Она моя душа

- Приготовить тебе покушать? – сейчас три часа ночи. Схватки начались в 12. В тусклом свечении телевизора мне отчетливо видно профиль Дефне. Она медленно поворачивается ко мне лицом. – Может, сендвич? – делаю паузу, обдумывая свой ответ. Ну, правда, какой к черту сендвич ночью. Да еще и в ее состоянии. Она это на полном серьезе говорит? По выражению ее лица, то - да. Сглатываю ком в горле, чтобы как-то сбросить нервное напряжение и не начать кричать. Но это не помогает. У меня начинает поддергивать правое веко, от чего я внутренне начинаю беситься. - Нет. Я сыт, - кратко отвечаю я. – Может, поедем в клинику? - осторожно спрашиваю я. - Ты это специально уже в сотый раз спрашиваешь? – злится она. Может, я и спрашивал это за последние 5 часов 100 раз. Но в чем моя вина? В заботе? Господи, это же роды. Ну, вот. Теперь к глазному тику присоединяется дерганье ноги. Просто чудненько. - Я просто беспокоюсь, Дефне, - кладу ладонь ей на колено и легонько его поглаживаю. - Перестань, - строго произносить она. - Что? - Вот это, - головой она указывает вниз. Я не понимаю, что она имеет в виду. Я вновь подымаю на нее взгляд, молча, прося ее уточнить. Но вместо ответа, она откидывает мою руку и резко встает и замирает. Ее рука ложиться под низ живота. - Схватка? - Я не стеклянная, - спустя некоторое время произносит Дефне, вырываясь с моих объятий. - И хватит мне задавать один и тот же вопрос. Сейчас середина ночи. Схватки только, что начались. Ты же сам слышал, что этот период можно быть дома. - Я пойду приму душ, - она строго, а может и со злостью смотрит на меня, а затем поворачивается и скрывается на лестничном пролете. Ладно, нам обоим нужен этот перерыв. Так как за ней я последовать не могу, то делаю единственное, что мне приходит в голову – приготовить поесть. Открываю холодильник, достаю оттуда какие-то контейнеры и ставлю все на кухонный островок. Вдалеке слышу какой-то шум и замираю. Перестаю дышать, чтобы и звук вдыхаемого воздуха не мешал мне. Перевожу взгляд наверх, откуда, по моему мнению, идет звук. Прислушиваюсь, но ничего. Вновь возвращаюсь к своему сендвичу, рассматривая поверхность стола. Странно, чего-то здесь не хватает. Да, и это хлеб. С готовыми двумя сендвичами усаживаюсь за обеденным столом и откусываю кусок от первого. Мой организм совершенно не нуждается в еде, особенно сейчас, когда уровень адреналина достигает верхнего предела. Но мне нужно чем-то себя занять. Поэтому глотаю ужасную кашу во рту и кривлюсь. Господи… Откидываюсь в кресле, потирая рукой свое лицо. Так, и не смог пересилить себя и доесть всю порцию, оставляю второй сендвич лежать не тронутым на тарелке. Когда мое лицо начинает жечь, кладу руки на подлокотники, а ладонью правой руки, чувствую ритм правой ноги, колено, которого просто подпрыгивает к ладони. Ладно, нога, черт с тобой, если тебе хочется биться в конвульсии, то пожалуйста… Господи Боже, уже завтра, то есть сегодня я стану отцом – значение этой мысли ударяет меня, словно гром среди ясного неба, заставляя мое тело выпрямится в кресле. Хоть как глупо это, кажется, на первый взгляд. То есть, про отцовство я знал и прошлые 7 месяцев, просто маленькая деталь, что малыш находился в животе Дефне, делало все чуточку нереальным. Но уже совсем скоро, я смогу увидеть его лицо. А может, и ее лицо. Странно, что за девять месяцев мы так и не узнали пол ребенка. Я легонько улыбаюсь. Да, я определенно скоро стану отцом. Кладу ладонь себе на грудь в области сердца, которое стучит четко и ритмично, предвкушение от встречи с малышом я могу на ощупь ощутить. Вот-вот, совсем скоро. Интересно, какой цвет волос будет у ребенка? Мой – черный или Дефне – рыжий? Мне бы хотелось, чтобы был ее, особенно для девочки. Поднимаю глаза и всматриваюсь в потолок, как будто сквозь него смогу увидеть свою жену. С момента, когда Дефне ушла, прошло всего лишь пятнадцать минут. Я больше не могу сидеть здесь, вдали от своей жены. Подымаюсь с кресла, надеясь, что она смогла отдохнуть от меня за это время, но тут же ищу себе опору, которой становиться угол деревянного стола. Правая нога, которая все это время отбивала ритм, теперь странно дрожит и не позволяет сдвинуться с места. Начинаю медленно улыбаться от комичности всей ситуации. Наклоняюсь и делаю массаж икре. Когда нога приходит в норму, я отталкиваюсь от стола и заставляю свое тело двигаться. Лестничный пролет остается у меня позади. Сквозь стеклянную стену вижу, как Дефне ходит в оба конца спальни, потирая себе спину. Хватаюсь за перило, чтобы поставить свою ногу на первую ступень и наконец-то добраться до своей любимой. - Только посмей сюда подняться, - слышу голос Дефне. Сквозь все мое тело проходит электрический импульс, заставляя замереть на месте. Голос такой холодный, как будто она приказывает совсем незнакомому человеку, а не своему мужу. Я всматриваюсь вверх, пытаясь взглядом найти лицо Дефне, но она не смотрит на меня, продолжая ходить. Я медленно сглатываю, но все же ставлю левую ногу на одну ступеньку выше. Но тут слышу такой грюк, от чего мои глаза невольно закрываются, но всего лишь на секунду. Теперь дверь спальни закрыта, а стеклянная стена продолжает дрожать. От неожиданности мой рот приоткрывается в немом вопросе. Что же мне делать? Пойти к ней, или же дать, то, что она просит? Господи, я никогда не сталкивался с такими задачами. Что делать с беременной женщиной со схватками? На курсах учили поддерживать жен, а в самом начале Дефне просила быть с ней. Но, что изменилось сейчас? Медленно оглядываю пространство вокруг себя и замечаю, что стою уже не на лестнице, а у подножья. Мое подсознание приняло самостоятельное решение, когда я размышлял, как поступить. Внутренне протестуя, но все же подчиняюсь. Я иду в библиотеку и усаживаюсь на диван. С него отлично видно пространство спальни. И если, что-то пойдет не так, то я это замечу. Сидя на диване, чувствую себя соколом. Словно хищник слежу за передвижением своей жены по комнате. Ее движение туда сюда в течение некоторого времени убаюкивают меня. Зрение медленно затуманивается, веки тяжелеют, и хоть как я с этим борюсь, но все же усталость дает о себе знать. Вдруг, мое внимание привлекает изменившаяся картинка. Мои глаза распахиваются, впитывая происходящее в спальне. Дефне садиться на кровать. И остается в таком положении некоторое время. Мое сердце начинается быстрее биться. Затем она перебирается на середину кровати и, видимо, ложится, так как теперь, мне не видно ее из-за спинки кровати. Конечно, в этих движениях нет ничего странного. Но держа меня в неведении ее состояния, просто убивает. Мое воображение начинает рисовать такие картинки, что становится страшно. Встаю с дивана и иду к спальне. - Дефне, все в порядке? – вместо ответа, я вижу взмах портьеры, которая полностью закрывает стеклянную стену. Наклоняю голову, как будто меня отругали, и возвращаюсь к дивану. Кручу телефон в руках, подумывая набрать номер лечащего врача Дефне. Активирую сенсорную кнопку, но тут же откидываю телефон в сторону. И, что я ей скажу? Моя жена сошла с ума, потому, что не подпускает меня к себе? Начинаю читать книгу, чтобы отвлечься от этих мыслей. Глаза бегают по ее страницам. К сожалению, текст не складывается в предложения, поэтому смысл книги не понятен. Чтение большее схоже на угадывании букв в словах. Такие монотонные движения, снова клонят меня в сон. Я чувствую, как голова падает, и я просыпаюсь. Вновь концентрируюсь на книге и вновь отключаюсь. Борьба с самим собою продолжается до тех пор, пока дверь спальни не открывается. Из проема появляется Дефне и направляется в ванную. Отодвигаю манжет голубой рубашки и проверяю время на часах – 6 утра. Я подрываюсь с дивана, но мои ноги запутались между собою и я грохаюсь с громким звуком на пол. Когда поднимаюсь, мчусь вверх по ступеням, но у двери останавливаюсь. Она меня не окликнула, когда выходила из спальни. Поэтому я не уверен, хочет ли Дефне меня видеть. Кладу ладонь на ручку ванной и тихонько открываю. Дверь легко поддается. Интересно, она специально оставила ее открытой? Набираю в легкие кислород, тем самим, обретая некую смелость, и вхожу. Дефне стоит спиной ко мне. Ее руки поддерживают кафельную стену или же наоборот, кафельная стена поддерживает ее тело. Медленно, ее руки начинают сползать по этой же стене, а само ее тело наклоняется. Дефне начинает дышать быстрее, а потом протягивает букву “м”. И как, мне кажется, болезненно. К черту все. С меня хватит. Я не собираюсь стоять и смотреть, как Дефне в одиночку проходит все это. Пусть бьет, ругается, кричит. Но больше я ни на шаг от нее. Сбрасываю с себя всю одежду и направляюсь в душ. Схватка еще не закончилась, поэтому Дефне не сдвинулась с места. Кладу свои руки ей на поясницу и начинаю надавливать на те точки и места, о которых говорила инструктор на курсах. После нескольких круговых движений, Дефне выпрямляется. Схватка прошла и я ожидаю, что она повернется ко мне лицом и вновь прогонит. Но этого не случается. Мы не говорим ни слова. Дефне, по-прежнему, стоит ко мне спиной, руки на стене, а я в ожидании ее подхватит. Я медленно скольжу своими ладонями по ее спине, легонько надавливаю на плечи и массирую шею. Дефне мурлычет в ответ, вызывая во мне чувство гордости за себя, что я могу сделать что-то для нее. Под моими ладонями мышцы Дефне вновь напрягаются. И понимаю, что начинается новая схватка. Прежде чем положить свои ладони на ее поясницу я замечаю время на своих часах. Перерыв между первыми схватками был большой, а сейчас это время сократилось до пятнадцати минут. - Дефне, - говорю я, как можно мягче, ожидая ее реакции. – Давай, наверное, собираться в клинику. - Да. Видимо уже пора, - говорит она устало, с темными кругами под глазами, что свидетельствует о том, что у нее была бессонная ночь. Я поддерживаю ее за талию и тянусь к крану и перекрываю воду. Облако пара, в котором мы до сих пор находились, быстро исчезает, когда дверь душа открывается. Подойдя к полке с полотенцами, я хватаю одно и опоясываю его вокруг своей талии. Второе беру в руки и несу к Дефне. Повернувшись, вижу, как Дефне кладет свои руки по обе стороны от умывальника и низко склоняет голову, протяжно постанывая. - Повернись ко мне. Я вытру тебя, - Дефне послушно поворачивается. Я опускаюсь на колено, чтобы вытереть ей ноги. Дойдя до живота, я мягко его целую. Дефне прикасается ладонью к тому месту, где я оставил свой поцелуй и легонько посмеивается. От этого звука и мое настроение ползет вверх, а беспокойство улетучивается. Схватка вновь заставляет Дефне наклониться. И… беспокойство, привет. Недолго мы были с тобой врозь. Мои плечи она использует как опору. Поэтому остаюсь в сидячей позе на кафельном полу. Перед моим лицом живот Дефне. Кладу на него ладони, чувствуя, его невероятную твердость. Резко вскидываю голову вверх, губы складываются в трубочку, чтобы начать произносить букву “Ч” для слова “что”. Но запихиваю себе свой вопрос куда подальше. Лицо Дефне - комок нервов, глаза закрыты, а губы напряженно выдыхают воздух. Не зная, что делать, я припадаю губами к ее твердому животику и щекочу ее кожу. По нажатию ее ладоней на моих плечах, понимаю, что схватка на пике, но вместо хныка, слышу другой звук. Поднимаю глаза. Ее лицо по-прежнему сосредоточено, но губы… губы изогнуты в улыбке. Когда схватка прекращается, Дефне отпускает мои плечи, и я выпрямляюсь во весь рост. Нависая над ней, вижу, что ее улыбка становиться еще шире, оголяя зубы. - Мне понравилось то, что ты сделал, - говорит она, кладя голову мне на грудь, и облегченно вздыхает. - Я рад, любимая. И если это тебе помогает, то буду щекотать твой животик все время? – она убирает голову с моей груди, встречаясь со мной взглядом. - Ох, нет, господин Омер. Как же это будет выглядеть на людях? – со всей серьезностью говорит Дефне. Я склоняюсь над ней и шепчу на ушко. - Мне все равно, как это будет выглядеть. Если это ослабит твою боль, - Дефне заливается румянцем и мило улыбается. Я моя душа начинает радоваться, что в такую минуту я смог расслабить Дефне. - Омер, давай поторопимся в больницу. Кажется, наш малыш не будет долго ждать, - ее слова возвращают меня в реальность. - Давай мы собираем нас в больницу. Мы идем в гардеробную где, сначала, одеваюсь я, пока Дефне переживает схватку, затем я помогаю одеться ей. Беру сумку, которую Дефне приготовила для малыша и мы спускаемся вниз. Дорога не занимает много времени. Еще только восемь часов и пробок в выходной день нет. За это время Дефне переживает еще три схватки. Доехав до места назначения, я выхожу первым из автомобиля, но пока огибаю ее угол, Дефне открывает свою дверь и пытается выйти самостоятельно. - Подожди, что ты делаешь? – говорю я голосом строже, чем хотелось бы. Дефне устремляет на меня свой взгляд, который не кажется мне доброжелательным. Она вновь меня отталкивает. Но почему? Стоя у стойки администратора, медсестра протягивает Дефне планшетку с бумагами для заполнения. Дефне протягивает руку, но я ее опережаю. - Я заполню, - коротко отвечаю медсестре. Мы отходим к мягким диванам, которые стоят у стены. - Ты не будешь заполнять мои документы, - злостно говорит она. - Дефне, я не против. Давай ты будешь диктовать, а я буду записывать, - иду на компромисс. Но она ни в какую. Выхватив у меня бумаги, она быстро их заполняет до начала схваток. Когда все административные вопросы улажены, медсестра ведет нас в отдельную палату на этом же этаже. Когда мы подходим ближе, на двери надпись – смотровая. - Здесь, я, думаю, Вам будет хорошо. Проходите, - медсестра дарит теплую улыбку нам обоим. Женщина подходит к шкафу, который стоит сбоку у окна, открывает его и достает из него сверток ткани. Встряхивает и протягивает Дефне. – Это должно Вам подойти. Ну, что я Вас покину. Скоро подойдет Ваш врач. Дефне берет больничную одежду и крутит ее в руках. У нее такое выражение лица, будто это одежда скоро взорвется у нее в руках. - Дефне, что-то не так? – беспокоюсь я. - Нет. Все в порядке, - но ее выражение лица говорит совсем о другом. - Помочь тебе переодеться? - Нет, - свой отказ она подкрепляет быстрым мотанием головы. Она делает вдох и направляется в двери, которая была скрыта за моей спиной. Я прохожу на середину комнаты и осматриваю ее, пока жду Дефне. Это небольшое помещение. По центру у стены стоит медицинская кровать, по бокам от нее несколько тумб с больничными принадлежностями, пара кресел и круглый стул. А еще и шкаф. Дверь тихонько открывается и появляется моя жена. Боже мой, она выглядит такой маленькой, робкой и беззащитной. На ней больничная одежда, а волосы заплетены в одну большую косу. После душа, она не успела выровнять свои кудряшки. Смотря на нее… я не знаю… Боже мой… я не могу понять свои чувства. Я хочу исчезнуть с этой больницы, прихватив с собою Дефне. Закрыться в нашем доме на огромный тяжелый железный замок, завесить все окна плотными портьерами, забраться в кровать и накрыться одеялом с головой. Мне не выносимо смотреть на Дефне в этой маленькой комнате, в этой больничной одежде. Причем по выражению ее лица – ей тоже здесь не нравиться. Делая шаг от двери, Дефне прислоняется спиной к стене, а руки сводит под животом. Очередная схватка. И время между ними сократилось. Я делаю шаг в направлении ее, чтобы обнять и прошептать на ушко, что ее люблю, и мы справимся с этим. Но в палату входит врач. Это женщина, на вид ей лет 45 может чуть больше, а в руках она держит планшетку, которую Дефне заполняла, придя сюда. - Доброе утро. Я доктор Билге и я буду Вашим лечащим врачом. Глаза Дефне источают разочарование. Она хотела своего доктора, который вел ее беременность, что не удивительно. Я бы тоже хотел среди всего этого хаоса знакомого мне человека. На лице Дефне заглавными буквами я читаю массу вопросов. Вместо того, чтобы их задать, она делает короткий кивок головой. - Хорошо. Рада Вас видеть, - сдается она. Мое сердце обливается кровью. К горлу подкатывает комок. Я стою, как истукан и не могу ничего поделать. Господи, как же я себя ненавижу в эту секунду. - Давайте посмотрим, как у нас идут дела, - дружелюбно говорит доктор, но это не помогает расслабиться Дефне. Она пораженно направляется к кровати и забирается на нее. Доктор, закрывает планшетку, берет латексные перчатки из белой коробки, которая висит на стене рядом с изголовьем кровати. - Сначала я осмотрю Ваш живот, и мы посмотрим, как лежит ребенок, - Дефне кивает головой. Доктор оголяет ее живот и Дефне оказывается обнаженной по пояс. Она скрещивает ноги, будто пытается прикрыться, а голову отводит в сторону окна. Боже, я бы тоже не хотел, чтобы чужие глаза видели меня обнаженным. Следующая мысль, выбивает из меня весь дух. Что, если она не хочет видеть меня рядом? – Отлично. Ребенок правильно лежит, - доктор натягивает рубашку на ее живот. – А теперь, соедините пятки вместе и разведите ноги как можно шире. Дефне смущенно краснеет, алая краска заполняет всю правую часть лица, которую я могу видеть со своего места. Как только рука доктора скрывается под тканью рубашки, Дефне выгибает спину и протяжно стонет. Я подхожу к кровати и касаюсь тыльной стороны ладони, молча прося, чтобы она взяла меня за руку. Но, к сожалению, она этого не делает. Чтобы избежать моих прикосновений Дефне хватается за простыню и сжимает ее в кулаке. Я понимаю ее намек и больше не прикасаюсь к ней. Стою у ее изголовья, опустив руки вдоль тела, и смотрю на нее. Постепенно, мышцы лица моей жены расслабляются, и только сейчас понимаю, что делаю вдох. - Когда, Вы сказали, что у Вас начались схватки? – уточняет доктор, с какой примесью тревоги на лице. А может это ее и нормальное состояние? Ведь я вижу ее впервые. - В 12 ночи, - отвечает Дефне. Доктор хмуриться. – Все нормально, - спрашивает Дефне, опережая меня. - Раскрытие не совсем соответствует периоду схваток. Но это же роды и здесь все индивидуально, - подбадривает доктор Билге. А она мне нравится. Сосредоточенная, внимательная, умеет подбодрить. – Хорошо, тогда к Вам зайдет еще медсестра и проводит наверх в родильную палату, - женщина снимает перчатки, бросает их в урну, что рядом с входной дверью, а затем, поворачивается к нам лицом. – Ну, еще встретимся, - улыбается она. Как только дверь палаты закрывается, Дефне укрывается простыней, натягивая ее до самого горла. Кладет по вверх руки и лежит, уставившись в потолок. Что она думает? Как себя чувствует? Какие вопросы крутятся в ее голове? Что? Что? Что?.. Я схожу с ума от ее холодности и отчужденности. Не понимаю, что я сделал не так? - Деф… - меня прерывает входящая в палату та же медсестра, которая нас проводила сюда. - Сейчас мы Вам поставим катетер и можно идти наверх, - бодро сообщает она. - Катетер? – с такой болью в голосе произносит Дефне, что мне хочется упасть на пол и залезть под кровать. Она поворачивает голову ко мне, и мы встречаемся взглядами. Боль, читается в ее глазах лишь на долю секунды. А затем, как будто она совершила ошибку, посмотрев на меня, поворачивается к медсестре, которая стоит с другой стороны и открывает стерильный пакетик. - Это стандартная процедура, госпожа Дефне. Не о чем волноваться, - женщина прикасается острой иглой тыльной стороны ладони Дефне и медленно ее вводит, - Ну вот и все, - и тут у Дефне начинается схватка. Родильная палата оказывается намного больше смотровой и с большим количеством медицинских приспособлений. Я заинтересованно обсматриваю ее. - Давай я тебе помогу, - быстро иду к Дефне, когда вижу, как она пытается забраться в кровать. - Спасибо. Я сама, - говорит она. Сцепливаю зубы, чтобы не накричать на нее. Что такое? Что не так? И ответы на незаданные вопросы затыкаю себе куда подальше. “Омер, не ты в центре события. Это твоя жена дает жизнь твоему ребенку. Поэтому заткнись” – шепчет мне мое подсознание. Поэтому услужливо следую ему. Не успев расположится, к нам входит вновь доктор Билге. Я закрываю глаза, молча переживая поражение. - Как вы устроились? – улыбка не сходит с лица доктора. - Хорошо. Спасибо, - Дефне натягивает на себя простынь, видимо, пытаясь улизнуть от осмотра. - Давайте, послушаем сердцебиение ребенка, - доктор накладывает специальный датчик на живот Дефне и в комнате звучит самый красивый звук для моих ушей – сердцебиение моего малыша. - Здесь все отлично. - Омер, ты не принесешь мне воды? – перебивая доктора, спрашивает Дефне. Я смотрю на доктора, и она кивает мне головой. Но только не понимаю: зачем я на нее посмотрел, и зачем она кивнула мне головой. - Конечно. Я выхожу с палаты. Чтобы бездумно не шататься по этажу, уточняю у медперсонала, где здесь можно приобрести воду. Узнав всю нужную информацию, иду в буфет на втором этаже и покупаю бутылочку воды. Как только она оказывается у меня в руках, мой организм сигнализирует, что мне нужно избавиться от некоторой жидкости. Оставляю воду на столике в буфете, а сам иду в туалет, который находиться за углом буфета. В общей части туалета, где стоят писсуары, справляет нужду молодой человек. Ну, я не вижу его лица, но по стилю одежды, предполагаю, что он молод. Выбираю место подальше от посетителя и делаю свои дела. Как же хорошо. - Господи, - слышу разраженный голос мужчины, когда он исчезает за дверью. Подойдя к умывальнику, замечаю парня, который сушит руки. Включаю кран и мою свои руки с мылом. - Это отстойно, - утверждает он. - Прошу прощения? – здесь никого нет, но может он говорит сам с собою. - Говорю, что наши женщины не чтят турецкие традиции. Разве наши деды присутствовали при таком действии? Это все влияние Европы. - Что такого в том, чтобы быть рядом со своей женой? - Брат, она постоянно кричит, зовет меня, не дает отойти от нее даже на секунду. И я не хочу видеть того, как что-то выйдет из нее. Это должна видеть только женщина. Свою часть работы я уже выполнил. Я смотрю на этого мужчину-недомужчину и хочу врезать ему по его губам, которые извергают эти слова. Боже, я был бы счастлив, если бы Дефне подпустила меня к себе хоть на миллиметр. Знаю, чтобы я не сказал, этот человек останется при своем мнении. Поэтому, когда мои руки высыхают, я покидаю туалет, забираю воду и направляюсь к своей жене, счастлив, что полезен ей хотя бы в этой воде. В палате только Дефне, она лежит на боку, спиной ко мне. - Дефне, я принес тебе воду. - Поставь на столик, - просит она, что я и делаю. Не сказав больше ни слова, усаживаюсь на свое прежнее место - у спины Дефне, и тихонько сижу. У Дефне начинается схватка, она подается вперед, выгибая спину. Не смело кладу ладони на ее поясницу, и когда не поступает от нее протеста, с нажимом делаю круговые движения. - Господи, - слышу тихий стон моей жены. Схватка ослабляет и сходит на нет. Такие манипуляции я проделываю еще несколько раз, к 11 часам входит вновь госпожа Билге. - Омер, ты принесешь мне воды? – мой взгляд скользит по нетронутой бутылке, которая, словно статуя Свободы, стоит по центру стола. На кончике языка так и крутится задать ей логический вопрос, но этого не делаю, а просто выполняю просьбу. - Конечно, любимая. Возвращаясь с бутылкой воды, будучи вначале коридора, вижу свою жену, которая держась за прикрепленные на стене поручни, медленно двигается. Будучи ошарашенным этой картиной, не двигаюсь с места, пока Дефне не сгибается, переживая схватку. Придя в себя, я быстро бегу к ней, кладу руку ей на спину и тихонько ее массирую. Когда схватка проходит, жена принимает вертикальное положение. Эта секунда - мой предел. Я больше так не могу. - Дефне, - произношу я, прижимая ее к своей груди. – Что ты делаешь? - Госпожа Билге сказала, что открытие плохо идет, и посоветовала мне пройтись, - о, Боже. Почему же ты меня не подождала. Не теряя зря времени, в ожидании, следующей схватки, я беру ее лицо в свои ладони, и, внимательно, смотря ей в глаза, произношу: - Любимая, - пауза. - Позволь мне быть рядом с тобой, - как можно мягче говорю я. Дефне убирает свое лицо с моих ладоней и впечатывается в мою грудь. Она расслабляет свое тело, и я подхватываю ее, крепко держа в своих руках. Такое впечатление, что этим жестом она перелаживает свой груз на мои плечи. И я чертовски этому рад. - Омер, - всхлипывает она. – Я немножко устала, - чуть слышно, скорее стыдливо говорит она. Но в чем стыд? В том, что она дает жизнь человеку? Я не знаю, кто бы мог еще вынести боль, которая одолевает каждые десять минут в течение длительного времени? – Я, - она понижает голос. – Мне надоели, что все видять меня голой, что все кто захочет всовывают в меня свои пальцы, - она начинает рыдать. – Я… мне надоело быть уже здесь. Белые стены просто убивают меня. Я хочу успокоить ее, хочу сказать, что “я знаю”, но я ни черта не знаю, что происходит с ней. Будучи мужчиной, я не могу пережить состояние, в котором находиться Дефне, давая жизнь ребенку. И сейчас у меня даже нет слов, чтобы правильно их подобрать и утешить мою жену. Все, что я могу сделать - это сильнее сжать ее в своих объятиях, что и делаю. - Дефне, я здесь. И никуда не денусь. Просто позволь мне быть с тобой. - И мне стыдно, что я жалуюсь, в то время, как нашему малышу плохо, - добавляет она, всхлипывая, еще сильнее, - ох, Дефне. - Дефне, все хорошо, все хорошо, - правой рукой глажу ее по волосам, а левой - держу ее за талию. Мы ходим вдоль коридора в течение часа, к двенадцати часам возвращаемся в палату. Доктор вновь проверяет ее. - Что-то не так, - спрашиваю я, так как на лице доктора появляется какая-то настороженность. Она смотрит на монитор сердцебиения ребенка и тихонько кивает. - Сердцебиение в норме, но раскрытие опаздывает, - она смотрит на часы. – Я бы хотела, чтобы она уже к этому времени родила. Дефне начинает сильно стонать, она выгибается от боли, и больше не следит за своим дыханием. Массаж я больше не делаю, так как он, по словам Дефне, перестал работать. - Как можно облегчить ее боль? – метаю взгляд от Дефне к доктору. Дефне измотана тяжелыми болезненными схватками. - Дело в том, что на этом этапе эпидуральная анестезия просто не сработает, – доктор открывает планшетку и что-то в нее записывает. – Мы поставим ей поддерживающую капельницу и наберем ванну воды, - госпожа Билге поднимает на меня взгляд. – Это должно помочь. Не беспокойтесь. Медсестра подключает к катетеру капельницу, и вместе с ней, мы идем в ванную, где я до сих пор не был. Мне казалось, что она должна быть маленькой, но это не так. Она огромная, такая же, как и основная палата. Помимо всего прочего, здесь большая круглая ванна. Я помогаю Дефне переступить бортик ванной. И она погружается в теплую воду. - Почему, мне раньше этого не сделали? – посмеивается Дефне и это отличный знак. Начинается очередная схватка, и Дефне мечется в ванной, словно рыба на суше. Она хватается за бортик, чтобы удержать свое тело от полного погружения в воду. Долго не думая, я скидываю с себя джинсы, обувь и рубашку, оставляя только боксеры, и присоединяюсь к Дефне, готовясь отбиваться от ее упреков. Которое так и не поступают. Мой рост позволяет упереться ногами об противоположный бортик, тем самим делаю себя неподвижным. Дефне располагается у меня между ног, ее спина на моем торсе, голова – на моей груди. Я прислоняю свою голову к ее макушке, а руки кладу на животик и немножко покачиваюсь. Когда начинается очередная схватка, а они уже происходят с интервалом в несколько минут, глажу ее животик круговыми движениями. На пике боли, стон изменяется тихоньким криком. Между схватками, чтобы ее отвлечь, я рассказываю о нашем будущем доме, а в период схваток – молчу, чувствуя, как и мое тело напрягается вместе с нее. В ванной комнате нет часов, поэтому я не знаю, сколько мы здесь находимся. Дверь открывается и входит медсестра. Я знаю, что недопустимо находится вдвоем в воде, но мне все равно. Она проверяет сердцебиение ребенка, мило улыбаясь мне, как будто одобряя мои действия. - Дефне, давайте мы Вас уже посмотрим, - она переводит взгляд на меня. – Я принесу Вам больничную одежду. Медсестра уходит. Я быстро вытираю Дефне, пока не началась схватка, а себе, это же мокрое полотенце повязываю на бедрах. Когда мы выходим, на кровати лежат голубые брюки и такого же цвета рубашка. Я беру их в руки и возвращаюсь в ванную, чтобы переодеться. Хотя причина моего ухода совсем иная – Дефне снова попросит выйти меня за водой. А это - предлог, чтобы избавится от меня в период осмотра. - Дефне, попытайся тужиться, - просит Дефне доктор, когда я выхожу с ванной. Дефне лежит на кровати, ее ноги широко разведены, а между ними стоит доктор. – Отлично. Еще раз, - Дефне набирает воздух. – Отлично. Ты молодец. Скоро будем рожать. Доктор что-то шепчет медсестра, снимает с себя перчатки и уходит. - Ты красиво выглядишь. Даже очень сексуально в этой одежде, - улыбается Дефне, видя меня в больничном докторском одеянии. У меня теплее на душе, и я тоже улыбаюсь. - Когда все будет позади, мы поиграем с тобой в доктора и медсестру, - шучу я. Но вместо смеха Дефне издает стон, который превращается громкое и длинное ох. Я крепко сжимаю ее руку и шепчу на ушко, что очень люблю. Хотя вряд ли она это слышит или понимает, так как она метается по кровати. Следующий час проходит как в тумане. Перерыв между схватками сократился до такого уровня, что я уже, не знаю, есть ли они вообще. А все, что я могу сделать - это просто смотреть на нее, и это меня убивает. За время между двенадцатью и двумя часами Дефне превращается в сплошную боль. Волосы находятся в беспорядке, локоны выбились из косы из-за постоянного метания по кровати. Она не открывает глаза и почти не реагирует на внешние факторы. Она вся вспотела, а кожа на лице стала бледной. В ту секунду, когда она ждет следующую схватку, я протираю ее губы кубиком льда, а салфеткой, пропитанную ледяной водой - затылок и плечи. К двум часам дня, в палату входит доктор и две медсестры, одну из которых я вижу впервые. Прежняя медсестра… Господи, я даже не знаю, как ее имя. Быстро шарю глазами по ее одежде, чтобы найти бейджик с именем, но его нет. Она задирает рубашку Дефне и ощупывает ее животик. Врач смотрит на монитор, который издает ровное твердое сердцебиение ребенка и машет второй медсестре. - Дефне, милая. Давай попробуем тужиться, - Дефне не реагирует. Все, что она смогла сделать – это открыть глаза. – Нет сил? – спрашивает доктор. Дефне кивает. К Дефне подходит вторая медсестра и ставит левую ногу на подпорку. - Что сделать? – спрашиваю, желая помочь. Женщина кивает на подставку и ногу Дефне. Я повторяю ее движения. - Дефне, ты помнишь, как мы с тобой тренировались раньше. Дефне, ты слышишь меня? – у меня замирает сердце. Я резко перевожу взгляд на лицо Дефне. Господи, какая же она изнеможенная. Дефне кивает головой, и я выдыхаю. Хотя и доктор тоже расслабляется. – Хорошо. Тогда давай повторим это, - доктор переводит взгляд на меня. – Омер, пожалуйста, помогите ей. Возьмите ее за затылок и следите, чтобы она не задирала голову назад. Когда начинается схватка, Дефне набирает полные легкие воздуха и начинает тужиться. Я пылко слежу за единственно мне порученной задаче. - Хорошо, Дефне. Давай еще. Только на этот раз сильнее. – Дефне послушно повторяет просьбу. От постоянного напряжения лицо Дефне становиться ярко красным, а на скулах появляются маленькие кровяные жилки. Руку, которой я поддерживаю голову жены, начинает трясти. И в голове звенит “нормально ли это?” Схватка исходит на нет. Дефне выдыхает задержанный воздух и откидывается на кровать. Рука свисает с края кровати, а сама она тяжело дышит. Свободной рукой я касаюсь ее ладони, которая на ощупь как лед. Лбом касаюсь ее виска и целую в горячую на ощупь щеку. У меня пропадает дар речи. Я понимаю, что в этот перерыв мне нужно что-то сказать своей жене, как-то ее подбодрить, но на ум ничего не приходит. Ну, правда, что сказать? “Дефне, тужься” – но она тужится из всех сил. “Дефне, постарайся” – ну куда уже больше. “Дефне, я люблю тебя” – но это не поможет процессу. И за любое из этих предложений я бы вырвал себе язык, если озвучил. Омер, черт возьми, проснись же. Все, о чем могу сейчас думать это то, как бью себя по лицу. Я не ничего ей не говорю. Просто крепче к ней прижимаюсь, чтобы всю силу, что я имею, она взяла себе и помогла родиться нашему ребенку. Боль вновь одолевает Дефне. Доктор смотрит на монитор, затем на медсестру и отрицательно ей машет. Боже мой, что происходит?.. Затем кивком головы она указывает на столик и другая медсестра подкатывает его ближе к доктору. - Дефне, когда начнется схватка, ты почувствуешь небольшую боль на промежности, - сообщает она и как по заказу начинается схватка. С моего места видно, что с этого столика доктор берет какой-то предмет, схож с ножницами для бумаг, но ручка намного длиннее, а сами ножи короче и острее. Спустя секунду Дефне с таким криком выгибает голову, откидываясь назад, что я не могу удержать ее своей рукой. – Дефне, не смыкай ноги, - строго говорит доктор. Дефне сглатывает, кивает головой и разводит ноги шире, а затем продолжает тужиться. Они сделали ей разрез. Я читал об этом. Мое сердце сжимается от одной единственной мысли, что они ее разрезали. Больше я этого не допущу. Это ребенок будет у меня единственным. - Дефне, хорошо, хорошо, - подбадривает доктор. – Все, не тужься. Просто дыши, - Дефне послушно выполняет рекомендации. Я смотрю на живот Дефне и чувствую, как мои губы расплываются в улыбке. Глаза жены по-прежнему закрыты, поэтому я шепчу ей на ушко, стараясь этот миг сделать более интимным. - Любимая, головка нашего малыша появилась, - я вижу, как впервые за долгое время, моя любимая женщина улыбается. - Дефне, теперь еще раз тужимся. И вот, миг всей моей жизни. В руках у доктора мой ребенок, мой мальчик, мой сын, который еще соединен пуповиной с его матерью. Самый красивый звук, первый крик ребенка, заполняет пространство. Я сжимаю руку Дефне, и, опережая медицинский персонал, сообщаю: - Дефне, у нас сын. Дефне открывает глаза, продолжая улыбаться. Указательным пальцем она ласкает тыльную сторону моей ладони. Видимо, это все, на, что у нее есть силы. - Папа, Вы перережете пуповину. - Конечно, - отвечаю я. Беру в руки ножницы и с усилием перерезаю пуповину. Сына кладут на грудь Дефне. Она поднимает руки и обнимает нашего ребенка. Ее взор прикован к личику малыша. Она, как коршун, обсматривает его, а затем мышцы лица расслабляются. Подушечкой указательного пальца она водит по красной щечке ребенка. - Омер, он идеальный, - смотря мне в глаза, говорит очевидное Дефне. - Госпожа Дефне, давайте мы взвесим ребенка и его осмотрим. Вторая медсестра забирает мой комочек счастья и уносит к окну. За ней иду и я. - Дефне, тужься, нужно, чтобы вышла плацента, - говорит за моей спиной доктор. Моего ребенка кладут на специальный столик и начинают активно вытирать полотенцем. Ее движения такие быстрые и абсолютно не щадящие, что мне, кажется, она сотрет с него кожу. Эту женщину вообще учили, как обращаться с новорожденным? Мой малыш морщится, машет в воздухе ручками и покрикивает. Видно, что ему это не очень нравиться. - Может, ему больно? – спрашиваю медсестру, нависая над ее правым боком. В ответ слышу легкий смешок? Странно! Я сказал что-то смешное? - Нет, - спокойно говорит она. – И так, сколько весит этот богатырь? – она нажимает на две кнопки по очереди и сверху на мониторе появляются цифры 3650. Я поворачиваюсь к Дефне, чтобы сообщить ей о увиденном, как замечаю, что на салфетке между ее бедер столько крови, что я никогда не видел в жизни. Меня парализует. Я замираю на месте и просто до смерти боюсь посмотреть на свою жену. Ж…и… в…а ли она? Врач, сидя на табурете между, по-прежнему, разведенными бедрами Дефне, руками делает какие-то манипуляции. А затем слышу звон предмета – тонкого крошечного приспособления об металлическую миску. Чем-то он напоминает иглу, но закругленную. Если никто не в панике, значит моя жена жива? Ведь так? Поворачиваю голову к Дефне. Она лежит смирно, руки сведены на животе, а голова повернута к столику, где пеленают нашего ребенка. И глаза у нее открыты. - Это так бывает. Немного больше крови, чем обычно. Но все в норме, - кладя руку на мое предплечье, говорит госпожа Билге. Ее взгляд обеспокоенный. Вижу, как ее глаза тщательно сканируют мое лицо. Что-то она видит – я не знаю. Но мое плечо она сильнее сжимает. Я киваю головой, доверяя мнению доктора. Доктор и знакомая мне медсестра уходит. А вторая, которая была занята моим ребенком, подходит к Дефне с ребенком в руках. - Я покажу, как его кормить, - она прикасается к краю рубашки, как бы прося разрешения. Дефне кивает и ложится чуть подавшись на бок. Медсестра сжимает сосок Дефне, от чего та немного морщится, а затем прикладывает ребенка к нему. И о, Всевышний, ребенок начинает жадно сосать. Несколько причмокиваний и он теряет сосок. Малыш морщится, хватает воздух, активно махая головой. Медсестра вновь пододвигает головкой к соску, и он тут же успокаивается. Дефне очень сосредоточена, впитывая каждое слово и обучаясь такому умению. В этот момент меня накрывает какое-то странное, до сегодняшнего момента, неведомое чувство. Я думал, что всю жизнь искал вторую половину, но сейчас, наблюдая, как моя женщина кормит нашего ребенка, понимаю, что это было не так. Мое сердце как бы увеличивается, помещая еще одну любовь моей жизни. Я не знаю, как описать свои чувства и общее состояние. Но может, это та самая эйфория? Нирвана? Блаженство? Целостность? Как это не назови, но я счастлив, что могу испытывать такие чувства. Малыш засыпает на груди Дефне. - Я его отнесу в комнату для новорожденных. А Вам, госпожа Дефне, следует отдохнуть, - когда медсестра уходит, я присаживаюсь в кресло, что стоит у кровати. - Дефне, ты как? – спрашиваю тихонько я, как будто мои слова могут причинить вред Дефне. - Ты видел его? – мило улыбаясь и игнорируя мой вопрос, говорит Дефне. - Конечно, любимая. Я думал, что ударю медсестру, которая сильно вытирала нашего сына. Но вовремя опомнился, - шучу я, и в ответ она улыбается. Я глажу ее лицо и легонько целую ее губы. - Господин Омер, вы можете забрать документы? – спрашивает медсестра, которая приоткрывает дверь. Черт! Она серьезно? - Иди, - подталкивает меня Дефне. Я спускаюсь на два этажа ниже, в административную часть. Забираю сверток бумаг, которые не смотрю и мчусь назад. Тихонько приоткрываю дверь, делаю два шага внутрь и понимаю, что-то не так. Дефне лежит на спине, голова повернута к окну, глаза закрыты, а руки свисают с края кровати. - Дефне, - произношу я, делая два шага вперед. – Дефне, - чуть громче. Тереблю ее плечо, но реакции нет. О, НЕТ! Я сильнее сдавливаю ее плечо… - Шшшш, господин Омер. Она просто спит, - успокаивает кто-то сзади меня. Я поворачиваюсь к источнику шума. – Смотрите, - она указывает на монитор, –сердце бьется. Если бы Вы не спали больше суток и дали новую жизнь, то спали точно также. Я облегченно киваю. Даже не думаю о том, чтобы было со мной если… - Давайте дадим вашей жене отдохнуть. Идите за мной. Мы переходим в другую палату. Здесь не так много мебели, но она довольно уютная и обстановка почти домашняя. - Можешь сесть в кресло. И сними рубашку, - я не понимаю смысла ее просьбы, но повинуюсь. Дрожащими пальцами расстегиваю свою рубашку, потому, что еще не отошел от прошлого раунда событий и усаживаюсь в кресло, которое оказывается очень и очень удобным. Спина опирается на мягкую спинку, настолько высокую, что подпирает шею, подлокотники широкие и тоже мягкие. И только сейчас я понимаю, как мое тело напряжено. Но и мягкость этого кресла не дает ему расслабиться. Нервно постукиваю указательным пальцем правой руки по подлокотнику, и в унисон к этому, моя нога отбивает ритм чечетки об пол. Я весь в предвкушении следующих событий. Женщина склоняется надо мной, нежно улыбаясь, а глаза источают такую теплоту, что я невольно улыбаюсь. - Волнуешься? – спрашивает она меня, улыбаясь и слегка прищуривая глаза. Она умиляется моим состоянием, немного подтрунивая надо мной. Сейчас я не могу и слова выжать из себя, поэтому просто киваю в знак согласия. Ну а, что я могу сказать? Что до чертиков волнуюсь? Что это впервые? Что я боюсь. Даже в этом состоянии я не могу признаться женщине, что я боюсь. Хотя могу поспорить, что все мужчины перед ней исповедуют свою душу. Она продолжает склоняться надо мной. И вот уже прикасается тыльной стороной своей ладони к моему обнаженному животу. А я не могу дышать… Секунда, и на нем оказывается крошечный комочек счастья – мой новорожденный малыш. Акушерка подтягивает его ближе к груди, так, что мой подбородок упирается в его головку. Как только она убирает свои руки, мои тут же смыкаются на его маленьком тельце. Звуки, шум, сигналы внешнего миру замирают, а мой сосредотачивается только на моем ребенке. Я закрываю глаза, потому, что не могу справиться от переполняемых меня чувств. Первое, что испытываю – это любовь. Но она такая странная… Обычно, когда мы испытывает чувство любви, то ждем ее в ответ. Но не в этом случае. Мне достаточно, что я люблю этого маленького человека. Удивительно ему еще пару часов, а у меня появились бессознательные инстинкты оберегать и защищать его. Я готов уничтожить или более того убить любого, кто посмеет причинить вред ему. Просто невероятно. Отчетливо чувствую мокрый след на щеке. Мужчине не следует проявлять свои эмоции таким образом. Особенно, когда на тебя смотрят другие глаза. Может и так, но мне плевать. Я даже не думаю об этом. Я просто наслаждаюсь ровными и быстрыми ударами сердца моего малыша. Моя ладонь настолько велика, что окутывает его как одеяльце. Маленькие карие глаза, словно угольки, рассматривают мое лицо. Интересно, а знает ли он, что я его отец. Уголки моих губ быстро опускаются вниз, а потом возвращаются в изначальное положение, брови скачут вверх, символизируя мое замешательство. А потом я снова улыбаюсь, потому что его малюсенькие пальчики сжали мой указательный палец. Из-под нежнейшего кашемира белой шапочки выглядывает черный пушок его волосиков. Моя улыбка становиться еще шире – а заметила ли Дефне, что у малыша мой цвет волос, а не ее? Надеюсь, она не будет дуться на меня, что мой сын копия меня. Или же это мне только так кажется? Разглядывая его, я замечаю, что он лежит на мне в какой-то странной позе. Ножки согнуты в коленях и плотно поджаты к его груди, и упираются в мою грудь. Улыбка сходит с лица, уступая панике. Аллах, только чтобы все было хорошо. Я отрываю взгляд от ребенка и перевожу на акушерку, которая все еще стоит рядом со мной. - Он как-то неправильно лежит на мне. И ножки странно согнуты, - тихо мямлю я, убирая руку, чтобы она внимательно посмотрела на его позу. В ответ, получаю ее и без того широкую улыбку. Господи, ну, чего она бесконечно улыбается? - Омер, это нормально для новорожденных. Ему не больно и очень комфортно. В такой позе он провел все 9 месяцев. Успокоившись, я вновь смотрю на него. Он приоткрывает ротик и это похоже на зевок. А потом карие глазки закрываются, и он засыпает, все еще держа меня за палец. - Я оставлю Вас двоих одних, - не то вопрос, не то констатация факта. И я выбираю второе, кивая головой в знак согласия. Ведь какой же это может быть вопрос, если я отец? - Привет, малыш, - произношу я, проводя пальцем по пухлой щечке. Вскоре ребенка забирают и перекладывают в люльку. Я выхожу и этого счастливого пространства, огибая угол, оказываюсь перед стеной с огромным окном. Внутри помещения акушерка укладывает моего спящего ребенка. - Омер, - слышу голос. Поворачиваю голову и вижу своего дядю передо мной. И он один. Господи, откуда он узнал, что мы здесь. Я перевожу свой взгляд от него к ребенку, от ребенка к нему. Теперь будучи отцом, я понимаю, что своему ребенку я бы никогда не сделал то, что сделал мне мой дядя. Я бы коршуном оберегал и защищал его в любой ситуации, даже ценой своей жизни. А возможность потери крова над головой вместо счастья ребенка, даже не расценивается. Все чувства выплескиваются наружу. Сомнения быстро улетучиваются. Он – не моя семья. И быть ею больше не может. Но в то же время, он и не чужой мне человек. И поддерживать какие-то отношения с ним можно. - Добрый день, дядя. - Я поздравляю Вас. Кто? – не смело спрашивает дядя. - Мальчик, сын, - делаю два шага, и оставляю окно за собою. - Я очень рад, - отвечает он. Мы не говорим ни слова, а спустя мгновение он кивает в знак поражение и поворачивается, начиная, уходит. - Хочешь его увидеть? – вырывается из меня. Дядя замирает, а затем, повернувшись ко мне, кивает. – Вот, видишь. В шапочке. Который зевает. - У Вас прекрасный сын, - пауза. Он рассматривает моего ребенка. - Ты молодец, Омер, - не уверен, что это относиться к рождению ребенка. Может он имеет в виду в целом? Но я не уточняю. – Дай Бог ему здоровья. Дядя улыбается. Затем протягивает мне руку, которую жму в ответ. А затем он уходит. Всю эту ситуацию я не обдумываю. Просто принимаю, все как есть. Направляюсь в палату к Дефне. Сажусь в кресло. Беру ее за руку и откидываюсь на спинке. - Дефне, давайте покормим малыша? – я вздрагиваю. Открываю глаза… Я что уснул? Медсестра стоит с моим сыном в руках и передает его Дефне, которая, видимо, проснулась раньше меня. Она спускает лямку бюстгальтера для кормления и прикладывает к груди малыша. Он тут же хватает сосок и начинает сосать. Дефне переводит взгляд на мое лицо и одними губами шепчет: - Я люблю тебя. - Я люблю тебя, - шепчу ей в ответ.