Photos, memories and the unreal Elizabeth Cooper.

      Джагхед помнит, как уже при первой встрече с ней у него сбилось дыхание и в глазах потемнело. Он не придал этому значение тогда, зато потом, почти каждый раз, видя её издалека, его сердце замирало. Он влюбился в неё уже в свои пятнадцать. Парень всегда думал, что недостоин её, поэтому скрывал свои чувства, наблюдая за ней издалека. Вот она смеётся, а в её глазах мерцают лучики счастья; вот она преданно улыбается Арчи, скрывая от него свои чувства; вот она кусает кончик ручки, думая над тестом. Ему нравилось в ней абсолютно всё, он знал про неё абсолютно всё.       Метка, когда он прикасался к Бетти, теплела. Он уже с шестнадцати лет понял, что она — его соулмейт, но не торопил. Она должна была понять эта сама. Он старался быть с ней рядом, утешал. Она так разочаровалась, когда узнала, что Арчи — не её родственная душа. Проплакала два дня, пока не смирилась. «Джагги, а как узнать, кто твой соулмейт?», — спросила она однажды у парня, чем ввела его в ступор. «Лично я, Бетти, когда прикасаюсь к своему соулмейту, по моему телу разливается тепло. И сердце замирает, когда вижу её. Она не знает, что я — её соулмейт. Не хочу торопить. Она расстроится, когда услышит это от меня. Она хочет узнать сама», — спокойно ответил тогда Джонс, не солгав ни разу.       Бетти проводила с Джагхедом всё больше времени, постепенно влюбляясь в него. Она боялась сознаться, ведь у него уже был соулмейт. Купер не хотела разрушать идиллию между ними, но молчать не могла. «Пока эта девушка поймет, пройдет, возможно, очень много времени. Наверное, если я признаюсь ему, он поменяет свое решение, и поймет, что тоже влюблен в меня… Боже, Элизабет, перестань тешить себя надеждами», — говорила она сама себе перед сном, думая лишь о Джонсе. Однажды, сидя с ним в Pop`s, она всё-таки решилась сознаться. И чуть не вскрикнула от удивления, когда она, сказав те заветные слова признания, почувствовала на своей метке на запястье острое жжение.       Метка Бетти была в форме месяца в ночном небе, его — в виде звезды. Она удивилась, как сразу не поняла простой истины — метки на руках соулмейтов соответствуют друг другу.       «Джагхед Джонс, меня терзала совесть, что я отнимаю тебя у твоего соулмейта, когда я признавалась тебе. Почему ты сразу не признался?», — кричала на него она, когда они вышли на улицу. Он лишь улыбался, а затем притянул её к себе и поцеловал. «Я хотел, чтобы ты поняла это сама», — отпрянув от неё, прошептал он ей на ухо. Она ещё долго бурчала себе под нос, что ненавидит его, пока он, наконец, громко не сказал ей: «Бетти, ты влюблена в меня и точно не ненавидишь». Она обиженно взглянула на него, поцеловала в щеку и собиралась было уйти, но он крепко обнял её. «Не обижайся, Бет-с», — произнес он.

***

      И сейчас он сидит в её комнате со слезами на глазах. Всё так напоминает о ней. Он перебирает фотографии, на которых запечатлены она и он. Он одет во всё черное, как и все её знакомые и родные сегодня. Прошёл примерно год с тех пор, как они стали парой. Он сыпет соль на ещё открытую рану, сидя в этой комнате, вспоминая все их моменты, вспоминая всё, что происходило с ними. У них были ссоры, были размолвки, было недопонимание, но они были счастливы. Он пообещал своей Бетти, что будет с ней всегда, а она — что не бросит его никогда.       Но она не сдержала обещание, пускай и не по своей вине.       Первая фотография. На ней — их запястья и метки на них. Эту фотографию сделала Бетти на полароид Джагхеда на следующий день после того, как она узнала, что они являются соулмейтами. На задней стороне фотографии подпись: «И мы нашли друг друга». Он помнит этот день, как будто это было вчера: счастливая Бетти, без конца смотрящая на метку на своей руке и постоянно шепчущая Джагхеду, что она безумно рада, что нашла его.       Джагхед еле сдерживает слёзы.       Вторая фотография. Она сидит на кресле на балконе и смотрит в объектив камеры с лучезарной улыбкой на лице. Тогда был чудесный весенний день, солнце уходило за горизонт. В руках Джагхеда был его старый полароид, подаренный матерью на пятнадцатилетие. Родители Бетти уехали на две недели, поэтому она предложила Джагхеду пожить с ней. Он, прежде чем её сфотографировать, сказал: «Я так люблю тебя, Бетти», поэтому эта улыбка — самая искренняя и настоящая вызвана его словами. Он и правда любил её. Любил сильнее, чем самого себя.       Джагхед видит силуэт Бетти перед собой. Она прекрасна, но, увы, нереальна.       Третья фотография. На ней изображен смеющийся Джагхед без шапки. На обратной стороне подпись: «Он наконец-то снял свою проклятую корону!» Джагхед помнит, что Бетти буквально заставила его снять её. И он снял. Ради неё. В ту же секунду блондинка запустила руку в его волосы и нежно поцеловала в губы. Минутой позже она сделала эту фотографию без его разрешения, но он не смог ни порвать этот снимок, ни выкинуть.       Бетти улыбается ему, а он рыдает. Ему плохо без неё.       Четвёртая фотография. На ней — спящая Бетти, во сне обнимающая игрушку плюшевого медведя. На задней стороне фотографии что-то вроде диалога: «Спящий ангелочек»; «Джагхед, зачем ты сделал эту фотографию?»; «Но ты была так прекрасна, Бетти, я не устоял перед желанием запечатлеть этот момент».       Бетти осторожно проводит рукой по его лицу, а он шепчет:        — Ты погибла, Бетти, ты лишь видение…        — Это так, Джагги, но ты ведь и не хочешь, чтобы это видение исчезало, — улыбается Элизабет.       Пятая фотография. На ней изображены Бетти и Вероника, обнимающие друг друга. На обратной стороне снимка подписано: «Чёрт возьми, ну наконец-то они помирились». Бетти тогда жутко обиделась на лучшую подругу, правда, из-за чего — Джагхед сейчас уже и не помнит. Он просто не упускает момента полюбоваться своей прекрасной Элизабет, которая больше никогда его не обнимет. Она погибла.       Бетти пару дней назад ехала на машине отца. Они смеялись, разговаривали, и ничего не предвещало беды. Но какой-то пьяный водитель выехал на встречную полосу. Хэл и Элизабет Купер погибли. Их больше нет.       Но почему Джагхеду всё ещё видится Бетти? Потому что он не может отпустить её.       Шестая фотография. Бетти пьет коктейль в Pop`s. Её глаза светятся счастьем, а губы растянуты в улыбке. «Джагхед, зачем ты снимаешь?», — смеясь, говорит она. «Хочу и снимаю, законом не запрещено», — шутливо отвечает он ей. В следующую секунду Бетти выхватит полароид, направит объектив камеры на Джагхеда и скажет: «Сейчас я буду снимать, Джагги, и сколько захочу — столько фотографий и сделаю, — и, чуть помедлив, передразнит его: — Хочу и снимаю, Джагхед Джонс, законом не запрещено».       Он улыбается, вспоминая это. По его щекам катятся слезы. Призрак Бетти обнимает его, но он не чувствует тепла от прикосновения. Это лишь вновь напоминает ему, что она больше никогда не вернётся к нему.       Седьмая фотография сделана в тот же самый день, что и шестая. Даже больше — она сделана в том же самом месте и всего минутой позже. На ней Джагхед сидит, опершись на диван, и шутливо облизывает губы. На обратной стороне подпись Бетти: «Взгляд альфа-самца». После сделанной фотографии Бетти победно улыбнулась, поиграла бровями и продолжила допивать коктейль. «Больше не фотографируй без спросу, иначе я сфотографирую тебя», — произнесла Бетти. «Я не против, чтобы ты меня фотографировала».       Следующие три фотографии сделаны десятью секундами позже, чем предыдущая, так как Бетти, услышав слова Джагхеда про то, что он не против, чтобы она его фотографировала, схватила полароид. На каждой из трёх фотографий Джонс корчит различные гримасы. На каждой из них подпись: «Он был не против».       Тогда они были счастливы. Теперь Джагхед остался один и ему паршиво.       На двенадцатой фотографии Бетти сидит в поле, усеянном цветами. На её голове — венок из тех же самых цветов. Девушка смотрит не в объектив камеры, а куда-то вдаль. «Как всегда чудесна», — гласит подпись на обратной стороне снимка. «Конечно чудесна, а ты как думал?», — написано ниже. Джагхед не видел этой подписи до этого момента. Вероятно, недавно Бетти тоже разглядывала фотографии и приписала эту фразу.       Она чудесна, но ушла навсегда.       У Джагхеда сил больше нет, и он хватает все фотографии, убирает их обратно в коробку, ложится на пол и рыдает. Джонс пытается остановить слезы, потому что мужчины не плачут, но он понимает, что, пускай они и не плачут, они могут рыдать. И никто сейчас ему ничего не скажет, потому что никто и не посмеет. Он потерял соулмейта, а потеря родственной души переживается в два раза больнее, чем потеря любого другого человека. Его любимая ушла навсегда, и он не может повернуть время вспять и не отпускать от себя.       «Все мы не вечны», — утешает он себя, но понимает, что это бессмысленно — ему становится только хуже от таких утешений. Джагхед открывает глаза и смотрит на комнату Бетти. Вспоминает, как он был счастлив с ней. Сердце сдавливает, будто его растаптывают на земле. Джонс до боли сжимает руки в кулаки, лишь бы физическая боль приглушила душевную. Но это бессмысленно. «Такую боль ничем не приглушить», — говорит он сам себе.        — Время лечит, Джагги, — шепчет призрак Бетти Купер.        — Зачем ты меня оставила, Бетти? — спрашивает он, но ответа не следует. Парень открывает глаза и видит, что по щекам его Бетти тоже катятся слезы. Он хочет подскочить к ней и обнять её, но у него ничего не получается — она ведь не настоящая.       Джагхед на ватных ногах поднимается, берет коробку и идет к гостиной. Там сидит Элис Купер. Джагхед осторожно спрашивает, может ли он забрать коробку с фотографиями. Женщина кивает. Джагхед понимает её состояние — она потеряла сразу двух родных и самых любимых людей. Она морально опустошена. Джонс выходит из дома, опустив голову вниз, затем останавливается и оборачивается — за его спиной стоит Бетти и печально улыбается ему.        — Не оставляй меня, пожалуйста, — шепчет он ей со слезами на глаза.        — Больше никогда, Джагхед, — отвечает она и следует за ним.       У него остались только фотографии, воспоминания и нереальная Элизабет Купер.