Лира, Бон-Бон и агенты УМОРА

      Трое пони находились в безвыходном положении. Фурлонг стоял с зеркальцем в копыте, но почему-то воздерживался от его применения. Лира всё ещё была под гипнозом устройства, совершенно не подозревая, что висело на волоске. Только лишь все воспоминания о её дружбе с Бон-Бон — подумаешь!       — Постойте! — нарушила тишину Бон-Бон, встав перед Лирой и отгородив её от зеркальца. — Вы уверены, что другого выхода нет?       — Ну, есть у меня кое-какая идейка… но она потребует жертвы, — Фурлонг наклонил голову, оценивающе глянув на зелёную единорожку. — Весьма серьёзной жертвы.       — И какой же? — просветлела Бон-Бон, широко распахнув глаза. — Я на всё готова ради Лиры.       — Не твоей жертвы, девочка. Её, — Фурлонг показал на часто моргавшую Лиру, чьё лицо выражало сильное недоумение. — Если хочешь, чтобы твоя подруга сохранила воспоминания о вашей дружбе, ей придётся присоединиться к агентству.       Он буднично пожал плечами, будто только что предложил нечто само собой разумеющееся. При других обстоятельствах прямолинейность Фурлонга нравилась Бон-Бон, но в данный момент она только раздражала.       — Присоединиться к агентству? — оживилась Лира. — Работать вместе?       — Ни в коем случае! — нахмурившись, запротестовала Бон-Бон, не желавшая втягивать Лиру в полную опасностей жизнь защитника Эквестрии от всевозможных монстров.       — Две секунды на размышление, девочка, — Фурлонг взглянул на часы. — Время поджимает.       — Прощай, Понивилль, — всхлипнула Бон-Бон. «Вот и кончилась обычная жизнь» , — подумалось ей, а Лира тем временем повторила её слова с куда бо́льшим энтузиазмом:       — Прощай, Понивилль! Мы переходим на тайную службу! * * * Когда они вышли на Брыклинский мост, Лира восхищённо разинула рот, любуясь стремящимися ввысь башнями из стекла и металла, ослепительно сверкающими в лучах висящего над Мэйнхэттеном полуденного солнца.       — Я и забыла, как тут красиво! — воскликнула единорожка, словно приехала сюда в отпуск как простая туристка, решившая посмотреть парад надувных шаров в честь праздника урожая и пробежаться по сувенирным магазинчикам. — Смотри, Бон-Бон! Это же Кристаллер-билдинг! Глазам своим не верю!       — А я поверить не могу, что не знала о существовании Мэйнхэттенского отделения, — тряхнула головой Бон-Бон. У неё совершенно не было настроения смотреть Брайдлвейские представления и бегать по музеям. — Заставляет задуматься, чего же я ещё не знаю, агент Фурлонг, — земная пони вопросительно подняла бровь.       — Прилично, — хмыкнул Фурлонг. — И так оно останется впредь, девочка. — Он выглядел уставшим, уже, видимо, успев пожалеть о решении завербовать бурлящую энтузиазмом Лиру. — Так, теперь держитесь ближе ко мне и ни с кем не разговаривайте. — Жеребец махнул ногой своим спутницам, после чего они все вместе начали пересекать мост.       На другом его конце их поджидала жёлтая карета такси. Не говоря ни слова, Фурлонг запрыгнул внутрь. Лира и Бон-Бон последовали за ним, и вскоре они уже катили по шумным городским улицам. Когда такси проезжало мимо биржи, Лира прямо подпрыгивала на месте, а с её лица не сходила легкомысленная улыбка. Бон-Бон прикусила губу в тревожном ожидании: «Это только начало ухабистой дороги».       Карета резко остановилась у небольшой пиццерии. Агент Фурлонг кинул водителю несколько битов и вылез на тротуар.       — Мы что, сначала перекусим? — спросила Лира. — Я умираю с голода!       — Да-мы-сейчас-перекусим, — механически ответил Фурлонг. — Ням-ням. — Жеребец предупреждающе глянул на Бон-Бон, которая мигом сообразила, что происходит. Скорее всего, здесь находился секретный вход в новое укрытие агентства! Бон-Бон схватила Лиру и потащила за собой.       — Пока мы не добрались, веди себя тихо, хорошо? Пообедаем позже. А сейчас нам нельзя привлекать к себе внимание.       — О, ну ладно… — пискнула Лира. Внутри пиццерии витали такие вкусные запахи, что желудок единорожки громко забурчал. Несколько пони, жевавших громадные покрытые сыром ломтики пиццы с брокколи, повернулись на звук. Лира похлопала по животу копытом, чтобы его утихомирить.       Троица остановилась у прилавка.       — Саус, мы пришли заступать на нашу смену! — обратился Фурлонг к красному жеребцу с меткой в виде помидора.       — Ага, как раз вовремя. У нас тесто заждалось тестомесов, — он бросил им три белых фартука в пятнах томатного соуса и жира. Надев на себя один, Фурлонг передал остальные Бон-Бон и направился прямиком на кухню.       — У тебя всё хорошо получается, — успокоила Лиру Бон-Бон, помогая ей завязать фартук. Когда всё было готово, они тоже прошли на кухню. Фурлонг нетерпеливо покосился на них, постукивая копытом по припорошенному мукой бетонному полу.       — У меня, Дропс, ещё дела есть, знаешь ли.       Затем Фурлонг сделал нечто очень странное: быстро огляделся, открыл дверцу холодильника и шагнул внутрь. Лира и Бон-Бон обменялись взглядами и последовали за ним. Их окружали заиндевелые ящики помидоров, моцареллы и рукколы, но, помимо этого, в обстановке холодильного помещения было нечто странное. Как будто бы предназначалось оно совсем для другого.       Внезапно пол под их копытами дрогнул и начал опускаться, унося замороженные продукты и трёх пони глубоко в недра Мэйнхэттена. Сквозь пару маленьких окошек по бокам лифта врывались лучи света всякий раз, когда они проезжали очередной этаж.       ДИНЬ!       Дверь холодильника открылась. Лира и Бон-Бон остолбенели. В гигантском помещении с серыми стенами суетилось больше сотни пони, одетых в чёрную одежду. Повсюду стояли ряды столов, таинственные механизмы и устройства, а на задней стене висела крупная табличка, гласившая «Управление мониторинга, обнаружения и разведки аномалий. Отделение Мэйнхэттена. Мы везде и нигде».       Фурлонг откашлялся:       — Добро пожаловать в Мэйнхэттенскую штаб-квартиру УМОРА, девочки.