My little Madness

Сначала раздался щелчок. Такой мерзкий, скрипучий и противный скрежет металла, от одного его звука внутри все сжималось. Затем по лесу распространился запах — самый опьяняющий и дурманящий запах для существ подобных ему. Запах крови. В лесу запах крови не редкость — убитые звери (от стрелы охотника или клыков хищника), жертвы разбойников — все это смешивается в одну какофонию… но не этот. Этот отличался от остальных, дурманящий и пряный, словно терпкое вино со специями, этот аромат был неведом. Древний вампир впервые за долгое время испытал удивление, а еще… чувство смутно похожее на любопытство и азарт. Кто же обладает столь удивительным нектаром? У него еще оставались незаконченные дела, но Детлафф не мог воспротивиться вампирскому чутью. Его ноги сами вели хозяина по невидимой дорожке все ближе и ближе к источнику. Залитая солнечным светом полянка радовала глаз, если бы не торчащий из густой травы капкан и скулящая лисица с зажатой лапой. Достаточно крупная для представителей лис, лесная красавица с шерстью цвета серебра пыталась вытащить пойманную конечность из плена, она ужом вертелась, прыгала и рычала, но металлические «зубья» лишь плотнее вонзались в тоненькую лапку. Несчастное создание сомкнуло пасть над собственной лапой, в отчаянной попытке отгрызть конечность, но она так и не решилась пойти на крайние меры. Лесная красавица лишь жалобно заскулила и тихонько лизнула кровоточащую лапу, почти смирившись с судьбой. Вампир не мог оставить столь красивое и несчастное создание в беде, бесшумно подойдя к лесному зверьку, он сел на колено перед испуганной лисицей и голыми руками разомкнул «челюсти» капкана. — Тише, я не причиню тебе зла, — ловко поймав перепуганного зверя, вампир опустился на поваленное дерево, мягко улыбаясь попыткам лисицы укусить его за руку, зверек извивался, бил задними лапами по руке, тянулся, чтобы укусить, но никак не мог дотянуться до руки, а когда устав от тщетных попыток, грозно недовольно вздыхая, бил хвостиком и изредка для порядку бил задними лапами по руке, особенно когда вампир с тихим смехом погладил ее по голове и почесал за ушком. — Лежи смирно, — оставлять малышку с раненной лапой Детлафф не мог, она могла стать легкой наживой для охотников или более крупных хищников, обречь на смерть такую красавицу вампир не мог, поэтому он уложил зверька поперек руки и чуть почесал ее по выступающим ребрам. Серебристая тут же повернулась, чтобы вновь попытаться укусить наглеца за руку и, воспользовавшийся этим вампир тут же перевязал рану чистым платком. — Борец. Это хорошо с таким характером ты быстро поправишься, — когда руки перестали удерживать пушистое туловище, лесная красавица осмотрела раненую лапу и серебристым волчком извернулась, чтобы взглянуть на своего спасителя. Глаза цвета меди смотрели на древнего так… так внимательно, оценивающе, даже осознанно. Впервые за долгий век своего существования вампиру было не по себе от этого взгляда, ржаво-рыжие глаза смотрели на него с благодарностью и пониманием. Лесная красавица встала на задние лапки, уперевшись здоровой передней о его грудь, влажный черный носик очаровательно дергался, улавливая самые тонкие запахи исходящие от ее спасителя, потянувшись ближе лисица невесомо лизнула замершего мужчину в кончик носа и юркой стрелой исчезла в зеленой чаще. Эта мимолетная встреча должна была раствориться в его памяти, оставив лишь легкий призрачный след воспоминаний о забавном зверке, встреченном им в лесу. Но Детлафф не мог забыть эти глаза. Глаза, смотрящие в самую его суть, читающие древнего словно книгу, как только он вспоминал ту встречу, рука сама тянулась к месту «поцелуя» лисицы и холодные пальцы все еще чувствовали теплое и влажное дыхание серебряной красавицы. Наваждение намного страшнее чар Сианны. Вампиры не спят. По крайней мере Детлафф не помнил, когда в последний раз видел сны. Такие красочные, словно реальные. Но это не могло быть явью. Он помнил, что ремонтировал старую игрушку в своем убежище, ему нужно было успокоится после последней охоты, не дать жажде крови затуманить свой разум, лучшим средством отвлечения от убийств служила починка старых игрушек. Покраска игрушечных лошадок и солдатиков. Как из чего-то неказистого и уродливого можно сделать яркое и привлекательное, от чего потом глаза детишек будут гореть от счастья. Обмакнув кисточку в краске, вампир замер и прислушался… в его обители был посторонний. Совсем близко. Древний потерял бдительность, что позволил кому-то вторгнуться в его обитель? — Не знаю, как тебе удалось пробраться в мой дом незамеченным, — отложив игрушку и кисточку в сторону, Детлафф опустил ладони на стол, продолжая вслушиваться в мертвую тишину, лишь легкий едва уловимый запах и медленное биение выдавали гостя с головой. Он был близко, очень близко… и совершенно не боялся. Невиданная храбрость, граничащая с безрассудством. — Но красться к такому как я — большая ошибка, — развернувшись на пятках, вампир приготовился к нападению… но никого не обнаружил, шлейф из полыни и мяты раздался где-то сбоку, острый глаз вампира уловил движение тени, маленькой и юркой словно дикого животного. Детлафф повернулся в сторону движения и от неожиданности замер на месте, на столе ловко маневрируя между игрушками и баночками с краской, неспешно шествовала его давняя знакомая — лисица с серебристой шерстью и белоснежным кончиком хвоста. Ржаво-рыжие глаза смотрели на него с лукавством, словно упивались внезапной растерянностью древнего. Детлафф мог поклясться, что видел на пушистой мордочке что-то напоминающее улыбку. Оцепенение и шок сменились странным чувством похожим на счастье от вида старого знакомого… точнее знакомой. — Ох, это ты — рука с ухоженными острыми ногтями невесомо дотронулась до мягкой лисьей шерстки на что незваная гостья завиляла хвостиком и привычно попыталась укусить его за пальцы, — Ты проделала долгий путь, а у меня даже нет чем тебя угостить… хотя, кажется у меня было кое-что, — да в мастерской не водилось еды, Детлаффу особо и не нужна была еда… человеческая еда, но кажется один из детей, в благодарность за игрушку, принес ему яблоко, конечно лисицы не едят яблок, но… Стоило вампиру отвлечься от незваной гостьи, как серебристая плутовка спрыгнула со стола. Но только приземлилась плутовка не на пушистые лапы, а на тонкие босые ноги, скрывшиеся под серой тканью. Перед вампиром предстала девушка длинными волосами и пушистыми лисьими ушками, длинный хвост висел вдоль ноги, лишь изредка подрагивая. Лицом дева была необычна, вроде и человеческое, но в нем угадывались и лисьи черты… нет не человеческое, скорее эльфийское, холодная эльфийская красота в сочетании с острыми лисьими чертами, ржаво-рыжие глаза все так же смотрели на вампира лукавым умудренным взглядом, проникая в самую его суть. Простое серое платье без украшений, а на руке красовался белый платок. Гостья лишь чуть улыбнулась от вида растерянного древнего и юркой стрелой сократила между ними расстояние, положив здоровую руку на его грудь, чуть выше сердца. Это было неправильно, его сердце принадлежало Сианне, ради нее он убивает, ради неё он готов утопить город в крови, но… эти ржаво-рыжие глаза, серебристый шелк волос, дева сошедшая из каких-то невообразимых легенд или сказок сейчас стояла перед ним и смотрела своими необыкновенными глазами, а древний вампир не мог ничего сделать, словно какой-то крестьянский мальчишка! Ох видел бы его сейчас Регис, тотчас бы рассмеялся. Дивная красавица ласково погладила древнего по золотой броши, не отрывая взор, Детлафф лишь запомнил, как его губ коснулись теплые губы лесной дивы, отдающие запахом полыни и оставившие прохладу мяты, как гостья исчезла подобно туману, предрассветному сну. Все это было так… нереально, вампир поймал себя на мысли, что сидит на стуле и смотрит в пустоту. Это был лишь странный сон, да. Но почему в мастерской слышен ускользающий, словно лисий хвост, флер полыни, а на губах прохлада мяты?