Записки Гермионы Джин Грейнджер

Идея завести личный дневник возникла у Гермионы ещё во время почти годового похода за крестражами. Но воплотить идею в жизнь она смогла лишь в Индии, и то делиться с безмолвным другом пережитым на войне она не стала. Слишком свежи были раны, слишком ярко запомнились лица погибших. Нет, о войне писать она не смогла бы. Однако одна щекотливая тема, не дающая покоя, у девушки имелась. Драко Малфой — человек, из-за которого она сбежала, человек, укравший её спокойствие, её сердце.

***

Дорогой дневник! Бывало ли у тебя так, когда ты понимаешь, что совершаешь ошибку, но сил устоять нет? (Конечно не бывало. Ты ведь всего лишь книжка). А вот у меня бывало. Я не хотела встречать Малфоя в том коридоре, не хотела утешать его, не хотела спать с ним. Не после того, что произошло в Тайной комнате между мной и Роном. Я так долго этого ждала, и вот, наконец, Рон поцеловал меня. Это стало началом наших, обречённых на провал отношений. Ведь, откровенно говоря, этот поцелуй не был тем, чего бы стоило ждать столько лет. Я почувствовала лишь то, что заставила себя чувствовать. Никаких бабочек в животе, никаких реакций тела, лишь слабо трепещущаяся радость в мозгу. Конечно, тогда я это списала на шок, но то, что позже произошло у меня с Малфоем, должно было навести меня на мысль о моём равнодушии к Рону. Однако тогда я не хотела воспринимать это так. Да и не об этом сейчас. В то роковое утро Победы я надеялась немного подремать в гостиной гриффиндора, вернее в том, что от неё осталось. В одном из коридоров Хогвартса я и встретила Малфоя. До сих пор помню его бледное лицо с острыми скулами, заметно выделяющиеся в ярких лучах утреннего солнца. Конечно, только встретив его, я почувствовала лишь отвращение и жалость к нему, уже такие привычные за семь лет знакомства. Но в то утро он был другим, сломленным что ли. Впервые пресловутый слизеринский принц предстал передо мной во всём великолепии своего падения. Драко Малфой был потерянным мальчиком, которому не оставили выбора. Мне показалось, что он был на грани безумия. Мир внутри него рушился прямо на моих глазах. И я решила, что оставить его в такой момент было бы величайшей жестокостью с моей стороны. Я осталась, и всё зашло слишком далеко. Просто в какой-то момент я перестала жалеть, и стала желать. Тогда уже я вступила на тропу безумия, позволив ему целовать меня. И мне это понравилось. Тем же вечером, после нашего небольшого «приключения» с Драко, я вернулась в Хогвартс. Трансгрессировала прямо в свою бывшую спальню в башне гриффиндора, которая на удивление оказалась достаточно пригодной для обитания. Неожиданно дверь открылась, и я увидела рыжую макушку Рона — человека, которого мне было сложнее всего видеть в ту минуту. В голове были свежи стыдливые воспоминания о горячих сухих губах и платиновых волосах, о сильных руках, что так нежно ласкали меня… Я ненавидела себя, чувствовала себя предательницей. Ведь именно ей я и была. Видеть Рона было невыносимо, он был таким печальным и серьёзным! Он потерял брата, нуждался в поддержке, а я в это время «поддерживала» нашего врага самым грязным способом, на который, мне казалось, я не была способна. — Вот ты где, — сказал Рон, вытягивая меня в реальность. — Я искал тебя. Тело Фреда и остальных погибших уже перевезли в Мунго. Мы собираемся в «Нору». Я думал, может, ты поедешь с нами, — нерешительно продолжил голубоглазый. Сердце моё дрогнуло. Мой милый, родной Рон! Как я могла поступать с ним так? Что было со мной не так? Я ведь любила его. Я уверена, что и сейчас люблю его. Просто, видимо, недостаточно. И уехала я, помимо всех прочих причин, ещё и потому, что хотела остановить этот порочный круг лжи ему и самой себе. Но тогда у меня не было сил оставить его. И я поклялась, что между нами с Драко больше ничего не произойдёт. — Конечно, я поеду, Рон, — сказала я, чувствуя себя ужасной лицемеркой. Рон слабо улыбнулся, протягивая мне руку. И, взявшись за руки, мы вышли из комнаты. Я чувствовала волнение и нервозность со стороны рыжего, поэтому чуть притормозила его. — Что… — я прервала его, обвив шею руками, поднялась на цыпочки и поцеловала его, ощущая тепло его губ. — Всё будет хорошо, мы справимся, — прошептала я, отстранившись. Он серьёзно кивнул. В обнимку мы продолжили путь навстречу новому этапу нашей жизни.