Вопрос доверия

      Они вышли из юкона и остановились, ожидая, пока припаркуется Хэнк. Ник огляделся. Где находилось место преступления, гадать не пришлось. У второго от администрации утопающего в зелени корпуса было тесно от полицейских фордов и зевак. Недешёвая гостиница, убийство сильно подпортит им дела, так что можно рассчитывать на полное содействие со стороны персонала.       — Кимура обезглавливает своих жертв? — спросил Ник, оборачиваясь.       Хэнк уже выходил из доджа, и Ренард шагнул ближе, чтобы тот не слышал их разговора.       — До сих пор нет. Он разрывает им шеи. У Адамса уцелели только позвонки, отчасти. Убийство нетипичное — нельзя исключать, что в этот раз Кимура приложил немного больше усилий. И формулировка «оторванная» тоже довольно интересная.       — То есть не «отрубленная» или «отрезанная»?       — Посмотрим, может быть, и отрезанная. Всё, идём.       Через несколько шагов Хэнк догнал Ника и с любопытством покосился на него за спиной капитана, даже брови вопросительно поднял. Но с ходу придумать для напарника версию разговора с шефом не получилось, и Ник покачал головой. «Потом», — произнёс он одними губами. Хэнк разочаровано вздохнул. Впрочем, скоро им всем стало не до личных переживаний. Преодолев заслон из офицеров, они вошли в здание, поднялись на третий этаж и вошли в номер 302. В прихожей их встретил Франко.       — Капитан, детективы, — сержант поприветствовал их кивком и предупредил: — Там повсюду кровь.       — Криминалисты уже сфотографировали? — уточнил капитан.       — Да, и уже работает судмедэксперт, Джонсон.       — Заходим.       Ник вытянул из коробки на тумбочке две пары перчаток, передал одну Хэнку и шагнул в комнату вслед за капитаном.       — Впечатляет! — присвистнул Хэнк       Пожалуй, не помешали бы и бахилы. Ник остановился перед краем свернувшейся и подсохшей кровавой лужи. Бурые капли и брызги покрывали практически все поверхности в комнате: росчерки на стенах, веер по шторам, потёки на чёрном матовом экране телевизора и чемодане на столе, задубевшее покрывало на кровати, несколько тёмных пятнышек обнаружилось даже на потолке. Накрытое простынёй тело лежало у стола, рядом с ним на корточках сидел Джонсон и, приподняв край простыни, осматривал шею.       — А голова где? — спросил Ник, осторожно перешагивая лужу.       — Голова здесь, — сказал капитан, указывая за кровать. Далеко закатилась. — Джонсон, что скажете?       — Время смерти — вчера между шестнадцатью и девятнадцатью часами. Причина… — Джонсон обвёл руками комнату, — ему отрубили голову. Возможно, предварительно перерезали горло. Рубящих ударов было несколько, не очень точных, но очень сильных.       Ник подошёл к телу и заглянул под простыню. Обрубок шеи выглядел будто пожёванный — на непрофессиональный взгляд голову и впрямь оторвали, а вот ему уже приходилось видеть подобное — дело очень сильных, но непривычных к инструменту рук.       — Чем это сделали, можете определить? — спросил он.       — По форме ран — длинное изогнутое лезвие, вероятно, изготовленное кустарным или самодельным способом. У этого клинка слишком широкий обух и на режущей кромке есть довольно крупные зазубрины.       — Криминалисты говорят, клинок закреплён на длинной рукояти, — добавил Франко, — судя по расположению брызг на стенах.       Ник на мгновение прикрыл глаза. Для полного счастья ему не хватало только Жнецов. А жертва тогда кто? Гримм?       — Коса, что ли? — удивился Хэнк.       — Возможно, — кивнул Джонсон. — Точнее скажу после экспертизы, и когда покажете орудие преступления.       — Эй, Ник, помнишь ту железку, с которой на вас с тётей напал тот тип?..       — Холда. Да, по описанию похожа, — осторожно признал он, поднялся и, переступая через самые крупные пятна, прошёл к голове.       Капитан посторонился.       — Сержант, докладывайте, что у вас.       — Жертва зарегистрировалась двадцать четвёртого апреля в семнадцать часов десять минут под именем Иво Лулич. Тело обнаружила горничная в половине десятого утра, минут двадцать провела в обмороке, потом позвала на помощь. Окна целы, закрыты. Когда мы вошли, чемодан лежал так, — Франко указал на длинный старомодный чемодан с открытыми защёлками. — Внутри личные вещи. Криминалисты уже сняли отпечатки.       Ник приподнял простыню. Перекошенное смертью белое лицо не было ему знакомо. Хэнк прощупывал карманы убитого, и Ник перешёл к проверке чемодана.       — Так. Бумажник на месте, внутри доллары… триста шестьдесят мелкими купюрами. И четыреста евро четырьмя банкнотами по сто. Банковская карточка. Это явно не ограбление, — подытожил Хэнк. — Авиабилеты. Мистер Лулич прилетел к нам из Франкфурта, вчера. Сотовый телефон. Батарея разряжена. Австрийский паспорт: Иво Лулич 1977 года рождения.       — Свяжитесь с посольством, — сказал капитан и приблизился к столу. — Ник?       — Здесь одежда — не очень много, туалетные принадлежности и зарядка сотового. Похоже, он не планировал задержаться надолго. — Ник оглядел разложенные на столе вещи и запнулся. Их слишком мало, и дело даже не в том, на какой срок прилетел Лулич, их слишком мало для такого большого чемодана. А уложены они были очень аккуратно и довольно плотно.       Вот же не повезло. Может быть, мистер Лулич окажется простым контрабандистом? Конечно, Ник не обязан обосновывать даже манускрипты о сказочных чудовищах, окажись они под вторым дном, но и отреагировать на них нужно будет адекватно — искренним недоумением. И наоборот, не изображать изумление при виде героина.       Капитан протянул руку мимо его плеча, надавил пальцами на внутреннюю поверхность крышки и легко отделил фальшивую стенку.       — Среди вещей Холды был такой же чемодан, — пояснил он.       — Ого, — вяло поразился Ник.       В тайнике оказался пустой ложемент, по форме которого угадывался длинный изогнутый клинок и сложенная рукоять. Не Гримм. Жнец.       — Ничего себе! — Хэнк приблизился к находке и с живейшим интересом оглядел оригинальное содержимое чемодана. — Действительно, коса. Так она принадлежала Луличу? Надо спросить таможню, каким образом они это пропустили.       — Причём не в первый раз, — пробормотал Ник.       — Холда на машине приехал, — напомнил Хэнк.       — А, точно. — Ник сконфуженно замолчал. Не рассказывать же коллегам о двоих не так давно приходивших по его душу Жнецах, чьи тела упокоились в лесополосе, головы вернулись в Германию авиапочтой в морозильнике, а две складные косы канули в водах Уилламетта. Это бы усложнило его отношения с законом, хотя и заметно упростило бы расследование.       Теперь можно легко определить цель кратковременного прилёта мистера Лулича из Франкфурта — охота на портлендского Гримма. А ещё можно предположить, что он прибыл не один, а как минимум с напарником или даже с несколькими. Хорошо, что Джульетту вывезли из дома: бог знает куда они за ним явятся. Однако вопрос — кто обезглавил мистера Лулича — остаётся открытым. Другие Жнецы? Не сошлись во мнениях, поссорились, завязалась драка… А ещё это мог бы сделать портлендский Гримм, если бы между временем заселения Лулича и убийством не был всё время с капитаном Ренардом. Стоп, у них ведь обнаружился небольшой провал, от выезда из дома до приезда в управление, и он как раз попадает в промежуток времени смерти. Возможно ли от дома капитана добраться сюда за двадцать минут? Ник прикинул маршрут и похолодел — возможно даже быстрее.       — Парни, сфотографируйте находку, — окликнул криминалистов Хэнк.       Детективы отошли, уступая им место.       — Есть какие-нибудь предположения? — спросил капитан, кивком указывая на стол.       Ник выразительно развёл руками. На сочинение обыденных версий он себя способным не чувствовал.       — И у Лулича, и у Холды одинаковые чемоданы, косы. И зачем-то они съезжаются в Портленд, — заметил Хэнк. — Секта какая-то. Нужно выяснить, что их связывало, вдруг найдём других участников этого… движения.       — Хорошо, — согласился капитан.       — Косы здесь нет — её унёс с собой убийца, — неожиданно для самого себя сказал Ник. Инстинкт самосохранения отчаянно взвыл, требуя саботировать расследование, но замолчать не получалось. — И судя по состоянию комнаты, он должен был весь уделаться кровью. С ног до головы в крови, с косой в руках — и в коридоре я заметил камеру — его можно будет легко распознать на записи. Я имею в виду, даже если он в плаще и со свёртком.       — Займись. Хэнк, запроси в аэропорту списки всех пассажиров, прибывших двадцать четвёртого апреля, и записи с камер — нужно узнать, один ли прибыл Лулич, и не встретился ли он с кем-то по прибытии.       — Так уже, — растерялся Хэнк.       — Уже?       — Ну да, — он покосился на Ника, но тот старательно молчал, пережидая очередной приступ наркотической болтливости. Счастье, что он не случился двумя минутами раньше, а то бы сейчас поведал шефу, напарнику и толпе криминалистов, как Потрошитель отрубал косой голову мёртвому Жнецу. — Вы же вчера отправили меня в аэропорт… Чтобы я проверил всё то же самое в отношении Акиры Кимуры. Я проверил — он один прилетел, и его никто не встречал. Списки и записи до без двадцати девять включительно, — удивлённо объяснил Хэнк.       — Где они?       Ник в немом восхищении уставился на непроницаемое лицо шефа: вот это самообладание!       — Списки — в лотке на моём столе, а видео в компьютере.       — Отлично, проверь по ним. — Капитан настороженно покосился на Ника и перевёл взгляд на труп. — Похоже, между Акирой Кимурой и Иво Луличем нет ничего общего, кроме даты прилёта, но дело всё равно наше. Ник, возвращаемся в управление. Подними все материалы по Холде — им занимался Дэвис. Все запросы и видео так же на тебе. Хэнк, опроси свидетелей и закончи оформление. Обнаружите что-нибудь важное, сообщайте мне, по делу Кимуры — тоже. Ник.       — А?       — Идём. — Капитан стремительным шагом покинул место преступления, и Ник сморгнул, приходя в себя.       Нужно срочно что-нибудь съесть — на голодный желудок ему явно хуже давался контроль над собственным телом и разумом.       — Хэнк, ты как, один справишься? — Ник настороженно покосился на напарника. Заметил или нет, что он выпадал из реальности?       — Начальство приказало — справлюсь, — усмехнулся тот. — Давай. В управлении увидимся.       Ник кивнул и бросился догонять капитана, на ходу стягивая перчатки. Значит, заметил только капитан, и это конечно плохо — что заметил, но не на столько, как если начнут замечать буквально все. А если очередной приход случится под дулом пистолета или под замахом складной косой? Антидот ему просто жизненно необходим.       Капитан ждал у лестницы, но как только Ник вывернул в вестибюль, развернулся и пошёл вниз. Пришлось поднажать, но заглянуть шефу в лицо и убедиться, что он не злится, снова не получалось.       — Ник, ты слышал, о чём я говорил? — не оборачиваясь спросил капитан.       — Каждое слово, — Ник сконфуженно уставился себе под ноги. — Только я хотел предложить: нам же нужно проверить наш вчерашний маршрут по GPS, и тут офис оператора недалеко, и раз мы действуем неофициально, то я могу сейчас заехать туда как физическое лицо и написать у них заявление. Ну после того, как заберу у местной администрации запись из коридора, конечно. А потом приеду в управление.       — Ты без машины.       — Я на трамвае доеду. — Ник впечатался в капитанскую спину и по инерции качнулся назад, цепляясь пятками за ступеньку.       Ренард резко обернулся, поймал его за локоть и дёрнул на себя. Ник впечатался в галстук.       — Стоп-стоп, здесь нет трамвайной линии, — сказал капитан, отодвигая детектива к перилам.       — До неё дойти недалеко, — пояснил слегка ошалевший Ник.       Капитан выпустил его руку, оценил честный взгляд и кивнул:       — Хорошо. Сейчас иди к администратору, я поручу кому-нибудь из офицеров тебя отвезти.       — Сэр! Да я сам справлюсь.       — Так быстрее получится, — отрезал шеф.       Ник некоторое время растеряно моргал ему вслед. Начни капитан рассказывать о его безопасности — конечно, если бы знал о Жнецах — он бы ещё поспорил, но насчёт времени Ник опасался возражать: вдруг припомнит утреннее опоздание. Ладно, к Розали будет смысл ехать, когда она найдёт, чем их отравили, а лучше рецепт противоядия, а не проверить, как у них с Монро идут изыскания. Если бы что-то нашли, позвонили бы.       Сотовый будто ждал, когда о нём вспомнят — тут же зазвонил.       — Да?       — Хэй, Ник! Как у тебя дела? — сходу осведомился Потрошитель. — Память возвращается?       — Пока нет, — Ник закатил глаза. Интересно, можно ли считать воспоминаниями тот бред в полудрёме? Для сновидения он слишком чётко запомнился, но ведь бред же. — Вообще не было проблесков. Ты уже у Розали?       — Да, и знаешь, она показала мне пять здоровых фолиантов, в каждом из которых очень, очень много зелий. И некоторые из них направлены на лишение памяти. А у некоторых проблемы с памятью — это побочное действие, а некоторые могут лишить памяти, если была нарушена рецептура, или их принял не тот, кому они предназначены. Ты понимаешь, о чём я говорю?       — Понимаю, — вздохнул Ник, — объём работы огромный, но что ты предлагаешь — смириться и ждать, вдруг память сама вернётся? А если это побочное действие, то каково основное?       — Смириться я не предлагаю, — обиженным тоном возразил Потрошитель. — Розали предлагает тебе подъехать в магазинчик, чтобы она смогла тебя осмотреть и поискать другие симптомы. Чтобы, знаешь, немного сузить круг поиска.       — О… — Ник почесал макушку, прикидывая возможность удрать. Личный водитель в форме исключал любые варианты. — Я постараюсь подъехать при первой же возможности. Хорошо?       — Как скажешь. Мы тебя подождём, — обрадовался Монро.       Ник опустил сотовый и раздосадовано застонал. Капитан не мог выбрать более неудачного момента, чтобы приставить к нему офицера. Монро, конечно, рад подождать вместе с Розали, но время — злейший враг. Пока он пытается узнать, о чём забыл, злоумышленник, возможно, опережает его на десятки шагов. Возможно, их отравил Кимура — и кто знает, чем он сейчас занят, и у кого ищет монеты. На фотографиях были Хэнк и капитан — к ним он уже наведался, а так же там был Ник и… И Монро там был. Ник встрепенулся и быстро нащупал в кармане флэшку. На снимках, сделанных Адамсом, был ещё Монро, и ему удалось скрыть этот факт от Хэнка — он подчистил данные на камере, а копии снимков скинул на свою личную флэш-карту, чтобы потом…       Нужно предупредить капитана.       Показать их только Монро…       Ну же, сэр, ответьте.       И с его помощью поймать Кимуру и заставить отвечать на вопросы…       Мы ведь не могли опоздать.       Залитый кровью грузный мужчина с развороченной шеей на гостиничном полу. Тело переворачивали?       Тело капитана на полу, кисти его рук примотаны к подлокотникам стула, лужица крови растекается от разбитого рта и носа.       Ник тряхнул головой. Поток разрозненных воспоминаний оборвался так же внезапно, как начался. Заслонка опустилась обратно и на уговоры отдать остальное не поддавалась. Ладно, лишь бы она поддалась не в последний раз.       Зевак на улице стало на порядок больше. Офицеры исправно охраняли оцепление, но помешать им толпиться за жёлтой лентой не могли. Что такого интересного и занимательного все эти люди надеются здесь увидеть? Ник скользнул взглядом по компании молодых девиц, щебечущих о новых туфлях и сумочке из бежевого кролика, по двум деловым дамам, офисным клеркам, неприметным мужчинам и женщинам, каких много в каждой толпе. В этой толпе могли быть Жнецы.

***

      Стоило признать, с точки зрения эффективности капитан оказался прав, разделив их с Хэнком: работы и в управлении хватало. Ник не знал, за что хвататься в первую очередь, с тех пор, как офицер Фолс — из новеньких, но очень дотошный, не реагировавший на намёки и прямым текстом отказавшийся ехать заниматься своими делами — доставил его буквально к порогу.       Данные от оператора жгли карман, их хотелось проверить в первую очередь, учитывая, с каким трудом удалось добыть — мастерским сочетанием больших голодных синих глаз и полицейского значка. Но это было личное расследование, и его пришлось отложить на потом.       Пока Ник общался с Австрийским посольством, как можно незаметнее пережёвывая бургер, ему принесли красную пластиковую папку. «Ответ из Лос-Анжелеса», — пояснили на немой вопрос. Внутри лежало официальное письмо, сообщавшее, что по фотографии, присланной им, было опознано обезображенное тело зверски убитого мужчины, ранее проходившего в деле под именем Джона Доу. И прилагались материалы дела с фотографиями. Настолько внезапное известие о смерти Фарли Колта расстроило Ника неожиданно для него самого. Не то чтобы он успел привыкнуть к Орлоклюву, но бывший жених тёти Мари был ему чем-то симпатичен, возможно, всего лишь напоминанием о ней.       Значит, Кимура добрался и до Колта. Чёртов садист не склонен оставлять в живых никого, с кем бы ни пересекался. Повезло, что они успели к капитану.       Ник углубился в чтение вчерашнего отчёта. Хотелось в дальнейшем избежать подобных неприятных сюрпризов, да и вообще стоило начать именно с чтения отчёта — мало ли, что ещё важного в нём могло обнаружиться. Оказалось, что вчера сержант Ву нашёл, в каком отеле остановился Кимура. Туда вошли, вещи обыскали и устроили засаду. Ни от засады пока толка не было — Кимура, как чувствовал, в ловушку не шёл, — ни среди вещей ничего интересного не нашли. В описи значились зарядное устройство сотового телефона, предметы одежды и личной гигиены. К счастью, фотографий в номере не было — иначе бы скрыть Монро не получилось.       Следующим заданием Ник назначил себе просмотр видео из гостиницы. Очень тревожно было ожидать появления на записи себя — залитого кровью и с косой наперевес, но ожидания не оправдались самым удручающим образом.       — Ник, что-нибудь удалось найти? — раздался сверху голос капитана.       Ник, не оборачиваясь, разочаровано покачал головой и включил воспроизведение. В окне проигрывателя заплясала рябь.       — В пять — двадцать три начинается и на пятьдесят четвёртой минуте заканчивается. Не сомневаюсь, что точное время смерти Лулича в этом промежутке.       — Преступник каким-то образом испортил запись?       — Да, но не представляю, как. Камера цифровая. Эксперты предварительно сказали, что использовалось устройство, генерирующее шумы, но обещали поковырять картинку. Может быть, сумеют из неё что-нибудь извлечь.       Капитан склонился к экрану, упираясь в стол рукой, и неожиданно оказался над плечом Ника. Ник покосился на него, потом на экран, по-прежнему демонстрирующий белый шум, и снова — на капитанский профиль возле своего уха.       — На том видео, которое ты смотрел в пути, — негромко сказал капитан, — через десять минут я протащил тебя обратно, и ты был весь мокрый. Похоже, вчера пришлось сунуть тебя головой под кран. Что у нас с GPS — успел посмотреть?       — Эм-м… — Ник откашлялся, — нет ещё. Я сейчас хотел взять дело Холды из архива, а потом уже посмотреть маршрут.       — Давай, — капитан выпрямился. — Потом обязательно сообщи. У меня есть приблизительные данные по управлению, но до приезда и после отъезда… есть сомнения.       Ник быстро закивал. До и после — конечно, самые интригующие эпизоды их вчерашнего вечера: чем их накачали, и какая череда событий закончилась их совместным засыпанием. Нужно поскорее принести досье Холды и скинуть его Хэнку, пусть оно его отвлекает. Досье Холды — самая бесполезная деталь всего расследования: разумеется, между Холдой и Луличем есть связь, но это не поможет найти других Жнецов. Зато пока Хэнк будет её раскапывать, можно заняться своими изысканиями.       Капитан вышел из отдела. Ник посидел немного для вида, чтобы не спускаться по лестнице вместе с шефом, и отправился в архив. Путь к архиву оказался извилист и непредсказуем. Стоило ему только встать, как штаны самым подлым образом скользнули на бёдра. Ник в панике схватился за пряжку, — но они вроде бы дальше сползать не собирались, — и пулей вылетел в туалет.       А вот интересно, «Худеющий» не по реальным ли событиям написан, — внутренне содрогнулся Ник, задирая перед зеркалом пуловер вместе с футболкой. Живот ввалился, и рёбра проступили, хотя на страдающего анорексией он всё же не походил — вон, все мышцы на месте, даже пара кубиков пресса проступила. Как будто с него напрочь сошла жировая прослойка.       Надо срочно показаться Розали, подумал Ник, разглядывая впалые щёки и заострившиеся скулы. Теперь понятно, почему ему так быстро выдали данные по GPS. У девушки-оператора с фотографией котёнка на рабочем столе не было шансов устоять. Да ему самому хотелось накормить и пожалеть то, что он видел в отражении. Ну, накормить — это в обязательном порядке.       Затянув ремень до упора, Ник отправился к автомату с шоколадками. Дорого же ему обходится отравление коварным зельем. Ладно, лишь бы шоколадки, печенье и пончики на пользу шли, а то вообще не понятно, куда они деваются.       Хэнк не возвращался ещё с час. Ник положил дело Холды ему на стол и, обложившись сливочными пирожными «Твинки», загрузил данные GPS. Он даже успел разобраться в навигации, просмотреть треть и сжевать все пирожные, когда напарник наконец устало рухнул в своё кресло.       — По записи с коридорной камеры, значит, глухо? — разочаровано спросил он.       — Глухо, — кивнул Ник, нажимая паузу. Жёлтая точка остановилась в полумили от места убийства мистера Лулича. — А ты откуда знаешь?       — Заходил к спецам — отдавал сотовый нашей жертвы. Он, гад, запаролен и это не просто стандартная защита, там какая-то хитрая прошивка. Шпионы прямо. — Хэнк покачался в кресле, размышляя. — Может, и правда, шпионы? Тебе не кажется это странным: австрийско-немецкий сектант со славянским именем обезглавлен косой в Портленде технически продвинутым киллером.       — Когда ты произносишь это так, кажется, — Ник невесело усмехнулся. — Посмотрим, что нам ответят из посольства. Если в срочном порядке заберут тело, или заявятся парни из ЦРУ, значит, точно шпионы. В дело Холды они не вмешивались.       — А да… — Хэнк поднял папку и, к счастью, взялся за чтение.       Включив воспроизведение, Ник продолжил напряжённо следить за точкой, сокращавшей расстояние до гостиницы.       — Кстати, чего капитан от тебя хотел? — не отрываясь от папки, спросил Хэнк.       — Поговорить.       — Ни за что бы не догадался.       Ник осторожно выглянул из-за монитора — напарник ухмылялся, — и снова щёлкнул паузу. Точка остановилась на перекрёстке.       — Ну он спрашивал, смогу ли я вести дело Кимуры, как все остальные, беспристрастно. Кимура ведь подозревается в убийстве моих родителей.       — А, — Хэнк смутился, — понятно.       Подло, но эффективно. Ник спрятался за монитор, чувствуя, как полыхают уши, и щёлкнул воспроизведение. Точка прошла перекрёсток прямо, оставляя гостиницу в стороне. Итак, Иво Лулич убит кем-то другим, что с одной стороны неплохо — в этот раз портить отношения с законом не придётся, с другой — непонятно, чьих рук смертельный замах косой.       — Господа.       Ник щёлкнул паузу и закатил глаза: окружающие как сговорились не позволить ему узнать, где они с капитаном пропадали около тридцати минут.       — Это вам от криминалистов, господа, — сержант Ву протянул сложенный бланк ровно по центру над их столами.       Хэнк чуть привстал и отобрал листок.       — В номере Лулича найдены отпечатки Лулича и двух горничных — и всё, — резюмировал он, ознакомившись с заключением. — На редкость качественная уборка, даже отпечатков прежних постояльцев нет. И места красивые.       — Да ты что? — Ву извернулся и заглянул в листок. — Как называется? Надо запомнить, пригодится для романтических свиданий.       — А вот здесь, солнце, одному австрийцу голову отрубили, — усмехнулся Ник. — Очень романтично.       — Ну, детектив Бёркхардт большой знаток романтики, — загадочно улыбаясь, сказал сержант. — Вы теперь с капитаном и одеваетесь одинаково?       — В смысле «одинаково»? — встрепенулся Ник.       — В смысле «теперь»? — Хэнк удивлённо округлил глаза.       Про «теперь» Нику тоже было очень интересно, но вопрос собственной адекватности заботил его куда сильнее. Не мог же он нацепить с утра галстук и не заметить этого? Да и вообще, не мог же он нацепить галстук! А капитан всегда… О, ведь на записи он был в пуловере. Цвета другие, но фасон, действительно, похож.       — Да, в каком смысле «теперь»? — сконфуженно поправился Ник. — Как-то я ничего не заметил.       — Со вчерашнего дня, после чудесного спасения капитана, — охотно пояснил Ву. — Всё время вместе ходите, о чём-то шепчетесь и по углам… того…       Детективы переглянулись. Ник очень сильно надеялся, что на лице у него проступило настолько же сильное удивление, а не ужас.       — Ву, это совсем не смешно, — холодно сказал Хэнк. — Как ты до такого додумался?       — Я додумался? Да я здесь самый неосведомлённый оказался, — сержант поднял руки и заговорщицки понизил голос: — Говорят, три года назад тут натуральный цирк творился. Ты просто привык и не замечаешь все эти…       — Что? — резко спросил Хэнк.       — Поблажки, — ответил сержант, и Нику показалось, что ответ прошёл серьёзную цензуру под угрозой хука справа.       Пора было гасить обстановку, а то придётся писать в объяснительной, что детектив Гриффин вызвал сержанта Ву на дуэль, вступившись за честь напарника и шефа.       — Я замечаю, — признался он и пожал плечами, — ну мало ли. Может быть, я ему кого-то напоминаю: младшего брата, друга детства…       — Первую любовь, — в тон продолжил Ву и поспешил ретироваться.       — Ха-ха, — продекламировал Ник, кисло улыбаясь.       Хэнк внимательно поглядел на него, подумал и, пробормотав нечто вроде «допросится», откинулся в кресле.       Ник щёлкнул воспроизведение. Нужно досмотреть их маршрут, пока напарник занят делом Холды. А Ву, может, и допросится, но он, чёрт возьми, сейчас сказал то, что остальные думают. Да и это не оказалось бы проблемой, если бы они не были отчасти правы. Ник попытался сосредоточиться на передвижении жёлтой точки. Сосредоточиться не удавалось.       Ренард был вторым шефом Ника. Став детективом, он пошёл в наркоотдел и успешно проработал в нём два года. Капитан Сомерс, возглавлявший ОБН, чтил Устав, строго следовал правилам и того же требовал от подчинённых. С чем-чем, а с правилами у Ника никогда проблем не было. До одиннадцатого года. Да, стань он Гриммом в отделе по борьбе с наркотиками, ему бы пришлось туго.       За два года службы, несмотря на хорошие отношения с коллективом и шефом, несмотря на собственные успехи, Ник пришёл к мысли, что занят не своим делом. Его привлекал убойный отдел. Событием, подтолкнувшим к переводу, стало увольнение напарника за систематическое злоупотребление служебным положением. Перевод выглядел как бегство из команды, но Ник всё равно был рад, что наконец будет заниматься по-настоящему важным делом.       Он пришёл в отдел полным воодушевления и боевого настроя в мае 2009 года. Капитана Ренарда в кабинете не оказалось. Вышел ненадолго, как ему сказали, и указали на стул, — скоро вернётся. Капитан вернулся не один — за ним почти бежал детектив Дэвис. С Дэвисом Ник познакомился чуть позже, а в тот момент он увидел маленького тщедушного паренька, едва поспевавшего за высоким, атлетически сложённым и, чего уж, красивым мужчиной лет сорока, похожим на бизнесмена или политика. Спустя неделю Дэвис, кстати оказавшийся одного с Ником роста, у него на глазах выжал в качалке триста фунтов из положения лёжа. Но по сравнению с капитаном он выглядел просто шкетом. И когда из кабинета донёсся негромкий, но резкий голос, Ник подумал, что детектив оттуда живым не выйдет. Капитан отчитывал его минут пять, не больше — за что, Ник не слышал ни слова, только интонации, — но детектив вылетел оттуда весь красный. Заходить было боязно. Ник потоптался немного, досчитал до десяти, собрался с духом и, постучав, уверенно шагнул в кабинет.       — Сэр, детектив Бёркхардт, — представился он и осёкся под взглядом капитана Ренарда.       Он ещё очень долго не мог привыкнуть к этому взгляду — пристальному, проникающему под кожу, изучающему, резкому и острому, как скальпель.       Вначале Ник списал особое отношение капитана на обычное внимание к новичку. Разумеется, начальство хочет понять, что он за человек, на что способен, как себя проявляет, хорошо ли справляется со своими обязанностями. Хотя капитан Сомерс никогда не следил за ним так тщательно даже в самом начале, когда Ник пришёл в его отдел салагой. Капитан Ренард контролировал каждый его шаг: чем занят сейчас, чем планируешь заниматься через полчаса и до конца рабочего дня, и обязательно отчитаться лично ему. Нет, не сдать отчёт, а явиться в кабинет и устно доложить три-четыре раза за смену. Чаще всего капитан молча выслушивал его доклады и отпускал с миром.       Через неделю Ник решил, что шеф его за что-то невзлюбил и ищет повод придраться. Придраться, конечно, было не к чему, но это не делало их общение приятным. Капитан становился всё раздражительнее, говорил короткими резкими фразами, под его тяжёлым взглядом хотелось забиться под стол и не вылезать оттуда даже под угрозой немедленного расстрела.       По словам коллег, он был отличным полицейским и справедливым начальником, но рядом с Ником невероятным образом превращался в деспота и тирана. Ник старался заслужить расположение капитана изо всех сил: отвечал на любые вопросы, послушно являлся на доклад, предано заглядывал в глаза и выкладывался по полной, исполняя свои прямые обязанности.       Ещё через неделю вместе с Дэвисом и Ронски, к которым его временно прикрепили, Ник участвовал в задержании подозреваемых в убийстве паркового охранника — восьмерых напрочь отмороженных наркоманов. Пятерых повязали сразу как ворвались в квартиру, троим удалось выскользнуть на пожарную лестницу. Ник и три офицера кинулись в погоню, и он как самый быстроногий первый сумел догнать беглецов — на свою голову. По ней и получил. Не сильно, но яркие тёмно-синие круги очертили оба глаза, сделав Ника похожим на енота. Попадаться капитану в таком виде не хотелось. Почему-то Ника терзало иррациональное чувство вины за эти фингалы. Он надеялся пересидеть остаток дня, спрятавшись за монитором и занимаясь бумажной работой, но не с его удачей. С капитаном они столкнулись, едва шагнув в отдел. Дэвис и Ронски попытались прыснуть врассыпную, а Ник прирос к полу, как никогда ощущая себя енотом перед удавом.       — Дэвис, задержанных оформили? Через полчаса отчёт мне на стол. Детектив Ронски, что с убийством Трейдера?       — Мнэ-э… Сэр, по делу Трейдера…       — Подождите, — прервал капитан. — Бёркхардт, езжайте в больницу.       — Сэр, я в полном порядке, — заверил его Ник.       — До конца больничного оставайтесь дома.       Все четыре дня дома Ник размышлял, не стоит ли ему вернуться в ОБН или, может быть, перевестись в патрульные? Джульетта приносила ему успокаивающий ромашковый чай, целовала в висок и обещала, что всё наладится. В конце концов, он ей поверил и решил, что останется в убойном отделе во что бы то ни стало.       Но по возвращении на службу Ник тут же попал на зверское убийство восемнадцатилетней Рози Васкис её ненормальным бойфрендом. Бейсболист Зак Эймс забил подружку битой. Мотив ещё предстояло выяснить, орудие преступления нашли на отмели в реке, а вот окровавленные кроссовки — у подозреваемого под кроватью.       Впоследствии Ник и сам не мог понять, каким образом умудрился оформить изъятие улик с такими чудовищными ошибками. Он ведь знал, как это делается, и не раз оформлял, но тут перепутал буквально всё, начиная от граф в бланке и заканчивая фамилией подозреваемого. Обвинение против Эймса без этой улики едва не развалилось, к счастью, эксперты сумели снять с биты образцы ДНК, чего для обвинительного приговора оказалось достаточно.       Ник думал, что получит выговор, а может быть, капитан прямым текстом прикажет покинуть его отдел, ну уж как минимум вызовет на ковёр и наорёт так, что мало не покажется.       Когда Ник вошёл в кабинет, шеф поднял взгляд от монитора и несколько мгновений просто смотрел на него. Впервые Ник не испытал желания держать оборону под столом. Взгляд капитана был просто внимательным, а не препарирующим как обычно.       — Ник, ты понимаешь, что из-за твоей халатности преступник мог остаться безнаказанным? — спросил он.       — Да, сэр, — Ник опустил голову. Странно было слышать своё имя из уст капитана Ренарда, но ему было не до перемен в настроении начальства, он действительно понимал всю серьёзность своей ошибки. — Простите, больше не повторится.       — Будь внимательнее, — попросил капитан. — Твоя смена закончилась? Иди домой, отдыхай. Отчёт сдашь завтра.       Из кабинета Ник вышел несколько озадаченным. Коллеги, зная особое отношение шефа к нему, сочувственно хлопали по плечу и осторожно подбадривали. Ронски предложил напиться.       С того дня капитан перестал дёргать его по любому поводу и вроде бы даже оставил в покое. Прежний напарник детектива Гриффина ушёл на пенсию, и Ник с Хэнком стали работать над одними делами, нашли общий язык и быстро подружились. Жизнь наладилась. А потом начался новый этап в отношениях капитана Ренарда и детектива Бёркхардта. Словосочетание «особое отношение» поменяло своё значение и для Ника, и вскоре, к сожалению, для всего отдела.       Капитан называл его Ник, а Хэнка начал называть Хэнком, чем вызвал у того полнейшее недоумение. Все остальные оставались детективами Дэвисами, Ронски, Морисами, сержантами и офицерами. Он искренне интересовался, как дела, настоятельно рекомендовал отправляться с температурой домой, разрешал сдать отчёт утром, ладно вечером, хорошо следующим утром, но это крайний срок. Если нужно было о чём-то попросить за весь отдел, к шефу отряжали Ника. Нику это не нравилось: добрый заботливый взгляд зелёных глаз начал его нешуточно беспокоить.       У капитана появилась странная привычка присаживаться на стол при разговоре с Ником и Хэнком. Так, конечно, было удобнее — не приходилось задирать голову, чтобы видеть лицо шефа, а не обтянутую рубашкой могучую грудь, но все остальные ведь задирали.       Однажды в управление заехала Джульетта — привезла Нику забытый дома сотовый. Ник задержался в архиве всего на пять минут, а когда вернулся к своему столу, обнаружил рядом с ним не только любимую, но и начальника, успевшего с ней познакомиться.       Если бы капитан всегда был таким, Ник бы, наверное, не заметил даже досаждающего внимания и систематического вторжения в его личное пространство, но воспоминания о первых днях в отделе приводили его в замешательство.       Однако забота — не тирания, к ней оказалось проще привыкнуть. Когда же он окончательно перестал обращать внимание на особое отношение шефа? Ещё недавно фразу «Тебя ищет капитан» он воспринимал как издевательскую подколку, закатывал глаза и бормотал: «Что ему опять от меня нужно?». Пожалуй, всё изменилось после смерти тёти. Это тяжёлое событие открывало сложный период в его жизни. Помощь и внимание капитана пришлись кстати, а без его доверия и поблажек Ник точно не справился бы.       Невозможно было понять, что у капитана на уме, но разве это так важно? Он оказался на самом деле отличным полицейским и начальником. Больше у Ника с ним проблем не возникало вплоть до внезапного пробуждения в его постели.       — Ну тебя и перекосило, — восхитился Хэнк. — Что там?       — Да так, — Ник смущённо потёр щёку. — Пытаюсь связать несвязуемое — и ум за разум заходит. Если получится, тебе первому скажу.       Хэнк кивнул, возвращаясь к своим делам, а Ник сосредоточился на карте. Точка доползла до управления и замерла на месте. На дорогу ушло пятьдесят минут, в управление они прибыли в двадцать минут восьмого. Если пять минут отвести на парковку и лестницу, то они должны были попасть на камеры в двадцать пять минут, но, по словам капитана, попали только в сорок три. Три минуты можно считать погрешностью. Где их носило целых пятнадцать минут? Причём носило по парковке. Прятки-догонялки, нападение наркодилера со шприцем «Первая доза бесплатно!», провал в пространственно-временную дыру? Почему-то красочнее всего представлялись именно догонялки. Ник бегал быстрее всех в управлении — шеф бы его не догнал, но если очень старался, то пятнадцать минут ему бы точно потребовалось, чтобы загнать детектива в угол. И если это не происки воображения, а проблески памяти, то на записях с парковки их ждёт не просто интересное, а весьма увлекательное зрелище. Нужно сказать капитану.