kaleidoscope.

***

Арчи ломает. Его ломает по тонким витиеватым граням, через каждую выведенную ими заранее филигранную линию; крошит на маленькие песочные осколки, не поддающиеся починке — попробуй, склей, только кровь прольешь. Арчи — Кай в своем маленьком королевстве. Он запутался, у него больше нет сил собирать эти бесконечные непонятные пазлы, разгадывать бессмысленные загадки и подыхать от нескончаемого холода, пробравшегося уже до самого мозга, проморозившего кости, трескающиеся, словно фарфор.       Шерилл, Бетти, Вероника, Мисс Гранди — сколько можно? Как разобраться в собственных противоречивых эмоциях, при этом не ошибившись в очередной раз? От каждого поражения корочка льда на сердце становится всё плотнее и толще, в конце концов совсем скрывая за белым кружевом снежных узоров. Но его коллекция, по крайней мере, постепенно собиралась. Пазл собирался, но не хватало одной детали, от отсутствия которой Арчи впадал в бешенство, и никакие нервы уже не выдерживали.       Стремительное превращение в ледяную фигурку так бы и продолжилось, все набирая бешеные обороты, но даже в сказке про Снежную Королеву появилась своя героиня, предположительно претендующая на роль «его спасительницы».       К сожалению, все-таки не все сказки имеют положительный конец. Бетти Купер разрушает его; Бетти Купер заставляет Арчи задохнуться кислородом в своем присутствии, и никакая Вероника Лодж уже не может это исправить. Вероника Лодж — Принцесса, но одна из тех, какими насыщаешься уже через неделю. Идеальная девушка с безупречной внешностью и бархатной фарфоровой кожей, сногсшибательная, горячая брюнетка с выразительными глазами, идеально подведеными чёрной подводкой, — и все же она не способна заполнить его пустоту.       В конце концов, всегда есть два типа песен. К первому относятся те, которые нравятся, но лишь первое время, быстро становятся раздражающими или просто скучными. Ко второму те, которые можешь слушать до конца жизни, и они никогда не потеряют былого совершенства. Очевидно, Бетти Купер относилась ко второму, редчайщему типу. Повезло, что нашел, но упустил. Не записал название песни. Не подтвердил слова Элизабет.       Вкус поцелуев Вероники забывался каждый раз, стоило Арчи увидеть лучшую подругу, когда-то любившую его. И стоило парню вновь почувствовать сливового цвета губы Вероники на своих, горечь начинала вновь расползаться по телу. Арчи грешил мыслями о том, каковы на вкус поцелуи Бетти, и это сводило его с ума. Парень был точно уверен в том, что это сладкая вата или, быть может, сливочное мороженое.       Он все еще верил, что отношения Бетти и Джагхеда — лишь дурацкий способ пощекотать Арчи нервишки, но он не мог отделаться от мысли, что этот способ жадно и с невероятной скоростью съедает все его нервы. Просто выгрызает их с корнем.       Джагхед Джонс с некоторых пор стал соперником, предметом ненависти и самым настоящим препятствием. Этого не должно было свершиться, их дружба была крепче самого алмаза, но каждый раз, стоило парню увидеть Джагхеда и Бетти вдвоем; стоило ему увидеть их в объятиях или слившихся в поцелуе, мозг тут же отключался. Темнота, безумие, ненависть — вот и все его чувства. Обыденно и скучно. Он знал себя отлично, и мог предугадать любой свой следующий шаг, но только не когда она смотрела на него. В те моменты его светлые чувства разлагались, заменяя себя сугубо мрачными. Но никто этого не знал, ведь Арчи — парень с шаблонной внешностью, всеобщий любимчик и предмет для подражания. Просто немного сходит с ума. Где произошел сбой в системе? Где была допущена непростительная ошибка?       Всего одно её быстрое «привет», брошенное между делом, невзначай, а он уже проваливается в эту бесконечную бездну, непременно иссиня-черного цвета, взявшуюся из ниоткуда, поглощающую его с головой, беспощадно. Он думает, что уже утонул, но после лишь с небывалым разочарованием замечает, что все еще тонет, погрязая в этой мерзкой липкой жиже, цвета, давно вызывающего тошноту — чёрного. И наверное, Арчи будет задыхаться еще долго, дабы Элизабет Купер наслаждалась его болью как можно дольше. Арчи умер. Нет, сам он об этом конечно, не догадывается, но он умер прямо сейчас, всего лишь оказавшись пойманным одним ее мимолетным взглядом. В плену своих же безумных мыслей, запутанных в паутину; спутанный клубок, побывавший в лапах нашкодившего котенка. Арчи потерян в созвездиях. — Арчи? — а Элизабет не понимает, в чем причина такого взгляда парня. Она пыталась найти в его глазах, непременно когда-то любимых, так искренне желанные ответы, но не выходило. Нечитаемые эмоции. Несвойственные Арчи, чужие. — Все в порядке? — с наигранным беспокойством спрашивает блондинка, ей давно плевать на парня, так беспощадно разбившего ее сердце. И она мстит, сама о том не догадываясь. Арчи ведь для Вероники. Арчи не для Бетти. «Как все может быть в порядке, если ты так далека? Рядом… Но далека.» А вслух только: — Да, Бетс, как всегда превосходно, — и фальшивая улыбка по выработанной привычке, как и полагается самому популярному тинейджеру школы — за исключением, разумеется, Джейсона, с которым его так часто сравнивали; настолько приторная — даже горечь не различишь. — Правда? — как-то уж слишком недоверчиво спрашивает девушка, но ей не интересно. Давно плевать. — Конечно. — Я, вообще-то, хотела спросить, не видел ли ты Джагхеда? — Бетти смотрит прямо ему в глаза без прежнего стеснения, без той неловкости и скромности. Парализующим, испепеляющим взглядом. Но на этот раз его сердце трещит по швам, не её. Смена ролей, игра контрастов.       Снова Джагхед. Имя, произнесенное из ее уст, кажется ему чем-то ядовитым, пропитанным желчью, до невозможности мерзким, определенно химозным и совершенно точно опасным. Арчи мысленно рисует в голове картинку, новую историю, в которой Джагхед стёрт со всех страниц; где Джагхеда не существует. И от того чувствует ненависть к себе же самому, ведь эти двое — его лучшие друзья, так нельзя. Но Арчи не волнует, что там можно, а что нельзя. У него свои правила. В конце концов, было ли когда-нибудь хоть что-то, чего Арчи хотел и не добился? Было.       Одно единственное, незавершенное, без галочки напротив. Элизабет Купер. Он уже не знает, для чего так намертво хватается за мысль о том, что безумно жаждет заполучить Бетс. Только из-за возникшего непреодолимого желания получить всё? Это пассионарное желание. Неудовлетворенность от мысли о том, что кто-то все-таки ему неподвластен. Ведь Арчи всегда получает то, чего хочет.       Она была у него под носом, но выскользнула, не успел он оглянуться. Он не думал, что она сможет так быстро найти ему замену, Бетти должна была продолжать бегать за Арчи, но она решила иначе, играя по своим собственным правилам. Не по его правилам. — Нет, не видел, — говорит парень, понимая наконец, что слишком долго простоял в ступоре. Подозрительно, но она все равно не поймет. Никто не понимает. В этом мерзком городе, погрязшем во лжи и грехах, никто никому не верит, никто никого не понимает. Но отношения Джагхеда и Бетти идеальны, и его это вымораживает.       Вымораживает во всех смыслах этого слова. Арчи не чувствует, что жив, слишком много льда; слишком много холода. Этот замкнутый круг из вечной вакханалии его порядком доканал. — Что с тобой? — снова удивленные глаза и напыщенная заинтересованность. Браво, Бетс. «Ничего, просто… Ты режешь меня без ножа. Я ненавижу тебя, Бетс. Ненавижу, потому что не могу контролировать.» А вслух лишь: — Хей, я же сказал, все замечательно. — Я рада, — говорит Элизабет и, добивая, заключает в дружеские объятия, в которых он тает, наконец освобождаясь из тесных ледяных оков. Арчи не может растаять. Только холод. Только безразличие. Только сталь.       А Бетти улыбается. Улыбается и светится, словно чертов ангел. Беззаботно, с откуда-то взявшимся энтузиазмом, с добрым блеском в глазах. Она и есть ангел. Но если милая малышка Бетс ангел, ангелы — убийцы. Бетти убийца. Бетти убивает Арчи. « Ну не томи, убей же меня наконец, Элизабет Купер. Я не против... »