Полицейский медиум

- Хорошо придумали, твари, - Ульяшин замысловато выругался. – И от наружки днем оторвались грамотно. Очень нагло. Прям средь бела дня на красный и под кирпич проскочили и ушли во дворы. Пока наши очухались, их уже и след простыл. Машину явно сменили. С момента звонка Лассаля Штольману прошло полчаса. Вся команда собралась в кабинете и готовилась к операции. Следователь взглянул на часы. - Давайте повторим еще раз, - сказал он. – Нам через десять минут выезжать. Итак, встречу Лассаль назначил ровно на десять вечера, причем подчеркнул не опаздывать. Местом встречи выбрана недостроенная многоэтажная парковка, чья территория прилегает прямо к аэропорту. Подъехать я должен на мотоцикле. Это им гарантирует, что я буду один. - К парковке ведет дорога от шоссе, - вступил Коробейников. – Причем там пустое пространство от самого шоссе. Все просматривается. Незаметно не подберешься. То есть при необходимости у них будет минут пять-семь форы, прежде чем мы доберемся до места от шоссе, и все десять, если основная группа остановится вне пределов видимости от парковки. - Скрываться не будете, - решительно сказал Штольман. – В этом нет смысла. Они прекрасно понимают, что я буду не один. Так что лучше выгадать вам эти три минуты на всякий случай. - Они? – спросил Евграшин. - Сильно сомневаюсь, что Лассаль действует в одиночестве, - ответил Штольман. - А место встречи – прямо у аэропорта – намекает, что они с Разумовским будут пытаться сегодня улететь с флешкой. И хотят использовать меня для этого, хотя не представляю как. Ладно, хватит обсуждений. Выезжаем! Сидя в их микроавтобусе, который вез их к аэропорту, Штольман продолжал прокручивать возможные варианты развития событий. Ульяшин ехал сзади за ними на полицейском мотоцикле, который они одолжили для операции. Яков, было, предложил, чтобы он сам его гнал до места, но опера на него взглянули как на больного. Так что Штольман сидел в микроавтобусе и думал об операции. Думать об Анне он себе запретил. Ее жизнь зависела от его действий и его хладнокровия. А значит все остальное – потом. Сейчас – только дело. В назначенное время Штольман подъехал на мотоцикле к назначенному месту. В темноте недостроенное строение выглядело жутковато. На третьем этаже явно был какой-то источник света. Включив мощный фонарь, Штольман двинулся внутрь. Поднявшись на третий этаж, он обнаружил там включенным небольшой прожектор, который хорошо освещал пространство. Вокруг было пусто. - И что? – громко спросил Штольман, встав прямо в луч света, чтобы его было хорошо видно. - Рад, что вы вовремя, - из какого-то закутка появился Лассаль с пистолетом в руках. – Хочу предупредить, что аппаратура, наверняка надетая на вас, тут бесполезна. Включены глушилки, так что ваши коллеги нас не слышат. - Где Анна? – спросил Штольман. - Здесь. Не волнуйтесь, я не причинил ей ни малейшего вреда. Штольман внимательно посмотрел на Лассаля и после небольшой паузы спросил: - Разумовский в курсе, что вы планируете его предать? - А вы действительно чрезвычайно умны, господин следователь, - мрачно сказал Лассаль. – В качестве оправдания могу сказать, что это вынужденная мера, ответ на его предательство. - Я так понимаю, вы поломали ему задуманный план? - Правильно понимаете, - подтвердил Лассаль. – Он придумал операцию, которая якобы должна была нам помочь бежать. - С флешкой? - Да, с флешкой, - усмехнулся Лассаль. – Я должен был похитить госпожу Миронову, заманить вас сюда и использовать, чтобы вы помогли нам пройти спецконтроль в аэропорту на арендованный частный самолет. - Но это же бред, - пожал плечами Штольман. - Совершенно верно, - согласился Лассаль. – Таким образом Разумовский отвлек бы и меня, и вас, да еще с хорошими шансами, что меня убьют при задержании. А сам спокойно бы прошел проверки в аэропорту по фальшивым документам и улетел. Теоретически его борт должен бы уже улететь, но я в этом не уверен. На лице француза появилась ухмылка. - Вы выкрали у Разумовского флешку, - констатировал Штольман. - Да, - просто сказал Лассаль. - Следствие готово рассмотреть сделку с вами, - официально сказал следователь, - в обмен на показания против Кирилла Разумовского. В этот момент особенно оглушительно из-за большого пустого пространства вокруг прозвучал выстрел. На лице Лассаля появилось какое-то недоуменное выражение лица, он схватился за шею и из-под его пальцев потекли кровавые струйки. Он постоял еще пару секунд и рухнул как подкошенный на бетонный пол. Штольман резко обернулся, поскольку стреляли явно из-за его спины. К нему двигался Кирилл Разумовский. В его руках был пистолет, направленный Штольману в живот. - Как это все неудачно, - поморщился Разумовский. – Никому нельзя верить и все приходится делать самому. Ну да, ничего. Все решим. Не спуская глаз со Штольмана, Разумовский подошел к мертвому Лассалю, склонился над трупом и взял пистолет француза. - Видите, как все прекрасно получается, Яков Платонович, - спокойно сказал он. – Я вас сейчас убью из пистолета Жана. Промежуток между выстрелами окажется столь небольшой, что потом никто не сможет определить, какой из них был сделан первым. Получится, что Жан убил вас, а я в целях самообороны убил Жана. На оружие у меня разрешение есть, а мои адвокаты за три минуты докажут, что превышения самообороны не было. Затем появятся ваши коллеги, привлеченные стрельбой, но пока они добираются от шоссе, я успею найти и перепрятать флешку. Так что моя поездка в Париж окажется отложена всего на пару дней. Мужчину стояли друг напротив друга на расстоянии шагов пятнадцати друг от друга. Разумовский не спеша поднял руку с пистолетом Лассаля. Он начал нажимать на курок, но в этот момент до них снизу донесся тяжелый топот множества ног и неразборчивые выкрики. От неожиданности рука Разумовского дрогнула. Раздался выстрел. Штольман рухнул, схватившись за левое плечо. Лежа на полу, он увидел, как Разумовский обтирает пистолет и вкладывает его в руку Лассаля. - Руки вверх! Оружие на пол! Лежать! – раздались спустя минуту крики, в которых он узнал голоса коллег. - Яков Платонович, что с вами? – к нему подбежал Коробейников. - Ранен, но я в порядке. Найди Анну! – непререкаемым тоном приказал Штольман. - Ульяшин, Разумовского в наручники и проверь Лассаля. Евграшин, ты со мной. Надо найти Анну Викторовну. Александр Францевич, а вы откуда здесь? Присмотрите за Яковом Платоновичем. Он ранен. Штольману казалось, что прошла вечность. Милц пытался подручными средствами остановить кровотечение. Яков чувствовал, как на него все сильнее накатывает обморочный туман, но он не позволял потерять себе сознание. - Тщательно обыщите Лассаля и все вокруг, флешка у него, - тяжело дыша, сказал Яков. Наконец, он услышал рядом легкие шаги и любимый голос. - Яша, любимый, - Анна упала рядом с ним на колени. - Аня, ты как? – спросил он, превозмогая надвигающуюся тьму. - В порядке, мы в полном порядке, - твердила она, гладя его лицо. Из последних сил Яков приподнялся, вцепился Анне в воротник пуховика и сказал как заклинание: - Со мной все будет в порядке. Слышишь. Со мной ничего не случится. Я не покину тебя. Скажи, что ты мне веришь. - Я верю, я верю. Все будет хорошо, я знаю. Штольман почувствовал, как ему на лицо упала горячая капля, и наконец, отдался опустившемуся на него мраку.