицо исказилось в оскале от идеи, что клюнула седую голову лорда, — Но… ты права. Ты так долго живешь у меня, а я так и не познакомил тебя с остальными? Что ж… мы это исправим! Карл шел вперед, игнорируя крики и мольбы остановиться, он мурлыкал под нос старую незатейливую песенку, которую услышал еще в ранние годы и теперь она въелась в его мозг, сильнее плесени, мужчина закатил глаза, когда девушка упала на колени, в пятой (или шестой?) попытке замедлить его и попытаться расплавить металл быстрее чем они дойдут, до той самой заветной двери комнаты, в которой ей было запрещено заходить. Гейзенберг взмахнул рукой и кандалы, движимые его волей, взмыли вверх, заставляя непокорную девицу подняться на ноги и продолжил идти, практически волоча Кейт за собой. — Не ной, Китти, почти пришли, спорю, маман будет в восторге от тебя, она так мечтала, чтобы я уже нашел себе хорошенькую девушку, — ударом ноги мужчина открыл железную дверь и швырнул Кейтлин вперед, девушка болезненно вскрикнула от близкого знакомства колен и локтей с железным полом, у нее не было сил, чтобы подняться на ноги, мышцы сводило судорогой. Комната почти не освещалась и единственным источником света служила маленькая лампочка, небрежно закрашенная тонким слоем коричневой краски, затхлый сухой воздух обжигал легкие, Кейт старалась не думать о том, что в этой комнате витает давно знакомый запах крови и плесени, а когда девушка нашла в себе силы поднять голову… Ее оглушило от собственного крика. Первое, что предстало перед очами были босые ноги, иссушенные ступни с искривленными пальцами ног, давно не стриженные ногти приобрели гнилушно-зеленый оттенок, кожа давно приобрела вид древнего папируса, казалось, чихни рядом и эта мумия превратится в кучку пыли. Выцветшее аляпистое платье в горошек бесформенным мешком висело на старческом худощавом теле, но самое ужасающее было наверху. Голова. К лишенной скальпа голове с покрытым вязкой зеленой слизью мозгом были подключены кабели, возможно аппарата жизни-обеспечивания, но что уже можно поддерживать в этом сухом сморщенном теле? Лишенные век белые глаза смотрели сквозь гостью, нос давно сгнил и сейчас на его месте зияла пустота, а иссохшие губы демонстрировали пожелтевшие редкие зубы, такие же гнилые и ужасные, как и ногти на ногах… этого существа. — Нравится? Поздоровайся с моей матушкой, Китти, — жесткие руки мужчины подняли ее с пола и заставили встать на ноги, Карл сжал одной рукой ее шею, запрещая отворачиваться, — Оооо, Кейт, кажется ты понравилась моей матушке, ха-ха-ха! Она довольна, хотя тебя бы стоило приодеть, — была ли эта игра тени, или же действительно так происходило наяву, но сухие длинные пальцы мумии дрогнули, словно желая поздороваться, Кейтлин заскулила от ужаса, слова мольбы, крики ужаса, все застревало в ее глотке, становясь лишь жалким стоном, но Гейзенберг не останавливался, он больно поцеловал свою жертву в висок, упиваясь беспомощностью, а затем повел дальше в самую глубь комнаты, мужчина не собирался останавливаться на достигнутом, он желал познакомить ее со всей своей семьей. В след за мумией висели на проводах близнецы, почти не отличимые друг от друга, они имели разные туловища и две пары рук на каждого, а вот ниже… они были сшиты, точнее сплавлены вместе, они выглядели не так… иссушена как их матушка, но от этого легче Кейтлин не становилось, она рвано вздохнула, когда Гейзенберг подвел ее практически вплотную к жутким существам, кровь, вперемешку с кислотой стекала по ее рукам, медленно разъедая метал кандалов. — А это — мои братья. Юнг и Фауст, ха-ха-ха, только не строим им глаза… я могу и обидеться, — это превращалось в изощренную пытку, Кейт пыталась зажмурится, но пальцы мучителя начинали сдавливать горло сильнее, заставляя открыть глаза и смотреть, мужчина смеялся дико и безумно, — Смотри, Кейт, осмотри все досконально, хорошенько… запомни все это, ха! Кадоу не посмеет стереть это из твоей памяти, ладно, оставим моих братьев, пойдем я познакомлю тебя со своим отцом. — Хватит! — от удара локтем в солнечное сплетение, мужчина разжал пальцы и согнулся, Кейтлин не стала мешкать, она побежала вперед, скорее убраться из этого больного места, как можно дальше. Оковы упали после первого пролета, позади раздавались неспешные шаги мучителя, он шел медленно, неспешно, словно знал, что поймает ее в любой момент, когда пожелает. Кейтлин выбежала на верхний этаж и ее ноги подкосило, она упала прямо на пол, уперевшись ладонями, желудок свело спазмом и все то немногое, что осталось после ужина, поспешило покинуть тело. Ее рвало, сильно, до слабости и дрожи, перед глазами проносились тела «родственников» лорда, тело ее брата, а потом все по новой и, когда она думала, что уже нечем… ее вновь скручивало. — Полегчало? — Гейзенберг стоял, прислонившись плечом к стене, он курил и смотрел как девушку выворачивало наизнанку, стряхнув на пол пепел, он чуть поморщился от нового приступа, — Сколько там у тебя еще? Или у тебя бездонная бочка этой дряни как у Моро? — Это Миранда с ними такое… сотворила? — Кейт проигнорировала вопрос, устраивать поединок сарказма меньшее чего бы ей сейчас хотелось, она вытерла остатки горькой жидкости тыльной стороной руки и повернулась, чтобы взглянуть на Карла. Мужчина выглядел уставшим… нет… измученным, он снял черные очки и вытер стекла рубашкой, глаза выглядели потухшими, сонными, словно его заставили работать сверхурочно почти месяц, осмотрев результат проделанной работы через тусклую лампочку, Гейзенберг вернул очки на лицо, скрывая серые глаза. — Да, с каждым из нас. Лишь я… сохранил дееспособность, как видишь, — он старательно избегал этого слова, заметила про себя Кейт, были ли те несчастные живыми или же давно умерли, а Карл в своем безумии единственного выжившего старается сохранить иллюзию живой семьи? Это было похоже на огромный кошмарный сон, который слишком затянулся. — Отвечая на твой следующий вопрос. Да. Я тоже теряю память, каждый раз, когда я чувствую, как они растворяются в моей голове, я спускаюсь и смотрю на них, чтобы вспомнить, что эта тварь сделала с нами. — Чтобы ты не стал как остальные? — Кейт встала на ноги, растирая ноющие запястья, кислота перестала выделяться, но ожоги ныли, а паразит внутри вновь начал бесноваться, — И поэтому ты заставляешь вспоминать меня. — Бинго! У нашей девочки врубился мозг, — Гейзенберг щелкнул пальцами, но голос его оставался невеселым, горьким… Сколько он здесь? Сколько лет он так живет? Кадоу дает офигительное долголетие это она узнала благодаря леди Димитреску, а значит… и он. Постоянно на этой фабрике, съедаемый этим кошмаром, одиночеством и запертыми в подвале телами своей семьи? Кейт почувствовала дрожь, она смотрела на него, а Карл лишь грязно выругался, бросая сигару на пол. — Засунь свою жалость себе в свое мягенькое место. Меня не волнует твоя жалость, если захочешь уйти, счастливо сдохнуть, — мужчина развернулся на каблуках и растворился во тьме коридоров, Кейтлин лишь стояла и смотрела ему в след, а затем на результат недавнего «знакомства» с его родственниками. Сбежать? Как заманчиво это звучало… можно сказать сладостно желанно. Сделав шаг вперед, она с тяжким вздохом прикрыла глаза, тихо чертыхнулась, ругая саму себя, а потом направилась за тряпкой и ведром. Пока она тщательно оттирала следы своей слабости с пола, в голове роем жужжали мысли, возвращаясь к той сладостно-приторной мысли о побеге. Может ей стоит разыскать Мать Миранду? Рассказать о том, что Карл здесь создает армию, наверняка против нее, а добросердечная вестница темного бога приютит ее и обогреет. Даст собственный дом, где Кейт будет полноправной хозяйкой, никакого страха, никаких приказов, она более не будет считаться мусором, похоронит тела братьев на заднем дворе и будет каждый день их навещать, чтобы срезать цветы и украсить ими могилку, быть может госпожа Димитреску простит ее за провинность и тоже примет как… равную. И Кейт станет частью семьи. Семья. Перед глазами промелькнула иссушенная, обезображенная семья Гейзенберга, тело брата на операционном столе… Кейтлин вздрогнула, сладостная мысль о Миранде более не казалась ей такой заманчивой, если эта женщина так хладнокровно уродует людей в угоду своей прихоти… стоит ли рассчитывать на милосердие? И что это за жизнь — вечная кукла в руках сумасшедшей. А Карл? Что с ним будет? В голову полезли нехорошие мысли о возможной расправе и если какая-то ее искаженная измененная Кадоу часть тихо шептала «Так ему и надо», то последнее человеческое в ней ужасалось. Как бы ни было, Гейзенберг дал ей кров, одежду и еду… да у них случались… склоки, недопонимания, но он не заслужил этого. Раздраженно зарычав, Кейт хлопнула себя ладонью по виску, в слабой надежде, что так она заставит влияние паразита немного стихнуть, а затем опустила тряпку в ведро с ржавой водой, продолжая оттирать последствия знакомства с семьей Гейзенберга. Уже когда руки ныли, а вода в ведре приобрела черный цвет, девушка стерла воду со лба, устало швырнула пришедшую в негодность тряпицу в воду, не обращая внимание, что грязная тухлая вода попала ей на брюки, встала на ноги и, сжав ручку ведерка, пошла опорожнять его. Она прошла мимо мастерской и вздрогнула, когда за тяжелой дверью послышался грохот… нужно было убедиться, что с хозяином фабрики все спокойно, но… Кейт страшно устала, у нее не осталось сил на разговоры, даже на такой простой банальный вопрос. Грохот вновь повторился и за ним последовала ругань лорда… живая, эмоциональная и яркая. Живой. Такого убить — надо постараться. Качнув головой своим мыслям Кейтлин продолжила идти, не думая ни о чем.***
Гейзенберг вздрогнул, когда на следующее утро увидел Кейт у плиты, девушка, как и всегда пожарила бесхитростный завтрак на двоих, разлив по старым кружкам что-то отдаленно напоминающее кофе, она поставила посуду на стол. Все, как и всегда, то, к чему лорд успел привыкнуть настолько, что сцена девушки на кухне стала для него чем-то естественным и нормальным. Хе… нормальным. — Утро, — она сонно зевнула в забинтованную руку и покачала головой, стараясь стряхнуть с себя сонливость, — Заканчивается мясо, нужно купить у Герцога… а еще закончился лук, рыба и картофель. — Гмм… хорошо, можем сходить до жирдяя вместе, — Карл отодвинул стул и сел, задумчиво рассматривая стейк, — Я думал ты пустишься наутек, после всего. — Было такое желание, — честно ответила она, садясь напротив, после последних событий их общение стало таким неформальным… она изредка переходила на «ты», отвечать стало не так страшно, да даже сидеть с ним за одним столом было чем-то… нормальным? Словно этот мужчина не держит кунсткамеру в подвале и не превращает трупы в зомбо-солдат. Разрезав стейк, Кейт взяла его в рот и прожевала, пребывая в собственных мыслях. — Но ты сам сказал, что я умру там в ближайший час. Даже если мне «повезет» — она сопроводила свои слова сгибанием и разгибанием указательного и среднего пальцев, имитируя кавычки, — Встретить леди Димитреску, даже если она меня простит… что дальше? Ожидать когда меня подвесят как свинью и наполнят бочку с кровью? — Кх… Тебя на бочку не хватит, так на чекушку, ну… может на стопарик, — Гейзенберг нервно засмеялся, от легкого хлопка по плечу, — Ладно шучу… на кофейную чашку и блюдце, как раз для утреннего аперитива. Кейт закатила глаза, а потом устало усмехнулась, принимая подобное высказывание как странный, ненормальный комплимент, хриплый смех мужчины стих, комната погрузилась в неуютную опустошающую тишину, недавние события все еще тяготили их обоих, пускай лорд старался выглядеть непринужденно, а девушка делала вид, что ничего не происходило. — Значит для этого ты создаешь армию зомбо-солдат, чтобы… — она замолчала, Миранда, казалось, была по всюду, в самом воздухе и произносить столь опасные слова было неразумно, Гейзенберг усмехнулся уголком рта и, протянув руку, щелкнул собеседницу по кончику носа, вызвав у нее болезненный «ой». — Соображаешь, да… я хочу выбраться из этой дыры, — бесцельно катав кусок мяса по тарелке, Карл проводил взглядом теперь уже «подругу по несчастью» Кейтлин поднялась, взяла свою посуду и отнесла к самодельной раковине, чтобы помыть. Рутинные однообразные, нормальные дела успокаивали. Так она чувствовала себя человеком, не экспериментом с жутким паразитом в теле, а собой прежней — обычной девушкой, которая мечтает о чем-то банальном, готовит завтрак каждое утро и имеет обычную работу, как и у всех. Все было отнято в один миг… и она даже не понимала за что? Ради удовлетворения прихоти одной безумной женщины, возомнившей себя Вестницей? В памяти всплыли образы ее измененных братьев, семьи Гейзенберга и тарелка едва не выскользнула из рук. Были ли они до сих пор живы? — Карл, твоя семья… они? — Я не знаю, я проверяю пульс каждый раз, но не понимаю, что я чувствую, — лорд отложил вилку и снял перчатку, задумчиво рассматривая сухие мозолистые пальцы с едва заметным серым налетом, потерев большим пальцем указательный и средний, Гейзенберг закружил в воздухе зажигалку, открывая и закрывая крышку, — Хотел спросить… почему ты все носишь её с собой? — Не знаю… — тарелка вновь едва не выскользнула из рук и Кейтлин пришлось отложить это пока действительно ничего не разбила, а потом задумалась, в принципе почему постоянно носит в кармане зажигалку? Она не курит… не помнит, чтобы курила. Да и табачный дым не особо нравится, столь крошечный огонек не отгонит ликанов, простое напоминание, что ее вытащили из более страшного места чем этот? — Наверное мне просто она нравится, ты ее сам сделал, — девушка кивнула своим мыслям, считая их наиболее… правильными, да, пожалуй, так и есть, ей просто нравится эта незатейливая вещица, Гейзенберг заставил предмет разговора закружиться в воздухе, а затем чиркнуть механизмом. — Газ закончился, как освобожусь — заправлю. — А… спасибо. Сегодня до ночи? Обедать позвать? — Китти, хватит играть в «идеальную семью», — Кейт вздрогнула, голос лорда понизился, а серые глаза потемнели лучше любых угроз демонстрируя его нарастающую ярость, действие Кадоу, подаренная природой вспыльчивый нрав или что-то еще, что она пока еще не была в состоянии понять, но Карл медленно начинал закипать. И как всегда — есть один шанс и одно правильное поведение в подобной ситуации. Но сегодня… сегодня она решила рискнуть, что ей терять? Голову? Кейт вытерла руки о ткань брюк, давно не заботясь об их чистоте, нервно потерла шею и подошла к хозяину фабрики. Гейзенберг, не мигая, следил за ней, та, кого все считали «мусором», села напротив и взяла его руку в свои, от прикосновения под одеждой шкура покрылась мурашками, руки Кейт были безумно теплыми. Пускай натертыми, сухими от постоянного контакта с кислотой и водой, но по-человечески теплыми. Кейтлин с грустью смотрела на покрытую белесыми шрамами, с надутыми венами руку, словно пыталась узнать историю каждого из его боевых отметин, Гейзенберг не вырывал руку, ничего не говорил, лишь смотрел. — Не надо меня жалеть, золотце, — спустя долгое, утомительное молчание произнес мужчина и потянул руку на себя, нехотя освобождая из плена теплых ладошек. — Я не жалею, — Кейт подняла глаза спокойные, без страха и тошнотворной жалости, напротив, в этой безграничной бездне было что-то… давно позабытое, то, что Гейзенберг давно позабыл, — Ты создаешь чертовых терминаторов, управляешь металлом и носишь здоровенную кувалду с меня ростом и после всего… ожидаешь от меня жалости? — Хаха, ну-ну… Золотце, еще пару комплиментов и я подумаю, что ты не ровно дышишь в мою сторону, я настолько очарователен? — Карл засмеялся низким хриплым смехом, он даже не знал, что именно его больше умиляло недовольно-смущенное личико своей «соседки» или ее легкий удар кулаком в плечо, столь невесомый и легкий как упавшая на ногу гайка, Кейтлин фыркнула, бледное лицо покрыли красные пятна, а взгляд метался по комнате. — Пфф, вот еще… мне не особо нравятся люди как доктор Франкенштейн… да и у меня еще много дел… — Конечно-конечно, беги, золотко, по своим делам. Кейт медленно кивнула, бросив настороженный взгляд в сторону медленно плавающей в воздухе зажигалки, которую Гейзенберг обещал заправить, маленький металлический прямоугольник, по неизвестной причине ставший ей очень нужным. — Спасибо… и да… спасибо за фотографии моей семьи, не знаю, как ты это сделал, но это бесценный подарок. Гейзенберг кивнул не оборачиваясь, он выдохнул сизый тонкий дымок и задумчиво усмехнулся. — М-м-м, а тебе за то, что осталась… и Кейт, — он обернулся в пол оборота, смотря на нее необычайно серьезным, спокойным взглядом, — Мы убьем ее, вместе, обещаю и похороним наших родных. Только оставайся мне верной, больше не прошу.