Новый мир

Окружающий мир дрожал и казался зыбким — стоящий стеной песок размывал очертания улиц, а дома делал словно призрачными, не имеющими четкого облика. Что это, Крис не знала, но успела уяснить: оно опасно. Дашь песку коснуться руки — останутся царапины, задержишься в нем дольше пары мгновений — истечешь кровью. Позволишь себя окутать — и существовать перестанешь вовсе. Но теперь она знала, что делать. Достаточно развести перед собой руки, раздвигая воздух, словно шторы, шагнуть в узкий коридор — и окажешься в безопасности. Главное, не останавливаться. Преследовать вечно он не сможет и однажды отстанет, главное, дотерпеть. На этот раз все оказалось проще, чем раньше: пары движений хватило, чтобы пелена опала на землю и расползлась по ней тонкими верткими змейками. Но покорность неизвестного врага оказалась обманчивой: не успела Крис восстановить сбившееся дыхание, как из редких песочных кучек, оставшихся на земле, стали медленно подниматься люди. Бесформенные тучи в первый момент, они быстро обретали руки, ноги, черты лица, и вот в них уже можно было узнать тех, кто приходил в лечебницу и кому не удалось помочь. Крис отшатнулась, стараясь не глядеть в лицо первого существа, стоявшего к ней невозможно близко, и оно сделало шаг навстречу, пытаясь коснуться ее рукой. — Ты не помогла мне, — прошелестело в воздухе. — Тебе просили о помощи, но ты ничего не сделала. — Я пыталась! — возразила Крис, отступая, и почувствовала, как спины коснулась чужая ладонь. Резко обернувшись, она увидела перед собой перекосившийся силуэт женщины: приходила однажды, истекая кровью — глупая случайность, сосед, разрубая полено, топором рубанул по запястью. Зачем только подходил так близко… — Вам ведь нельзя было помочь! Будь я рядом в тот момент, я бы смогла остановить кровь, но такое никто бы не смог вылечить! Никто не отрастил бы новую кисть! Голос срывался, и она начинала задыхаться, скользя взглядом с одного лица на другое. Существа обступали ее все плотнее, сжимая в кольцо, и в душе поселился все нарастающий ужас, от которого цепенело тело. — А почему так вышло со мной? — дернул ее за руку невысокий тощий мальчик. Избил отец, и мать, чудом выбравшись из дома лишь спустя полдня, добежала до храма. Внутреннее кровотечение, сотрясение мозга, переломанные ноги… Крис почти сутки провела рядом, надеясь, что сумеет помочь. Не смогла. — Я не хотел умирать! — Я тоже этого не хотела, — тихо сказала она, не глядя в серые глаза без зрачка. Кто-то толкнул ее в спину, кто-то — ударил под колени, и она упала, опершись руками о землю. — Ты ни на что не способна! — всколыхнул кольцо из существ первый крик, и второй голос тут же подхватил: — Никчемная девка! — Бездарность! — Ты ни на что не способна! Гул вокруг нарастал, режа уши, и Крис зажала их ладонями, пригнулась к земле, стараясь не слышать, спрятаться, найти несуществующую защиту. Несуществующую… все это — не существует. Песок, существа, крики — всего этого нет. Это лишь плод чужой извращенной фантазии… — Хватит! — крикнула она со слезами в голосе. — Пожалуйста, хватит! Вокруг все замерло и осыпалось осколками, словно разбитое зеркало; руки ощутили теплый деревянный пол, сквозь пелену проступили деревянные же грубо обработанные стены небольшого заброшенного домика на окраине города, где Рейстлин помогал овладеть способностями. В родном же доме после возвращения родителей заниматься не хотелось — не потому, что не поймут, но ведь испугаются за саму Крис — и он с этим согласился. Это же место она обнаружила давно, почти год назад. При помощи одного из беспризорников, отирающихся при храме, за пару монет взломала замок, вымела пыль, притащила светильник и небольшую лежанку. Пару раз мальчишки пытались забрать убежище себе, но нескольких простеньких фокусов вроде таинственно мерцающих окон и зловещих звуков оказалось достаточно. Да и пущенный при помощи Тейма среди храмовых слушок о призраках оказался весьма кстати — теперь сюда отваживался сунуться редкий храбрец. — Что это было? — тихо спросила она, дрожащими руками упираясь в пол. Не получив ответа, подняла голову на стоящего перед ней человека и зло прошипела: — Вы чудовище, знаете? — Месяц назад ты хотела научиться защищаться от того, что опаснее простых хулиганов. Передумала? — сухо осведомился Рейстлин, скрестив на груди руки. — Нет. Но это… жестоко. Зачем? — Потому что Ничего жестоко, и оно не отступит, если ты будешь кричать. Продолжаем. — Нет. Не могу, — еле слышно сказала Крис. — Не сейчас. Пожалуйста, давайте не сейчас. — Все, что ты слышала, все лица были из твоей головы. Ты боишься оказаться слабой, но не делаешь ничего, чтобы не быть ею, — Рейстлин поджал губы и отвернулся, разочарованно бросив через плечо: — Может быть, я заблуждался, и ты способна только лечить царапины в лечебнице? Как жрецы. Крис сжала кулаки от обиды, но не смогла найти слов, чтобы ее высказать. Внутри кипела злость, хотелось кричать — но Рейстлин, кажется, попросту забыл о ее присутствии, увлекшись своими склянками, стоящими на столе. Ничего не может! Он учит ее всего месяц и неужели не видит, сколькому она смогла научиться?! Раньше едва бы смогла справиться с этим… песком, хотя бы просто пройти через него! И так — всегда; из раза в раз Рейстлин просит все большего, даже не пытаясь задуматься, насколько ей тяжело. Не смогла сделать больше, чем способна? Плохо, недостойно, слабо! И сейчас ему совершенно безразлично, что у нее нет сил даже встать, не говоря уже о том, чтобы продолжать эту экзекуцию… Крис сморгнула выступившие на глаза слезы и саданула кулаком по деревянному полу. От ее удара мир словно бы вздрогнул, и на мгновение ей показалось, что она ощущает стены, мебель, даже разбросанную по столу бумагу как саму себя; ощущает себя неотделимой частью окружающей обстановки. Это уже было — в лечебнице, когда она пыталась спасти смертельно больного мужчину, только теперь ярче и четче. Сейчас что-то внутри подсказывало: только пожелай, и склянки в руках у Рейстлина разлетятся вдребезги, обдав его мелкими неприятными осколками, стены сожмутся, а потолок обрушится на голову, выбив из нее спесь. И пусть только попробует сказать хоть раз, что она ни на что не способна! Старые доски пола вокруг нее с треском полопались, и в воздух поднялось неестественно зависшее облачко щепок. Тонко зазвенело дрожащее стекло в раме, а стены до самого потолка испещрили все увеличивающиеся и множащиеся трещины; еще немного, и дом, сдавленный невидимой силой, попросту рухнет. Крис почувствовала, как внутри леденеет: она пыталась остановить разрушение, успокоиться, разорвать возникшую между ней и миром связь, но не могла. Тело словно срослось с полом и стало неподъемным, не способным пошевелиться… Рейстлин обернулся, неуловимо провел рукой в воздухе, и время остановилось. Замерли трещины, перестало дрожать готовое лопнуть стекло, а поднимающееся все выше облако щепок осыпалось на пол. Прошло и оцепенение: Крис рывком встала, но не удержалась на ногах и упала, чувствуя, будто на нее навалилась огромная тяжесть. Рейстлин опустился рядом с ней на одно колено, подцепил пальцами подбородок и прямо посмотрел в глаза. На его лице не было ни злости, ни удивления, ни испуга — ничего, и от отсутствия хоть какой-нибудь эмоции становилось еще страшнее. — Я не хотела, — еле выговорила Крис. — Не хотела… — Правда? — ровно переспросил он. — Вероятно, дом решил рухнуть сам по себе. «Зачем тебе это надо?» — отчетливо читался в его взгляде вопрос, заданный месяц назад вместо ответа Крис. «Хочу защитить людей. И себя», — уверенно сказала она. «И все? — усомнился он. — Не прельщает власть? Могущество?» «Нет. Я не хочу причинять вред, для этого хватает отморозков». «Не стану смягчать и скажу сразу: захочешь другого — пожалеешь. Мне слишком дорог мир, чтобы позволять его разрушить. Все еще согласна?» Рейстлин покачал головой и молча выпрямился. Крис обессиленно упала на пол, боясь поднять на него взгляд. За собственную злость теперь было стыдно; она отчетливо понимала, что едва не случившаяся разруха вызвана ее желанием досадить Рейстлину, и если бы он не сумел с такой легкостью обуздать эту странную силу, вырвавшуюся на свободу, все закончилось бы куда печальнее. Впрочем, испещренных трещинами стен уже было достаточно для признания собственной вины. — Вставай. — Крис тоскливо посмотрела на него, но к своему удивлению увидела протянутую руку. Рейстлин помог подняться, вздохнул и притянул к себе, позволив уткнуться лбом в плечо. — Успокойся. Непоправимого не случилось — пока. Сейчас пострадали только стены дома, но, надеюсь, ты понимаешь, что это не предел, и однажды, потеряв контроль, погубишь тех, о ком так печешься. — Да, — тихо буркнула она, вцепляясь в него обеими руками; кружилась голова, путались мысли, и казалось, что ее затягивает невидимый вихрь, единственное спасение от которого — держаться за стоящего рядом человека. — Я не знаю, что это было, и мне страшно. — Если доверишься и не будешь мешать, я смогу разобраться. Крис хотела ответить, но не смогла: виски нестерпимо сдавило, ноги подкосились, и она обвисла на держащих ее руках. Она не видела, но точно знала, что происходит сейчас на улице: поднимающий с земли столб песка окружил дом, и стены, и без того испещренные глубокими трещинами, вот-вот не выдержат. Раздался оглушительный треск, и Рейстлин крепче прижал ее к себе, защищая от налетевшего со всех сторон вихря. Этого было недостаточно, песок больно, до крови царапал руки, и Крис, выпущенная из объятий, упала на пол. Сверху ее придавило тяжелым, а чужая ладонь надавила на затылок, не давая поднять голову. — Не шевелись. Краем глаза она видела, как Рейстлин вытянул руку к посоху, упавшему на пол и медленно покатившемуся к пальцам. Упрямый вихрь попытался не дать коснуться древка, но не справился; Рейстлин скатился с Крис, перевернулся на спину и выставил перед собой посох; навершие сияло до рези в глазах, и она уткнулась лицом в доски пола, боясь ослепнуть. Наконец, сияние угасло, и следующие несколько минут прошли в настороженной тишине. Крис медленно приходила в себя, чувствуя, как возвращается способность связно мыслить и шевелиться. Все тело ныло так, словно ей пришлось пробежать через весь город с мешком камней. — Я думала то, что я вижу во время тренировки, это просто видения, — сипло сказала она, приподнимаясь на руках. — Я тоже думал, что этим ограничится, — не сразу ответил Рейстлин, с трудом поднимаясь на ноги. — Ничего знает, что нападать на меня бессмысленно, особенно — так, значит, его интересуешь ты. Плохо. — Ничего… что это? Вы так часто о нем говорите… — Пустыня, которая находится вокруг долины. — То есть на меня нападает пустыня? Некое место, наполненное песком? — недоверчиво переспросила Крис, садясь. — Да, меня атакует песок, опасный песок — но разве его не контролирует кто-то хотя бы живой? — Это не то же самое, что поляна или озеро. Ничего — живое, и оно ненавидит наш мир просто потому, что он существует, потому что возник на его территории. Можешь считать его демоном из легенд, это будет недалеко от истины. — Рейстлин на мгновение прикрыл глаза и снова протянул ей руку. — Идем, тебе лучше будет вернуться домой. Я бы не стал надеяться, что эти стены простоят долго. На улице стоял густой холодный туман, в котором терялись очертания домов, и Крис поежилась от того, насколько сильно реальность напоминала начало видения. На этот раз Рейстлин был рядом, недовольно вглядываясь в непроницаемую пелену, и отчего-то это сильнее всего убеждало в том, что происходящее — не порождение воображения. — Рейстлин! Он остановился, обернулся на голос — мужской, громкий, решительный; оглянулся на Крис, колеблясь. — Иди домой, уже недалеко, — велел Рейстлин и растворился в тумане. Крис передернула плечами, поджав губы — она имела смутное представление, где находится дом, а улица хоть и казалась знакомой, но понять, где находится, не удавалось — и пошла следом, надеясь, что не заблудится еще больше. Сквозь туман проявились смазанные фигуры, и Крис, приободрившись, ускорилась, оцепенев в трех шагах от них. Рейстлин пошатнулся, недоверчиво посмотрел на прижатые к животу пальцы, сквозь которые проступала темная кровь, — и молча осел на землю под ноги собеседнику. Стоявший напротив мужчина, скрывший лицо за капюшоном, отбросил узкий кинжал и наступил на древко выпавшего из рук посоха, с треском ломая его посередине, затем — у самого навершия. Поднял голову на Крис, но словно не заметил ее, бесстрастно скользнув взглядом; ногой оттолкнул в сторону переставший светиться шар навершия, развернулся и скрылся в тумане, словно сомкнувшемся за ним. Все, что она смогла запомнить — тускло светящийся сиреневый камень в серебряной оплетке, висящий поверх плаща. Но сейчас это было совершенно не важно. — Рейстлин! Она упала на колени рядом, не обратив внимания на больно врезавшийся в ногу камень, и перевернула тяжелое, судорожно дернувшееся тело. Дрожащими руками расстегнула рубашку — и до крови закусила губу, чтобы не закричать: неизвестный не поскупился на удары. Один, второй, пятый… на седьмом, но не последнем, Крис сбилась и спешно прижала к окровавленной груди руки. Она ведь уже лечила ножевые ранения, даже серьезные — городским стражникам порой доводилось сталкиваться на улицах с теми, кто не хотел сдаваться по-хорошему. И пусть сейчас ран было больше, это не меняло ничего — действия были все теми же, а сил не жалко. Крис попыталась расслабиться и почувствовала, как сквозь руки привычно потекло тепло, переходя в лежащее перед ней тело, растекаясь по нему… и исчезая бесследно. — Ну давай же, — отчаянно пробормотала она после третьей неудачи; от усталости начинала кружиться голова, но все усилия проходили впустую — любой другой, даже будь он изрезан насквозь, после такого если бы не поднялся на ноги, то уж точно начал шевелиться и дышать. Рейстлин лежал на земле, остекленевшими глазами бездумно глядя в небо. — Нет! Нет-нет-нет, — Крис несколько раз шлепнула его по щекам, из последних сил встряхнула за плечи и, вконец обессилев, завалилась на него, вздрагивая от беззвучного плача. — Крис, — присевший на подлокотник кресла Тейм легонько коснулся плеча, и она вздрогнула от неожиданности, переведя на него покрасневшие глаза. — Что произошло? Меня подняли среди ночи, принесли в лечебницу мертвеца, и ты вся в крови… Крис вздохнула и отвернулась. Их нашли поздние прохожие, двое мужчин, возвращавшихся домой. Тут же позвали стражников, сноровисто осмотревших улицу, но так ничего и не нашедших в тумане; убийца со светящимся камнем на груди исчез, не оставив следов. Прибежал и капитан стражи, заинтересованный суматохой, и пока подчиненные в буквальном смысле рыли носом землю, он пристально разглядывал ее бесцветными глазами, от взгляда которых по спине бежал холодок. Вопросы от него были глупыми и невнятными, и с трудом осознающая происходящее Крис отвечала на них сжато и без охоты. Когда стражники убедились, что след бесповоротно потерян, тело перенесли в холодный подвал лечебницы, чтобы разбуженный и перепуганный Тейм подтвердил очевидное. Двенадцать ножевых ранений, сильные удары, быстрая смерть. Крис задержалась на улице, отыскивая и пряча в свернутую куртку отлетевшее навершие посоха — бросить его посреди города казалось ей неправильным. Теперь оно лежало в кресле рядом с ней, и что с ним делать дальше, она так и не могла решить. Рейстлин не был ее другом, порой позволял себя откровенную грубость, но все же успел стать почти приятелем — умным и способным, который на мир смотрел не так, как большинство горожан, особенно — не как жрецы, больше всего полагающиеся на волю Создателя. А Крис не смогла ничего для него сделать! Не справилась с обычными ранами, не с невиданной раньше болезнью, пугающей жрецов! Как после этого можно считать, что она хоть что-то умеет? Такому лекарю цена не высока. — Вечером кто-то напал на него. Я была рядом, попыталась помочь, но не смогла, — Крис поджала губы. — Его исполосовали ножом, — мягко сказал Тейм. — Никто бы не сумел помочь, только Создатель. — Нет! Я должна была справиться! — Я осматривал тело, Крис. Срастить сосуды и мышцы было бы недостаточно. — Не верю. — Пойдем, — вздохнул он, вставая и расправляя помявшуюся и несвежую жреческую хламиду — бессонная ночь в компании трупа не прошла незаметно. — Сама увидишь. Дверь в подвал находилась в противоположной стороне зала, и немногочисленные посетители настороженно оглядывались на окровавленную и мрачную целительницу — она так и не зашла домой, чтобы переодеться. Дома были мать и младший брат, и от вида крови они бы только напугались и пристали с ненужными расспросами. Утаить произошедшее вовсе от них, разумеется, не удастся, слухи не обойдут их стороной, но хотя бы — не сейчас, когда она едва способна связать два слова. В каменном мешке, расположившемся под зданием лечебницы, было холодно и темно, но на удивление сухо — здесь Крис не бывала, а подобные подвалы всегда представляла совсем уж мрачным местом, в котором с потолка капает вода, а каменную кладку стен расписывают узоры плесени. Тейм пристроил факел в настенное кольцо, от него зажег стоявшую рядом лампу. Ее свет выхватил из темноты деревянный стеллаж, заставленный инструментами, зельями и рулонами свернутой серой ткани, рассохшийся стол и два длинных пустых металлических стола. Рядом с одним из них на полу валялась окровавленная простыня. — Что… — жрец едва не выронил лампу, и Крис поспешила забрать ее из дрогнувшей руки, пристроив на столе. — Где тело? — Хороший вопрос, — она обошла стол, подняла ткань. Судя по всему, ей укрывали труп, с которым Тейм закончил возню. — Его здесь нет. — Его кто-то забрал. — Вряд ли труп мог уйти сам, — согласилась Крис, опираясь на стеллаж и потирая лоб. Голова гудела и кружилась, мысли не желали складываться одна с другой. Рейстлин был совершенно точно мертв, она не могла ошибиться, а чудесных воскрешений в этом мире не бывает. Неужели здесь был убийца, который и унес тело, чтобы… чтобы что? Спрятать? Но так его уже обнаружили, смысла в этом ни капли! Скрыть следы? Но ведь даже нож лежал там же, на улице, а теперь хранится где-то в закромах городской стражи. Нет, это все бред. Может быть, кто-то из жрецов решил избавиться от неприятного соседства? Но ведь большинство из них не жалует лечебницу, боясь запачкать руки, а избежать крови в таком деле точно бы не удалось! Да и люди наверху… их было немного, но они были и наверняка бы заметили, как кто-то тащит через весь зал нечто длинное и объемное, если предположить, что тело завернули в ткань. На лестнице послышались шаги, и в комнату заглянул один из стражников — бледный, с синими кругами под глазами, он был одним из тех, кто провел ночь, рыская по улицам. Оглядев присутствующих, он устало кивнул в сторону выхода. — Капитан просил вас найти. — Сейчас придем, — растерянно пообещал Тейм и снова огляделся, словно бы надеясь, что тело само появится на столе или найдется в каком-нибудь тёмном углу. — А вот и она! — Капитан стражи оперся о стол в рабочей комнатке Тейма и хмуро посмотрел на вошедших. — У меня нет времени на пустые разговоры, поэтому спрошу сразу: девочка, зачем ты убила этого человека? — Что?! — опешила Крис и, попятившись, налетела спиной на Тейма. — Он был моим хорошим знакомым, мне ни к чему было его убивать! — Говорят, на днях рядом с таверной видели вашу ссору. — Да ладно, вы будто никогда ни с кем не ссоритесь… и какая ссора — так, простой спор о том, стоит ли идти в таверну или нет, — вконец растерялась она, судорожно вспоминая недавний разговор. Да, позволила себе прилюдно не согласиться с Рейстлином, но ведь было это всего однажды, когда они случайно столкнулись на улице! Он был убежден, что вечером находиться в таверне для нее не то, чтобы опасно, но вредно — утром с больной головой заниматься будет сложно. Она возмутилась и резко заверила, что алкоголь никогда в рот не брала, и там ее просто ждут приятели, с которыми из-за занятий не виделись уже месяц. — Тебя нашли с ножом над телом. И ты до сих пор вся в крови. — Нож лежал рядом! А я пыталась помочь. Спросите у кого угодно, у любого жреца, у людей в зале — я хороший целитель, столько раз спасала от ран… Вот вы! — Она ткнула пальцем в стражника, многозначительно загородившего дверь. — Неужели вы не знаете, сколько раз я помогала вашим сослуживцам? Как часто они выживали только благодаря мне, потому что жрецы из храма отказывались прикасаться к грязным телам? Тейм, хоть ты скажи! — Верно, господин, — тихо сказал друг. — Крис не могла никому причинить вреда, она лучший лекарь, которого мне доводилось знать, про таких говорят — дар от Создателя. — Можно быть добродетельным днем и монстром ночью, — жестко отрезал капитан. — К тому же есть еще одна вещь. Свидетели говорят, что убитый всегда ходил с неким… посохом, увенчанным шаром из ценного камня. На земле рядом с ним нашли только обломки древка, но шар не обнаружили ни у стражников, присутствовавших на месте происшествия, ни у тех, кто вас нашел. Значит, он у тебя. Крис замялась. Навершие все так же лежало здесь, в комнате, в том же кресле, в котором она его и оставила завернутым в куртку. Отдавать тем не менее его не хотелось — едва ли городская стража осознавала всю его ценность, максимум считала дорогой безделушкой… а значит, шар им не достанется! — Ты знаешь, где он, — убежденно сказал капитан и вплотную подошел к ней, прижав к стене. — Но не говоришь. Это лучше всего говорит о том, что несчастного убила ты. Он слегка наклонился, и из-за не до конца застегнутого плотного ворота куртки выскользнула серебристая цепочка, следом за ней — сиреневый камень в плетеной серебряной оправе. Сейчас он не светился, но Крис все равно тупо уставилась на него, не в силах ничего возразить. В голове словно что-то щелкнуло, и перед глазами одно за другим пронеслись не то воспоминания, не то видения. Теплые руки касаются шеи, застегивая тонкую цепочку, и прохладный кулон — сиреневый камень в изящной оплетке — падает в вырез платья, холодя кожу… «Этот амулет — не идеальная защита и во многом зависит от твоего же желания быть защищенной, но лучшего пока не могу предложить…» Кулон нагревается, обжигая грудь, но волны необъяснимой силы, исходящей от него, сбивают с ног держащего ее человека… Шею что-то щекочет, и сразу становится легче — исчезает ставшая привычной тяжесть кулона, но разве это так важно, когда день выдался таким солнечным, а окружающие люди — такие радостные и почти просветленные?.. Узкий кинжал мелькает в руке человека напротив, и следом за ним приходит боль где-то в груди. Узкий кинжал падает на землю рядом с распластавшимся бесчувственным телом, и все, что удается запомнить — сиреневый камень, светящийся в темноте. — Это вы! — не успев до конца осознать свою мысль, выпалила Крис ему в лицо, как только наваждение схлынуло. — Это вы убили их! — Валить свою вину на другого — это жалко, — лениво протянул капитан, поспешно пряча кулон под куртку, и кивнул подопечному: — У девчонки не в порядке с головой. Отведите ее в темницу, разбираться дальше будем там. — Нет! — со всей возможной силой оттолкнув его, она выскочила в щель между стеной и мужчиной, схватила с кресла сверток с шаром и растерянно огляделась. Очнувшийся стражник двинулся на нее, и Крис с поразившей ее саму ловкостью проскользнула под его рукой, выскочив в зал, оттуда — на улицу. — Отберите куртку! — заорал капитан вслед топающим стражникам. Крис оглянулась и свернула в очередной узкий переулок. Сил бежать уже не было, дыхание перехватывало. Сердце стучало где-то в горле, но останавливаться было страшно — она понятия не имела, чего на самом деле хотел мужчина, зачем ему шар и почему он убил Рейстлина, но вряд ли это было ради всеобщего блага. Он появился неожиданно и прямо перед ней, Крис едва сумела затормозить. Капитан довольно улыбнулся и протянул к ней руку. — Отдай шар, деточка. Ты не сможешь убежать, да и зачем он тебе? Тех, кто убивает с особой жесткостью, с особой жестокостью и казнят. — Не надейтесь, — зашипела Крис и, прислушиваясь к топоту за спиной, сделала шаг назад, потом еще один, и еще… на четвертый запнулась о камень и спиной вперед полетела на землю, крепче стиснув сверток. Мужчина расплылся в довольной ухмылке и вразвалку подошел к ней. Не успела Крис почувствовать спиной землю, как шар в руках раскалился, и яркая вспышка озарила переулок. Лопатки, а затем и затылок чувствительно приложились о твердый камень, от удара сбилось дыхание, а пальцы разжали шар в ошметках куртки, и он откатился в сторону, звонко стукнув по блестящему мрамору пола. Крис проморгалась и тупо уставилась в сводчатый расписанный потолок. Сквозь витражное высокое окно в помещение пробивалось солнце, освещая его теплым цветным светом. Невдалеке слышалась тихая песня, изредка прерываемая голосами, и совершенно беззаботный щебет птиц. Крис с удивлением обнаружила, что оказалась в храме — вдоль стен у портретов Создателя горели многочисленные тонкие свечи, а в самом центре высилась величественная статуя, у подножия которой лежали многочисленные цветы. Фигура Создателя здесь была не одинока — рядом с ним стояла прекрасная женщина с тонкими чертами лица и доверчиво протянутыми к прихожанам руками. На Крис она взирала с материнской теплотой и словно бы легкой укоризной. Крис поморщилась от боли в затылке, борясь с дурнотой, и повернула голову на бок. Рядом с ней на полу распластался еще кто-то, но даже лица разглядеть она не смогла, потеряв сознание.