***
По скромному мнению Даркаэрша, лучший конь Его Величества Лейтаэша Рханэ стоял без дела. Это был прекрасный белоснежный скакун, хотя некоторые конюхи и называли его летуном из-за прекрасных сильных крыльев. Этим красавцем действительно все гордились и восхищались. Крылатому коню позволялось намного больше, чем остальным лошадям в королевской конюшне. Даркаэрш постоял минуту, глядя на любимца брата, а затем смело вывел из конюшни и оседлал. Лейт будет в ярости за то, что его коня увели, и по головке за это не погладит. Напротив, будет кричать так, будто у него отобрали любимую игрушку. Впрочем, так ведь оно и было. Но младший Рханэ уже представлял реакцию Василены, и оно того стоило. Он словно наяву видел её широкие глаза, в которых плещется восхищение, приоткрытый от удивления ротик, приподнятые соболиные брови и еле заметный румянец на щеках, когда он бросится к ней и сожмет в крепких объятиях. Да, эта игра стоит свеч. Вот только прежде, чем отправляться в Ведическую школу, надо кое-что сделать…***
По столице сновало огромное количество людей. На одной только главной площади, на которой стоял дворец, их было немерено. Порой главный некромант задумывался, что заставляет людей целыми днями сидеть или ходить тут, не занимаясь своими делами. Или, может, у них совершенно нет дел? Так или иначе, но надо намекнуть королю о безработице. А Рханэ летел дальше, стремился к маленькому закуточку, где продавались кое-какие безделушки. Миновав несколько кварталов, он опустился возле неприметной двери, ведущей в один из небольших ювелирных магазинов, которых по столице огромное множество. Владела им старая бабушка, оставшаяся абсолютно одна. И именно здесь Рханэ планировал купить то, что абсолютно точно растопит сердце молодой ведьмы. Он забрел сюда совершенно случайно много лет назад. Вошел, как и сейчас, порывисто, чувствуя, что его что-то тянет сюда. Оглянулся, осматривая огромное количество различных бус, колец, серег, браслетов. И все из подручных материалов или драгоценных камней. Все, кроме маленького колечка из черного золота, без каких-либо камней, зато фонившего защитной магией. Несколько лет назад Рханэ подумывал о том, чтобы купить его. Однако бабка-продавщица, явно старая ведьма, отказалась продавать за любые деньги, сказав, что кольцо отдаст только тому, кто «созрел сердцем» и «когда придет нужное время». Тогда он не понял слов, рассмеялся и, зло хлопнув дверью, ушел. Сейчас же вернулся, чтобы извиниться и попросить отдать колечко. Она стояла на пороге, разглядывая его подслеповатыми глазами. И, видимо, узнала, раз улыбнулась и вытащила из кармашка то, за чем он пришел. — Несколько лет назад мне было видение, что кольцо заберут именно сегодня. Мужчина, недавний юноша, покорившийся ведьме, завоевавший её сердце. Ты не был готов семь лет назад. Зато сейчас — да. Забирай его, Даркаэрш Рханэ. Будь счастлив и никогда не возвращайся в мою лавку. — Спасибо, — прошептал потрясенный некромант, пряча в кармане на груди, который ближе к сердцу, заветное кольцо. — Не подскажете ли вы мне дорогу к новой Ведической Школе? Старуха улыбнулась и шепнула: — Новая школа там, где вы впервые покорились друг другу.***
Старая ведьма помимо кольца вручила мужчине еще букет цветов и коробку конфет. Она все еще загадочно улыбалась, глядя, как он вскакивает в седло и улетает. А он чувствовал, что теперь точно все происходит правильно. Новая Ведическая школа действительно находилась там, где они впервые покорились друг другу; там, где он впервые увидел её. Ромашковое поле нисколько не изменилось, и на долю секунды Даркаэрш вообразил, что и не было этих пяти мучительных лет. Ромашки цвели, тянулись к солнцу, словно подсолнухи, и белое поле колосилось от ветра. А он, пролетев мимо ворот (и, сам того не осознавая, минув защитные заклинания, мимо которых пройти не должен был), остановился возле крыльца. Во дворе уже глядели на него домовые. Они тыкали в крылатого коня пальцем, охали, переговаривались и смотрели. А для Даркаэрша существовала только заветная дверь, дорогу к которой он преодолел, не задумываясь. Остановился лишь на секунду: чтобы сообразить, в какой стороне находится заветный кабинет. Ступенек и длинной лестницы даже не заметил — практически пролетел. И рывком открыл дверь, за которой, по его предположениям, скрывалась Василена. Верховная действительно сидела за столом, просматривала какую-то книгу, закрывающую то, что оказалось не скрыто за столом — грудь и шею. И вопреки тому, что она написала в своем последнем послании, все такая же красивая. Самая желанная, самая любимая. Девушка подняла на него свои красивые глаза, а он стоял и не замечал ничего вокруг. Замер, смотрел на нее и понимал, какая она шикарная. И повезло же ему! — А говоришь, толстая стала, да мне все равно, Василеночка! — укоризненно произнес он, делая первый шаг и намереваясь закрыть дверь. И не успел. Василена отложила свою книгу, осторожно отодвинула стул, на котором сидела, и медленно поднялась… Ведьма встала, а некромант сел прямо на пол, широко открыв рот. Потому что её внушительный живот был красноречивее всех слов, которые она могла сказать. Вот же… ведьма!***
Он не мог вымолвить ни одного слова еще около часа. Хотел, силился, но не мог. Как же так? От кого она беременна? Неужели кто-то другой? Но нет, он чувствует, он знает — ребенок его. Даркаэрш даже усиленно сидел и подсчитывал сроки, правда, получилось это с седьмого раза и только на пальцах. И то, только после того, как Верховная и какая-то уже знакомая домовая подняли с пола, усадили на диван в углу кабинета и напоили горячим отваром. Быть может, это напиток помог. Может быть, то, что Даркаэрш сам по себе усвоил новую информацию, так сильно его шокировавшую. Но, когда чашка с отваром оказалась пуста, мужчина поднялся и, глядя в синие, такие любимые глаза, заговорил, грозно на возлюбленную поглядывая: — Я, подожду, пока родишь, да с годик, пока выкормишь, а потом как возьму розги, Василеночка, и начну кое-кого воспитывать! — произнес он довольно тихо, но на следующих словах сорвался. — Ты чем думала, ведьма? А если бы меня убили, что ж, мой ребенок бы без отца рос? Мужчина замолчал, представляя себе то, о чем только что высказал. Перспектива не радовала, уж кому, как не Даркаэршу, выросшему в тени брата без внимания отца, об этом знать? Вот только следующая мысль была еще страшнее первой: — А если бы я, дурак гордый, на другой женился? Ты понимаешь, что мы с тобой едва не натворили?! Василена, стоявшая до этого гордо опустив голову, выпрямилась. До его последних слов она молчала, лишь по щекам пролегли тоненькие дорожки слез. Но, видимо, гордость вновь взяла свое, потому что её реакцией был ответный крик. — И что, не вырастила бы? — Верховная осмотрелась, посмотрела на домовую. Рханэ вспомнил, что её звали тётя Матрёна. — Я, Верховная, Тринадцатая из круга, ресурсная ведьма, да не смогла бы? Тем более с такими помощниками, как маленький народец? Чушь! Да кому ты нужен, некромант приблудный? Откель пришел, туды и возвращайся! Даркаэрш почувствовал, как ярость захлестывает его, погружает в свой омут с головой. С языка уже готовы были сорваться злые слова… но тут вмешалась третья сила. Варвара Еремеевна открыла дверь таким же рывком, как и он не далее, чем час назад. Зло посмотрела на дочь и показала ей свой внушительный кулак, чем невольно восхитила некроманта. Вошла в кабинет, закрыла за собой дверь и прорычала, словно дикий зверь: — Перед милым ерепенишься, а потом почитай каждый день ревьмя-ревешь, пока никто не видит. Признайся и не мучай ни себя, ни парня, который тебя действительно любит! Злость, которая до этого обуяла ненаследным принцем, сошла на нет. До этого смотревший только на старую ведьму, сейчас он перевел взгляд на Василену, чувствуя, что сердце щемит от печали. Возможно, Верховная почувствовала то же самое, потому что глядела на него с нежностью и грустью. — Ты меня любишь? — спросил он тихо, так, словно в лесу ветер прошелестел листвой. Василена промолчала, но некромант увидел ответ в её глазах. И улыбнулся. — Василечек мой, выходи за меня замуж. Рханэ опустился перед любимой на колени и достал из кармана кольцо. А она, так же счастливо улыбнувшись, не смогла отказаться. Большего ему для счастья и не нужно. А где-то там, за окном, на ветру колыхались белоснежные, с желтыми серединками, ромашки, как символ их крепкой и сильной любви. Даркаэрш знал: эта история еще долго будет у всех на устах. И они с Василеной обязательно расскажут о ней своим детям. Уж в этом точно можно было не сомневаться.