Harbor In the Tempest

Лицо Эммы стало еще бледнее, он не думал, что это вообще возможно. Губы ее сжались в тонкую линию, и она медленно облизала нижнюю губу. Он уверен, что выглядит так же сейчас. От неожиданного осознания ситуации в целом, его кровь холодеет в венах. Желудок неприятно сводит, и сердце наливается свинцом. У него дежавю. Он чувствовал это раньше, в двух случаях ранее. (В трех, предательский голос нашептывал его подсознанию. И он вспомнил еще раз о том, как Лиам был вырван из лап смерти в Неверлэнде, и как они думали, что были свободны после его спасения.)- и резкое осознание пронизывает его голову. Она не Мила. Она не Лиам. -Какие еще яды? -она прерывает его мысли, проталкивая слова сквозь стиснутые зубы. Ему достаточно услышать язвительность в ее тоне, как он возвращается из своих размышлений, и даже отвлекается от нахлынувших на его голову чувств. Но когда он переводит на нее взгляд, знакомые ощущения возвращаются в изгибы его души вновь, отказываясь отпускать. Она выглядит совершенно беспомощной. Как странно. Это совсем не свойственно Эмме Свон. И у него, вдруг, который раз, появилось невероятное желание, защитить ее от всех неприятностей, забрать ее боль. -Есть, по крайней мере, десяток ядов, о которых я знаю, и вероятно, еще несколько десятков, о которых мне ничего не известно. -Ты же сказал, что на этой стреле ничего нет. Это звучало не совсем как обвинение, но было довольно похоже на него. -Я сказал, что на этой стреле не было мор-шиповника. -Он снова берет берет стрелу в руки и изучает. -Все, что было на ней, либо оставалось внутри тебя, не было видно человеческим глазом. -Есть идеи? -ее голос дрожит от сказанных слов. -Что ж, мы сможем перечеркнуть мор-шиповник из списка. Он сожалеет об этих словах сразу же после того, как они покидают его рот, и ее глаза становятся жесткими, когда она слышит их. -Это не смешно, твою мать. -Я знаю, милая, прости. Он на секунду задерживается на ее взгляде, и хочет, чтобы она это увидела - он знает, что ей сейчас не нужно его остроумие, и он едва ли может обвинить ее в том, что она разозлилась, он просто делает это для того, чтобы отвлечь ее от всей этой путаницы, и дать ей возможность хоть немного успокоиться. Помолчав примерно минуту, кажется, она ощущает это в его взгляде, и ее мышцы немного расслабляются. Он принимает это, как знак, как маленькую победу, и приближается, становится на колени рядом с ней. -Может быть, я могу как-то помочь? Как ты себя чувствуешь сейчас? Она вздыхает. -Просто восхитительно. -Свон, -упреждает он. -Извини, - бормочет она. -Я чувствую себя ... уставшей, потому что ничего в моем теле не хочет работать. - А голова? -Она не болит, если это то, что ты имеешь в виду. -Нет, не совсем. Ты видишь или слышишь что-нибудь странное? Галлюцинации? Она качает головой. -Нет, но мои мысли не ... они медленнее, но ... она затихает, словно ища правильные слова. Он кивает в поддержку, ждет. -Как будто я должна больше работать, чтобы думать. Как будто я пьяна, но стараюсь быть трезвой. Она злится. -Боже, я не знаю, что за хрень говорю. -Нет, я понимаю, - заверяет он ее. -У тебя что-то болит? Конечно, помимо очевидного. Она смотрит на свое туловище. -Нет, я ... нет. -Отлично. Он протягивает руку, нежно прижимая ладонь к ее лбу. Кажется, она удивлена его прикосновению, но не протестует, проверяет, нет ли лихорадки, и не находит ее - ее кожа прохладная под пальцами, по сути, резко контрастирующая с влажным воздухом вокруг них. -Итак, у вас есть диагноз для меня, док? Он качает головой, прежде чем посмотреть на нее. -Большинство из тех ядов, с которыми я знаком, уже бы убили тебя, а из-за остальных ты бы кричала в муках. -Что ж, мне повезло. -говорит она спокойным голосом. -Если бы ты видела, как некоторые из моих членов экипажа встретили свою кончину, ты не была бы так легкомысленна. Он поворачивается и садится спиной к стене, в метре от совершенно растерянной Эммы. Некоторое время они молчат, уставшие и готовые к беседе, но ни один из них не может заговорить. Руки Эммы крутятся на ее коленях, а он изучает поверхность под ногами кончиком своего крюка, и тишина между ними затягивается тугим узлом.. Он может только представлять, о чем она может думать (хотя он уверен, что у него есть правдивая теория), но его собственный ум раскаивается, и не позволяет ему больше размышлять о мыслях Эммы. Он хочет ее, это то, что он знает точно. Она потрясающе красива, и он должен быть слепцом, чтобы не заметить этого, но так же есть кое-что, что гораздо больше чем ее красота: у нее есть устойчивая сила, которой он восхищается, уровень преданности своей семье, которая тянет его к ней, самым странным образом, и делает то, чего бы он не хотел-открывает его старые раны. Какова была бы его жизнь, спрашивает он, если бы его отец обладал такой же чертой? Ее поцелуй тогда, заставил его пересмотреть свою жизнь, всю свою причину бытия - одним прикосновением ее губ. Это открыло ему все возможности в будущем, но в этом и суть, это всего лишь возможность. Когда это перешло от простого потенциала к чему-то материальному? Если он потеряет ее - то не только его сердце, но и душа разобьется навсегда. Он уверен в этом. -Мы не сможем с этим ничего сделать, так ведь? Она говорит тихо и замолкает. Ее слова ранят его, они острые и неровные, как его собственные мысли. Но он не может ей врать. -Я не знаю. -В любом случае, какой бы это ни был яд, он не причиняет мне боли. Разве не каждый яд, с которым ты сталкивался, причинял боль? -Да, -признается он. -Но я не думаю, что сталкивался с этим ядом раньше, потому что он, возможно, создал его специально для нас. Он думал, что мы оба будем ранены стрелами, - напоминает он. -Тогда, что в этом такого плохого? Может быть, это не смертельно. Может быть, я просто больна, и ... - она останавливается, так как не может даже себя убедить в этом. Его кулак сжимается, прежде чем он смотрит на нее. -Ты чувствуешь себя беспомощной прямо сейчас, не так ли? Это то, что он делает с тобой. Он уже отнял твою магию, и теперь он забирает твою физическую силу. Будь честна, Эмма, ты смогла бы встать прямо сейчас, если бы захотела? На ее лице точно видна ярость, но она не спорит с ним. -Нет. Доволен? -Да твою ж.. нет, Свон! -он качает головой. -Этот чертов яд, предназначался не тебе, он был для меня. -Что? -Думаешь, это не так? - спрашивает он грубее, чем предполагал. -Этот яд, он заставляет тебя чувствовать себя беспомощной? Заставляет не контролировать себя? Она не отвечает, ее лицо говорит ему все, что ему нужно знать. -Он выбрал совершенное оружие, - бормочет он. -И теперь ты в этом замешана. Мне жаль, Свон. Это должно было достаться мне, только мне.. -Ну, мы оба здесь, так что... Несмотря ни на что, он чувствует, как уголки его рта поднимаются. -Не все еще потеряно. Твои родители могут найти нас, Реджина или даже чертов Крокодил. -Или Пэн может появиться и решить, что не хочет, чтобы я умирала медленно, в конце концов. Его кожа покрывается мурашками, после слова «умирала». -Не в обиду, любимая, но оптимизм твоей матери, похоже, пропустил поколение. -О, заткнись. -Она вздыхает и отворачивается, смотря на колени. -В любом случае, почему он хочет, чтобы мы умирали медленно? Почему бы просто не убить нас, одним разом? -Отвлечение, -говорит он. -Мы не случайно попали именно в это место, готов поспорить. Даже если бы ни один из нас не пострадал, мы бы все равно оказались в ловушке. -И пока мы застряли в этом месте, все остальные будут искать нас, вместо Генри... -Точно. И если они найдут нас, то у нас будет еще одна миссия - набрать воду, которая спасла твоего отца. -И даже если бы мы не застряли здесь, нас бы все равно ранили, так или иначе. -Да, пока, по крайней мере, даже если один из нас ранен, его цель будет достигнута, независимо от того, сбежали мы от потерянных мальчиков, или нет. Он пытается придумать выход, он действительно пытается. Любой сценарий, который не закончится неудачей, что угодно, чтобы уйти с этого адского места, и чтобы все не закончилось здесь, смертью от голода, после смерти Эммы, - и черт возьми, это больше всего его пугает, это то, чего он попытается избежать, любым способом. Пэн, он уверен, оставил бы их тела в каком-нибудь легкодоступном месте.. И он бы наслаждался возможностью увидеть лица ее родителей, когда они их найдут. Возможно, потерянные мальчики и не отравили бы его, если бы он выбрался. Возможно, он принял бы стрелу тысячу раз, вместо того, чтобы терять время на этой скале, только тело Эммы, он не оставил бы его. Он бы ... Ему нужно перестать думать. -Почему ты не взял ее с собой? -голос Эммы прорезал его все более мрачные мысли. -Что? -Та "волшебная" вода. Почему ты ее не сохранил? У нас было достаточно сосудов. Ее слова отчетливые, и он может чувствовать тихий гнев под ними. -Учитывая, насколько Пэн любит мор-шиповник, было бы разумно держать ее возле себя. Смысл ее слов определенно ясен: "Мне бы не пришлось проходить через все это, если бы ты не вылил воду, после того, как Дэвид выпил ее часть." -Это была слишком опасная идея, чтобы даже думать о ней. - это все, что он мог сказать, его мысли занял еще один момент из прошлого, воспоминание, которое он не хотел переживать снова. -Слишком опасно? -она издевается. -Какого черта, Крюк? Мне не нравится идея быть вынужденной остаться в Неверлэнде, больше, чем эта, но это все равно лучше, чем умирать. Ее ноги, возможно, подвели ее, но ее руки раболи очень хорошо, кулаки сжимались и расширивались, когда она показывала в сторогу джунглей. -Это не та причина, - он выдавливает сквозь стиснутые зубы, тонкое предостережение, чтобы она еще больше не давила на него. Она либо не понимает его, либо игнорирует его полностью, ее глаза пылают. -Ты уверен в этом? Ты не можешь заставить меня влюбиться в тебя, если я застряну здесь, а ты поедешь домой! Он закрывает глаза и глубоко дышит. Она злится, это понятно, ей ведь только что вручили по сути смертный приговор - и он знает, что она использует этот гнев, чтобы замаскировать ужас, который она испытывает. Он сам это делал много раз. Но ее слова глубоко прорезались. Он думал, что, возможно, они достигли некоторого прогресса в своих странных отношениях, какими бы они ни были, но факт того, что она беспричинно оценила его так плохо, говорит ему об обратном. Возможно, именно это заставляет его сказать следующее. -Чтобы ты не забыла, не считая мой корабль, у меня нет дома. Так скажи мне, Свон. Ты задумывалась о том, почему твой отец никогда не сможет покинуть этот остров, после того, как выпьет эту воду? Вражда частично исчезает с ее лица, и медленно заменяется замешательством. -Я думала, он просто физически не сможет уйти. Он качает головой. -Нет. Нет препятствий, которые могут помешать ему уйти, если мы найдем выход. И это, произойдет с ним после того, как он покинет остров, это важно. Ее лицо опускается, когда она осознает весь смысл. -Ох... -Да, ох.. Я бы не смог оставить воду для себя, или для кого-либо другого - это одна путаница. Можно брать только один сосуд. Только для одного. Кто-то может выпить с этой фляги, и даже не осознать, что он натворил, пока не попытается вернуться домой и погибнет, прежде чем осознает свою ошибку. -Он качает головой. -Я не смог предотвратить этой ошибки. Она отводит взгляд от него, смущаясь, и ее щеки краснеют. -Это не мор-шиповник убил твоего брата, не так ли? - спрашивает она. -Нет. Напряжение между ними немного сходит, плечи Эммы падают, когда она обдумывает его слова. -Прости меня, - наконец говорит она мягко с сожалением -Это было сотни лет назад, Свон, - отвечает он, внезапно чувствуя невыносимое утомление. Она качает головой. -Нет, не о ... я имею в виду, я сожалею о твоем брате, но я не это имела в виду. То, что я сказала тебе, я просто ... прости. -Все в порядке, - отвечает он так же мягко. -Не простое утро... Она вздыхает. -Ты когда-нибудь был в ситуации, когда не видел никакого выхода? Когда ты знал, что умрешь? Его челюсть напрягается, воспоминания о дуэли с крокодилом, проносится у него в голове. -Да. -Значит, ты знаешь, что я ... ты знаешь.. -Да. Он не знает, как именно он отважился на это, но он протянул свою руку и приложить к ее руке. Это пугает его, сила его желания протянуть руку и прикоснуться к ней, чтобы обеспечить любую степень комфорта, которая может быть в данной ситуации, и это очень скудно. Она не двигается при его прикосновении, и он ждет, абсолютно точно ожидает, что она отдернет руку. Но вместо этого она поворачивает запястье под его ладонь. Он не уверен, кто движется первым, когда их пальцы переплетаются, и ее хватка удивительно сильная, настолько, что металл его колец сильно впивается в пальцах. Она избегает его взгляда, но сильно сжимает руку, это главное. Он сжимает в ответ, надеясь, что этого достаточно. *** День становится жарче. Несмотря на приют, предлагаемый им тенью, воздух неуютно теплый и застоявшийся, без ветерка, который мог охладить пот, прилипающий к его коже. Он достает две фляги из сумки и благодарит то, что у них есть приличное водоснабжение; Они запасались им для всего их лагеря, когда на них нападали. Им не придется беспокоиться о смерти от жажды в ближайшее время, по крайней мере. Маленькие милости, думает он, садясь рядом с Эммой еще раз и передает ей флягу. -Выпей, дорогая, это должно помочь тебе охладиться. -На самом деле я не ... она затихает, словно ей даже в голову не приходят слова. -Мне совсем не жарко. Она хмурится. -Хотя я должна потеть, еще как.. Он даже не заметил, потерял это с виду, как и думал, и она права. Каждый день ранее она была покрыта слабым блеском пота, как только солнце было достаточно высоко в небе. - Еще один симптом? -Полагаю, что приятно отдохнуть от жары. Она пожимает плечами с притворной беззаботностью, но он видит ее беспокойство. Он не отвечает, а протягивает к ней руку, прижав ладонь ко лбу. Она закрывает глаза от его прикосновения, и ее голова откидывается назад, пока она полностью не прислоняется к стене позади нее. -Ммм ... Ты теплый. -И ты приятная, даже холодная. Он пытается удержать тревогу в своем голосе, и знает, что ему это не совсем удаётся. Это неестественно, как он может ощущать такую холодную кожу под его пальцами, когда вокруг них такой контраст с горячим воздухом? Перед тем, как отойти от нее, он заправил за ухо ее выбившуюся прядь волос. -Как ты себя чувствуешь сейчас? Какие-то изменения? Она качает головой и отрывается от фляги. -Нет, ничего кроме анти-потливости. -Ты, наверное, должна что-нибудь съесть. У них немного еды, всего несколько кусочков фруктов, которые он собрал на пути к ручью утром, но это лучше, чем ничего. -Нет, мы должны сохранить все, что у нас есть. Кроме того, я не голодна. Ее глаза расширились, как будто она даже не заметила отсутствие голода, пока не произнесла это вслух. Он не знает, что это за яд, но его последствия становятся все более ясными - ее тело медленно увядает, одна функция за другой. Не такие уж и важные вещи, ни одна из них сама по себе, не слишком беспокоит, но последствия пугают его больше, чем он может признать. Он задается вопросом, что даст сбой сначала, ее легкие или ее сердце. Он отбрасывает эту мысль. -Ты не ела с прошлой ночи, и тебя пронзила чертова стрела. Тебе нужно поесть, - твердо говорит он. Она закатывает глаза. -Для чего? Для того, чтобы мне сохранить силу, которой у меня больше нет? Конечно, это очень полезно для нашего рациона. -Свон. -Крюк. -Ну, хорошо ... Что у нас здесь? Головы их поворачиваются в сторону знакомого голоса, который звучит с нескрываемой забавой и снисходительности. Чертов демон появился из ниоткуда, как и по привычке, Киллиан вскочил на ноги с мечом, который он вытащил в мгновение ока. Пэн качает головой, ухмылка касается его губ, когда он смотрит вниз на Эмму. -Не стоит вставать ради меня. Киллиан бросается на него с мечом, прежде чем он заканчивает говорить. Раскаленный до бешенства гнев поглощает его, прежде чем он отлетает назад к стене, в результате магического взрыва. Его меч аккуратно вырвался из его рук, и улетел далеко в джунгли. -Сделаешь это еще раз, я кину что-то побольше меча, - предупреждает Пэн, пока Киллиан трясет головой, пытаясь прийти в себя, после удара о гранит, и переводит взгляд на Эмму, которая сидит на своем месте и смотрит на него большими, шокированными глазами. -Итак, о чем вы спорили? Небольшая влюбленная ссора?Оу.. Нет, нет, это не может быть, вы еще не любовники. Он бросает взгляд на Эмму. -И ставлю на то, что никогда ими не будете. Он пристально смотрит на Киллиана, подняв бровь. -Ты должен был принять мою сделку, ты же знаешь. -Что ты, черт возьми, сделал с Генри? Эмма рычит. -О, я бы не беспокоился о Генри, он отлично ассимилируется с моей маленькой группой детишек. Я больше беспокоюсь о тебе, Эмма. Как ты себя чувствуешь? -Черт бы тебя побрал, ты настоящая тварь. Он игнорирует ее и возвращается к Киллиану. - Кажется, тебе уже лучше. Теперь его очередь ухмыляться. -По моему, твоим слугам нужно больше тренировок, они потратили на меня десятки стрел. Наигранный наклон головы Пэна приводит его в ярость, но его следующие слова заставляют его остановиться. -Ты уверен, в этом? Он протирает глаза, устав от этих нелепых игр. -Чего ты хочешь, демон? -Я просто уверен, что родители Эммы будут в отчаянии, и теперь я могу сказать им с уверенностью о ее состоянии. Они очень беспокоятся о ней, ты знаешь - и ее родители, и Белфайер. Он снова рассматривает Киллиана. -Смешно, не могу даже представить, что они смогут когда-либо чувствовать то же самое к тебе. Киллиан смотрит на него, его терпение уходит с каждой секундой. -Ну, теперь, когда ты усмирил свое любопытство, я уверен, тебе нужно уйти. Улыбка Пэна расширилась, в какой-то мере становясь более зловещей одновременно. -Совершенно верно. Он оглядывается на Эмму. -У меня большие планы на твоего сына, ты бы гордилась им, я уверен. Он исчезает прежде, чем она может ответить. *** Они молчат после посещения Пэна, Киллиан возвращается в сидячее положение, и мысленно клянется разорвать конечность мальчика и издеваться над ним, так же, как он издевался над всеми этими детьми. Эта чертова, утешительная мысль, не позволяет ему смотреть на Эмму, когда они оба обрабатывают то, что только что услышали и увидели. Что он мог сказать ей в этот момент? Ты уверен в этом? Эти четыре простых слова повторяются, снова и снова, в его голове. Пэн мог просто солгать ему, используя тот факт, что стрелы не попали в него, чтобы играть со своим умом, но ... нет. Ничто из того, что творится в голове Пэна, не случайно. Демон дал ему гарантию того, что он будет смотреть, как Эмма умирает. Конечно. Его худший сценарий. -О чем он говорил? -Ты о чем, милая? - спрашивает он устало, избитый физически и эмоционально. -Он сказал, что ты должен был принять его сделку. Какую сделку? Он поднимает голову, и видит, как она смотрит на него с любопытством. -Из всего, что сказал Пэн, это то, о чем ты беспокоишься? -Если я буду думать о чем-нибудь еще, я начну кричать или плакать, или и то, и другое. Клянусь Богом, я не могу дождаться, когда я найду этого маленького ублюдка. -Это чувство взаимно, - сухо отвечает он. -Какую сделку? - спрашивает она, не смущаясь. Он вздыхает. -Когда твой отец был отравлен, и я поднялся на вершину той горы, чтобы забрать воду и спасти его жизнь, появился Пэн. Он хотел, чтобы я снова работал на него. -И ты сказал нет? -Я сказал нет, - подтверждает он. Глаза Эммы сузились. -Но есть что-то еще.. Черт возьми, разве она не понимает этого? Он нажимает большим и указательным пальцем на глаза, давит на них, пока не появляются звезды под веками. -Да, и эту историю я поведаю потом.. -Когда я умру? Он гримасничает. -Свон. -Хорошо, тогда почему бы нам не поговорить о том, что Пэн, возможно, запланировал для Генри? Или какой может быть мой следующий симптом? Я могла бы ослепнуть, или обнаружить проблемы с дыханием, или начать истекать кровью из этой чертовой раны на моем боку. Так будет лучше? Она ищет флягу рядом с ней, и нащупывая ее, пытается открутить крышку. Она раздраженно фыркает, встряхивает руку, как делают это люди, когда конечность затекла, и пытается снова. Но ее пальцы медлительные и неуклюжие, и после нескольких попыток она вздыхает, поставив флягу на колени. Его раздражение к ней мгновенно исчезает. Она умирает, ты идиот, и она в ужасе. Он медленно вскакивает на ноги и пересекает пещеру, пока не встает на колени рядом с ней, аккуратно вынимает фляжку с ее колен и откручивает крышку. -Ты сможешь ее держать? - спрашивает он мягко. Она не может заставить себя смотреть на него, когда берет у него флягу, и зажимает между двумя ладонями, прежде чем начинает пить. -Да, я могу. -Отлично. Он снова расположился рядом с ней, но немного ближе, чем в прошлый раз. -Извини, - наконец говорит она. -Я просто - -Все в порядке, дорогая. Он чешет крюком за ухом. -Пэн тогда предложил мне уйти с острова. Она поворачивает голову, чтобы посмотреть на него. -Что, просто так? -Нет, - признается он. -Он сказал, что я могу взять с собой одного человека. Ее глаза расширились в понимании. -Меня. -Да, я отказался. Она успокаивается, и передает ему флягу, чтобы он мог закрутить крышку. -Зачем? - наконец спрашивает она, ее взгляд устремлен вниз. -Потому что я знал, что ты не оставишь сына. Он пожимает плечами. -Я ошибался? Она с опаской поворачивается к нему. - Нет. Нет, ты не ... Что ... что Пэн хотел взамен? -Он хотел, чтобы я убил твоего отца. Он, так же, просил меня использовать мой крюк. -Иисус. -Я не знаю, что это такое или кто такой этот «Иисус», но думаю смысл понятен. На самом деле она немного улыбается. -Это религия, люди часто используют его имя просто так. -Он Бог в вашем мире? У него не было достаточно времени, чтобы самому исследовать эту тему; Он всегда находил разные религии на разных землях, которые посещал, но большую часть времени он провел в Сторибруке, так или иначе его заставили. А там у него постоянно были ранения, или же он был закован в цепи. И у него все еще осталось любопытство к новым технологиям. Новые технологии, которые нужно узнать и освоить. Он подозревает, что ему понадобится несколько жизней, чтобы изучить их все. -Вариант одного из богов, да. Есть много религий на выбор. -Возможно, однажды я наконец ее выберу. Ее улыбка превращается в кривую. -Да, я не отнесла бы тебя к типу "хожу в церковь каждое воскресенье". -Моя мать ходила - тихо говорит он, удивляясь самому себе. -Она всегда говорила мне молиться, прежде чем она ушла. -Оу. Она выглядит удивленной, как будто она даже не думала, что когда-то он был ребенком, и что у него были родители. -Сколько тебе было лет, когда она ...? -Кажется, пять или шесть. Что-то улеглось в ее легких и не покидало. Это быстро убило ее. -Мне жаль.. Он машет ей рукой. -Это было давно. -Значит, ты перестал молиться? Когда она ушла, я имею в виду. Он качает головой. -Нет, сначала я покорно произносил свои молитвы каждую ночь, в течение нескольких лет после ее смерти, как она и хотела. -Что изменилось? Он возвращается мыслями обратно к кораблю в море, шторму и жестокому капитану. -Я не думал, что кто-то меня слушает. -Я знаю, что ты имеешь в виду, - бормочет она, наконец не настаивая на этом вопросе. -Я просто ... я не понимаю тебя. Почему ты не хотел рассказать мне о сделке с Пэном? -Каков был бы смысл? -он спрашивает. -Это ничего не изменило бы. Что бы ты хотела, чтобы я сделал, хвастался этим? Нет, мне не нужно, чтобы ты подвергла мои мотивы сомнениями, Свон. -Но почему я ... -Я уже говорил тебе, - говорит он, уголки его рта поднимаются. -Не хитри, помнишь? -Ой. Она выглядит немного ошеломленной, на мгновение моргает, прежде чем отвести взгляд. Это было бы привлекательным проявлением в любом другом контексте, но вместо этого она дергается, и боль появляется в его сердце, мучительная, ужасная вещь, режущая его изнутри Он не знает, смог ли он сделать это снова когда либо еще, смотреть за тем, как кто-то медленно и мучительно умирает, как она сейчас. Он чувствует, что разваливается так же медленно и уверенно, как она, их общий страх тяжело дышит между ними. Кажется, Пэн действительно выбрал идеальное оружие. Он хочет ругаться, кричать, бить стену позади него, пока его пальцы не будут испускать кровь. Но вместо этого, он сильно сглатывает и заставляет настроить легкость в его голосе, которая звучит фальшиво, даже для его собственных ушей. -Итак, Свон. Будешь ли ты продолжать спорить со мной по этому вопросу, или ты, наконец, что-нибудь съешь? Ее быстрый выдох и ответ - Не думаю. Смех и медленный кивок, ослабляет напряженность в его груди, хоть немного. И он вновь решает взять ее за руку. Легонько прикоснуться, прежде чем встать и пойти к сумке. Но она, будто с последних сил, как будто это ее единственное спасение, хватает его за руку, и внимательно смотрит в глаза, с приподнятыми уголками губ и влажными глазами. -Спасибо, Киллиан.