Душа изнутри

      Над его седой головой клубились молнии, а под дорогой обувью проплывали свинцовые облака. Его бескрайний внутренний мир содрогался от возбуждения, радуясь случайности, позволившей ему увидеть своего напарника.       «Мы были вместе веками.» — Прогремела стихия.       Кария достал из ушей наушники.       «Пустые разговоры ни о чём всю правду скроют призрачным дождём. Мы все по-своему сейчас живём, и видим мир в цветах своих желаний.» — «Пели» наушники.       «Да.» — Кивнул Джин, слабо улыбаясь. Его сила всегда была такой необъятной, такой дикой, необузданной, как и полагается быть самой мощной стихие, но в тоже время Мессер был на удивление нежной, отзывчивой, умной, понимающей куклой. — «Мы давно уже не встречались вот так вот.» — Улыбнулся Зависимый, крутя пластиковое ушко наушника.       «Верь тому, о чём ты хочешь знать, учись бороться, верить и искать, тебе придётся всё равно летать на крыльях собственных мечтаний.»       Молнии сверху зароились с большей силой, выказывая обеспокоенность куклы.       «С тобой всё хорошо?» — Облака под ногами Карии заклубились в сером водовороте чувств: тревоги, боязливости, непонимания. Мессер не всегда понимал поступки своего хозяина, поэтому старался помогать ему всем, чем только мог: советом, силой, банальным присутствием, когда возле Джина не было никого из друзей. Да. Мессер знал, что Джин любит каждого из Зависимых, словно они — его настоящая семья.       «Более-менее.» — Лёгкие Зависимого наполнились воздухом, а его взгляд опустился вниз, когда он пытался сделать заинтересованный вид, рассматривая однообразные облака, проплывающие под своими ногами.       «Чувствую страсть я крыльев своих и научусь выше неба летать. Среди желаний моих непростых есть одно – до солнышка достать, свет в себя впитать.» — Продолжали петь наушники одну из самых любимых песен главы Зависимых.       «Ты ведь знаешь, — тихо говорили небеса, — что можешь мне рассказать абсолютно всё.» — Мессер говорил необычно медленно, наделяя каждое слово своими чувствами. Он сделает всё, что сможет, лишь бы его напарник никогда не печалился, лишь бы он не сделал какую-нибудь глупость, не решился на самый безрассудный поступок в своей жизни.       «Верю я, прекрасен полёт, мечта моя в небесах новых песен ждёт. Стать собой смогу я теперь, но без потерь не получить награду.» — Звук в наушниках становился всё тише и тише, словно чувствуя напряжение между двумя напарниками, наткнувшихся на чёртов камень преткновения.       «Я поступлю так.» — Собрав волю в кулак, произнёс Кария. Да. Он не должен лгать Мессеру! Кому угодно, но не ему, не тому с кем он прожил всю свою жизнь, только не тому, кому доверял свою жизнь даже больше, чем логическим мыслям в своей голове. — «Я решил. Прошу, не отговаривай меня, не останавливай.» — Красные глаза Джина, направленные под ноги, подрагивали от эмоций. Да. Он решил и менять ничего не станет. — «Я устал жить. Устал следовать чьим-то указкам. Пожалуйста, дай мне умереть так, как я сам этого хочу.»       «Чувствую страсть мелодий своих, песня должна выше неба летать. Среди желаний моих непростых есть одно — творить, любить, мечтать, и собою стать.» — На предпоследнем издыхании протянули слова наушники, жалостливо мигая маленьким экраном плеера, показывающим низкий заряд батареи.       Молнии вверху собрались в огромную сферу, озаряя всё видимое пространство яркой вспышкой тёплого света.       «Я всегда буду тебя поддерживать.» — Приняв гуманоидную форму, произносит Мессер, проводя ладонью по лицу Карии. — «Что бы ты не решил, какую дорогу не выбрал бы, с кем не сдружился бы. Главное, чтобы ты сам этого хотел всем своим сердцем.» — С грустью вздыхает кукла, опуская голову на плечо напарника и вслушиваясь в последние слова самого могущественного из Зависимых, доносящиеся из его сердца.       «Боже прими тот голос небес, что напоёт тебе песню мою, сон покажи из вечных чудес. Песню эту сам я спою.» — Произносит «сердце», затухая навсегда, объятое чувствами самого значимого существа, которым, что смешно и грустно, стала кукла.