My little Madness

Жизнь — штука непредсказуемая. Вот, к примеру в одной достаточно уважаемой соседями семье ожидается пополнение, хозяин дома естественно ожидает наследника, а рождается… дочка. Немного печально, но малышка здоровая, что, несомненно, радует. И уже можно подумать о блистательной карьере балерины, так и тут судьба преподносит сюрприз… Выросшая дочурка предпочитает всяким танцам и игрой на музыкальных инструментах науку. И не абы какую. Анатомия, математика — далеко не женские увлечения. И как тут бороться? Остается смириться и степенно ждать появление внуков. Хелена Грей, хотя многие предпочитали называть ее просто «Хелен» или «Хел», с самого детства любила книги, совершенно разнообразные, только не романы, и когда девочки ее возраста мечтали о балах, пышных платьях и принцах, она лисичкой прыгала в траву, чтобы поймать насекомое и рассмотреть его со всех сторон, а затем старательно перерисовать в свой блокнот (попытки отца привить ей любовь к «классическим» увлечениям сверстниц оказались не совсем напрасны), а когда нескладная девочка с растрепанными волосами и вечно ободранными коленками выросла, то заботливый и любящий отец отдал свое единственное чадо на обучение. И пусть юную леди Грей окрестили «синим чулком», она была по-настоящему счастлива. Едва поспевая за профессором, молодая девушка смотрела по сторонам, сердце билось в груди, и голова кружилась от эйфории, ноги дрожали, а ледяные пальцы едва согревались дрожащим дыханием. Профессор провел ее в небольшую лабораторию, почти все свободное пространство занимали террариумы с рептилиями: змеи, ящерицы, черепахи; большие, маленькие; совершенно невообразимых расцветок и тусклые настолько, что сливались с растительностью. В центре комнаты располагался огромный стол, заваленный бумагами, лабораторной посудой, а за ним сидел худощавый молодой человек. Не сказать, что уж совсем неприятный, отдельные черты внешности были достаточно привлекательны, правда сочетались между собой так же хорошо, как машинное масло и шоколадное молоко. Ржаво-рыжие волосы придавали его бледному цвету лица болезненный оттенок, острые скулы и узкий подбородок, большие миндалевидные тигровые глаза, тонкие бледные (словно обескровленные) губы и «вишенкой на торте» длинный узкий нос. — Лучино, позволь представить тебе твоего нового ассистента, леди Хелена Грей, Хелена это Лучино, он расскажет тебе об особенностях своей работы и введет в курс дела, — и поправив рукава, профессор удалился поскорее из серпентария, оставляя девушку наедине молодым ученым. — Эм… добрый день? — на робкий девичий голосок обладатель рыжей шевелюры поднял голову и лишь мельком взглянул на вошедшую поверх очков, сразу же вернувшись к своим исследованиям. — Халат в шкафу у окна, — не открываясь от микроскопа произнес Лучино, параллельно записывая результаты в тетрадь и меняя образцы, Хеллен оставалось только кивнуть и поспешить облачится в защитную одежду, чтобы скорее приступить к своим непосредственным обязанностям. Судя по всему, Лучино обладал не только худобой, но и достаточно внушительным ростом, судя по размеру запасного халата, либо вместе с ними тут подрабатывает ещё и гигант. Белоснежный халат был ей велик настолько, что длинным свадебным шлейфом волочился следом, а рукава пришлось закатать несколько раз, чтобы освободить руки, в этот момент она стала похожа на ребенка решившего примерить одежду взрослого и от такой мысли леди Грей тихо усмехнулась, а ведь раньше ее считали непозволительно высокой для молодой девушки. — Оделась, Так значит первым де… — ученый, наконец, оторвался от своих экспериментов и соизволил посмотреть на ассистента, как увиденная картина выбила из него все мысли, которые он сейчас хотел озвучить, очки съехали по длинному носу к самому кончику, а тонкие брови изумленно поползли вверх, — Что ж ты такая мелкая? — как бы между делом заметил Лючино, на такое обидное замечание лицо девушки приобрело оттенок самых спелых томатов, уж не человеку похожему на медный флюгер смеяться над ее внешностью, откашлявшись молодой человек пригладил волосы и махнул рукой, словно отмахнулся от надоедливой мухи, — Так. Первым делом поясню тебе как тут все устроено и расскажу о простых, но важных правилах моей лаборатории. Во-первых, все должно лежать на своих местах, у меня нет времени и желания искать что-то. Хелена посмотрела на стол заваленный бумагами, грязными чашками со следами чая, лабораторной утвари и множества энциклопедий. Даже самый последний неряха не смог бы назвать творящийся хаос «творческим беспорядком», Лючино проследил за взглядом ассистента и кашлянул в кулак. — Кхм… то что творится на моем столе не твоя забота, во-вторых я требую крайней сосредоточенности и самоотдачи к делу, поэтому если ты считаешь, что посещение глупых танцев и сплетен важнее работы, то можешь сразу уходить, — леди Грей неопределенно пожала плечами, на балы ее не звали, после стольких лет отказов посещения подобных… званых ужинов, а уж сплетни, у нее и подружек не было, чтобы обсужлать хоть с кем-то что-то. Ученый дал ей времени на обдумывания решения и, видя, что новоявленный ассистент не спешит уходить или ворчать по поводу того от нее требуют чего-то запредельно (всего-то отдаться всей душой делу и забыть о личной жизни) высокого, Лючино одобрительно усмехнулся холодной ухмылкой и вновь пригладил рыжие волосы, — О, работы не боишься, что ж это радует, ладно, идем мелкая, покажу тебе твое рабочее место и объясню что мне от тебя нужно. — В… вообще-то у меня есть имя! — голос чуть дрогнул, он всегда дрожал, когда Хелена пыталась казаться сильнее, хотя внутри теплая яркая эйфория сменилась холодным и мрачным страхом перед неизвестным, а еще подливала масла в огонь обида на подобные замечания, — Хелена Грей! — Хе… лен, — Лючино тихо повторил ее имя, перекатывая на языке имя, словно рисовый шарик и скривился, словно внутри оказалась кислая начинка, длинные костлявые пальцы поправили очки на переносице, а другая рука машинально пригладила волосы, развернувшись на носках ботинок, он размашистым шагом, минуя клетки с рептилиями шел к небольшому столику в самом дальнем конце комнаты и пусть размер помещения был не самый внушающий, но достаточно просторный, чтобы вмести в себя еще нескольких профессоров, — Избавь меня от излишней информации. Мой мозг не бездонная бочка, в которую можно кидать кучу ненужного. Возмущенная до кончиков волос Грей хотела возмутиться, то что она девушка не значит, что она бесполезная, не все девушки проводят досуг за сплетнями и вышивкой (хотя против вышивки юная леди ни чего не имела), но медный флюгер с самым противным характером сумел ее поразить. — Я придерживаюсь теории разумного накопления, — игнорируя взгляд ассистента направленный в его сторону, молодой человек стер с ладоней следы чернил и облокотился о шкаф с террариумами, в которых спали змеи, весьма ядовитые судя по их яркому окрасу и сердцевидной голове («Гадюки!» — подумалось в этот момент леди Грей), — Голова это шкаф с полками, — длинным пальцем он указал на свой висок, — На этих полках можно разместить нужные вещи или бесполезные вещицы, со временем полки заполняются, чтобы этого не происходило, я запоминаю только нужные вещи, так что, — Лючино щелкнул ассистента по лбу, — Уж тем более в ней не место временным помощникам. Так, а теперь твои обязанности.

***

Может профессор специально отправил ее работать с рептилиями, считая, что молоденькие девушки боятся подобных созданий, может что… первые несколько дней Хелен ловила на себе заинтересованные взгляды и перешептывания некоторых личностей, делающих ставки через сколько дней она покинет стены их храма знаний, через недельку количество взглядом резко сократилось, некоторые еще провожали ее с хитрой усмешкой так и говорящей «ну-ну, храбрись, скоро не выдержишь и точно сбежишь», но время шло и по прошествии еще недели почти никто не обращал на молодую девушку в огромном белом халате выходящей из лаборатории в северном крыле здания. — Доброе утречко, Хелл, как там поживает Ящер? — в один из ясных весенних деньков, пока Хелена шла по направлению к своему месту работы, ее в коридоре нагнали двое молодых людей в очках, даже среди увлеченных наукой, находились такие индивидуумы, которых хлебом не корми дай только прилипнуть к кому ни будь как банный лист и доводить тихонечко до кипения. Леди Грей лишь раздраженно повела плечом, удобнее перехватила коробку с лабораторной посудой и чуть прибавила шагу, надеясь, что и сегодня надоедливой парочке наскучит ее молчание и они быстро от нее отстанут. Но, видимо, сегодня молодые люди были упорнее чем обычно и уже шагнув за угол, где они обычно отставали от нее и возвращались к своим исследованиям, продолжали идти за ней с интересом поглядывая на коробку. — Не тяжело? Какой мужчина позволит молоденькой девушке нести тяжести, может тебе помочь? — тот что пониже с зачесанными назад волосами — Марк Джефферсон — одарил ее очаровательной улыбкой, но та не оказала должного эффекта, Хелен лишь сдула мешающую прядь со лба и продолжала молча идти. — Или ты считаешь, что мы недостойны твоего драгоценного внимания? Я же говорил, что надменность Ящера передается воздушно-капельным путем! — его товарищ и коллега светловолосый полноватый парень чуть старше своего друга поправил на носу очки и едко усмехнулся, — А ты еще долго продержалась, обычно от него все через неделю сбегают, а ты тут уже больше месяца. Леди Грей мельком взглянула на блондина и чуть закатила глаза, не секрет, что у Лючино достаточно … непростой характер, но, как любит говорить ее матушка «К каждому нужен свой подход», и Хелена, действительно, нашла к нему подход. Он достаточно простой… тишина, добросовестное выполнение своих обязанностей и общая любовь к рептилиям — вот и весь секрет. Она даже осмелилась прибраться на его столе и рассортировать бумаги, крику конечно было порядочно, Лючино даже грозился идти к ректору, но… спустя несколько часов работы в тишине, он вынужденно признал, что рабочего места стало больше, быстрее находятся его записи (которые Хелен рассортировала по датам и темам) и из чистой чашки кофе гораздо вкуснее. Признать — признал, а вот сказать вслух мужское самолюбие не позволяло, но отношения между ними стали чуточку теплее, он даже с более теплой улыбкой обращался к ней придуманными прозвищами, от самого обидного (а именно «клоп») он, правда, так и не избавился… а жаль. — Уж лучше моя «надменность», чем ваша безалаберность, — медный флюгер, уж если к ней привязалось обидное «клоп», то уж и рыжий вынужденно мирился с ответным «флюгером», стоял в коридоре, прислонившись, плечом к окну и нетерпеливо барабанил пальцами по руке, — А из-за вас Труляля и Траляля мы тратим драгоценные минуты своего времени, — перехватив коробку из рук ассистента, долговязый мужчина с ноги открыл дверь и, как всегда не удостоив вниманием покрасневших коллег, скрылся за дверью своей лаборатории, бросив перед этим «Клоп, не отставай!» — Уже иду, — с улыбкой поправив длинные рукава, леди Грей заправила прядь волос за ухо и посмотрела на свою «свиту», — Доброго дня, джентльмены. За прошедший месяц лаборатория стала для Хелен почти родным домом, постучав по террариуму с коралловым аспидом, девушка чуть махнула рукой хамелеону, неспешно шествующему по ветке, а затем подмигнула питону, который, как и всегда, не удостоил ее даже взглядом. — Все принесла? — Как и просили, точно по списку, — девушка облокотилась о стол и положила голову на скрещенные пальцы, — Стеклодувы постарались на славу, — она пригладила волосы, но те все равно беззаботно вернулись на прежнее место, совершенно не желая слушаться, — И очень вовремя еще бы день промедления и мы бы остались без виал и колб. Лючино криво усмехнулся, когда дело не могла уладить его ассистент за дело брался он, внушая всем своим видом едва ли не страх. Многие потом спрашивали леди Грей не страшно ли ей работать с человеком, у которого холодные глаза как у змеи? А она лишь неуверенно пожимала плечами, отвечая, что никогда не замечала в нем подобного, при длительном общении, Лючино, сам того не ведая, открылся для нее с новой стороны. Хотя некоторые прозвища все равно звучали немного обидно. Пока мужчина рассортировывал купленное, Хелен кормила рептилий, она даже осмаливалась брать некоторых не ядовитых представителей на руки и гладить их по мордочке, к примеру хамелеона, который забавно смотрел на нее своими необыкновенными глазами и всегда менял цвет с зеленого на желтый, как говорил ученый это значит, что хамелеон доволен. Окна их лаборатории выходили на оживленную улочку и тишину помещения нередко разбавляли обрывки фраз разных прохожих. То молодые сэры обсуждали перспективные вложения, то мальчонка предлагал купить самые свежие газеты с самыми свежими новостями, обещая поистине интересные новости. — Давеча мы были в Париже… — донеслось из улицы, Хелен убрала рептилию в террариум и подошла к окну, чтобы закрыть его, больше всего Лючино ценил здоровую рабочую атмосферу, которая достигалась исключительно тишиной и собственно… работой, нехватало ему испортить настроение с утра по раньше. Вдоль дороги по улочке неспешно шли две девушки приблизительно ее возраста в пышных дорогих одеждах и очаровательных шляпках с лентами, одна из них, с кружевным зонтиком, рассказывала подруге о замечательном отдыхе вместе с женихом у Сены, против воли леди Грей посмотрела на свой белый халат и отражение в окне. Вечно растрепанные волосы, которые никакая расческа не могла привести в божеский вид, огромный белоснежный халат и примятая одежда… даже лицом смахивала на мальчишку, о котором так мечтал отец. — Эй, не спи на ходу, — стук закрывающегося окна вернул ее в реальный мир, девушка растерянно хлопала ресницами смотря на молодого человека так, словно видела его впервые в жизни, Лючино смотрел на проходящих людей с ехидной ухмылкой, — Праздные люди. Живут своими мелкими желаниями, даже не подозревая как много вокруг интересного, — он поправил съехавшие на кончик носа очки и пригладил рыжие волосы, отливающие огнем под лучами солнца, — Но мы с тобой творим историю! Совсем немного и моя сыворотка будет готова, тогда отвезу тебя в Париж. — П… Париж? — Я думал все девушки твоего возраста хотят посетить это скучное место, — Лючино пожал плечами, — Лично я не вижу в нем ничего поразительного. Серые стены и много народу, совершенная скукота. От такого заявления Хелен засмеялась в кулак, назвать один из самых красивых городов мира «посредственностью» может только один человек на ее памяти, и он сейчас стоит перед ней, протирая очки краем рубашки. — Многие с вами не согласились бы, — вернувшись к своей работе, леди Грей продолжила кормить многочисленных обитателей их лаборатории, — Париж считается одним из самых красивых городов мира, с его неповторимой архитектурой и богатой историей. — Серый камень не может быть интересен, он окружает нас и тут, — рыжий лишь пожал плечами, предпочтя закончить спор и вернуться к исследуемому веществу. Вопреки всему им все-таки удалось! Уличный пес, которому Хелен дала кличку «Бади» (Лючино предпочитал его называть просто «пес»), потерявший хвост при несчастных обстоятельствах, выглядел вполне счастливым и довольным жизнью, виляя ново-отращённым хвостиком, да и общий вид пса улучшился, его раны затягивались на глазах, зрение восстановилось и даже шерсть перестала выпадать. Окрыленный успехом Лючино оповестил о своем прорыве ректору, раз они смогли помочь бездомной собаке и их эксперимент окончился победой, значит его сыворотка работает, и она может помочь людям! — У меня все внутри дрожит, — Хелен дышала на дрожащие пальцы, стараясь их согреть своим дыханием, предстоящая конференция у ученого совета страшила ее больше всего на свете, даже ожидание вступительных экзаменов не были настолько гнетуще жуткими как вот… это. Доклад об их прорыве, демонстрация сыворотки в действии и при всем при этом нужно стоять перед самыми умными людьми Англии. Кажется ее сейчас точно стошнит. — Хах, мелкая, ты дрожишь так, что создаешь вибрацию в столе, — а вот самого творца предстоящая конференция совершенно не пугала, он впервые за долгое время сверкал хищной (по другому он улыбаться не умел, Хелен это уже поняла) улыбкой и проверял состояние Бади, — Сыворотка работает и нам не о чем волноваться, постарайся унять дрожь и вернуть к себе трезвость ума. — Я… стараюсь! Правда, просто… я еще никогда не была… там их… так много, а я… — сжав ткань халата, девушка тяжело выдохнула, — Я все время всех разочаровываю, может вам лучше пойти без меня? — Не самое лучше время для откровений, да и я так себе слушатель, — честно признался доктор Лючино и потер шею, — Эй, мелкая, только не надо сырость разводить, ты прекрасно знаешь как я к этому отношусь, лучше достань из шкафа еще одну коробку, нужно упаковать последние тетради с данными, — он пренебрежительно махнул в сторону шкафа и продолжил осмотр испытуемого, за что пес лизнул его в щеку и скинул очки на пол. Игнорируя гневные возгласы доктора, что стоило проводить эксперимент на кошке или на ком-то менее любвеобильном, ассистент на негнущихся ногах подошла к шкафу. Действительно там оказалась небольшая коробка без инициалов и пояснительных надписей, достав ее, Хелен поставила ее на стол и открыла. Внутри лежал совершенно новенький белоснежный халат для лабораторных работ, на первый взгляд сшитый точно по ее параметрам, подобный подарок сложно назвать милым, но для ассистента это было нечто… дорогое и особенное, дорогие платья и украшения меркли по сравнению с этой простой белой вещицей без каких-либо украшений, помимо ее собственных инициалов над нагрудном кармашке. — Эй, чего притихла? Я тут с твоей собакой сладить не могу, а ты… — мужчина взглянул на белоснежный халат, лежащий идеально по фигурке ассистента, и чуть кивнул, поправляя очки, — Хоть перестала быть похожа на Кентервийское привидение, давай забирай эту собаку и идем.

***

Тот день должен был стать для них триумфом, а обернулся катастрофой, леди Хелена Грей помнила лишь странный запах и вспышку, а потом жгучую боль в кисти правой руки, порой засыпая, она вспоминала отрывки из минувшего дня, как ее отбросили в сторону и прикрыли собой, перед глазами стоял мутный силуэт… запах гари, а еще ее руки в чем-то теплом и вязком, словно… кровь. Она очнулась только на третий день в лазарете с перебинтованными руками. Как поведала сочувствующая медсестра ей еще повезло, если бы не Лючино, закрывший девушку собой, то скорее всего, леди Грей сейчас лежала не в больничном крыле… а в морге. На вопросы о самочувствии самого спасителя никто не давал ей конкретный ответов, некоторые переводили тему и советовали отдохнуть, кто-то сбегал, сославшись на неотложные дела, один из профессоров бросил мутное «он родился в рубашке», но большего ей ничего не удалось узнать. Хелена смогла лишь узнать (из слов все той же сочувствующей медсестры), что Лючино сейчас находится в палате для тяжело раненных и никого к нему сейчас не пускают. Но если не удается одним путем, значит пойдем другим. Белоснежные стены больницы давили на сознание так, что в голове что-то билось набатом, а глаза жгло огнем, в горле пересохло и жгучая жажда, невыносимая, мучительная… жажда. Кости ломало, выворачивало суставы, веревки жгли кожу и сдирали ее до крови, но не позволяли вырваться из плена. Мышцы натянулись до предела, кровь кипела в жилах, что-то внутри менялось, перестраивалось, умирало и возрождалось, принося невыносимую боль, жгучую, а за ней наступал Голод и Жажда. А затем раздался крик. Хелена проснулась в холодном поту, сон… или явь? Такой реальный, она до сих пор чувствовала боль в ногах и кистях рук, как веревки перетирали ее кожу и как вздувались вены, сердце билось в груди, отдаваясь в голове. Последнее что она помнила… лицо медсестры, перекошенное от страха и этот крик, до сих пор звенел в ушах. Девушка подпрыгнула на кровати. Ее ноги и руки свободны, нет веревок, но во рту металлический привкус крови и кожу жгло так, словно ее натерла веревка. Откинув одеяло, леди Грей, внушаемая седьмым чувством, поспешила скорее к Лючино. Каменный пол неприятно холодил босые стопы, каждый шаг отражался глухим эхом во тьме коридоров, стук собственного сердца стучал у нее в ушах, но девушка упорно шла вперед, прислушиваясь к мертвой тишине. Так странно ей уже должен был попасться хоть кто-то… пусть за окном глухая ночь, но хоть кто-то из персонала обязательно дежурил в ночную смену. Глаза немного привыкали к темноте, Хелен уже могла разобрать очертания пока случайно едва не споткнулась о перевернутый стол, она упала на что-то холодное и вязкое… перебинтованные руки плохо слушались, но она смогла отдернуть плотную занавеску и холодный лунный свет проник в пустующий коридор. Все было перевернуто вверх дном, на стенах виднелись следы когтей, а также пятна крови сама девушка сидела в луже крови и прямо перед ней лежало растерзанное тело медсестры, ее стеклянные глаза смотрели прямо на оцепеневшую от ужаса девушку, ее изуродованное лицо почти невозможно было опознать, но что-то подсказывало леди Грей, что это та самая медсестра из ее сна. Крик застрял где-то в районе глотки, огромный вязкий ком, подступивший прямо ко рту, заглушил крик, зажав рот перебинтованной рукой Хелена едва поднялась на ноги и едва не поскользнувшись на луже крови отбежала от медсестры, как почувствовала на себе чей-то взгляд. Холодный, жуткий и страшно голодный. Страх парализовал ее тело, хотя мозг отчаянно вопил, что надо бежать, бежать что есть сил, без оглядки, как можно дальше и звать на помощь, но ноги отказывались идти, она лишь смотрела на огромные светящиеся в темноте глаза. Что-то огромное висело на потолке, обхватив длинными руками люстру, одним прыжком чудовище оказалось около мертвой медсестры. Луч света осветил фигуру неизвестного. — Лючино, — имя сорвалось с ее губ прежде, чем Хелен смогла понять кто стоит перед ней, мужчина выглядел плохо, с его рук и ног стекала кровь, половина пальцев на левой руке удлинились, а ногти стали острыми когтями, на белой коже проступила зеленая чешуя, рот с застывшей улыбкой джокера сверкал жуткими острыми клыками как у аллигатора, длинные ноги теперь походили на конечности огромной рептилии, брюки рваной мешковиной висели на них, а длинный гибкий хвост нервно бил по земле, разбрызгивая кровь. Мужчина слабо отреагировал на собственное имя, чуть поведя головой, он находился словно в бреду, смотря на нее, но не видя. — Лючино! Я… ты… меня помнишь? Ты меня слышишь? — девушка на негнущихся ногах сделала шаг вперед, но ее коллега издал жуткий вой и скорчился от боли, — Я позову врача! Они тебе помогут! — Хелена побежала вперед, чтобы попросить о помощи, но краем глаза успела заметить движение и в следующую секунду ее прижали к земле, тот кем раньше приходился ей другом, сейчас прижимал перепуганную девушку к холодному полу. Хелене оставалось лишь лежать неподвижно и смотреть в горящие золотом глаза, страх парализовал ее тело, а сердце билось в груди с такой силой, что отдавалось болью в теле, Лючино раскрыл жуткую пасть и из нее вывалился длинный гибкий язык. Он чувствовал страх, он чувствовал горячую кровь, струящуюся по телу жертвы, он видел ее замершее в оцепенении лицо, сквозь поволоку голода и ненависти пробилось вспышкой смутное воспоминание. Запах гарри, вспышка и мимолетная мысль защитить, хрупкое тельце под ним, сжимающее его торс руками, наверняка на них попала сыворотка, но сейчас это не важно, важно, что жива, он успел. Боль неважна, его кровь, льющаяся из ран тоже, главное, что жива. Ящер отпрял от жертвы и сжал голову руками, вырывая клочьями рыжие волосы, отступая назад, что-то внутри него боролось с изменениями, противилось, чтобы он разодрал свою жертву в клочья как сделал это с другими. Только не эта… — Л… Лючино, пожалуйста, — она протянула ему перебинтованную руку, через бинт проглядывали пальцы и бледная кожа, покрытая тонкой перламутровой чешуйкой, мужчина смотрел на нее искоса, скуля, словно раненный зверь, он метался, разрушая все вокруг длинным гибким хвостом, Хелена медленно поднялась, продолжая протягивать ему руку, каждый шаг давался с огромным трудом, мозг кричал, чтобы она бежала, тело трясло от страха, но она не могла оставить его одного, не могла бросить таким, когда между ними осталось расстояние едва преодолимое одним шагом, девушка едва коснулась бледного лица ученого, стирая холодный пот и слезы. — Все хорошо… я рядом, — она едва обхватила его за шею, мягко обнимая, чтобы унять дрожь, Лючино опустил руки и чуть прикоснулся к талии, как его тело обуял гнев, мужчина отшвырнул от себя бывшего ассистента, словно тряпичную куклу и с жутким криком выпрыгнул из окна. Хелен лишь успела услышать торопливые шаги и чей-то крик, как ее сознание окутала блаженная тьма.

***

С того дня минуло несколько недель, отец забрал несчастную дочь домой, грозясь найти управу на врачей, посмевших довести его, единственное чадо до такого изможденного состояния. Хелена плохо спала, каждую ночь ей снилась охота, как она прыгает на длинных мощных чешуйчатых лапах за очередной жертвой, в лапе покрытой темно-зеленой чешуей сверкает мачете, а длинный гибкий хвост бьет лучше любого хлыста. Каждую ночь она просыпается в холодном поту и видит в зеркале как сверкают золотом ее глаза, а руки отливают перламутром в лучах луны. Гладкие перламутровые чешуйки совсем не причиняют неудобств, напротив они приятны на ощупь, защищают от порезов и ссадин, но для всех остальных ее руки спрятаны за белоснежными бинтами. Для всех бинты скрывают страшные ожоги, которые она не может осмелиться показать даже родным. Каждый день, она жадно вслушивается в каждые утренние новости по радио и читает газеты, страшась найти статью о том, что таинственное чудовище поймано или убито неподалеку от Лондона. Леди Грей не интересовала причина их фиаско, почему в лаборатории произошла утечка газа и никто до этого ее не почувствовал, единственное, что ее волновало это мужчина, называвший ее «мелкой» и «клопом». Отец не мог видеть подавленное состояние дочери и с тяжким сердцем решил отправить ее на минеральные источники, развеять тоску и поправить здоровье, Хелена с легкой усталой улыбкой соглашалась на все, что предлагали ей родители. Уже стоя на перроне и прощаясь с любимыми, леди Грей садилась в поезд, находясь словно в бреду, ее тело действовало самостоятельно, пока убаюканная мерным качанием поезда, ей вновь не приснился сон. Теперь уже намного реалистичней и ярче, каждый прыжок, свист ветра, все ощущалось так реалистично, словно это происходило с ней прямо сейчас, кто-то тщетно пытался сбежать, она не могла разобрать лица, да это было сейчас не важно, в руке приятно тяготит верная мачете, в ушах звенит ветер, а мощные ноги одним прыжком преодолевают расстояние до жертвы и валят ее на землю, вот уже рука, покрытая темно-зеленой чешуей, замахнулась для фатального удара мачете, как, словно чувствуя что-то, тот чьими глазами она сейчас смотрит, оборачивается и издает пронзительный крик. Хелен проснулась резко, едва не упав, когда поезд совершил остановку у маленькой станции, сердце стучало в груди испуганной птицей, сжав на груди ткань одежды, девушка словно завороженная покинула поезд, накинув на плечи старый белоснежный халат на несколько размеров больше ее. Кутаясь сильнее, в тщетных попытках согреться, ассистент шла вперед, движимая странным чувством, она оставила в поезде все свои вещи, но что-то подсказывало ей, что больше они ей не понадобятся, отстраненно прося у любимых прощение, она шла вперед через густой лес, обходя поваленные деревья. Ассистент шла долго, стоптала туфли, как вдруг увидела странный силуэт. Женщина в красивом платье стояла у озера и рисовала, подол платья был испачкан в краске, ровно, как и руки незнакомки, почувствовав, что кто-то вторгся в ее личное пространство, художница обернулась. Глазам изумленного ассистента предстала красивая юная девушка, может на три года старше нее самой, лицо было испачкано мазками краски, но это ничуть не портило, наоборот придавало своеобразный шарм. Незнакомка наклонила голову набок и отложила палитру с красками и кистью, все так же безмолвно, она встала с камня и, пригладив ткань юбки, сделала шаг вперед, оставляя позади себя след из краски. Бумажный цветок в ее волосах налился цветом, и художница словно исчезла на мгновение оказавшись прямо перед Хеленой. — Не бойся, — голос незнакомки был приятен и мягок, прикоснувшись испачканными в краске пальцами к щеке ассистента, она улыбнулась понимающей улыбкой и из глаз художницы потекли слезы… нет не слезы… Краска! Синяя, красная, зеленая. Они перемешивались стекая по ее лицу в самые разнообразные цвета, а мир вокруг наоборот словно становился серым и безжизненным, как пустой холст, Хелена смотрела в глаза инфернальной художницы не в силах отвести взгляд, ее тело наливалось свинцом, а голова становилась пустой и свободной. Все страхи и тревоги отступали, незнакомка говорила ей, обещая покой и свободу от всех тревог и печалей, она нарисует самый красивый портрет и ее натурщица будет жить без печалей и тревог, нужно только подойти к холсту и разрешить нарисовать ее портрет. Убаюканная сладким голосом и обманчивыми речами, Хелена покорно шла за художницей, как вдруг из чащи вылетела птица и не сшибла хост, художница вмиг обратила внимание на сову, отпустив руку ассистента. — Бежим! — не успев очнуться от дурмана, Хелен схватила за руку незнакомка в военной форме и побежала со всех ног, — Быстрее, пока Художница отвлеклась! Они бежали со всех ног, когда загадочное озеро не исчезло за зарослями деревьев, незнакомая женщина в военной форме позволила чуть сбавить темп, давая новинкой передохнуть. — Ты что! Поддаться речам Художницы?! Жить надоело? Она мигом заточит тебя в своей картине, — дама-военная тяжело вздохнула, — Я тебя раньше тут не видела. — Я… я… Хелена Грей, — едва дыша после продолжительного бега, ассистент, поправила на руках бинты и тяжело вздохнула, — Я ехала на поезде и… не помню, как тут оказалась, — она обернулась, совершенно не помня, как сошла с поезда, — Мне нужно вернуться на станцию, возможно я смогу написать письмо и за мной приедут. — Не выйдет, ты заперта в этом месте, как и все мы… тут царит вечная охота, к несчастью для тебя и счастью для нас, ты, как и мы, жертва, а не охотник… идем, нам нельзя тут оставаться, нужно вернуться в дом, — офицер посмотрела по сторонам и пошла вперед. В странном поместье «ассистент» стало ее вторым именем, почти никто не обращался к ней по имени. Сложно сказать, что, будучи запертой в странном аномальном месте, она смогла влиться в коллектив, что-то в ней пугало остальных обитателей этого «дома», возможно вечно перевязанные руки или белый халат на несколько размеров больше нее. Из-за чего она выглядела как привидение, единственный с кем Хелен смогла более или менее сдружиться это с молодым человеком — Бальзамировщиком. Они вместе чаще всего держались вместе, спасаясь от жутких маньяков, чтобы запустить печатную машинку или помочь раненным. В этот раз все должно было быть так же, как и в прошлые разы, но все пошло не по плану, обвалившаяся стена разделила их с напарником, Хелен заметил охотник — Джек. Девушка бежала со всех ног, стараясь скрыться от преследователя, но сегодня удача отвернулась от девушки, мощный удар когтистой лапы в спину сбил ее с ног, Хелен упала навзничь, едва сдерживая стон боли и уже была готова к следующей порции боли, как ее мучителя сбила с ног огромная фигура в рваном костюме. Длинный гибкий хвост — первое что бросилось ей на глаза. — Уйди в сторону это моя жертва, — Джек взмахнул когтистой рукой в сторону, но Ящер был непреклонен, он прижал лезвие мачете к тонкой шее Потрошителя, облизывая длинным гибким языком острые клыки. — Я распотрошу твое брюхо и вытащу все органы, — обещал маньяк рептилия тихо шипела, неистово взмахивая хвостом, Джек уже замахнулся, чтобы сделать удар, как писк печатной машинки отвлек маньяка, повернув голову в сторону откуда доносился звук, он обернулся к рептилии, обещая еще разобраться с ним и исчез в тумане. Хелен, морщась от боли, смогла лишь перевернуться на спину и приподняться на локтях, смотря на спасителя, огромный ящер медленно повернулся и неспешно шел к девушке, взмахивая влажным от крови мачете, сил на то, чтобы встать и бежать уже не осталось, а если и были бы, то он одним прыжком ее настигнет. Длинный язык двигался, улавливая сладкий запах жертвы, слизав кровь с лезвия верного оружия, Ящер от нетерпения шипел и облизывал острые зубы кончиком раздвоенного языка, желая уже вкусить крови новой жертвы. Маленькая жертвы не могла сделать шага, испуганно смотря в его золотистые глаза, ее тельце парализовало от страха и боли, а запах крови из ран, нанесенных пресловутым Джеком, лишь подстегивали скорее познакомить жертву с его верным оружием. — Лючино! — когда чешуйчатая рука, сжимающая мачете, сделала замах, Хелен словно ударили хлыстом, имя мужчины само сорвалось с ее рта, Ящер остановился и наклонил голову набок, — Лючино! Вспомни меня! Вспомни кто ты! Ты не убийца, ты ученый… великий ученый, тот кто хотел помочь людям, а не убивать их, — Хелен говорила и говорила, пытаясь достучаться до того, кто заточен в теле монстра, его тело изменилось, но сердце осталось прежним, она верила в это, — Ты спас меня, помнишь? Ты закрыл собой от взрыва, хоть ты всегда говорил, что не признаешь слабости. Ты называл меня «мелкой», «клопом»… говорил, что мое имя не важно… пожалуйста, — рука, сжимающая мачете, дернулась, рептилия оскалился и злобно зашипел, замахнувшись, чтобы ударить нерадивую жертву, ассистент прикрыла глаза, покорно принимая смерть. У нее нет сил чтобы сбежать, нет желания бороться, единственное на что она надеялась, что смерть будет быстрой. Лезвие страшного оружия прозвенело совсем близко и… ничего. Хелен чувствовала чужое тяжелое дыхание рядом с собой, запах крови и чешуи, но боли не было. Ее сердце отбивало чечетку в груди, открыть глаза так страшно, но девушка сделала над собой усилие. Лицо рептилии было прямо перед ней, его теплое дыхание касалось ее щеки, Ящер навис над девушкой, вонзив лезвие мачете совсем рядом с ее ухом, отрезав лишь прядь волос. ХеЕееелееЕееНаа До ассистента не сразу дошло, что она услышала, Ящер облизал чешуйчатые губы и опустил голову, его мощное тело сотрясалось крупной дрожью, а хвост бил по земле так сильно, что разрывал землю, огромная лапа опустила оружие и аккуратно прикоснулось к хрупкой спине, он мог сломать ее одним ударом, но не мог. — Д… да. Да, Лючино, это я, — слезы хрустальным водопадом лились из глаз, обняв крупную чешуйчатую шею монстра, девушка плакала, — Я здесь, я тебя нашла… я рядом, — бинты слетели с ее рук, покрытые перламутровой чешуей пальцы гладили лицо монстра, тот лишь скулил и прижимался к ее ладоням пряча уродливое лицо. ХеЕееелееЕееНаа Слова давались Ящеру с большим трудом, он сипло кашлял и срывался на шипение, но продолжал повторять ее имя, прижимая девушку, стараясь не сделать ей больно. В тот вечер в поместье ассистент так и не вернулась и все посчитали ее погибшей.

***

— И с чего это я должен тебе помогать? — невероятно красивый молодой человек с белоснежными волосами и сияющими голубым светом глазами недовольно скривился, глядя на огромную рептилию, аккуратно сжимающую хрупкую девчонку своей огромной лапой, та смотрела на Фотографа огромными глазами отливающими золотым свечением и изредка моргала, так близко его она никогда не видела, что может и льстило Джозефу, но не слишком, чтобы он растрогался и стал выполнять приходить огромной ящерицы. Со стороны гиганта послышалось шипение, хвост ударил по земле, раскрошив плитку. — Это, кстати, дорогая французская плитка, варвар! — Фотограф недовольно скривился и поправил белоснежные волосы, искоса поглядывая на портрет, — Да даже бы и хотел, я не умею создавать карманные миры это не по моей части. Дивный портрет за его спиной медленно стекал, словно на него пролили растворитель, и образовал на полу небольшую лужицу краски из которой появилась старая знакомая Хелен — Художница, что пыталась нарисовать ее портрет в лесу, при виде девы с картины, ассистент вжалась в крепкую грудь Лючино, на что ящер тихо зашипел и крепче обнял девушку, прижимая ее к себе. — Ох, Виктория, ты проснулась, — Джозеф развернулся на каблуках, и со странной мягкой улыбкой помог леди Виктории встать на ноги, прикоснувшись губами к испачканной в краске руке, — Я надеялся, что ты отдохнешь сегодня, а эта парочка захотела насладиться твоим талантом, — альбинос поправил прядь волос девы, та пустым взглядом смотрела на гостей, а потом посмотрела на Фотографа и прижала его ладонь к своей щеке, — Ну раз ты настаиваешь, я не буду мешать. Подарив легкий поцелуй в лоб, своей очаровательной спутнице, Джозеф провел ее к пустому холсту и повернулся к гостям лицом. — Что вы хотите увидеть? — Виктория взяла палитру и кисти в руки, обмакнув кисть в баночку с водой, она посмотрела на ящера, ожидая ответа. ПаАааарИиииж Художница улыбнулась уголком рта и приступила к созданию шедевра, пока ассистент изумленно смотрела на Лючино, Ящер с тихим шипением потерся чешуйчатой мордой о ее макушку, обнимая ее крепче. Вот так всегда. Кажется, что ты наметил планы на несколько лет вперед, но судьба преподносит тебе новые сюрпризы. Вместо настоящего Парижа, они в нарисованном мире, любуются удивительным (пусть и не настоящим) рассветом, а вместо красивого молодого человека, она обнимает Ящера, но эти нюансы не важны, важно, что именно с ним и не важно где. Главное, что они вместе.