Холодное пламя

Зимняя Королева любила вино. Борское, золотое. Когда Красный Замок брали штурмом, его погреба разграбили почти полностью, но осталось ещё много. Как же хорошо. Дейенерис наполнила бокал из хрустального флакона. Её муж расположился напротив – золотой обруч на чёрных кудрях. Солнце прогревало залитую светом террасу дворца. Стояло лето – первое за восемь последних лет. - Напомни, кому мы обязаны этим чудесным напитком? - Серсее из дома Ланнистеров, первой этого имени. Серсея Первая, Серсея последняя. Когда Дейенерис въехала в тронный зал верхом на своей Серебрянке, королева лежала удавленная у подножья Железного Трона с почерневшим от боли лицом. Её брат даже не пытался скрываться. Он стоял там же, со скрещёнными на груди руками – белой и золотой. - Вы должны быть благодарны мне, - проговорил белый рыцарь, когда его привели на королевский суд. – Я избавил ваше государство от тирана! - Кого вы имеете в виду, сир? – осведомилась королева. – Вашу сестру или моего отца? И даже если я поняла вас правильно, вы нарушили все клятвы, которые когда-либо давали. Говорят, среди всех пороков три наиболее страшные: убийство родичей, убийство сюзерена – и убийство себя. Первые два вы уже совершили, сир. Окажите же услугу – избавьте мир от своей собственной персоны, ваша душа уже не станет чернее. Она дала ему возможность умереть своей смертью, и он ею воспользовался. Это произошло на следующее же утро. Цареубийца бросился на меч, одетый в белое, в богороще Красного Замка под сенью огромного дуба. Наверное, смерть была более благородной, чем заслуживал дважды цареубийца, но что теперь об этом говорить? Участь других была куда более устрашающей. Лорд-капитан Грейджой, что привёз её в Вестерос, умер после схватки со своим братом, Вороньим Глазом. Виктарион умирал от судорог несколько дней после того, как прикоснулся к пропитанной ядом одежде самокоронованного правителя Железных Островов. Серого Червя разорвала на части толпа во время бунта в Королевской Гавани в первый год правления Джейехериса. А Миссандея… Дени часто вспоминала о Миссандее. Она умерла от весенней горячки, когда о весне оставалось только мечтать. Теперь рядом с ней не осталось никого, кто проделал с ней долгий путь из Залива работорговцев. Только Джейехерис. «Преклоните колени перед Джейехерисом из дома Таргариенов, третьим этого имени, Королём, Сокрытым до Поры, третьим этого имени, истинным и законным королём Андалов, Ройнаров и Первых Людей, Защитником Государства,» вещал новый верховный септон на коронации. Красная жрица тоже была там. Она с грустью посмотрела на людей вокруг, на царедворцев, сменивших сторону третий или четвёртый раз, и шепнула на ухо Дени: - Моя миссия здесь окончена, принцесса. Великий враг повержен, и Лёд и Пламя наконец объединились под знаменем истинного бога. Мир больше не нуждается в таких, как я. Она исчезла, не оставив даже письма. Впрочем, Дейенерис и не нуждалась в письмах. Вот только насчёт Льда и Пламени жрица ошиблась. Я огонь, который потушили ветра зимы. Чувства были, спору нет, но корона меняет человека, который её носит. Справедливость короля была общеизвестна; но справедливость сама по себе требует некоторой жёсткости, а далеко ли от жёсткости до жестокости? Когда ты перестанешь узнавать мир и саму себя. То самое письмо Дени хранила в шкатулке вместе с драгоценностями, извлечёнными из потайных сокровищниц дворца. С тех пор как они разъехались по разным спальням, она всё чаще и чаще перечитывала его. Джейехерис – или Джон? – не обрадовался, узнав, что она не может родить наследника, ради которого он взошёл на трон, а что ещё могло разрушить хрупкую надежду на счастье? Увы, любовь прошла быстро. Слишком быстро… Может ли победа быть поражением? Теперь Дени начинала понимать ответ. Она королева, отвоевавшая наследство отца, но собственный муж не может её видеть, а народ не принимает новую власть. Половина жителей даже спустя четыре года считает его бастардом, сколько ни показывай им разноцветные бумаги. До неё доходили спутанные слухи об организации покушений – и не на короля, а на его супругу. «Берегите себя,» шептал ей напудренный евнух Варис, «вы нужны стране больше, чем этот бастард, кем бы его ни называли. Вы – законная наследница, а он – нет. Пташки напели мне, что…» Тут его позвали, он коротко поклонился и ушёл. На следующее утро его нашли в глухом уголке сада с ножом в боку. А Дени снова начала бояться.

* * *

Ночь была тёмной и тёплой. Дейенерис стояла у окна и оглядывала спящий замок. Если бежать, то сейчас. А что оставалось делать? С такими настроениями в народе Джейехерис может не продержаться и года, а она и того меньше. Помнит ли он о своём обещании? Север помнит, написал он ей, но у его жителей память короче. А ведь ни одна из остроносых галей так и не посетила порты Семи Королевств. Но другого выхода Дени все равно найти не могла. Она собрала вещи, какие могли пригодиться, еду, кое-какие украшения. Если что, деньги у неё будут – толстый кошель проследовал в мешок. Нищенствовать мне не впервые. Нервный смешок сорвался с губ Дени, когда она закончила приготовления. Мешок был достаточно удобным, чтобы пронести в складках платья мимо стражи. Ключи от подземелья, где жили её драконы, были только у королевской четы – Дени сама настояла на том, чтобы их переселили ближе к ней. Охрана без лишних вопросов раскрыла двери перед своей госпожой, она их к этому приучила. Драконы пошевелились во сне, Дрогон открыл глаза. - Пора. Просыпайтесь.