Если я упаду, собирай меня..

Сергей Лазарев—Так красиво

Опять кипит воображение, Опять ее прикосновенье Зажгло в увядшем сердце кровь, Опять тоска, опять любовь.

***

Сдержанность всегда была самым важным качеством для Касаткиной. И совершенно неважно в чем она проявлялась. Она старалась держаться, стоя у свежевырытых могилах, наблюдая, как тела ее родителей медленно опускают под землю. Тогда, честно говоря, девушка послала эту самую сдержанность на три веселые буквы и надела черные очки, чтобы никто не смог увидеть ее красные, от частых рыданий, глаза. Она держалась из последних сил, слыша за своей спиной пошлые возгласы пьяных парней, которые регулярно посещали бар ради выпивки. Те, совершенно непристойно, клали свои шаловливые руки на ее короткую юбку, задирая ее все выше. « И сколько же такая красотка берет за ночь?» « Осилишь сразу двоих, или ты обслуживаешь только одного в сутки?» Марина с особой тщательностью выращивала в себе чувство самообладания и терпения, чтобы в любом непредвиденном случае держать ситуацию под контролем. Она, черт подери, правда старалась. Но когда тёплые, чуть шершавые губы молодого учителя прошлись по ее холодной шее, она буквально сама взяла все, что воспитывала в себе и с крайней жёсткостью разбила о рядом стоящую стенку. Щукин посасывал мягкую молочную кожу на ее лебединой шее, ладонями придерживая за талию. Марина же буквально потерялась в себе, тяжело дыша и выдавливая из себя хриплые стоны. Разум буквально орал ей на ухо, что это все не правильно. Это определенно не правильно, что он кусает кожу ее ключиц, гладит руками бедра, задирает блузку. Не правильно, но чертовски приятно. Когда он вновь возвращается к ее губам, девушка чувствует, как ее, словно пушинку приподнимают и сажают на чужие колени, все-еще блуждая по горячему телу. Касаткина мысленно начинает проклинать себя за то, что внизу живота начинает зарождаться приятный тянущий узел. И этот узел вязко затянется на ее шее, и потянет ко дну, если она не остановится. Но она не собирается останавливаться. Она готова идти ко дну. Когда воздух заканчивается в лёгких, парень настойчиво упирается влажным лбом о ее, смотря в зелёные затуманенные глаза. Егор хочет ее как никого другого не хотел в этой жизни. И это, отнюдь, не животное желание. Щукин хочет касаться ее кожи, целовать ее миндальные губы, чувствовать ее горячее дыхание. Его, безусловно, заводит ее робость и застенчивость, ведь те, с которыми ему приходилось спать раньше, всегда знали чего хотели. Марина всегда была другой в его понятиях о идеале. Шатен внимательно следит за ее реакцией, приподнимая края ее дорогой блузки. Она нетерпеливо прикусывает губу, ерзая бедрами на его джинсах. Егор хрипло стонет, резко стягивая с нее серую материю, откидывая ее подальше. Припадает губами к груди, оставляя багровые засосы и следы от укусов. Будут ли она жалеть об этом потом? Это, на самом деле, последнее о чем сейчас Марина хочет думать. Егор ловко расстёгивает замок ее кружевного лифа, отправляя его за кофтой и припадает губами с розовому соску, придерживая его зубами. Касаткина резко выгибается от такого напора, судорожно хватая воздух и придерживаясь за его широкие плечи. Только вот он не даст ей упасть. Почувствовав явное неравенство между ними, шатенка дрожащими руками начинает стягивать с него домашнюю футболку, чувствуя под ладонями напрягающиеся мышцы. Ногтями начинает рисовать на его голой спине понятные только ей узоры, иногда до боли впиваясь в кожу, что лишь раззадоривает шатена. Проведя несколько раз ладонями по ее стройной талии, Щукин добирается пальчиками по пуговицы ее джинс и беспощадно расстегивает. Марина вновь начинает ерзать на его бедрах, чувствуя выпирающий бугорок из его джинс. — Хочу тебя, — хрипло выдыхает ей на ухо и перекладывает в лежачее положение, нависнув сверху. Шатенка обхватывает руками его лицо и вновь целует, оттягивая локоны его волос. Его руки быстро справляются с ее джинсами, упираясь на бедра молодой студентки. — Хочу, хочу, хочу. Стараясь не отставать от Щукина, Касаткина резво расстегивает ремень его джинс, справляясь с ширинкой. Когда между ними нет преграды в виде одежды, Егор устраивается у ее ног, непрерывно рассматривая ее обнажённое тело. Через чур красивое, через чур правильное и невинное. Ещё раз смотрит в ее искрящиеся глаза, ища в них поддержки и медленно входит в ее готовую плоть, прикоснувшись к пухлым губам. Она громко стонет, обвивая ногами его талию, позволяя проникнуть немного глубже, сильнее притягивая шатена к себе. Отрывается от губ, утыкается в ее ключицу и делает резкий толчок, вызывая у девушки громкий крик. Ее стоны — услада для его ушей. Если бы всего несколько дней назад ей сказали, что она переспит по своим преподавателем истории, Касаткина бы не раздумывая засмеялась нахалу в лицо. Если бы Щукину сказал какой-нибудь умник, что он затащит молодую студентку в кровать, тот бы одарил его смачным подзатыльником за такие слова. Все обернулось против их воли, и, возможно, кто-то из них будет жалеть. Но совершенно не обязательно думать об этом в данный момент. Щукин в довольно энергичном темпе вжимается в девушку со стонами-рыками, придерживая за округлые бедра. Хочет насладиться ею до капли. Хочет, чтобы только его имя она кричала в упоении, чтобы только его ладони могли касаться ее обнаженного тела. Она стала его, как только подарила ему первый поцелуй, который он никогда не забудет. И он ни за что не захочет ею делиться. Дойдя до самого пика, шатенка резко выкрикивает и падает на диван, лицезрея целый фейерверк перед глазами. Щукин падает рядом, утыкаясь носом в ее влажный висок. Неприятный звон в ушах заставляет Касаткину недовольно сморщиться и прикрыть глаза. Парень лишь сильнее прижимает сонную девушку к себе, оставив на ее влажной щеке невесомый поцелуй. Кто же знал, что безобидный вечер с вином и фильмом закончиться вот так?

***

Родная душа — это тот, благодаря кому вы начинаете жить подлинной жизнью.©

***

От лица Марины. Лёгкий звон в ушах и совершенно незнакомый мне запах заставляет очнуться от сладкого сна. Не решаясь открыть глаза, нащупываю ладонью совершенно незнакомые мне простыни и резко подскакиваю, почувствовав на своей талии чужую ладонь. С ужасом понимаю, что нахожусь не у себя дома, а передо мной, совершенно обнаженный лежит преподаватель истории, сжимая своей ладонью мою талию. Сильно сжимаю губы, стараясь вспомнить то, что произошло вчера. Я точно помню, как мы пили вино, он рассказывал что-то о своей невесте, а потом. Потом он поцеловал меня. И я, кажется, до сих пор помню его прикосновения на моих губах. Настойчивые, но одновременно ласковые и сладкие. То, что произошло потом я помню обрывками, словно у меня перед глазами листают фотографии. Убираю его тёплую ладонь со своего тела и тихо приподнимаюсь. Я не хочу его будить. Я не хочу быть пойманной в попыхах собирающей вещи и убегающей из чужой мне квартиры. Опускаюсь на холодный паркет, прижимая к себе белоснежную простынь. Я не помню, чтобы мы вчера переходили на кровать. Вероятно, он сам перенес меня в спальню ночью. Босыми ногами выхожу из душной комнаты, пытаясь найти вещи, которые были сняты вчера с особым порывом. Мысли пчелиным роем откликаются в голове, отчего я не могу сосредоточиться на чем-то одном. Единственное, что я сейчас ощущаю, так это неловкость и стыд. Да, представьте себе, мне черт подери стыдно, что я переспала со своим преподавателем. Мне чертовски стыдно. Нахожу свои вещи в самом отдаленном углу гостиной и наспех одеваюсь, робко посматривая на настенные часы. Совсем раннее утро, что как никогда на руку. Уже в прихожей убираю растрёпанные волосы в высокий хвост и надеваю куртку, боязно оглядываясь на спальню и молясь, чтобы он не проснулся. Я боюсь увидеть его растерянные и полные непонимания глаза. Только не сейчас. Нащупываю в кармане джинс свой сотовый телефон и, натянув на ноги обувь, вылетаю из квартиры, пулей летя на первый этаж. Уже во дворе дома вызываю такси, понимая, что если я пойду пешком, то не успею и к первой паре. Да и не найду я отсюда дорогу до дома. Сердце до сих пор бешено бьётся лишь при основании того, что я умудрилась сотворить прошлой ночью. И самое ужасное, что я помню все в мельчайших деталях. От скользящего взгляда, до резкого толчка. И я бы не отказалась повторить это ещё раз.

***

Из глубины веков шептало время: «Ты будь самой и грим не надевай. Все человечество давно играет роли, А ты попробуй сам себя сыграй.»

***

От лица Марины. Бесшумно открываю дверь, машинально оглядываясь по сторонам в поисках подвоха. Слишком удачно все складывается этим поганым утром. Бесшумно, как мне кажется, снимаю с себя тёплое пальто и вешаю на место, стараясь прислушаться к звукам в квартире. На цыпочках прохожу в свою комнату и прикрываю дверь, откинувшись на собственную кровать. Просто не знаю с каким выражением лица мне идти в институт. С сожалеющим и непонимающим? Или обвиняющим? Мол, это ты Егор, черт бы тебя подрал, Андреевич напоил меня своим красным вином и воспользовался моим состоянием? Как же мне смотреть ему после этого в глаза? Я уверена на все сто процентов, что эта ночь не значила для него ровным счётом ничего. Он довольно долгое время находился в ссоре со своей бывшей невестой, возможно ему очень хотелось почувствовать под собой женское тело. Даже думать об этом противно и не приятно. Просто потому что, для меня это была не просто ночь, которую нужно забыть как страшный сон. — Хей, доброе утро.— резко дергаюсь, услышав около себя хриплый голос подруги. Морозова стоит в дверях в мою комнату и коварно улыбается, кидая заинтересованные взгляды.— Ну и восколько ты вчера вернулась? Ждала тебя до последнего. — Привет. — принимаю сидячее положение и снисходительно улыбаюсь, стараясь придумать более правдоподобную отмазку. Не скажу же я, что переночевала у Егора.— Вернулась достаточно поздно и не стала тебя будить. — Это я поняла, но тебе все же не нужно работать в свой выходной.— деловито складывает руки на груди, показывая всю свою важность.— Всех денег не заработаешь, —завязывает свои волосы в тугой хвостик и с тщательностью оглядывает мой внешний вид.— Давай я помучаюсь с завтраком, а ты приедешь себя в порядок? — Спасибо, — благодарно улыбаюсь и приподнимаюсь с кровати, поглядывая на часы. До лекций в институте осталось около двух часов, поэтому я успею спокойно принять душ, переодеться и по-человечески позавтракать. Перекатываюсь на другую сторону кровати и скидываю с себя одежду, мысленно прокручивая в голове одежду в которую стоит переодеться. На улице заметно похолодало, поэтому хватаю с полки тёплую черную толстовку и светлые джинсы. Кидаю выбранную одежду на кровать и плетусь в ванную, чтобы смыть с себя все напоминания о вчерашней ночи. Ошибочной ночи.

***

А потому не стану Я многого просить, Пошли лишь мне того, Умеет кто любить.

***

— Ты ведь не думала, что я отстану от тебя? — Морозова весело хмыкает, задев меня своим костлявым локтем. Недовольно хмурюсь, предполагая о чем она может заговорить. — О чем ты говоришь? — мне совершенно не интересно говорить на тему « Игорь очень странно себя ведет. Ты видела его лицо? » Я хотела избавиться от проблем, а получается создала новую. — Мы так и не договорили о Игоре.— хитро улыбается и берет меня под руку, будто опасаясь, что я могу просто уйти. И, наверное, правильно делает. — О нет, мы договорили.— возмущаюсь достаточно громко на что получаю неодобрительный взгляд шоколадный глаз.— Слушай, я правда не знаю, что у него произошло. Мы не ссорились, поэтому к его испорченному настроению я не имею никакого отношения. — Ты должна поговорить с ним, — настойчиво утверждает шатенка, сильнее сжав мою руку. Чувствую, как начинает покрапывать дождь, остужая мои раскрасневшиеся щеки. Сильнее кутаюсь в шарфик, пряча под ним, покрытую багровыми пятнами, шею. Мне пришлось потратить половину флакончика с тональным кремом, одновременно молясь, чтобы никто не заметил.— Ты его подруга. Попробуй хотя бы сделать вид, что тебя это как-то трогает, ладно? — Я поговорю с ним, — кротко выплёвываю слова, недовольно поглядывая по сторонам. Питер достаточно неспокойный город, ужасно влажный, но не менее любимый. Если побывать здесь хотя бы раз, то уже не сможешь уехать.— Мы можем поговорить о чем-нибудь другом? Например, расскажи как прошла твоя прогулка с Мишей. — Вполне сносно, — она старается сдержать улыбку, что не может скрыться от моих глаз. Ее уголки губ заметно подрагивают, а глаза мечтательно прикрываются. Все прошло намного лучше, чем просто сносно.— Ну, сначала мы просто гуляли, он купил мне мой любимый кофе, потом он показал мне потрясающее кофе и угостил ужином. Мы много говорили и я узнала о нем достаточно много. — То есть, все прошло отлично, — довольно улыбаюсь, даже не взглянув на растерянное лицо девушки. Вижу здание института, а возле него слишком знакомую припаркованную машину, отчего ноги неосознанно подкашиваются. — Да, все прошло идеально.— глубоко вздыхаю и мы заходим в здание все-еще держась за руки. Расстегиваю тёплое пальто, бросая беглые взгляды на проходящих мимо меня студентов. Главное, это держаться в большом скоплении людей. Есть вероятность, что меня здесь просто не найдет Щукин, а если и найдет, то точно не подойдёт на виду у многих людей. Не сможет так рисковать своей репутацией в институте. Тихо матерюсь, когда вдалеке начинает маячить знакомая светлая голова Игоря, а Морозова настойчиво толкать меня в его сторону, лепеча однообразные слова вроде: « Ты же обещала! Давай же, Касаткина, покажи, что тебе не все-равно!» Последний раз толкнув меня в сторону друга, девушка широко улыбается и движется в направлении аудитории, оставив меня практически наедине с расстеряным парнем. С другой стороны, это отличный шанс. Я уверена, что Щукин не станет тревожить нашу с Игорем милую беседу. Стягиваю с головы тёплую шапку и волосы водопадом падают на худые плечи, а я лишь стараюсь улыбнуться, смотря на поникшее лицо друга. Он потерянным взглядом оглядывает толпы студентов, ищя в них знакомые лица, и тяжело вздыхает. Он чувствует вязкое чувство боли, где-то в глубине души, которое просто уничтожает медленно и мучительно. И я начинаю чувствовать что-то похожее, только в этом виноват не Дрозд.

***

Я любил и меня любили. Но это никогда не совпадало по времени.