Греховный Спикер

***

      Поздним вечером жизнь в Сиродииле не замедлялась. Уставшие после трудового дня, жители ужинали в домах и тавернах, согреваясь теплом от весело потрескивающих в каминах поленниц. Бандиты выстраивались небольшими группами, скрываясь в тени у перекрестков дорог и под сводами древних руин. Стражники и патрули готовились к дежурству, натирая доспехи и натачивая мечи. Предстоящая ночь для всех была привычна, ничем не отличалась от прошлой. Дневную городскую суматоху сменял размеренный ритм, с редкими резкими нотами мелких происшествий.       Город Ночи - уникальное место и жемчужина Темного Братства, укрытый в горах Джеррал, жил своими динамиками. Убийцы отправлялись на контракты, ликвидаторы готовили отчеты и планировали исполнения, словом каждый занимался своими обязанностями.       В Святилище Ситиса проводилась небывалая церемония. В виде исключения, Великий Слушатель ( по неподтвержденным источником со словами «Да я все сделаю, как же вы меня уже достали со своей свадьбой!») именем Ситиса собрался связать судьбу Верховного Спикера и его нового душителя. Проще говоря – свадьба в стиле Темного Братства. А в стиле Темного братства всегда все делалось тайно, беззвучно, даже молча, а потом люд пребывал в ужасе и недоумении. Так планировалось и в этот раз. Прежде всего в ужасе пребывали темные сестры, которые невообразимым способом вели Рани из квартала Черной Руки в Святилище, стараясь чтобы длинный шлейф белоснежного платья не волочился позади, а по наставлению спикера Арахны, «величественно продолжал путь невесты». В недоумении пребывали все остальные, наблюдавшие за этим шествием. Шествие на вопросы не отвечало, но и те кто уже видел необычную данмерку блондинку, и те, кто впервые ее лицезрел, не могли отвести удивленных взглядов. Это было белое пятно на тьме и резало глаза всем. А само шествие сестер и Ранитко пребывало в своем настроении и чинено прибыло к Святилищу.       Свет факелов и заклинания школы Иллюзии создавали незабываемую атмосферу особого торжества. Путь по мосту к алтарному помещению был усыпан лепестками алых роз. Дуальтэ, облаченный в золотой двемерский доспех, вел под руку свою прекрасную сестру. Величие и торжество момента захватывали обоих. У алтаря Отца Ужаса стоял Винсент, и трепетно поглаживал колечко, которое не терпелось одеть на пальчик любимой. И разумеется, то и дело вздыхал, выражая свои эмоции. Празднословие в алтарной не допускалось, и общение можно было свести к обмениванию вздохами, подмигиваниям или даже высовыванием языков. Арахна и Люсьен в черных мантиях, словно ожившие Мать и Отец, расположились с разных сторон алтаря, почтительно склонив головы перед Ситисом.       Войдя в алтарную, Дуальтэ и Рани не сговариваясь остановились и посмотрели вверх, пытаясь увидеть лицо Ситиса в его статуе. Если Рани тут раньше бывала, то для Деальтэ это был первый раз. Данмер проникся таким трепетом, что впал в оцепенение в прямом смысле. То ли по велению Ситиса, то ли по гениальной задумке одного любителя играть на чужих эмоциях, Дуальтэ замер и не двигался. Оцепенение снял страж Святилища, аккуратно забросив следом за Рани весь длинный шлейф ее платья, после чего каменные двери замкнулись, громко намекая на неотвратимость конца. Дуальтэ неспеша пошел к алтарю, делая небольшие паузы после каждого шага. Или трепеща перед самим Отцом Ужаса, или опять же под действиями магии иллюзии одного мастера этой магической школы, он то замирал как под параличом, то отмирал и делал шаг. Ему было довольно жарко и непривычно тяжело в этих двемерских доспехах. Особенно раздражал его шлем. Но, поскольку иные лица кроме Черной Руки не могли предстать перед лицом Ситиса, лицо было приказано спрятать. И если лицо Рани скрывала воздушная белая фата, то ее брата укрывал пятикилограммовый шлем.       Жениха и невесту поставили напротив друг друга у каменного алтаря. Арья ободряюще коснулась руки сестры, и встала рядом. Сапфир от всей ситуации, растерялся. Энергетика места и Сила, исходившая из статуи и каменного сооружения под ней, являющегося мостом, связующим Ситиса с Тамриэлем, повергали в шок. Ну и конечно велика вероятность внешнего давления на его психику со стороны одного человека, который эти вещи страсть как любил. В новом свете перед данмером предстала его жизнь и служение Братству. Дав себе зарок разузнать все подробнее, Дуальтэ, мотнув головой, привел себя в чувство и встал рядом с Винсентом. - Согласен ли ты, Винсент Вальтиери, Верховный Спикер Темного Братства, взять в жены Ранитко Снишеч, и провести вместе с ней вечность в служении нашему Отцу Ужаса? - Да. - Согласна ли ты, Ранитко Снишеч, избранная дочь Матери Ночи, опора и меч Черной Руки, взять в мужья Винсента Вальтиери, и провести вместе вечность в служении нашему Отцу Ужаса? - Да! - Рани не сводила взгляда с Винсента, как и он с нее, и слышала слова Люсьена частично, мысленно уже управляя его Западной Крепостью, примеряя многочисленные наряды, бесчисленные украшения и ведя армии верных в освободительную битву с Аргонией. - Время произнести клятвы и обменятся кольцами. - Спокойным голосом изрек Люсьен, протянув Рани и Винсенту свечи, символизирующие пламя любви и верности. - Я помню, как наблюдал за твоим первым контрактом. Убийство капитана на корабле. Я стоял под огромным тополем, просто чемпионом мира по пуху, и смотрел, как ты осторожно забиралась в ящик, так что любой ловкач позавидует, и думал, что вижу самую хрупкую как роза и смертоносную девушку на земле. Я также понял, что ты очень нравишься мне и эта симпатия была чем-то большим, чем страсть к крови. Сейчас посмотри на мое лицо. Я могу при всех сказать, что люблю тебя всем сердцем и клянусь любить и оберегать вечно! - Винсент зажег свою свечу от огней зажженных в честь Ситиса, поставил ее на алтарь, взял с него кольцо с черным бриллиантом и одел на руку Рани.       Рани срочно вспомнила весь инструктаж, полученный от сестер по пути на церемонию. Арахна в процессе сборов старались заставить Рани выучить несложные слова клятвы, но ничего у них не получалось, поскольку Рани постоянно отвлекалась на огромного паука. И тогда Вероника подсказала, что « в крайнем случае можно просто повторить то, что скажет Винсент». Но никто не думал, что Винсент и тут начнет «лить воду» про прошлое и объясняться в любви. Немного растерявшись, Рани вторила словам Винсента, как могла, однако память опять подводила: - Я тоже с самого начала стояла под защитой большого и красивого дуба, это дерево мне подходит мне по двархе, и думала, что ты ничего. Клянусь всегда тебя слушаться. И я тоже тебя люблю! Скромно улыбнувшись, найдя золотое кольцо, Рани одела на безымянный палец любимого. - Именем Ситиса и Матери Ночи благословляю ваш союз. Можешь поцеловать и покусать невесту.       Винсент медленно поднял фату и нежно поцеловал Рани в губы. После такого волшебного поцелуя все в жизни блондинки братства перевернулось. Она теперь стала женой Винсента, о чем раньше и подумать не могла! Сейчас ее любимый мужчина положил ее ручку на свою, и они вышли из Святилища. Все тревоги и вообще весь мир сгорали в лаве под каменным мостом, по которому Винсент вел свою любимую жену. Сапфир с Арахной отдаленно следовали за ними и по очереди поправляли длинный шлейф платья Рани. Который уже ненавидели одинаково за то, что сильно мешал и мог испортить торжественный момент.       Выйдя на Площадь новобрачные увидели коридор из братьев и сестер. Все поздравляли прекрасную пару, осыпали головы Рани и Винсента Вальтьери монетами и цветами ,и проводили в трактир «Последний ужин», где столы уже ломились от яств и напитков. Теперь предстояло отметить свадьбу шумным пиршеством. Хотя все уже не могли больше пировать, но темное братство все-таки элита Сиродиила, и стойко приняли и этот вызов.       Пока Рани мастерски приковав общее внимание к себе, принимала поздравления и подарки от сестер, Винсент отправился в апартаменты Великого Слушателя. Люсьен за рабочим столом читал отчеты и кивком пригласил спикера присесть. - Наш постоянный клиент хочет заказать серию убийств, но прийти к нему должна Ранитко. Личная просьба, и скидки делать не придется. - Артаус Глориус? - Он самый. Какие у вас планы на завтра? Повезешь Рани в Западную башню? - Нет. Дела Братства превыше всего. С завтрашнего дня мы готовы приступить к своим обязанностям. При этом хочу обратить Ваше внимание на то, что и в настоящее время мы оба служим Матери Ночи. Рани, услышав куда мне нужно уйти, приковала внимание к себе так, что моего отсутствия никто не заметит, по меньшей мере, еще минут двадцать. Но все же не хотелось бы чтобы тень подозрений легла на мою супругу из-за того что я оставил ее на нашем общем празднике. Уверяю, наше участие в жизни Братства ни в коей мере не умаляет эта хм..свадьба. - Хорошо. Вот списки заказчиков. - Люсьен протянул Винсенту скрепленные печатью пергаменты с именами. Положив списки в карман, Винсент собрался уходить. - Ты же понимаешь, что теперь стал уязвим? Ранитко серьезный рычаг давления, и когда у нее родится ребенок, то твои дни на посту спикера сочтены. - У нас не может быть детей. – Вздохнув и снисходительно улыбнувшись, ответил Винсент и вышел. – Никогда. – неслышно добавил он уже направляясь по коридору, и в глубине его взгляда возникло нечто отдаленно напоминавшее глубокую скорбь. - Кто знает, кто знает...- Хитро улыбнулся из-под капюшона Слушатель, вспомнив об их с Арахной подарке новобрачным.       Винсент вернулся к Рани так же незаметно, как и исчез, и очень скоро «под шумок» танцев они удалились «к себе». Наконец им предстояла уже настоящая первая совместная ночь. То, что это была уже почти не ночь и далеко не первая, нисколько не умаляла груза ответственности у молодоженов. Оба старались как-то отвлечь и расслабить друг-друга беседой или нежными прикосновениями. Пока Верховный Спикер и Рани скрылись в неизвестном направлении, Сапфира атаковали с просьбами песен, которые данмер с хмельной радостью исполнял. То и дело Сапфир поглядывая на Арахну ликовал в глубине души. Арахна сидела одна и точно чувствовала себя брошенной на этом празднике жизни. Окруженная толпой счастливый, любящих и уважающих ее братьев, Арахна оставалась одинокой. И Сапфир выстроил мощнейшую линию атаки на эмоциональную поддержку любимой недостижимой женщины. Песни в духе «Грусно ль тебе моя любимая», « Мне так обидно за тебя» и тому подобные хиты наполняли сердца братьев положительными эмоциями, а сердце Арахны было тайной. И очень хотелось как-то проверить, уже примет ли она хотя бы предложение провести вместе время, или можно даже вновь заикнуться о вечности вместе. После танцев сестры, состоящие в браке, подсели к Арье. - Теперь мы тоже можем пройти церемонию женитьбы в святилище? - Спросила Тамара. - Эта церемония была исключением. Больше таких никогда не будет. - Арья вздохнула грустно и отпила из бокала глоток, сестры тоже печально нахмурились. - Но для других союзов в храме Ситиса приготовлены ожерелья невест, благословленные на любовь и защиту брака Матерью Ночи. - Лица сестер оживились. - Можем в качестве традиции выдавать мужьям луки и стрелы, а женам рисовать красные точки на лбу. Шучу, только ожерелья. - Арахна ухмыльнулась и удалилась, под недоуменные возгласы темных сестер.

***

      Мерик нашел Персея в Оранжерее. Включив все свое очарование, тот с упоением слушал сестру-алхимика, проводившую для него экскурсию, как для новичка. Без объяснений, Мерик прервал монолог алхимика о пестиках и тычинках, и сопроводил Персея в апартаменты Люсьена Лашанса. Вид грозного норда в орочих доспехах и упоминание имени Слушателя, отбивали желание разговаривать по дороге. Персей понуро следовал за Мериком, готовясь к худшему, и старался припомнить, какие догматы мог нарушить за все время пребывания в Темном Братстве. - Рад Вас видеть в добром здравии... - Начал Персик, сев на стул у стола Великого Слушателя и выдав самую свою прекрасно-трогательную улыбку. Люсьен отложил книгу и пронзил мера взглядом своих черных глаз: - Все силы Мораг-Тонг брошены на твои поиски. За какие заслуги, дорогой брат, тебя так ценит глава организации? Рассказывай. - Я никто и звать меня никак, я просто... - Персей пытался увернуться от взгляда Великого Слушателя, но не мог.       Плюнув на бесплотные попытки что-то переиначить или утаить, он решил открыться и рассказал Люсьену всю историю своей жизни, начиная от рождения и заканчивая приездом в Сиродиил. Стараясь быть максимально непредвзятым, он иногда даже выводя что-то на шутку, поведал о том, как жил в Моранг-Тонг. Об издевательствах и насилии над Союзниками, только вступающими в ряды убийц, о наказаниях справедливых и чаще не очень, Персей говорил с улыбкой в нужных местах и только вздыхая изредка над своей печальной долей. Его рассказ занял порядочное время, а Слушатель ни разу его не прервал вопросом. Люсьену стоило лишь пристально посмотреть на Персея в какой-то момент, чтобы заставить говорить про интересующее событие более подробно. - С того момента, как меня купили у Телвани, меня называли ублюдком, выродком, грязным н`вахом, и я им, в итоге, стал. Я люблю власть, и вижу, когда сильный применяет свою силу себе во благо, уничтожая других. Только так можно добраться до своего места под солнцем. Я знаю структуру Темного братства, Догматы и пояснения к ним, мне нравятся здешние порядки, и я собираюсь основать собственное Темное Братство. Уверен, это мне подойдет, и я для этого гожусь. Теперь можете убить меня. Мне нечего скрывать. - Закончил свою речь Персей.       Некоторое время босмер сидел в тишине, и пользовался моментом чтобы оценить сказанное. Никогда еще ему не приходилось рассказывать всю свою жизнь, и теперь ум убийцы сам разложил все в голове по полочкам. Оставалось лишь принять реальность и сопоставить с прошлым. Он наконец понял, кто он и чего он хочет. Он хочет свое собственное темное братство. Не такое, как это, не такое, как Моранг-Тонг, а что-то среднее... Разумеется, ни Темное братство ни Моранг Тонг не позволят так просто взять да и организовать конкурирующую организацию. Конец выходил лишь один, скоропостижный и без вариантов выжить.       Люсьен молчал, изучая мера. Его лицо было непроницаемо, как и мысли, отчего Персей все больше чувствовал себя бактерией под окуляром ученого. Макнув перо в чернила, Слушатель подписал какой-то документ и протянул Персею: - Вот это отдашь Церкеену, после чего покинь Город Ночи. Отныне ты не имеешь права возвращаться в это место или искать другие убежища Братства. Тебе запрещено пользоваться оружием Братства или тренироваться с братьями. Твое нахождение в Городе Ночи окончено. Ты волен поступать, как захочешь, но я рекомендовал бы тебе отправиться в город Брума и побеседовать там с Джолгаром.       Люсьен подал знак удалится. Персей, старательно скрывая свое удивление, смешанное с радостью и печалью, послушно вышел и последовал за стражем. Из рук стражника квартала он незаметно перешел под надзор Мерика. - Брат, точнее теперь уже друг... Где мне найти Церкеена? Люсьен Лашанс передал ему вот этот документ... – Персей проговорил это с плохо скрываемой издевкой, надменно улыбаясь. - Он у Гетто в Последнем Ужине. Вчера один моровиндец, бретон, если не ошибаюсь, наелся цветов астры, так Лоурус его час откачивал. - Мерик похлопал Персея по плечу. – После выхода из квартала Черной Руки очень редко кто-то улыбается. Великий Слушатель справедлив. Молодца, брат! Так держать! – Без тени обиды или злобы ответил Мерик.       Пройдя в Последний Ужин, где продолжалась свадьба, но уже без молодоженов, Персей быстро разыскал Церкеена и вручил ему бумагу. Ликвидатор в ответ на раздражительное хамство только сощурился. А Персей искал взглядом Дуальтэ, с которым срочно захотелось выпить, поговорить и подраться.       Сердце Персея обливалось слезами от тоски, но рассказать кому-то о том, что его выкинули как надоевшего котенка, было стыдно. Но Сапфира в трактире уже не было, и босмер удалился. Забрав свой нехитрый скарб из квартала новичков, наврав всем, особенно Халере о том, что его переводят в дальнее убежище, Персей скоропостижно удалился. Он вышел из каменной пещеры в снежных горах и отправился вперед. Пока он был так близко к Темному Братству, казалось разумным следовать указаниям Слушателя. А потом кто знает, как может обернуться жизнь. Основать собственное братство, честное, сильное, вот что было в голове Персея. Но пока он дошел до города, все крамольные мыслишки вымерзли.       Привыкшему в палящему солнцу и пепельным бурям меру, промозглые ветра и вечный холод Брумы казались издевкой судьбы. Персей за пару септимов разузнал все о тавернах и ее посетителях и посмешил в Радушие Джеррала.       Стряхивая снег с капюшона на пороге трактира, Персей сразу обратил внимание на фигуру в черном балахоне. Мысль о том, что теперь он безошибочно вычисляет темное братство даже в безлунную ночь, нарисовала на лице блондина улыбку. Логично, что Слушатель отправил его к своему доверенному лицу, только не понятно зачем. Заказав у стойки какого-то жареного местного зверя, Персей решительно сел напротив темной фигуры. - Ты ведь Джолгар? Слушатель сказал, что ты можешь кое-что для меня сделать. Меня зовут Персей, если ты еще не знаешь.       Джолгар не без удивления и радости, рассматривал необычного незнакомца. Необычная форма, которую никак кроме как юбкой под кирасой назвать было нельзя. Сверкающие светлые волосы и кожа, словно в нее втерли золотой порошок. Но больше всего привлекали внимание почти мальчишеский голос и медового цвета глаза. Этот голос был слишком наглым и насмешливым, а глаза, глядевшие слишком распутно, все же точно принадлежали хладнокровному искусному убийце. Убийце без стыда и совести. Проводя дни и ночи на своем наблюдательном посту, утопая в скуке и апатии, теперь Джолгар буквально светился от возможности выполнить приказ самой Черной Руки. Представившись, он протянул Персею ключ и увесистый сверток ткани: - Все готово к Вашему приходу. Дом второй справа от восточных ворот города. А это лично от меня. - Джолгар кивнул на сверток, притаившийся на краю стола. - Благодарю. - Улыбнулся Персей, забирая все в мешок. Трактирщик принес заказ и босмермер принялся трапезничать, а Джолгар кивнул и ушел.       Персею вновь предстоял выбор. Вновь в его сердце зародили чувство надежды. Продолжать ли эту игру с Братством? Все это выглядело как ловушка. Причем ловушка, продуманная и устроенная давно. Люсьен Лашанс выглядел как человек, предусмотревший все. С того момента как Персей на него покусился.       Выйдя из трактира, босмер закутался в плащ. Его рассуждения были ни чуть не лучше чем погода. Выходило так, что Лашанс просто издевался. Это было словно ловить шалков – они приклеивались намертво к меду, смешанному с клеем, позарившись на сладость, лишались ног и умирали. Скорее всего, в этом доме его убьют. Тогда зачем этот мешок от Джолгара? В нем что-то противодогматное? А вдруг там будет какой-нибудь заказ? Но скорее всего, этот дом - место казни.       Персей уже сожалел что не чувствует той легкой тоски, что была когда он покинул Город Ночи. Сейчас ему было еще хуже, ведь он понимал, что все это просто издевка. Никто не принимал его в Братство, никто не считал его братом. Или же он просто не сумел проявить себя. Но почему так больно? Как будто провалил дело всей своей жизни. Резной деревянный дом нашелся сразу. Присмотрев по дороге до него симпатичную имперку, свернувшую в дом неподалеку, Персей по-хозяйски открыл дверь ключом и вошел внутрь. Это был обычный дом Брумы, с высокими потолками, большим камином в гостиной, украшенный чучелами медведей и волков. Но самое важное – дом был прогрет! Тепло шло с нижнего этажа и Персей, бросив ключ и сверток, что передал Джолгар на стол, принялся изучать комнаты.       Босмер представлял себя скайримским Охотником за головами. Никакой засады тут, как оказалось, не было, и Персей, пользуясь случаем, отогревался и лазил по всем углам, собирая все, что понравится, в мешок.       Дом был отлично убран! Справа от гостиной располагался рабочий кабинет. Массивная мебель из дуба, шкура северного волка вместо ковра, золотое перо и чистые листы пергамента... Книги, важные для любого убийцы, аккуратно располагались на полках. Тут же компактно были сундуки из стали, стойка с оружием и широкая лавка напротив большого стола. Стол показался Персею прямо-таки особенным. Босмер сел за него и сразу почувствовал себя солидной личностью. Напротив стола ютилась табуреточка для удостоившихся аудиенции хозяина.       Слева от гостиной у бочек и ящиков, набитых разнообразными предметами быта и тканями, вверх вела лестница. Второй этаж начинался небольшой кухней, старательно наполненной всевозможными продуктами и напитками. Присвистнув от удивления, Персей откупорил ножом бутылку вина и продолжил осмотр.       За кухней, над гостиной и камином, стояла статуя Матери Ночи, и лежало два документа с печатью Империи. Не сдержав врожденного любопытства, Персей прихлебнув вина, прочел эти документы. Первым оказалась купчая на дом, а вторым право на его собственность, где единственным хозяином указывался Персей из Мороувинда. - Вот это поворот! - Персей залпом осушил всю бутылку, перечитал документы и сел прямо где стоял.       Еще долго Персей не мог привести мысли в порядок и выстроить хоть какое-то понимание того, кем он является. И как ему дальше жить. Побродив по городу, он нашел небольшую работенку в кузнеце и занятное дело для продавца в Новораме, по конвою товара к заказчику. Вернувшись в дом, Персей уснул на теплой и слишком большой для него нордской постели. Его сон прервался внезапно, и рука тут же привычным движением запустила в предмет пробуждения метательный нож. Персей зажег лампу и потер руками лицо. Его нож угодил в шкаф, который с непривычки показался фигурой вора. Но стоило Персею устало выдохнуть, как в комнату вошел Слушатель. - Я вижу, что ты последовал моему совету. Чем планируешь заняться? Персей настолько оторопел, что не мог даже шутить или скабрезничать. - Вот выправлю ящик гвоздей для местной кузницы, а потом поеду доставлять товар заказчику. Слушатель стоял напротив и, взглянув на торчавший из шкафа метательный нож, покачал головой. - Значит это то, чем ты хочешь заняться? Тут Персея немного отпустило чувство удивления, и он усмехнувшись, эффектнее сел на кровати, сложив руки на груди. - А ты, стало быть, хочешь предложить мне несколько другое занятие? И даже отдельный дом для этого не пожалел. - Да. – Кивнул Люсьен, вынув нож из стенки шкафа. – И ты уже это понял. Согласен? - Раз уж мне так и не удалось покончить с собой напав на тебя, я согласен на любое самоубийство. Так ты меня возьмешь или нет? В ответ Слушатель метнул нож в спинку кровати рядом с Персеем, заставив его замолчать. - Ты отныне возглавишь проекты по уничтожению Мораг-Тонг. Все наши гости из Мороувинда будут на тебе. Ты не ублюдок и не выродок. Называя себя так, ты оскорбляешь Мать Ночи. Я вижу твою сущность, Персей из Морровинда. Постарайся оправдать доверие Черной Руки. Приказы с сегодняшнего дня ты будешь получать от Спикера Арахны. Возвращаться в Город Ночи и посещать другие убежища Темного Братства тебе запрещено. Пока не найдены предатели и не уничтожены враги внутри Сиродиила, - запрещено. Да хранит тебя Ситис. Люсьен улыбнулся Персею так тепло, как родному, и развернувшись, беззвучно ушел, скрывшись под «хамелеоном». - Слушатель справедлив. - Вспомнил слова стража Персей, - но собственный дом?! Мне никогда не делали таких подарков и чести не оказывали. О, Ситис, это самая лучшая жизнь! - Персей пританцовывая сбежал по лестнице наверх и развернул сверток, полученный от Джолгара.       Увесистый мешок септимов, которых было не меньше тысячи, доспех элитного убийцы черный как самая непроницаемая ночь и два даэдрических кинжала с безупречными рубинами, сверкавшими как глаза алчущих, находились внутри.

***

      Тем временем, превратившись в птицу, Арья решила осмотреть любимый город и понаблюдать за его жителями. Кристофер с Оникусом, прилипшем к некроманту как клыкастый банный лист, что-то копали в саду. Зеленоглазому имперцу пришлись по душе маниакальные наклонности вампира. Сквозь летевшую горстями землю, Арья слышала гулкий бас поучения: - «Наша работа и так эшафот обреченности, я пытаюсь украсить каждую могилку...». Аркуэн с Морганом неподалеку направляли пламя из ладоней на гигантские яйца, которые уже дали трещину, готовясь явить миру либо теневых ящеров, либо кого-то похуже. Вероника с Гетто, как и Тамара с Себастьяном, заперлись в своем доме и оглашали пустые улицы сладострастными стонами. Из лазарета слышались гневные вопли Лоуруса, которого на несколько дней навестил Говард. Алхимик-приколист вновь что-то напортачил и забаррикадировался от великого целителя в кладовой. Церкеен, стражи святилища, все огромное темное семейство продолжало жить и их жизнь била ключом темной жизни, принося смерть и ужас в Сиродиил, над которым уже нависла глубокая ночь. - Идем спать, радость моя. - Услышала Арахна голос Люсьена, незаметно подкравшегося к ней. - Завтра для Темного Братства наступает новый день.