Вопрос доверия

      Ник украдкой оглянулся на кабинет. Можно не сомневаться, теперь коллеги каждый его взгляд в этом направлении истолкуют с юмором. К счастью, капитана на месте не оказалось, и, значит, в кабинет идти не нужно.       — Пойду, кофе выпью, — сказал Ник, поднимаясь. — Тебе принести?       — Я недавно пил, спасибо, — не отрываясь от чтения покачал головой Хэнк.       Закономерность, проверенная временем: если капитана нет в кабинете, значит он у кофейного автомата. А если и там нет, то искать бесполезно — уехал, проще позвонить. Он и на звонки не всегда отвечал, но через полчаса обязательно перезванивал. Время уже настало обеденное, так что шансов найти капитана в управлении было не много.       Ник спустился на первый этаж, покрутился у автомата, размышляя, соответствует ли вкусный запах капучино тому, что чудо-агрегат может ему выдать, и не соблазнился. Место однако было людное и шумное — за неимением конкурентов автомат пользовался спросом, — а вот коридор инфоотдела выглядел достаточно пустым для приватного телефонного разговора, и Ник свернул в него, на ходу выискивая сотовый номер капитана.       Дверь за его спиной чуть слышно скрипнула — он оглянулся и даже не удивился появлению шефа: очень удачно всё совпало, тут как раз можно поговорить без посторонних.       — Сэр, я просмотрел наш вчерашний ма…       Капитан их встрече тоже не удивился. Шагнул вплотную, положил руку на плечо и придавил Ника к стене.       — У меня очень серьёзный вопрос, постарайся на него ответить, — произнёс он таким ледяным тоном, что Ник инстинктивно вцепился пальцами в стену, пытаясь нашарить пути к отступлению. — Что тебе известно о смерти твоих родителей?       — Что? — Ник опешил. — О… Ну, они погибли в автокатастрофе.       — Но это не была случайная катастрофа.       — Нет. Я только недавно узнал, что дело с запозданием переквалифицировали как предумышленное убийство. Но я не знаю, за что их убили. Сейчас из четверых подозреваемых в живых остался только Акира Кимура. Сэр, я не понимаю, какое отношение… — Он попытался незаметно выбраться на свободное пространство, но капитан упёр руку в стену над его плечом.       — Ты там был? Саму аварию видел?       Ник вскинул голову, заглянул в пристальные капитанские глаза и почувствовал, как хрустит в пальцах сотовый телефон. Кровь зашумела в ушах.       — Я был в школе, сэр, — негромко ответил он, перехватывая запястье шефа.       Почему-то Ник был уверен, что сломает его, и почему-то не сомневался, что капитан об этом знает. Капитан не отстранился и продолжал смотреть в глаза, изменился только его взгляд — перестал давить, и Ник со своим воинственным настроем ухнул в него со всего разгона.       — Не понимаю, что происходит, — признался капитан. — Сейчас пришёл ответ на запрос, который я зачем-то отправил вчера. Ответ из Нью-Йорка. Натаниэль Адамс вёл расследование аварии в Райнбеке.       — Нет, его вёл… — Ник попытался вспомнить имя детектива, приславшего ему фотографии Рота, Флинна, Маркезы и Кимуры, но никак не мог сосредоточиться. Ярость схлынула, и теперь находиться в капитанском захвате стало ещё неуютнее. Стискивать его запястье вообще неудачная оказалась идея. Ник отпустил руку и вжался в стену.       — Детектив Габсер тоже вёл, — подсказал капитан, — но уже после Адамса.       — Адамс — тот коп, из-за которого аварию целый год считали несчастным случаем? — удивлённо вскинулся Ник.       — Сокрытие и фальсификация улик. Когда проверка обнаружила подтасовку фактов, его уволили быстро и без шума. Я понимаю, ты не можешь знать, что произошло восемнадцать лет назад. Но сейчас что рядом с тобой происходит?       На душе сделалось тоскливо и гадко. А, сэр, всё просто на самом деле: я Гримм, поэтому в Портленд съезжаются в прямом смысле слова сказочные подонки, и вам ещё повезло, что за час пятнадцать общения с Кимурой он вам только немного разбил лицо.       — Я не знаю, — пробормотал Ник, отводя взгляд. — Если и знал, то это было вчера.       — Память не возвращается?       — Всплывают какие-то невнятные обрывки.       — Как сейчас?       — Сейчас? Я ничего… — Ник поднял голову и с удивлением обнаружил, что глаза капитана закрыты. Ресницы чуть подрагивали, и между бровей пролегла глубокая складка, — …не вспоминаю. Сейчас.       — Что-то такое было, — прошептал капитан, — что-то важное.       Нику стало бы гораздо легче, если б шеф вначале его отпустил, а потом уже вспоминал, но он знал по собственному опыту, как легко потерять случайный проблеск, и настороженно замер. Интересно, за что зацепился разум капитана — за слово, обстановку, их странное положение в пространстве или даже, может быть, запах? Пахло кофе и ванилью. Кофе — от шефа, ванилью — от просыпавшейся на воротник сахарной пудры.       Что-то такое было. Что-то важное.       — Ник, выпей это, — тётя Мари протянула ему большую горячую кружку, — всё пройдёт.       Рука, упёртая в стену над его плечом, закрывала Ника от окружающего мира.       — Стой спокойно.       — Да, сэр.       Виска коснулось тёплое, пахнущее кофе дыхание. Как же здесь холодно.       — Ник, стой спокойно.       — Да, сэр.       Слишком холодно. Он хотел передвинуться к теплу, но ему сказали стоять. А потом наконец крепкая рука стиснула Ника за плечи и оторвала от ледяной стены.       Хэнк встретил его возвращение молча, уткнувшись в монитор, и попытался тайком сдвинуть кофейный стаканчик за бумажные развалы. Ник завис в полуприседе над креслом, складывая вместе две очевидные детали: чёртов стаканчик из автомата и выражение лица, будто по отделу пробежал Монро в истинном обличии. Вряд ли Хэнк видел, как капитан шагает по коридору, сжимая виски, в отчаянной надежде вернуть ускользнувшее воспоминание, а Ник, привалившись к стене, проверяет, пережил ли корпус сотового эмоциональное начало их разговора. Он бы и рад был подсказать капитану, что же такого важного тогда происходило — наверняка что-то важное, не просто же так шеф его… ну, помял немного, — но его собственные воспоминания, кстати не окрашенные тревогой, обрывались на том же самом месте. Ничего, ещё всплывут — в этом Ник был почти уверен. И почему бы Хэнку не надумать взбодриться в тот момент? Услышал бы о потерянных пятнадцати минутах на парковке — тогда хватило бы фразы «Это не то, что ты подумал». Впрочем, и сейчас можно её произнести — добить напарника.       — Эм-м, Хэнк, — Ник раздумал садиться и отправил компьютер в спящий режим. — Я на обед съезжу. Если задержусь, прикроешь?       — Давай. Прикрою, — с явным облегчением кивнул Хэнк.       Вот и отлично, за этот час можно решить много важного: позвонить Джульетте, узнать, как ей скучно под охраной, поесть, обязательно заехать к Розали — хорошо бы ещё в трейлер, потому что сообщение Монро «Вроде порядок» не вселяло уверенности, но тогда обратно в управление он сегодня не попадёт. Но главное, у Хэнка теперь есть возможность самостоятельно дойти до мысли, что это не то, что он подумал.       Даже пережёвывая очередной обычно вредный гамбургер, Ник продолжал терзаться совестью. Вначале Хэнк решил, что глаза его подвели, когда столкнулся с Потрошителем. Ладно, лес и погоня — всякое могло показаться. Но посмертное превращение доктора Бринкерхофа он видел ясно, а Ник притворился, будто ничего не произошло. Неуставные отношения, конечно, из другой оперы, да их на самом деле и нет, но пора прекращать убеждать Хэнка в его же безумии, а то ведь поверит.       Джульетте Ник позвонил по дороге к магазину экзотических специй и чая и с трудом поборол желание бросить всё и развернуться к «Банфилду», чтобы просто увидеть её и обнять. Нет, пока остаётся хоть малейший шанс, что на хвосте у него висит пара Жнецов, ехать к Джульетте нельзя.       Припарковавшись, Ник ещё раз оглядел дорогу — приличных автомобилей, которые Жнецы, похоже, могли себе позволить и позволяли, за ним не следовало. Рядом, отчаянно фырча, парковался только древний, изрядно поношенный и безжалостно запущенный плимут. Трое грузчиков в нём ничем не походили на Жнецов, тем более лучших, а он ведь приглашал лучших. Если вчера не сторговались на грузчиков.       Ничего, Розали сейчас посмотрит на него и сразу скажет: «Я такое уже видела». Ник воодушевлённо распахнул дверь лавки. Звякнул колокольчик, и Монро с Розали бросились в разные стороны от раскрытой на прилавке книги, будто мгновение назад как минимум целовались, а не читали, увлечённо тыча в строки пальцами.       — Может, мне выйти и снова зайти? — осторожно предложил Ник.       — Уф! — Монро перевёл дух, снова принимая человеческий облик. — Чувак, давай. Только не так резко.       — В другой раз, да, попробуй плавнее, а не как отряд спецназа, — поддержала Розали, впрочем, дружелюбно улыбаясь. — Проходи.       Она кивнула на боковую дверь. Ник шагнул во внутреннюю комнату, настороженно оглядел выложенные на стол хирургические инструменты — скальпель, зажимы, пинцеты — и оглянулся на входящих следом везенов.       — Серьёзный у вас подход к отравлению.       — Извини, забыла убрать, — Розали накрыла инструменты белой салфеткой, присела на высокий стул и водрузила на колени огромный рукописный справочник. — Давно не виделись, Ник. Ты когда так отощал?       — Сегодня, — вздохнул он.       — Это точно, — кивнул Монро, усаживаясь на соседний стул, — вчера утром выглядел как всегда.       — Ничего не ешь? — уточнила Розали.       — Я ничего не ем? Да я всё время ем! Я уже устал жевать. Нет, я не ем несъедобное. Сэндвичи, бургеры, печенье, шоколадные батончики. Я не знаю, куда они исчезают.       — А…       — Не возвращались.       — Тогда снимай свитер и футболку. Будем искать.       — Выходное отверстие? — невесело усмехнулся Ник, берясь за пуловер.       — Всё подозрительное.       Разоблачаться перехотелось. Подозрительного на нём хватало, в частности, синяков. Ладно бы Розали — другого специалиста у него не было, — но Монро ещё утром дискредитировал себя излишней сообразительностью.       — А у вас, кстати, ничего пожевать нет? — Ник жалостливо поднял брови домиком.       — Ты голодный? — встрепенулась Розали и обернулась к Монро: — Сходи, пожалуйста, в булочную через два магазина от нас. И мне сливочную пышку купи тоже, пожалуйста.       — Обложили! — возмутился Монро под натиском двух умоляющих взглядов и нехотя поплёлся выполнять просьбу.       Звякнул колокольчик.       Ник быстро стянул пуловер с футболкой, бросил их на диван и шагнул к Розали.       — Так… Повернись. Руки подними, — она осторожно прощупала гематомы, рёбра, надавила на желудок, сверяясь со справочником, и нахмурилась. — Одевайся. Похоже, что твой организм усваивает всю пищу на сто процентов, а так не бывает. И меня беспокоит, на что он тратит полученную энергию.       — Найди, как вернуть мне память, — попросил Ник, натягивая футболку. — Остальное можно решить потом.       — Нужно понять, от чего тебя лечить. Я с таким никогда не сталкивалась, но на днях прочитала пару справочников, — она улыбнулась и пояснила: — Решила, раз у меня появился друг Гримм, он ещё не раз позвонит проконсультироваться.       — Не рассчитывал оказаться в роли пациента.       — Да, это неожиданно. Давай, прежде чем делать какие-то выводы, уточним некоторые моменты.       — Давай, — Ник сел на диван и попытался привести в порядок полученные за день знания. — Мне удалось выяснить, что отравление произошло приблизительно в половине седьмого вечера. Возможно, раньше, но точно после четырёх. Дальше… я был не совсем вменяемый.       — В каком смысле?       — Это сложно объяснить. На записях с камер внутреннего наблюдения видно, что я вёл себя не совсем адекватно. И сегодня тоже иногда… — он замялся, — бывает… Говорю всякую чушь и замолчать не могу. Если чего-нибудь съесть, то на некоторое время проще себя контролировать.       — А память не возвращается?       — Обрывками. Я из них ничего не понимаю. Розали, знаешь, нас таких двое. Но у капитана только провал в памяти, я не заметил, чтобы он был такой же голодный.       — Вначале напарник, теперь капитан, — она покачала головой. — Признаки отравления зельем на лицо, и, что хуже всего, есть явные признаки зелья на крови. На тебя оно воздействует искажённо.       — Целью был капитан? — расстроился Ник.       — Возможно. В любом случае, противоядие нужно вам обоим. Попробуем найти, какое из зелий на крови отнимает память. И я на всякий случай возьму у тебя кровь — может быть, определю хоть часть компонентов зелья. Пока сутки не прошли, они могут проявиться под реактивами.       Ник с готовностью закатал рукав. Розали прошла к шкафчику и вынула из ящика упаковку шприцев и коробку с пробирками.       Колокольчик звякнул, когда она наполняла пятую.       — Ваши пышки, — объявил Монро, торжественно внося бумажный пакет. — О-о-о, а я думаю, откуда кровью пахнет.       — Выпьешь с нами? — Ник кивнул на штатив.       — Конечно. Как накроет — будем вместе кошку искать, — Монро присел рядом и открыл пакет. Комната сразу наполнилась сладким сливочным ароматом.       — Ты мне эту кошку теперь до конца жизни вспоминать будешь? — Ник зажал проспиртованную ватку в сгибе локтя, вытащил булочку и жадно вонзил в неё зубы. — Фмирифь, мы никохта не уфнаем, какими пуфями я дофол то поифкоф кофки.       — Галлюцинация? — спросила Розали, сметая использованный шприц в корзину. — Галлюцинации — тоже характерная особенность зелий на крови. Обычно возникают через два-пять часов после отравления.       — Я бы подумал на Адалинду, если бы своими глазами не видел, — Ник потрогал языком место давно уже затянувшегося прокуса на губе. — А она не могла снова стать Ведьмой?       — Нет, обратно невозможно. Ведьмами рождаются.       — Чувак, в Портленде могут жить и другие Ведьмы. Ты же Гримм — попробуй поискать, — посоветовал Монро.       — Не представляю, как, — признался Ник и поднялся с дивана. — Мне бы сейчас пригодилась помощь Медоносов, но они ушли. Так что пока я вижу только одну возможность выяснить, кто и зачем — вернуть память. Мне нужно возвращаться в управление. Найдёте хоть что-нибудь… Или ещё надо будет крови накачать — звоните.       — Непременно. Тебе дверь открыть? — предложила Розали, кивая на его руки: одна была занята булочкой, вторая всё ещё зажимала прокол.       — Справлюсь.       Обе двери открывались от себя. Ник распахнул внутреннюю локтем, входную — плечом и под звон колокольчика шагнул на залитый весенним солнцем тротуар. Пикап, наверное, уже прогрелся, как хорошая духовка, а в нём даже кондиционера нет. Парни из древнего плимута предпочли сидеть на улице, устроившись кто на капоте, кто на багажнике, оставив ржавые двери распахнутыми настежь.       Ник сунул пышку в зубы и полез за ключом зажигания. Ключа в кармане не оказалось. Но когда на диван садился, точно ещё был и больно втыкался в ногу, значит там он и лежит.       Звякнул колокольчик. Монро выглянул из-под прилавка, Розали — из-за двери в подвал.       — Ключ на диване оставил, — пояснил Ник, высвобождая пышку изо рта, и удалился в комнату. Ключ с брелоком лежал у подлокотника. Ник подцепил его мизинцем и снова вышел. — Пока!       Парни у плимута развили неспешную деятельность — открыли багажник и перебирали глухо брякавшие инструменты, с лёгким интересом поглядывая на чайный магазинчик.       Ник изловчился перехватить ключ проколотой рукой и уронил остаток пышки на ботинок. Булочка срикошетила от носка в водосток, оставив на прощание щедрую кляксу сливочного крема.       — Твою мать, — философски заключил Ник. Для проспиртованной ватки нашлось ещё одно, последнее применение, и грузчикам не так скучно воздухом дышать будет — цирк имени Бёркхардта уже прибыл. Одёрнув рукав, Ник отошёл к фонарному столбу, упёрся в него рукой и аккуратно оттёр крем с ботинка. — Мать твою…       Звякнул колокольчик. Монро высунул голову из-под прилавка и сполз обратно.       — Отрабатываешь плавный заход? — подозрительно срывающимся голосом поинтересовался он из укрытия.       — Монро, меня отравили, помни об этом, — сокрушённо попросил Ник, проходя к уборной. — Что бы я ни делал, не обращай внимания.       — Мы опять ищем кошку?       — Далась тебе эта кошка. Нет, я всего лишь вляпался в краску. Столб на солнце нагрелся, видимо, его недавно покрасили, а от жары краска размякла. А где Розали? — Он оглядел мыло и бумажные полотенца и остановил свой выбор на последнем. Мылом серебрянку не возьмёшь. — У неё есть что-нибудь?..       Монро вошёл в уборную, оценил масштабы размазываемого бедствия и заглянул под раковину.       — Розали в подвале, реактивы ищет. Кажется, я здесь видел… Вот! Держи «Уайт-спирит». Фу, и воняет же он, — вручив Нику бутылку растворителя, Потрошитель зажал нос и пулей вылетел за дверь.       Ник пожал плечами. Растворитель как растворитель, воняет не сильнее любого другого. Вот только после открытия крышки и тщательной очистки ладони оставаться в маленьком помещении стало невероятно трудно. Ещё немного, и он точно вернётся к поискам легендарной кошки. Ник задержал дыхание, вымыл руки с мылом, быстро промокнул полотенцем и выскочил за дверь.       — А чем это тут… Ой!       И со всего разгона налетел плечом на Розали. Серый мелкодисперсный порошок из фарфоровой чашки в её руках поднялся в воздух густым облаком. Рыжехвост и Гримм оглушительно чихнули. В коридор с опаской заглянул Потрошитель, оглядел серые лица и задумчиво поинтересовался:       — Ник, а ты вообще уходить собираешься?       — Мне и самому уже интересно, — пробормотал он, удаляясь обратно в пропахшую растворителем уборную. — Розали, извини!       — Ничего страшного, — заверила она, борясь с подступающим чихом.       — А что это было? Мы ничего опасного не вдохнули?       — Не… чхи! Реакция идёт при температуре от ста десяти.       Ник на всякий случай сделал воду попрохладнее и продолжил отмываться. Его кривыми руками мыло брать опасно, не то что пистолет. Может, ну их, эту память и этих Жнецов? Поиски можно продолжить завтра, а сегодня нужно продержаться до конца смены и ехать домой.       На улице что-то негромко хлопнуло. Профессиональное чутьё заставило навострить уши, но ни других хлопков, ни криков не последовало.       Промокнув лицо и руки полотенцем, Ник осторожно вышел в коридор, прокрался к входной двери и помахал друзьям брелоком.       — Заходи ещё, — радостно предложил Монро.       Розали уткнулась в салфетку. Чёртов колокольчик захотелось оторвать.       Ник оглядел улицу в поисках источника хлопка и обнаружил его, как только высокая леди с надвинутым на лицо капюшоном перестала разглядывать плимут и отправилась дальше по своим делам. Парни дружно сидели за машиной и разглядывали пробитое заднее колесо. Высунувшиеся из-за багажника лица были такими скорбными, что сразу стало понятно: запаски там не обнаружилось.       — Парни, вызвать вам сервисную службу? Или эвакуатор? — предложил Ник.       — Э… нет, сэр, — один из грузчиков медленно поднялся, оглядываясь на дорогу. — Мы уже вызвали. Ща друган колесо подвезёт, не беспокойтесь.       — Ну ладно, — Ник пожал плечами, забрался в пикап и наконец-то выдвинулся к управлению.       Высокая леди, ссутулившись и засунув руки в карманы, шагала в том же направлении. Ник покосился на неё в зеркало заднего вида. Что-то в её внешности было странным. Остановиться и проверить? Он посмотрел на светофор, снова в зеркало — леди на дороге уже не оказалось — и двинулся дальше. Только на парковке к нему пришло озарение: у леди не было сумочки.       Додумать мысль ему не позволил стук в окно. Ник обернулся и с удивлением обнаружил рядом с пикапом Хэнка.       — Давно тут сидишь? — поинтересовался напарник, когда он опустил стекло.       — Только подъехал. Что я пропустил?       — Пошли, по пути расскажу. Поедем в аэропорт.       Ник закрыл пикап и вместе с Хэнком поплёлся к доджу. Сейчас он бы предпочёл сидеть за компьютером и писать отчёты — даже не из-за усталости, а от недоверия собственному телу. Но Хэнку этого не объяснишь.       — Пришёл отчёт от патологоанатома по Иво Луличу. Если совместить с нашими данными, его убили в промежутке между семнадцатью и восемнадцатью часами. Я проверил записи из аэропорта — в последний раз Лулич попал на их камеры в двадцать минут четвертого. Почти через два часа зарегистрировался в гостинице. Если он заезжал куда-нибудь из аэропорта, то не далеко. На записи видно, как Лулич обращается к оператору за стойкой информации, — Хэнк вручил Нику распечатанные кадры, — и отчётливо видно, как он кивнул вот этому типу.       От типа был виден только тёмный деловой костюм и аккуратная стрижка.       — Другого ракурса точно нет? — уточнил Ник.       — На три раза проверил. Попробуем узнать у персонала, может быть, кто-нибудь что-нибудь запомнил. Шансов, конечно, мало, но попробовать стоит.       Они уселись в додж. Ник сложил распечатки на колено, пристегнулся и даже подрегулировал сидение, но машина с места так и не сдвинулась.       — Слушай, Ник, — глядя прямо перед собой, начал Хэнк, — я всё-таки спрошу…       — Это не то, что ты подумал, — простонал Ник, накрывая голову распечатками.       Потрошитель, как обычно, оказался прав: лучшая ложь — это частичная правда. Пришлось рассказать о причастности бывшего детектива Адамса к аварии в Райнбеке.

***

      Двадцать четвёртого мая 1994 года в Райнбеке собралось слишком много причастных. Ренард пробежался по списку и мрачно констатировал, что тот, вероятно, не полный. Акира Кимура, Соледад Маркеза, Йен Флинн, Ханс Рот, Натаниэль Адамс, Мари Кесслер, — из всех живым оставался только Кимура, а значит, как бы ни хотелось пристрелить Шакала, с ним нужно вначале побеседовать. Узнать, кто ещё там был, кто за ним стоит, кому известно, что Шон опоздал в Райнбек всего на двое суток. Мог ли стоять за спиной Кимуры Испанский Дом? Любой мог, но сейчас в Портленд прибыл только испанский резидент, и то, что Ана Гарсиа оказалась в списках прибывших пассажиров, не означает, что цель Кортеса именно она. Сеньора мастерски избегала камер — чувствовалась его школа. Они могли прилететь с общей целью, хоть и в разное время и из разных стран. Ана Гарсиа прибыла из Австрии, и здесь могла быть связь с австрийским Жнецом Луличем. Только какая? Личные счёты? Или Кортес сказал правду. Камеры в отделе не зафиксировали в его поведении ничего подозрительного: он посидел, походил по кругу, полюбовался стендами и снова сел. Можно предположить, что Жнеца нанял он на случай, если не сможет договориться со своим взбунтовавшимся Гриммом, просто сеньора Гарсиа нашла австрийца раньше. Тогда Кортесу следовало вначале согласовать прилёт Жнеца с Ренардом.       С Испанским Домом иметь дела неприятно, но если они тоже были замешаны в смерти Бёркхардтов, то их цели ясны — три монеты Закинтоса и ничего более. Но если за всем стоит Французский Дом — кто мог им проговориться, и почему тогда Шон до сих пор жив?       Ренард посмотрел на часы. В Париже была ещё глубокая ночь. Нужно подождать хотя бы два часа, а вот с Кортесом нужно встретиться в ближайшее время и поговорить в неофициальной обстановке. Только вначале дождаться своего бесконтрольного Гримма. Как Ренард ни старался задержать того в управлении, всё равно умудрился незаметно сбежать. Хорошо ещё с напарником: его Ник не станет втягивать ни во что за рамками человеческого понимания, по крайней мере, сегодня, как Ренард искренне надеялся.       Вошедшего в отдел Гримма он заметил даже через жалюзи и столпившихся у дверей офицеров, и Хэнка с ним не было.       От входа Ник направился прямо к кабинету, и Ренард поспешно закрыл файл райнбекской аварии.       — Сэр, можно? — спросил Ник, притворяя за собой дверь.       — Да, конечно, — Ренард указал на кресло, на которое детектив уже нацелился, и, отметив про себя, с каким блаженством тот развалился и вытянул ноги, в очередной раз промолчал.       Ник немного помялся и был вынужден начать разговор первым.       — Сэр, я сказал Хэнку, что сам закончу все дела, чтобы не пришлось ему рассказывать, что у нас за совместное расследование.       — Хэнк уехал домой?       — Да.       — Хорошо. У него вчера тяжёлый вечер выдался — пусть отсыпается, — кивнул Ренард. — Узнали что-нибудь новое?       — Мы съездили в аэропорт, опросили персонал, — Ник разочарованно развёл руками и полез за пазуху. На свет появились сложенные вчетверо слегка помятые распечатки.       Ренард взял их, развернул и с внимательным видом осмотрел затылок Диего Кортеса.       — На записях видно, что Иво Лулич кивнул этому человеку, но его лица нигде не видно, и никто из персонала его не вспомнил.       — А здесь, у стойки информации, что сказали?       — Сказали, что Лулич спрашивал контактный телефон и как найти Херц Корпорейшн. Мы показали в Херц фотографию Лулича, но он к ним не обращался, автомобиль не брал и даже не бронировал. Наверное, не успел. Пытались найти, на каком такси он добрался до гостиницы, но карточкой он точно не рассчитывался, и никто из водителей его не опознал. Есть ещё шанс, что этот неизвестный окажется в сотовом Лулича, и наши спецы смогут взломать защиту. Капитан… — Ник смущённо потупил взор, — а по нам ничего не известно?       — К сожалению, нет: видео с парковки испорчено.       — Как?       Ренард украдкой вздохнул. Информацией делиться не хотелось — не сейчас, не с этим Ником, хотя давно уже пора смириться, что другого не будет.       — Так же, как видео из коридора гостиницы. Белый шум начинается в двадцать минут восьмого и заканчивается без десяти восемь. Возможно, в убийстве Лулича замешан тот же человек или люди, с которыми мы столкнулись вчера.       Ник помолчал немного, явно пытаясь связать в уме смерть Жнеца и отравление зельем, и так же, как Ренард, не преуспел.       — Или всего лишь используют одинаковое оборудование, — осторожно сказал детектив.       — Возможно, — Ренард на мгновение устало прикрыл глаза.       — Сэр, насчёт того, чем нас накачали вчера, я подумал, вам следует знать… — сбивчиво начал Ник.       Ренард внутренне содрогнулся и с трудом сохранил невозмутимое выражение лица, лихорадочно соображая, как заставить Гримма умолкнуть, не прибегая к табельному оружию. Только откровений ему сейчас не хватало.       — Ты всё ещё замечаешь действие наркотиков?       — Что? А, нет, — Ник сбился и замолчал.       — Точно? — участливо спросил Ренард. — Выглядишь потрепанным.       — Да, всё в порядке. Часов в шесть отпустило окончательно, — заверил Гримм и, криво улыбнувшись, пояснил: — Я наконец-то почувствовал себя сытым. Весь день есть хотел.       — Есть? — Ренард прикрыл глаза ладонью. — Ник, я думаю, мы получили разные… коктейли средств. У нас разные симптомы.       — Сэр, вы как себя чувствуете? — забеспокоился Ник.       — Устал немного, — Ренард убрал руку от лица и поднялся с кресла. — Заканчиваем на сегодня. Ты сейчас домой или к Джульетте?       — К Джульетте хочу заехать.       — С Кимурой до сих пор ничего не ясно — уехал он или затаился, — поэтому вы лучше останьтесь вместе в мотеле на эту ночь. Если к утру ничего не изменится, возвращайтесь домой.       — Хорошо, сэр.       Ник так обрадовался, что Ренард в кои-то веки не сомневался, где этот Гримм проведёт ночь. Зато ему предстояло ещё покататься по городу.       Воодушевлённо попрощавшись, детектив выскочил из кабинета и убежал.       Ренард поднял со стола распечатку. Официально, даже в рамках взаимоотношений между королевскими семьями, к Кортесу не подкопаешься — на затылке не написано, что это он. Да, цвет волос и стрижка похожи, а так же талант не попадаться на глаза, — но всё это не поможет избежать конфликта. Очень многое зависит от того, как Кортес отреагирует на претензию — какого дьявола он притащил в Портленд Жнеца. Малейший признак агрессии, и Ренард с радостью воспользуется властью правителя кантона и вышвырнет испанца. Или убьёт. Хуже, если Кортес останется в рамках вежливости и этикета, но зная Кортеса, Ренард небезосновательно рассчитывал на первый вариант развития событий. С пустыми руками к испанцу являться не следовало.       Пересмена в управлении закончилась сорок минут назад, и на парковке весьма удачно было тихо и безлюдно. Ренард щёлкнул брелоком, подходя к внедорожнику, и открыл багажник — нужно было забрать ружьё в салон. Перед сейфом лежала коса, гравировка «Vernichter der Grimms» едва виднелась из-под слоя засохшей крови. Ренард подался вперёд, осматривая обивку — ни пятен, ни разводов, только под косой натекло, будто она телепортировалась в багажник прямо с места преступления, или некто принёс её, заботливо упаковав в плёнку. Как это мило с его… или её стороны.       — …тан, извините, — выплыл слева за самой спиной голос Бёркхардта. — Я хотел спро…       Дёрнувшись было к дверцам багажника, Ренард замер и зло стиснул зубы.       — Сэр?       Ему потребовалось ещё несколько мгновений, чтобы привести лицо в порядок и обернуться к Нику капитаном, обнаружившим, что ему подкинули орудие убийства.       — Ник, — он растеряно опустил руки, — я… не понимаю, откуда она взялась. Я ведь не мог убить этого Лулича…       С кем он сейчас говорит — с Гриммом или с детективом? Ник смотрел на него ясными глазами, недоверия и подозрений в них не было.       — Да, сэр, конечно я верю, — сказал он, обходя Ренарда и заглядывая в багажник. — Я пытаюсь понять, кого из нас хотели подставить.       — Из нас?       — Мы же вчера вместе ехали. Вообще, очень глупая попытка, у нас обоих железное алиби на время убийства. В начале шестого Лулич был ещё жив, и в начале шестого, с разницей в пять минут, согласно отчёту, мы нашли вас в вашей квартире.       Мог ли капитан полиции подделать отчёт? Мог ли Шон Ренард повлиять на персонал гостиницы, чтобы скорректировать время, когда Жнец ещё считался живым? Мог. При определённых условиях и помутнении рассудка он мог даже окровавленную косу принести в собственный автомобиль. Но на записях безумным выглядел Ник, а не он, и передвижения его телефона вовсе не означают, что Ник передвигался вместе с телефоном. Проверить подлинность отчётов можно через Хэнка, проверить исправность часов в гостинице — нужно будет пообщаться с персоналом. Но для Жнецов все эти умозаключения и телодвижения неважны, единственно весомым аргументом будет коса, если Ренард не предъявит им настоящего убийцу. Ника он точно не предъявит.       — У нас спросят, в какой момент коса могла оказаться здесь, а мы не помним, — хмуро заметил Ник. — И точно отстранят от этого дела.       — В лучшем случае только от дела, — осторожно поддержал Ренард, ещё не до конца уверенный, что мысль Гримма идёт в выгодном направлении.       — Как будто… кого-то из нас пытаются убрать и при этом не убить.       — Может быть, кому-то из нас нужно послушаться?       — Сэр? — Ник настороженно обернулся.       — Только кому? — вздохнул Ренард, уходя от скользкой темы. — Ник, я догадываюсь, к чему ты клонишь, но мы не можем избавиться от косы. Это важная улика, и на ней могут быть отпечатки.       — Мы не будем избавляться. Просто пусть её найдут в другом месте.       — В каком месте? Кто найдёт?       — Я найду. Отвезём её, скажем, в сторону аэропорта — я смогу придумать, зачем туда вернулся — положим недалеко от дороги. Вы уедете, а я через некоторое время «найду».       — Ник, это полный бред.       — Сэр, пожалуйста!       Ренард захлопнул багажник. В будущем нужно будет намекнуть Гримму, кто подчищает за ним странности и нестыковки в отчётах. Одно дело прикрывать его спину, и совсем другое — доверить своё прикрытие Нику. Но других вариантов, действительно, нет.       — Поедем — держи дистанцию.       — Хорошо, сэр, — радостно кивнул Гримм и ушёл к пикапу.       Ещё неизвестно, как он будет объяснять, что делал на обочине по пути к аэропорту, когда «случайно» нашёл окровавленную косу. Иногда слушать его объяснения было почти невыносимо.       Ренард порылся в бардачке, нашёл пару перчаток и тронулся к выезду.       Если косу «найдёт» Ник, и на ней уже есть его отпечатки, что ж, спишут на халатное обращение с уликами. Лишь бы на ней не оказалось отпечатков Ренарда. Возможно, косу стоит протереть — кто бы её ни подбросил, он не оставил своих пальчиков. Но кто?       Кимура ищет монеты и не связан со Жнецами. Жнецы не связаны с монетами, но имеют зуб на Ренарда и его Гримма. Жнецы могут охотиться на Ану, но у неё нет причин подставлять Ника или Ренарда. Кортес мог, но неоправданный риск — убивать Жнеца только для того, чтобы подставить Ренарда — не в его стиле. В той же мере можно подозревать любого члена Французского Дома. Почти любого.       — Он говорит назвать вам его имя — Шон Ренард.       Ренард немного повернул голову, чтобы голос с азиатским акцентом у него за спиной не ускользал в мёртвую зону. От малейшего движения в правый висок словно забивали гвоздь, от боли перед глазами плыло, зато стал слышен мужской голос, отвечавший азиату из телефона.       — … убивать.       — За дверью стоит полиция. Что мне с ним делать? Отпустить?       — …ему… рду… раз… силы.       Азиат обошёл привязанного к стулу Ренарда, и тому совсем не понравилась улыбка Шакала, а потом ему снова прилетело в лицо — один раз, но со всей силы.       Он медленно выплывал из небытия. Слышал громкие голоса над собой, и очень близко — голос Ника. Когда вернулось зрение, первое что он увидел — его руки, распутывающие шнуры на запястьях.       Память легко возвращалась от момента, когда он увидел залитую кровью Пэтти на полу кухни, и до медика, оказавшего ему помощь, а вокруг — глухая стена. Но час пятнадцать, исключая то время, что он провёл без сознания, Ренард вспомнил. Первый удар в висок, который пропустил, вновь не услышав противника за спиной, дальнейшую короткую схватку и их долгое, но непродуктивное общение.       — Ты слишком надолго отключаешься, — раздражённо прошипел Шакал, выплёскивая Ренарду в лицо холодную воду из стакана, затем разбил стакан об пол, а Ренарда отправил в очередной нокаут ударом в скулу. Он бы даже позлорадствовал, если бы то была не его голова и не его нокаут. Потратив бог знает сколько времени на приведение пытаемого в чувство, Шакал начал бить аккуратнее, целя в корпус.       — Ты не знаешь, с кем связался, — задыхаясь, предупредил Ренард.       — Ты не работаешь на Феррат, остальное меня не волнует. Где монеты?       Пожалуй, стоило возразить, что не все члены Феррат наносят на тело татуировку, или наносят на скрытые одеждой места, и глупо ограничиваться осмотром рук, шеи и спины. Но он ведь и правда не работал на Феррат. Да и объяснять, с кем же именно Шакал связался, не планировал — много чести. Не планировал, пока к горлу не прижалось ледяное хищное лезвие. За дверью стояла полиция, а ему предстояло захлебнуться собственной кровью.       — Скажи им, что меня зовут Ренард, — еле слышно произнёс он. Казалось, стоит только чуть шевельнуться, и лезвие раскроит его от уха до уха.       — Я знаю, и мне плевать.       — Скажи тем, кто тебя нанял. Шон Ренард. Ты пожалеешь, если не скажешь.       Перстень больно впивался в повреждённый палец. Ренард ослабил хватку, пока руль в его руках не начал трещать, и вытащил сотовый. Ночь там или не ночь, разговор не терпит отлагательств.       Алан ответил только при повторном дозвоне. Голос был сонным.       — Да?       — Это я. Тебе известен Шакал Акира Кимура? Азиат, за сорок, с татуировкой на левом виске.       — Нет, никогда о таком не слышал. Шон, у тебя что-то случилось? — забеспокоился Алан.       — Прости, что разбудил, — покаялся Ренард, остывая. — Он, возможно, работает на кого-то из Семьи, и я хочу знать, на кого.       — Я ведь общаюсь с родными не больше, чем ты. Попробую узнать, но на многое не рассчитывай. После того, что ты натворил, все сразу поймут, от кого исходит мой интерес. Убивать кузенов плохо, Шон. Убивать вообще плохо. Ты ходил в церковь?       — Не смог найти времени.       — Сходи обязательно.       — На неделе — обещаю. Ещё раз прости, что разбудил. Доброй ночи.       — Будь осторожнее, — привычно напутствовал Алан.       Ренард прервал связь, и телефон тут же зазвонил, высвечивая на экране «Ник Бёркхардт». В зеркале заднего вида его пикапа видно не было. Неужели заблудился?       — Ou… Да, Ник, — сказал Ренард, в последний момент спохватившись и перейдя на английский.       — Капитан, я по навигатору посмотрел, где… куда лучше заехать. В полумиле, не доезжая до аэропорта, есть комплекс складов или ангаров. Там рядом ещё небольшая заправка и кафетерий. Я бы, наверное, проверил эти ангары, если бы заехал на заправку и увидел бы там что-нибудь подозрительное.       — Хорошо, проверь.       Ренард убрал телефон и прибавил скорость. Чем раньше Ник «найдёт» косу, тем раньше они узнают, есть ли на ней отпечатки. Теперь можно не беспокоиться, что там окажутся отпечатки кого-то из них — Кимура обеспечил им стопроцентное алиби.