Она моя душа

- Денизу тоже одобрили его заявку. Но в английский шоурум нужен только один Турецкий бренд, - тихо, но, не отрывая от меня взгляда, говорит Синан. В кабинете повисает тишина. Я отвожу взгляд в сторону и теперь смотрю на свои ботинки, а затем взмахиваю со своего колена маленькое перышко, которого там, естественно, нет. Подымаю взгляд на партнера, который, как мне кажется, не дышит в ожидании моего ответа. - Хорошо. Поборемся. Когда было у нас все гладко. Синан выдыхает. На лице появляться легкая улыбка, которая перерастает в широкую, демонстрируя ровные белые зубы. - Рад, что ты так все воспринимаешь! – он хлопает меня по плечу, как бы подбадривая. Моя голова следит за движением руки, и теперь я не понимаю, зачем он это сделал. - Прости, - он потирает рука об руку. – Я думал, ты расстроишься этой новости. Ведь сначала у нас был карт-бланш. – Поясняет он. Я тоже думал об этом. Но мне ничего не дается без труда. Это бизнес. И логично, что Оливер хочет выбрать лучшее, что могут ему предложить. - Синан, ты же сам занимаешься бизнесом, - я подымаюсь с дивана, и делаю два шага в сторону двери. - Да, конечно, - отвечает Синан, но в его голосе совсем нет позитива. - Я буду в своем кабинете, - открываю дверь и выхожу за порог, а потом поворачиваюсь и говорю своему партнеру. – Синан, пусть туфли будут у тебя. – Синан взмахивает головой в знак согласия, и лишь потом я закрываю дверь за собою. Подымаюсь на первую ступеньку, которая ведет в мой кабинет, как замечаю открытую дверь кабинета Дефне. Она, что пришла на работу? Заглядываю внутрь. Да, она там. Стоит за своим столом и собирает документы в стопку. Я не могу от нее оторвать глаза, делая шагов десять от второй ступени до ее стола. Дефне занята. Ее глаза опущены на рабочую поверхность стола, а пальчики осторожно перебирают бумагу. Она одета в легинсы и черную тунику с кружевной горловиной. Волосы собраны в хвост на затылке, а его длинна – на ее правом плече. В эту минуту она мне кажется нежной, чувственной и ранимой. Ранимая? Не знаю, почему мне подумалось об этом, но это так. Она очень красивая. То есть, я и до этого знал, что она красивая, но беременность придала ей такую женственность, которой она не обладала. Ее глаза по-другому горят, ее кожа на ощупь другая, ее взгляд другой. Она вся другая. Черт, какой-то кавардак в моей голове, но это то, что я ощущаю. И я чертовски хочу ее поцеловать. Не просто в приветственном поцелуе в шею или в губы. И не так, как будто я изголодался по своей женщине, хотя я голодный как волк в лесу. Хочу легкое касание наших губ. Моя рука на ее талии, а другая – удерживает ее голову, пальцами утопая в шелковых волосах. Наши губы больше и глубже соприкасаются, а потом кончиком языка провел бы по ее губам, желая, чтобы она их разомкнула и впустила мой язык. Наши языки встречаются и нежно касаются друг друга. И лишь нежный, легкий поцелуй в правый уголок ее рта знаменовал бы его окончание. Вхожу в ее кабинет и тихонько закрываю дверь, чтобы ее не испугать. Тепло, которое сейчас растекается по всему моему телу сладкой негой, заставляет меня задержаться у двери и полюбоваться моей женой. Со вчерашнего вечера мы не общались. Но, клянусь, то, что сейчас творится со мной, заставляет обиду и негодование проглотить. Увидев меня, Дефне выходит из-за своего стола, и теперь стоит к нему спиной. Я делаю два шага и становлюсь перед ней на одно колено. Обхватываю большой животик и целую его по центру. Мой малыш сразу же мне отвечает, пихая Дефне, которая издает смешок, а ее руки ложатся на живот. - Твоя мама плохо вчера себя вела? Не хотела говорить с твоим папой, - говорю я животику Дефне. А затем встаю, и наши взгляды встречаются. Но Дефне быстро опускает глаза на свой живот. - Знаю, глупо вышло. Прости, - тихо говорит Дефне. Весь ее вид излучает вину. Я делаю маленький шаг назад, чтобы лучше рассмотреть свою жену. И по правде, я немного удивлен. Не думал, что она будет виновато себя чувствовать. Открываю рот, чтобы сказать что-то вроде – я пошутил, но она меня опережает. - Давай пообедаем вместе? – сглатываю. Немного щурюсь. Так как в противном случае мои глаза будут схожи на глаза долгопята. А это ужасное зрелище. Я правильно понял? Дефне САМА делает первый шаг? Мое сердце стучит в победном марше, но до мозга информация еще не докатилась. И даже если это случится в ближайшую секунду, то мозг скажет сердцу замедлить свой темп. Где-то должен быть подвох. - Отлично, - отвечаю я. Я сказал “отлично”? Аллах, мне нужно кричать ДА, ДА, ДА. Обнять Дефне и вместе кружить. Благодарить Всевышнего, что моя женщина вновь проявляет чувства ко мне. А вместо этого я сказал “отлично”. Чувствую, как мои брови соединяются в одну линию. Черт, мне нужно доработать один контракт, прежде чем идти с Дефне на обед. – Дефне, позволь мне дочитать один контракт. Клянусь, это займет несколько минут, - говорю я, держа ее за локоть. - Конечно, - она нежно улыбается. – Я приготовлю тебе кофе. Дефне уходит за кофе, а я мигом лечу в свой кабинет. Падаю (в прямом смысле этого слова) в свое кресло так, что оно отъезжает на добрый метр от стола. Держусь за столешницу и ногами пихаю себя в кресле, подъезжая к столу. Открываю красную папку и мой взгляд фокусируется на первом слове, как слышу стук в кабинет. - К Вам посетитель, - Дарья мнется с места на место. Она не улыбается и не задает глупые вопросы, как обычно бывает, а это плохой знак. - Кто шиплю я? – какой к черту посетитель. В моем распорядке нет ничего. Я точно помню, что у меня в ежедневнике. – Ему не назначено. Но он сказал, что Вам будет полезно с ним повидаться. Закрываю папку, оставляя в поле моего зрения. Может на встрече мне посчастливиться прочитать хоть слово с него, а это на одну секунду быстрее меня приблизит к встрече с моей женой. Конечно, я знаю, что это не профессионально, и вряд ли я смогу так сделать. Но я же могу помечтать. Как только Дарья заканчивает говорить, входит мой гость. Теперь, когда я вижу его лицо, слово гость следует взять в кавычки. Моя ассистентка что-то еще пытается сказать. Я не слышу, но краем глаза вижу, как ее губы шевелятся. - Дениз,- как только это слово слетает с моих уст, Дарьи уже нет в кабинете. – Присаживайся, - говорю я ему, указывая на кожаное кресло. Куда он и усаживает свой зад, запрокидывая нога на ногу. Кстати, это его коронная поза. Он хоть понимает, как легко его предугадать? - Добрый день, Омер. Уверен, ты слышал уже новость, - оооо, это не вопрос. Он достает из внутреннего кармана пиджака катер и начинает им рубать - конечно – воздух. Только в условиях апокалипсиса я позволю ему закурить рядом со мной. - Польщен, - моя голова наклоняется вправо. - Видимо, я для тебя много значу, раз ты пришел лично меня об этом уведомить, - от тона моего голоса так и разить сарказм. Он так надавливает на боковые дуги катера, что те просто скрежат, когда встречаются. Он злится. От чего я удивляюсь. Неужели, он думал, что я буду пай-мальчиком? - Просто хочу быть первым, кто увидит, когда ты станешь последним! Это будет начало твоего … – уголок его рта подымается вверх. Он продолжает говорить, но то, что извергается из его рта, я уже не слышу. Я внимательно всматриваюсь в лицо Дениза, стараясь рассмотреть в нем человека. Да именно его. Передо мной сидит живая плоть и кровь. И я не понимаю, когда пошло что-то не так в наших отношениях, что он хочет видеть мое падание. Почему, одному человеку приятно наблюдать за болью другого? И не просто со стороны, а быть причиной этого. Он шантажировал Ясемин, заставляя ее украсть обувь, предлагал взятки, чтобы она передавала ему информацию, обманом взял флешку с коллекцией у Синана, купил эскизы у Дефне. Да, что с ним не так? Он никогда не выигрывал в войне, но всегда побеждал в боях. Я уволил Ясемин, почти потерял фирму и поссорился с Синаном, порвал с Дефне. Все время, что он сидит в моем кабинете, он поглядывает в сторону смежного окна. Я не поворачиваю голову и не слежу за его взглядом, так как знаю, что Дефне там нет. Но то, что он туда лишь смотрит, выводит меня из себя. Кулаки сжимаются на подлокотниках, правую ногу поддаю немного вперед, а левую назад, инстинктивно, готовясь в боевую стойку. Это получается непроизвольно, на подсознательном уровне. Клянусь, я мирный человек, и чтобы вывести меня из себя, нужно обладать недужим чувством говнючества. Я так отчаянно хочу наброситься на него через этот стол. Кулаком заехать по его физиономии столько раз, столько потребуется, чтобы выбить из него эту дурь, которая ломает многие судьбы. Я не понимаю, он, что специально вредит людям? Неужели чужие неудачи могут приносить ему удовлетворение? Я один раз моргаю, и мой гнев ползет до нулевого уровня. Его рот шевелится, брови то ползут вверх, то хмурятся. Он что-то активно пытается мне рассказывать. А я в это время начинаю испытывать к нему жалость. Сюрприз - даже для меня. Кажется, гормоны гуляют не только у моей жены, но и у меня. Теперь же мне хочется обнять Дениза и сказать, что все будет хорошо, погладит по его голове и заварить для него крепкий чай. И вот под этим действием, я произношу следующие слова: - Дениз, что произошло между нами? Почему ты такой? – я в воздухе указательным пальцем кручу, указывая на него. От моей реплики Дениз резко замолкает, его глаза схожи на глаза долгопята, которые, я, кстати, всегда пытаюсь избегать. Он просто не ожидал того, что я произнес. - Чего? – его рот кривится, как будто он съел лимон. Заранее знаю, что он не ответит мне на мой вопрос открыто, но и я не собираюсь слушать его глупые речи, с которыми он пришел сюда. - Дениз, спасибо, что поставил меня в известность. Я польщен, - и чтобы ему ясно стало, что это конец разговора я поднимаюсь со своего стола, огибаю угол и становлюсь по одну сторону с ним. – Надеюсь, я не занял много твоего драгоценного времени. - Хорошего дня, Омер, - конечно, в его тоне нет ничего доброго, но мне этого и не нужно. Я хочу лишь одного, чтобы он убрался отсюда ко всем чертям. Когда дверь за ним закрывается, я возвращаюсь за свой контракт. Почему нет так долго Дефне? Отворачиваю манжет рубашки и смотрю на часы. С тех пор как мы расстались, прошло 10 минут. А мне показалось, что прошла половина жизни. Опускаю голову и начинаю читать текст. В разделе с поставкой материала говорится, что за проблемы на таможни поставщик не несет ответственности. Карандашом ставлю восклицательный знак против этого абзаца, чтобы потом обсудить этот пункт с Синаном. Поставщик не хочет саночки возить, но на них хочет покататься. Но я же не осел. Только перехожу к следующему абзацу, как слышу дикий, разрывающий ушные перепонки шум пожарной тревоги. Сердце уходит в пятки. Наш офис находится на последнем этаже, считай на крыше, одного из самых высоких зданий Стамбула. И убраться отсюда может стоит жизни многих людей. Естественно, здание оборудовано по последнему слову пожарной безопасности. На потолке вмонтированные небольшие сопла и датчики дыма. И когда случается возгорание, то датчики срабатывают, и включается вода. Если есть люди в лифте, то он останавливается на ближайшем этаже, открываются створки и люди могут выйти, но сам лифт, больше двигаться не будет. Есть два аварийные выхода – лестничные пролеты. Но с нашего этажа и десять вниз такой аварийный выход только один. Так как по архитектурной задумке последний десяток этажей сужается и выглядит как шпиль. Когда слышится рев пожарной тревоги нужно убираться из здания. Мне страшно. Я не удивляюсь и не чувствую себя тряпкой. Это нормальная человеческая реакция на неизвестность. Которую, к слову, очень трудно предугадать. На нашем этаже возгорания нет, так как вода не льется с потолка. А значит, это может быть любой этаж. Дефне! Сердце стучит в таком темпе, что мозг не может правильно обрабатывать информацию из-за недостатка кровообращения. Я резко встаю с кресла и позади себя слышу характерный удар об стекло. На это я не обращаю внимание. Быстро открываю дверь и попадаю в ад. Люди схожи на молекулы в броуновском движении. Все мечутся и стараются быстрее втиснутся в коридор, который ведет к аварийному выходу – лестнице. Я бросаюсь в этот вихрь, становясь молекулой. Меня пихают, толкают и поворачивают против моего желания. Я довольно крупный мужчина, но паника в глазах людей делает их намного сильнее. К тому же я один иду против всего движения. На окраине толпы, рядом с стойкой менеджера замечаю Синана. Он крепко держит Ясемин за руку. Я бросаюсь к нему. - Синан, ты Дефне не видел? – у него страх в глазах. - Прости. Я не видел, - его глаза мечутся от Ясемин ко мне. Видно, что он теперь начинает волноваться еще и за Дефне. Следующим его шагом будет предложить мне помощь. И хоть как я хочу ее принять, но не могу. Рядом с ним его женщина, будущая его жена. Он не может ее бросить. Синан бледнеет, понимая то, о чем я сейчас подумал и опережаю его. - Синан, уводи Ясемин и проследи за коллегами, - он крутит головой окидывая взглядом головы в толпе, видимо ища Дефне, но затем фокусируется на мне и кивает головой в знак согласия. Обхожу его и боком прохожу через коридор тел, которые плотно прижаты друг к другу в надежде быстрее выйти. Теперь, когда толпа позади, я начинаю размышлять, где искать свою жену. Дефне сказала, что пойдет за кофе. Поэтому направляюсь на нашу офисную кухню, чтобы забрать свою жену и вместе покинуть здание. Но когда я вхожу в помещение, то там никого нет. И тут я начинаю паниковать. Сердце отбивает ритм, а в ушах свист – ребенок, ребенок, ребенок. Нет ни единого шанса, что она не будет паниковать, услышав этот рев. К тому же, сирена до сих пор разрывается в колонках. А это значит, что возгорание не ликвидировано и здание продолжает гореть. Я дышу, как сломленный паровоз. Громко набираю воздух и так же сильно его выдыхаю с неким дрожанием. Непроизвольно склоняюсь над землей, опираясь на барную стойку. Только не это… У меня паника. Нет, нет, нет. Этому не бывать. Омер, тебе нужно успокоиться. А в это время в ушах слышу – ребенок, ребенок, ребенок. Выпрямляюсь. Сглатываю, и слюна скатывается по сухому горлу как по лезвию ножа. Бью себя по лицу, чтобы отвлечься от шума в ушах. Мне нужно взять себя в руки. Делаю глубокий вдох. Задерживаю дыхание. И только теперь я начинаю успокаиваться. Облегченно выдыхаю. Наконец-то. Так, Дефне сказала, что пойдет за кофе. Я нервно мечусь по кухне, раздумывая. На кухне ее нет. Я вновь оглядываю помещение маленькой комнаты. Конечно, я здесь один. Может… Тремя этажами ниже есть кафетерий. Мы туда ходили с Дефне и встречались там. Может, она пошла туда. Мчусь к лестничному пролету. Людей, которые еще несколько минут здесь толпились плотной массой, уже нет. И коридор полностью свободен. Дистанцию к аварийному выходу я преодолеваю в несколько шагов. Мне нужно спуститься на три этажа ниже. К каждому этажу ведет 20 ступеней – десять с одной стороны, потом небольшая площадка, а затем еще десять ступеней. Без давки мне удается спуститься на два этаже. Этажом ниже тоже офисы, но это какая-то риэлтерская фирма и людей в ней не много. Но на этаже, где кафетерий, сходится, наверное, миллион работников. Я приближаюсь к толпе людей и, высовывая руку вперед, пытаюсь растолкать несколько плотно прижатых тел. Но, к сожалению, мне этого не удается сделать. Я присоединяюсь к массе и начинаю двигаться в унисон с ней. Это все, что я могу сейчас делать. Спускаясь по ступеням, я прикладываю невероятную сноровку, чтобы перестроится от перил к стене, где через несколько ступеней будет платформа и дверь, которая ведет внутрь помещений. Плечо касается бетона, кладу руку на плечо впереди идущего мужчины и отталкиваюсь от него, чтобы пройти внутрь. В проходе есть несколько человек, нехотя, они отступают, и я втискиваюсь внутрь. Здесь очень тихо. Крики “быстрее”, “пропустите”, “дайте мне выйти” остаются позади меня. Мое внимание приковано к коричневой двери кафетерия. Я мигом туда бегу, но открывая эту дверь, никого не обнаруживаю. - ЧЕЕЕЕЕЕЕРТ, - ору я во все горло. Вновь паника окутывает мое тело, я плашмя падаю на стул. Упираю локти в колени, а лицо закрываю ладонями. Так, ладно. Она взрослая женщина с хорошими инстинктами самосохранения. Что нужно делать, если ревет пожарная сирена? Правильно! Уходить из здания. Логично? Естественно. Но, несмотря на, железную логику и доводы, и, конечно, самосохранение, женщины не совсем рациональные существа. Куда? Куда она могла деться? Встаю со стула и выхожу в длинный коридор. - Дефне, - кричу я. Попытка не пытка. Может она где-то здесь. В ответ тишина и отдаленные звуки “быстрее”. На этом этаже Дефне нет. В нашем офисе тоже нет. Я все там проверил. И подняться сквозь толпу вверх не возможно. Лифты уже были отключены. Я подхожу к выходу лестничной площадки и собираюсь вновь влиться в толпу, выбирая спуститься вниз, чем подняться вверх. Господи, да, что в этом здании горит, если до сих пор сирена так кричит? Когда переступаю порог, то на площадке уже нет толпы. Я без препятствий спускаюсь несколько этажей – может два, а может три. Пока не достигаю массы кричащих людей. Окидываю взглядом вниз по лестничному пролету. Тесная толпа медленно, но спускается вниз. Каждый пытается опередить друг друга и занять более выгодную позицию. Масса настолько плотная, что нельзя разглядеть ни тел, ни одежды. Видны только головы. В углу на лестничной площадке, где одна лестница, сменяется другой, вижу знакомый цвет волос – Дефне - она зажата в углу, спиной к стене, а масса людей скользит возле нее, но она не выходит с этого угла. И к ней – два пролета. Кровь в жилах стонет, когда я вижу ее глаза. Они дикие, загнанные и израненные. Но на удивление, она собрана. Ее руки находятся впереди ее тела, и ими она отталкивает от себя толпу. Иногда поглядывает вверх, оценивая приближающихся людей. Сзади за мной никого нет – я замыкаю толпу. Учась на своих ошибках, сразу становлюсь возле стены, чтобы потом не нужно было пересекать поток людей, двигаясь к углу, где стоит Дефне. Стаскиваю с себя пиджак и развязываю галстук. Вдавливаю в себя живот, пытаясь сделать свое тело тоньше. Знаю, что это глупо, но это то, что делает мое подсознание, когда я готовлюсь быстрее добраться к своей жене. Кладу руку на плечо одному, а вторую руку – другому человеку с толпы. И с силой отклоняю их друг от друга, занимая своим тело освободившееся пространство. - Омер, - облегченно говорит моя жена. Я тут же упираюсь руками об стену, ставя их по обе стороны от Дефне на уровне ее плеч. Правую ногу выставляю вперед, а левую чуть назад, и переношу вес своего тела на руки и правую ногу. Между нами оставляю максимально возможное расстояние, чтобы в случае, если меня толкнут было, куда мне наклонится. Но в реальности это жалкие миллиметры. При выдохе, я животом чувствую живот Дефне. Выгибаясь дугой, напрягаю спину, и шепчу на ушко Дефне. - Я здесь, любимая, - Дефне плотно прижимается ко мне своим телом, сложив руки у меня на груди. Я рад, чувствовать ее тепло, но это плохая поза, чтобы защитить ее и ребенка. – Дефне, отодвинься от меня к стене, - я не вижу ее лица, так как моя голова находится почти, что на ее плече. Может она и подумала, что я ей не рад, но делает, то, что я сказал. У меня нет времени выяснить ее состояние. Толпа негодует, от вторжения в поток новой преграды в виде моего тела. Людям приходится менять траекторию. И так как это угол, то продвигаясь вниз по лестницы люди, так плотно прижимаются ко мне, что, кажется, с меня сдирают живьем кожу. Я стою в оборонительной позиции до тех пор, пока мы замыкаем толпу. Не ощущая давления на спине, я выпрямляюсь. Опускаю окаменевшие руки, а мускулы в правой ноге от перенапряжения поддергиваются. Но все это не важно. Я пошатываюсь, когда мое тело расслабляется. Упираюсь в поручни, чтобы не упасть. Как только мы оказывается на свободе, Дефне падает в мои объятия, сильно обнимая за талию. - Ты в порядке? – спрашивая, убираю ее голову со своего плеча, чтобы видеть глаза. - Да, - тихонько машет головой. - Пойдем вниз, - я беру ее за талию, крепко прижимая к своему телу. Толпа на нас уже не давит, поэтому лишь удерживаю ее от падения. Мы спускаемся еще на несколько этажей, и сирена прекращается. Значит, пожар ликвидирован. Поток людей резко тормозит. А затем, как муравьи, начинают расползаться, видимо по своих офисах. Но мы спускаемся вниз. Я не позволю своей жене быть здесь. Выйдя на улицу, и дойдя к стоянке, Дефне вновь падает в мои объятия. Только теперь они отчаянные, и явно, чувствуется облегчение. Я крепко прижимаю ее к себе, нежно гладя по затылку. - Поедем домой, Дефне, - тихо говорю я. Она кивает головой в знак согласия и снова бросается в мои объятия. Когда подымает на меня глаза, то они полны слез, и одна скатывается по щеке. Пальцем убираю эту слезу, вновь привлекая в свои объятия. – Тихо, тихо. Я знаю, Дефне, знаю - шепчу ей. И тут ее тело начинает вздрагивать. На улице холодно, а мы без верхней одежды, поэтому, плачущую и всхлипывающую Дефне усаживаю на пассажирское место, а сам сажусь за руль. Включаю автомобильную печку на максимальную мощность. Полуоборотом поворачиваюсь к Дефне и спрашиваю. - Дефне, ты в порядке? - Да, - твердо отвечает она, все еще всхлипывая. Мои глаза опускаются на живот, и Дефне без слов понимает мой вопрос. – О, он тоже в порядке. Мы просто испугались. - Хорошо, Дефне, - нежно говорю я. Может, сказывается стресс, может, каждый занят своими мыслями, но всю дорогу мы молчим. Паркуюсь возле дома. Дефне сама открывает автомобильную дверь и выходит. Я возле калитки, когда она стоит возле входной двери. Бросаю взгляд вниз, и вижу, что мои туфли больше не пригодны, они обтоптаны, а еще на правой ноге развязался шнурок. Наклоняюсь и завязываю его. Когда с делом закончено, я выравниваюсь и перед собой вижу картину. Правая рука Дефне лежит на наличнику дверной коробки, высоко над ее головой. Левая рука, по очертанию, под ее животом, а сама она склонена над землей, не сильно, но этого достаточно, чтобы понять, что с ней что-то не так. Я тут же подбегаю к ней, кладу свою руку на ее, которая поддерживает живот. - Дефне, тебе плохо? - Нет, - отвечает она. А затем она произносит “ой”. Но это не тот “ой” из-за которого хочется рвать на себе волосы, этот просто учащает мое сердцебиение. Подхватываю ее за талию и веду к автомобилю. Дефне не спорит со мной, когда я везу нас в больницу. - Что случилось? – спрашивает Дефне врач. Дефне лежит на кушетке. Подол туники поднят к груди, а легинсы спущены низко к бедрам. Доктор медленно ощупывает ее живот. - Все в порядке? – тут же спрашивает Дефне доктора. Я тоже, как и моя жена, хочет быстро получить ответ. - Так, что же случилось? – вновь спрашивает доктор. Дефне сдается и отвечает на его вопрос. - Мне пришлось пройти много ступеней. И я испугалась. В офисном центре был пожар сегодня. - Все в порядке? – теперь уже я слышу свой голос. - Давайте, сделаем узи, - говорит, но не отвечает на наш вопрос доктор. В этот момент мне хочется орать. Или же, поколотить доктора. Неужели ей сложно ответить? Или она так забавляется, мучая нас. Боли Дефне прекратились, но все же на узи мы идем. Точнее медсестра везет ее на каталке. Когда мы подходим к кабинету, то медсестра, а это женщина лет 60, грубо останавливает меня рукой в грудь, шипя на меня: - Подождите, госпожу здесь. - Но… - даже отчетливо буква “О” не прозвучала в моем заикании, как она взглядом меня пинает на лавку возле кабинета. Дефне и злая медсестра скрываются за коричневой дверью. Хлопок закрывающейся двери вызывает у меня опасения. Нет, не так. Страх… живой, чистый страх. Я… я никогда такого не испытывал. Даже тогда, когда вез в больницу без сознания Дефне, два месяца назад. Страх расползается по всему моему телу, вызывая дрожь и озноб. Меня начинает трусить так, что это схоже на нервный тик. Я подымаюсь и мчусь на поиски туалета. Меня сейчас вырвет. И как только я склоняюсь над унитазом, меня вырывает. Спазмы такие, что внутренности выворачивает на изнанку. И даже опустошив желудок, спазмы все равно не прекращаются. Я валюсь на пол, рядом с унитазом и тяжело дышу. Даже не хочу думать, что этот пол – пол больничного туалета. Провожу по своим волосам, а они влажные от пота, губы сухие, а в глазах начинает двоится. Отдышавшись, я выхожу с кабинки общественного туалета и направляюсь к умывальнику. Включаю воду, и она сильным потоком льется вниз. Смотря на нее, я забываюсь, что нахожусь в больнице, что моя жена испытала шок, а с моим ребенком неизвестно что. - Господин, - чувствую легкий хлопок по плечу. Поворачиваюсь на звук. – Вам, не хорошо? – спрашивает меня молодой парень. Он в одежде медперсонала. Видимо медбрат. - Да, - киваю в знак согласия. - Давайте мы Вас осмотрим. С сердцем плохо? – и с сердцем, и с душой, и со всей жизнью. - Нет. Все в порядке. Спасибо, брат, - наклоняюсь и плюхаю на свое лицо холодной водой, когда поднимаю глаза, то в зеркале вижу какого-то серого человека. Теперь я понимаю, почему он так обеспокоен. - Нет, господин, с Вами не все хорошо. Он настойчив, и я отдаюсь на его милость. Он приводит меня в процедурную и капает на тампон какую-то жидкость, а затем подносит к моему носу. Как только я глубоко вдыхаю, аромат противной жидкость врезается мне в голову, с глаз начинают литься слезы, и я кашляю как заядлый курильшик. Но, слава Всевышнему, это приводит меня в чувство. Вытираю с глаз слезы руками, и фокусируя зрения вижу улыбающегося медбрата. Разве всему медперсоналу нравится смотреть страдания других людей? - Хотите переодеться? – смотрю на свою белую рубашку, которая вся в каплях и разводах. Дааа, блевал я не очень осторожно. - Если можно, конечно, – улыбаясь, он удаляется к шкафу, а затем протягивает мне такую же одежду, как и у него. Он уходит, чтобы я мог переодеться. Скидываю с себя брюки и рубашку, и надеваю на себя больничную униформу. На кармане написано – посетитель. Свою одежду выбрасываю в мусорное ведро. Открываю дверь и направляюсь туда, где приказали мне ждать мою жену. Стучу в дверь кабинета узи. Пусть лучше меня побьет старушка-медсестра, чем я еще минуту не увижу свою жену. Когда я открываю дверь и вхожу, то Дефне там нет. - Вы что-то хотели? – спрашивает меня женщина в белом халате. - Дефне Ипликчи. Она только что была у Вас. - Ее увезли в палату. Она на втором этаже. Спросите там, где ее можно найти? - Она…она… она рожает? - От этих слов я хочу вымыть себе рот с мылом. Женщина в белом халате мило улыбается, отвечая: - Нет, мы понаблюдаем за ней ночь. - Спасибо, - говорю я, и мигом лечу на этаж выше. Найти Дефне не составляет труда. Медсестра сообщает, что она в палате 209, дверь, которой я сейчас открываю. В кристально белой палате, словно маленькая беззащитная девочка, лежит моя жена, а в локте правой руки торчит игла. - Дефне, ты в порядке? – не знаю, сколько раз я говорил и слышал эти слова за день. - Ага, - ее голос не звучит бодро. – Омер, они оставляют меня на ночь, чтобы наблюдать за ребенком, - жалобно говорит моя любимая. – Я не хочу здесь быть. - Я знаю, любимая, - устраиваю свое тело к ней на кровать, осторожно, чтобы не потревожить руку и животик. Вряд ли это понравиться медперсоналу, но меня они смогут от сюда увести только на кране. Кладу руку на живот Дефне и говорю нашему малышу: - Ты напугал свою маму сегодня, - Дефне накрывает своей рукой мою. - Доктор сказал, что ничего страшного. От волнения и перенапряжения, случился тонус. Если завтра будет все хорошо, то нас выпишут, - голос Дефне слаще медового сиропа. Поворачиваюсь на бок, чтобы своим сердцем касаться ее тела. Я закрываю глаза и засыпаю рядом со своей женой и ребенком.