Ромашковое поле

      — Рханэ, у тебя все получается слишком легко, — проворчал Аргет, потирая ушибленную спину. Мужчины стояли на краю ромашкового поля, дав волю лошадям: путь два некроманта проделали неблизкий.       Рханэ пожал плечами:       — Ты знал, на что споришь. Мой конь с кентаврами, конечно, не сравнится, но скачет тоже быстро. Ты был обречен на поражение еще тогда, когда произнес «А спорим?».       Найдя в седельной сумке флягу с водой, парень отвинтил крышку и немного освежился. Стояло раннее утро, солнце еще не палило, но уже пекло, предвещая жару. Однако следует признать, рассвет сегодня был изумительным. Некромант никогда такого не видел: такого нежного, с яркими желто-оранжевыми оттенками. Не то чтобы такого не было в его королевстве, но за своей службой заместитель главного некроманта нечасто поднимал голову на небо.       — А спорим…       — Аргет, ты же знаешь, что проиграешь!       Второй некромант фыркнул, но от своего намерения не отказался.       — А спорим, что на этом ромашковом поле ты не поднимешь ни одного умертвия?       Рханэ задумался. Спор — дело благородное, но намного интереснее спорить на что-то. Пустой — просто даром потраченное время.       — Если я подниму, то ты сверх тех золотых, что уже проиграл мне, добавишь еще пятьдесят и назначишь преемником в должности, а не просто заместителем. И передача этой должности произойдет не позже, чем через месяц. Идет?       Аргет протянул руку для скрепления условия пари:       — Но если не сможешь, мой предыдущий долг аннулируется. А еще я буду год насмехаться над тобой, так и оставив на должности заместителя.       Главный некромант хитро посмотрел на друга. Сумма была приличная, но что значат сто золотых в сравнении с насмешками? А Аргет умел издеваться. Пожалуй, даже лучше, чем все некроманты со своим черным юмором вместе взятые.       — Условия принимаются, — согласился Рханэ, вступая в объятия ромашкового поля.       Он брел довольно долго, но так и не встретил ни одной приметы, которая указала бы на захоронение хотя бы зверя. О людях некромант уже и не мечтал.       — Да чтоб у Аргета трупов больше не было! — от души пожелал заместитель главного некроманта Седьмого Королевства Даркаэрш Рханэ. И пожелал бы намного больше, если бы не услышал пение.       Пожалуй, старики были правы, говоря, что от страсти отключается голова, а от любви еще и сердце пляшет. Дарк это понял, глядя на красивую стройную девушку в изумительном легком голубом платье и белом фартучке. Длинная коса, перекинутая за плечо, доходила до талии, в руках незнакомки красовался букет из ромашек. Но больше всего некроманта поразило то, что это — вошедшая в силу ведьма, способная отдать энергию только по своей воле. Но дело было даже не во всем этом. Наблюдающего завораживал блеск больших синих глаз, направленных на цветы, и счастливая улыбка на полных, таких красивых губах.       И Рханэ наблюдал. Не мог оторваться, следя за ведьмой. Сидел в кустах, словно мальчишка, подглядывающий за девушками на реке. И смотрел, пока незнакомка не замечала слежки.       Пока не хрустнула ветка, так некстати попавшая под ногу заместителя главного некроманта Седьмого Королевства.       Девушка мгновенно встрепенулась и схватилась за передник со множеством кармашков. Когда она заговорила, голос её звенел, словно капель, что в очередной раз заставило забыть Даркаэрша обо всем на свете:       — Кто здесь? Выходи!       Он не мог не подчиниться, но выйдя, не поклонился, не представился. Вспомнил, что он — некромант, занимающий довольно высокое положение в обществе, а она — незнакомая ведьма, вероятно, работающая в Ведической школе и, скорее всего, являющаяся одной из наставниц юных ведьмочек.       — Вы изрядно меня напугали, лорд, — прошептала она, бессильно опуская руку и присаживаясь, чтобы подобрать выроненный букет.       — Я не хотел этого делать. — И кто объяснит, почему его голос стал таким хриплым, словно со сна? Хотя нет, даже хуже. Словно он внезапно заболел.       Парень тоже присел, помогая ей собрать ромашки. Но в отличие от внезапно встреченной смотрел не на землю, стараясь спрятать стыдливый румянец, а на нее. На такую прекрасную ведьму.       Некромант потянулся и робко поцеловал её в губы. Хотя «поцеловал» — слишком громко сказано, скорее, дотронулся в неожиданном порыве прикоснуться.       Она мило покраснела, но не отстранилась. Рханэ мысленно усмехнулся. Гордая, такая знает, чего на самом деле хочет, и не боится поцелуев: энергию у нее забрать никто не сможет.       — Наверное, мне уже пора…       — Пора, — согласился он, вновь касаясь губами её губ и придвигаясь ближе.       — Так отпусти меня, — попросила она, наклоняя голову на бок, подставляя такую нежную кожу на шее.       — Я тебя никуда не отпущу. — Слова повисли в воздухе, словно клятва, которую парень поспешил скрепить поцелуем на бьющейся жилке шеи, а после поднимая её голову и впиваясь жадным поцелуем в губы.       И никто из них позже не смог понять, как так вышло, что некромант и ведьма на этом ромашковом поле начали страстно целоваться, стараясь подарить друг другу наслаждение. Когда исчезла возникшая робость, тоже никто из них потом не мог вспомнить. Возможно, она спала вместе с одеждой, отброшенной как можно дальше, чтобы снять маски и получить неземное счастье.

***

      Солнце уже начинало сильно печь, но ветерок приятно охлаждал разгоряченную кожу двоих молодых людей. Парень прижимал к себе разморенную девушку, поглаживая её по спине, а та нежилась в таких уютных объятиях.       — Тебя как звать-то? — шепнул он, целуя её в висок.       — Василена, — мурлыкнула та в ответ, приподнимая голову. Страсть шла на убыль, и теперь девушка пыталась понять, что произошло. И по тому, как увеличились её глаза и краска схлынула с лица, Рханэ понял, что она осознала случившееся.       Ведьма вскочила и бросилась к платью, надевая его на голое тело. Сейчас её, кажется, не заботило нижнее белье.       — Куда ты? — поинтересовался он, приподнимаясь. Некроманту стало неуютно. Девушка одевалась так стремительно, так резко двигалась, что любому было бы не по себе. А он её, можно сказать, обесчестил.       — Домой.       Она завязала фартук и попыталась скрыться, но парень схватил её за руку. Он хотел извиниться за содеянное и предложить ей свою руку и сердце, чтобы она не чувствовала своей вины, однако Василена вырвала свою руку из его хватки и ударила его по щеке.       — Как ты посмел воспользоваться мною?! — закричала она, отступая на шаг. Видимо, слова эти вырвались помимо воли. В глазах уязвленной ведьмы мелькнули слезы и гнев.       — Я…       — Глаза б мои тебя не видели! — Вновь закричала она, отступая еще на один шаг.       — И не смей приближаться ко мне больше!       Парень нахмурился и сложил руки на груди. И пусть в обнаженном виде он смотрелся не так грозно, как в одежде, но выглядел все равно довольно внушительно. Хотя она не испугалась, что сильно удивило Даркаэрша.       Слова ведьмы больно ранили самолюбие. Злость начала вскипать в груди. И, наверное, именно она дернула некроманта за язык, заставив сказать:       — Сама за мной бегать будешь. Первый я у тебя, забыть не сможешь. В отличие от меня, способного спокойно посетить десяток таких, как ты, если не лучше.       Вообще-то Дарк думал, что она ударит его очередной пощечиной, но её следующие слова отвесили оплеуху намного сильнее, чем та, которую он ожидал.       — Жених у меня есть, жених! А ты катись колобком, ирод плешивый, умертвие безмозглое! Никому ты и даром не сдался, только зря время потраченное!       И Василена, все же подарив ему на прощание пощечину, убежала. А он стоял, как громом пораженный, понимая, как сильно перед ней сейчас провинился. Но и почувствовав, что она сильно его задела. И потому здесь и сейчас поклялся в том, о чем после никогда не жалел:       — Ну, ведьма, береги свою школу! Ответишь ты мне за свои слова.       Да, он запланировал свою жестокую месть, собираясь завоевать эту неприступную крепость.