Только ты

      Элизабет имела маленькую и совершенно неоригинальную слабость — любовь к кофе. Вид кофе зависел от настроения, времени года, да много чего еще. Нет, конечно, за компанию она с легкостью могла выпить и чай. Иногда даже сама выбирала нечто экзотическое, исключительно для разнообразия. Но любовь к кофе — это любовь постоянная. Поэтому, когда неподалеку от их «почтового отделения» открылась новая маленькая кофейня, чья вывеска уже выглядела очень маняще, а внутренняя обстановка погружала в мир вестерна, она сразу же оценила её. А кому не нравятся красавцы-ковбои и их романтические истории? Штампы, клише? Может быть. Но невозможно переоценить роль чашки бодрящего волшебства в сезон начинающегося ненастья, как погодного, так и душевного. Элизабет держалась изо всех сил, целиком погружаясь в работу. Короткие телефонные разговоры с Рэдом заканчивались её дежурным вопросом о том, когда же, когда он уже вернется домой. Получив порцию шутливых заверений в совершеннейшей верности ей, и неизбежно скором возвращении, Лиз успокаивалась. И приобрела себе новую привычку — наведываться в этот милый кофейный дом. Иногда она могла посидеть с десертом у окна, наблюдая, как ветер срывает уже пожелтевшую листву. Но чаще всего она брала свой кофе с собой и возвращалась к работе.       Вот и сейчас она возвращалась в офис, придерживая одной рукой сумку, пытающуюся предательски соскользнуть с плеча, а в другой неся свой капучино. Еще приходилось смотреть под ноги, обходя небольшие лужицы. Но при всем при этом, она вдруг заметила человека, небольшого роста, в серой толстовке с капюшоном, скрывавшим полностью его лицо. Примечательно, что как только взгляд Лиз зафиксировался на этом человеке, идущем ей навстречу метрах в пяти, тот вдруг остановился, отвернулся в сторону, и изобразил какую-то нелепую суетливость, стоя между двумя припаркованными автомобилями. Он не подошел ни к одному из автомобилей, а просто уставился куда-то в пространство между ними. Потом он открыл сумку, и начал в ней рыться.       Это происшествие Лиз никак не могла проигнорировать. Поэтому, вернувшись в офис, она попросила Арама просмотреть видео с камеры, выходящей на переулок перед офисом, и охватывающий весь путь до кофейни. Озабоченные лица Лиз и Арама немедленно привлекли внимание Самар, которая тоже поспешила взглянуть на видеозапись. Выслушивая комментарии Лиз, Самар старалась держать серьезное выражение лица, хотя удавалось ей это с трудом. В конце концов она не выдержала, и рассмеялась. — Элизабет, этот коротышка бродит здесь уже месяц. Я тоже обратила на него внимание, но, как оказалось, он просто работает бухгалтером неподалеку, и ходит в ту же кофейню. Он крайне застенчив, близорук — очки у него — это нечто особенное. Кроме кофе имеет еще одну слабость — заглядываться на высоких красивых женщин. Я просто схватила его за руку на второй же встрече, настолько он показался мне подозрителен, — тут уж сработала наша чертова работа и привычка подозревать всех в самых страшных грехах. Он долго рассыпался в извинениях, потом — в комплиментах, и оказался весьма милым собеседником, когда справился со смущением. Его зовут Гарри. — О, просто гора с плеч, а то я уж совсем было заподозрила слежку. Хотя более нелепой попытки слежки трудно представить, это уж точно, — с облегчением заметила Лиз. — Извините, дамы, что нарушаю ваше веселье, но кажется реальная наружная слежка дала свои результаты — наши красавчики-кандидаты вот-вот выйдут на связь с интересующим нас лицом, — прервал их Купер. Его строгость, впрочем, была довольно преувеличенной. Его также позабавила эта история. Настроения добавляли и успехи в продвижении их дела. Так что далее он попросил Арама показать предполагаемое место встречи на карте, озадачив каждого члена команды вполне конкретным заданием на сегодня. Встреча была назначена в оживленной части парка. — Агент Кин, — продолжил Купер, — я вынужден оставить в офисе. Все прекрасно понимают, что её появление в окрестностях может быть замечено. Таким образом, Элизабет осталась в офисе с Арамом, и могла лишь слышать переговоры агентов на месте, и наблюдать картинку с камеры, установленной на ограждении спортивной площадки. Кандидаты встретились, присели на скамью, и оживленно болтали. Каждой пуговицей идеально сидящих костюмов они излучали уверенность в себе, смакуя успех и безукоризненность. Иногда они поглядывали по сторонам, но ничуть не тревожились. Час прошел в ожидании. Однако, не принес желаемой встречи. В какой-то момент показалось, что кто-то невидимый подал знак. Была ли это пожилая женщина, прогуливавшая своего шпица в парке, которая вдруг подхватила его на руки, и с серьезным видом начала его отчитывать, бормоча что-то на ушко, и покинула парк с бодростью старого тренера. Или велосипедист, остановившийся неподалеку, вдруг доставший телефон, чтобы позвонить кому-то. Один из будущих сенаторов в это же время достал свой телефон, и после короткого разговора, они поднялись и покинули парк. — Он просто издевается над командой, мне кажется! — грустно заметила Лиз. — Он помнит, что Реддингтон дал слово — не преследовать его более. А нас решил водить за нос. — Агент Кин… Элизабет, — попытался смягчить неловкий момент Арам, — Я думаю, рано или поздно он совершит ошибку. Я постараюсь вычислить звонок велосипедиста, его регистрацию. Возможно, это нас куда-нибудь выведет. А мистер Реддингтон, он действительно уехал, его нет в городе? — Да, его нет в городе. Смею надеяться, на сей раз он никого не обманывает, и здесь нет его прозорливого вмешательства, — с горечью продолжила Лиз. — Он обещал, это точно. Но также точно и то, что он ни на секунду не поверил крокодиловым слезам Кёрка и обещаниям бросить свои коварные замыслы. По степени упрямства никто из них не уступит.       Команда вернулась, все были разочарованы и немного раздражены. Купер отправил всех по домам, отдыхать. Элизабет бросила взгляд на его кабинет, и заметила, что он говорит по телефону, лицо его светлеет, и он улыбается. Как здорово, что он смог вернуться к Шарлин, и их отношения стали еще более трогательными. Элизабет выехала с парковки, привычно включив музыку, и надев солнечные очки. Погода стояла переменчивая. То налетала черная туча, проливаясь коротким дождем, то вновь ярко-ярко светило вечернее осеннее солнце, высвечивая высотки белыми айсбергами на фоне черных туч. Всё это было красиво само по себе. Но следующую картину она увидела, кажется, впервые. Остановившись на светофоре, который как назло недавно перенастроили на какой-то особенный режим работы для пропуска пешеходов, у нее оказалось довольно много времени, чтобы увидеть нечто потрясающее. Вдруг полил сильный дождь. Он лил почти ниоткуда, ведь солнце светило над домами, и его поток из арки дома напротив с мастерством софитов осветил столб дождевых струй, с силой падающих на асфальт. Это был бенефис дождя! Солнце так освещало каждую его струю, придавая им невероятную схожесть с хрустальными кристаллами. Дождь закончился также внезапно, как и налетел. Зеленый свет загорелся, и охватившая Лиз тревога отступила. Возвращение домой обещало приятное расслабление, она решила, что сегодня самое время окунуться в бассейн, посидеть в хамаме. Они с Агнес чудесно проведут вечер. А после этого она, как обычно, будет листать записную книжку Тома. Перед сном поговорит с Реддингтоном по телефону. В предвкушении всех этих приятностей Элизабет вернулась домой, Не без удовольствия следила за закрывающимися воротами, Пробежалась глазами по вновь установленным камерам. Впрочем, их нельзя было обнаружить, не знай она точно, где они расположены — так постаралась миссис Адамс. Вообще, Элизабет уже не раз себя ловила на мысли, что не мешало бы исправить факт не самого гостеприимного обращения с этой женщиной. Можно пригласить ее на ужин, или на чашку кофе. С этими мыслями она открыла дверь, и направилась в комнату Агнес. Обычно Мария с малышкой ожидали вечером в гостиной, если Лиз не задерживалась до глубокой ночи. Агнес любила занять папино кресло и слушать, как Мария читает о Винни Пухе, или о Белоснежке. Сегодня же в доме стояла тишина. Агнес не было и в детской. Хорошо, рассуждала Элизабет, возможно они играют на заднем дворе. Но и там никого не оказалось. И тут Лиз заметила играющий в витражах бассейна свет. Это было немного странно, так как Мария, при всех её явных достоинствах, не умела самой малости — плавать. Более того, панически боялась воды. Звонкий детский смех и плеск воды ожидали Лиз, как только она открыла дверь. Агнес в сопровождении миссис Адамс была в воде, а Мария стояла рядом, иногда отклоняясь от брызг. Заметив хозяйку, она заметно смутилась, и принялась, сбиваясь, объяснять ей происходящее:  — Я решила, что ничего плохого не будет в том, что… если Агнес поиграет в бассейне с миссис Адамс, которая заверила меня, что сама превосходно умеет плавать, и обучила за свою жизнь многих детишек этому. Вот потому и….  — Мария, всё хорошо, хорошо. Это замечательная мысль, не переживай, — успокоила Элизабет перепуганную Марию. И было бы замечательно, если миссис Адамс останется с нами поужинать, скажем через час? Миссис Адамс согласилась. Но у них еще было время завершить купание Агнес, Элизабет ненадолго окунулась в бассейн, проплыла несколько дорожек, затем посидела в задумчивости в хамаме. Агнес отправили с Марией в детскую, после таких игр она будет хорошо спать, слегка перекусив перед сном. Затем, уже просто обновленная Элизабет, направилась в столовую, надеясь на чудо, что этот ужин не пройдет в крайней неловкости, тягостном молчании. При всей своей общительности, Элизабет была таковой с теми, кого уже давно знала и любила. А с человеком малознакомым, даже и весьма симпатичным ей, все же иногда терялась. Будут ли удобны миссис Адамс её дежурные вопросы, ведь Элизабет помнила, что миссис Адамс пришла к ней в дом не просто так, с улицы. Её привел Реддингтон. Он её знает, более того — доверяет. Значит, они давно знакомы. При этой мысли кровь в висках Элизабет начала пульсировать. Нет, нет, не нужно думать сразу обо всем, что там могло бы быть. Но могло. Чёрт, фантазия, стоп. Ну, даже если что-то когда-то и было, какая сейчас разница. Сейчас у них… семья? Элизабет боялась прямых вопросов даже самой себе по поводу всего происходящего. Так что какие вопросы, и кому именно вдруг станут неудобными, так это еще вопрос. Стоит ли вообще начинать задавать вопросы. Похоже, лучше не надо. Занимаясь контейнерами с ужином, разогревая и сервируя стол на двоих, Элизабет просто смирилась с необходимостью провести этот вечер, сглаживая шероховатости и заполняя паузы. Когда все у нее уже было готово, раздался звонок. Миссис Адамс за открывшейся дверью тоже не сияла от радости стоять на пороге перед Элизабет. —  — Элизабет, мне крайне жаль, но, похоже, наш ужин придется отложить. У меня возникли неотложные дела, которые необходимо завершить сегодня до полуночи.  — Эти дела связаны с безопасностью нашего дома? — немного встревожилась Элизабет.  — Нет, все в порядке с домом и с территорией, — заверила ее миссис Адамс. — Просто семейные дела требуют моего срочного вмешательства. Знаете, как это бывает — уезжаешь из дома ненадолго, а там сразу всё идет кувырком. Нужно просто сесть за почту, и разослать кое-какие срочные распоряжения.  — Мне очень жаль, Клэр, надеюсь, вы разберетесь с этим. Не стоит переживать, поужинаем в другой раз.        Миссис Адамс вернулась в свои комнаты. Закрыла дверь на замок. Проследила, чтобы портьеры плотно закрыли окна. Бросила взгляд на многочисленные экраны. Затем на распечатанную фотографию, сделанную час назад. Человек невысокого роста, в серой толстовке с капюшоном, полностью скрывающем лицо. С сумкой через плечо. Оператор, постоянно следящий за всеми камерами, обученный ею, доложил об этом типе сразу же, как заметил, что он прошел мимо уже три раза. При этом он пытался отойти подальше, возможно, найти более высокую точку на улице, чтобы увидеть происходящее за забором. Попал этот человек и в поле зрения камер по периметру.  — Реймонд, у нас проблема, — сообщила миссис Адамс по телефону, — Да, думаю это не просто совпадение. Я объявила тревогу. Конечно, все готовы. Я не стала беспокоить Элизабет. Вряд ли что-то случится именно этой ночью. Но не задерживайся. Приезжай срочно. Миссис Адамс налила себе чашку крепкого капучино, и села перед экранами. Перед собой она положила телефон и пистолет, заранее сняв его с предохранителя. Затем, воспользовавшись одним наушником, она включила на плеере любимый плейлист, и решила, что так она сохранит бодрость до утра. Бодрость и спокойствие дома, который ей доверили. Рация просто мирно пощелкивала — никаких разговоров в эфире.