Полицейский медиум

Они ввалились в номер Штольмана, лихорадочно снимая друг с друга одежду. Там, у лифта, Яков, отпустив Анну и отступив от нее, дал себе последний шанс сохранить здравый рассудок. Но когда девушка сама его начала целовать, его захлестнула такая волна страсти, что он едва осознавал происходящее. Вот уже больше трех месяцев он придавливал в себе чувства к Анне, свою потребность в ней. За это время он превратился в закипающий котел, наглухо закрытый тяжелой крышкой. Но стоило проявиться малейшей слабости, как он просто взорвался. Штольман ничего не видел и не слышал. Он как будто превратился в один сплошной орган осязания, сосредоточенный на Анне, на ее белой нежной коже, изгибах ее тела. Он, наконец, зарылся пальцами в ее волосы, наслаждаясь шелковистыми локонами, обвившими его пальцы и только где-то глубоко внутри ощущая досаду, что они слишком уж короткие. Краешком разума он осознавал, что Анна ведет себя ему под стать. В эти месяцы он пару раз позволял себя задумываться, какова она в постели. Снежная королева – после пережитой ей трагедии? Смущающаяся и неловкая? Ведь очевидно, что у нее не очень большой опыт в сексе. Но реальность опровергла все его дурацкие предположения. Анна оказалась невероятно страстной, уверенной в себе и бесстрашной. Она с такой чувственностью отзывалась на любое его движение, что Штольман окончательно потерял голову. Он очнулся, осознав, что они лежат в его постели, тяжело дыша и держа друг друга в объятиях, а их тела покрыты тонкой пленкой пота. «Это был лучший секс в моей жизни», - медленно проплыла мысль в голове Штольмана. Он посмотрел в глаза Анне и понял, что не знает, о чем она думает. У нее был спокойный и одновременно непроницаемый взгляд. Он чувствовал, что должен прервать молчание, но не знал, что сказать. - Это было… здорово, - наконец, произнес он. - Да, это было здорово, - отозвалась Анна. Яков увидел, как в ее взгляде мелькнуло что-то. Ему показалось, что это была ирония. Он почувствовал, что на него наваливается сон, которому он просто не может противостоять. Коктейль из тяжелого рабочего дня, алкоголя, скандала и секса дал о себе знать. - Ладно, - пробормотал он, чувствуя, как слипаются глаза, - все остальное завтра. Последним усилием он привлек Анну к себе, обнял и мгновенно крепко уснул. Анна же продолжала не спать. В свете непогашенного бра она всматривалась в лицо Штольмана. Осторожно, чтобы не разбудить, провела кончиком пальца по его лицу, шее, груди. Легкими поцелуями коснулась плеча, ключицы и шеи, чувствуя на языке соль высохшего пота. Потом аккуратно высвободилась из объятий Якова и встала с постели. Быстро и тихо оделась, выключила лампу и выскользнула из номера, едва слышно щелкнув замком в двери. Штольман проснулся и, продолжая лежать с закрытыми глазами, сначала не понял, почему все его существо наполнено счастьем. Потом на него нахлынули воспоминания о прошедшей ночи, и он открыл глаза, чувствуя, как губы сами собой растягиваются в улыбке. - Аня, - негромко позвал он, но обнаружил, что девушки рядом нет. – Аня, - повторил он громче в надежде, что она в ванной. Однако тишина в номере говорила, что он один. Штольман посмотрел на часы. Была половина восьмого утра. Пора было вставать. Стараясь не показать самому себе, что его задел уход девушки, Яков отбросил одеяло, и тут его взгляд упал на простыню. На белоснежной ткани отчетливо выделялись несколько небольших красных пятен. Штольман замер в шоке, пытаясь осмыслить эту картину и соотнести с произошедшим накануне. Ничто в Анне и в ее поведении в его номере не указывало на невинность. Но тут память услужливо преподнесла ему эпизод, на который он вчера сразу обратил бы внимание, не будь он весь охвачен горячкой страсти. Анна была воплощенной страстью – уверенной и бесстрашной, наслаждавшейся их соединением не меньше него, но в том ее самом первом вскрике как будто прозвучала боль… Штольман вскочил с кровати, направился в ванную, начав быстро собираться. Спустя десять минут он энергично стучал в номер Анны, но тишина за дверью указывала, что комната пуста. Следователь спустился на первый этаж, в ресторан, где был уже накрыт завтрак. Он обнаружил там их команду в полном составе. Отсутствовали только Анна и Коробейников. - Доброе утро, Яков Платонович, - поприветствовали его коллеги. - Доброе утро. Вы не в курсе, где… - в этот момент у Штольмана зазвенел телефон, на котором высветилось имя Коробейникова. - Доброе утро, Яков Платонович. Надеюсь, не разбудил, - по фоновому шуму в трубке было понятно, что Коробейников едет в машине. - Доброе утро, Антон Андреевич. А вы где? - Да мы с Анной Викторовной решили тут прокатиться. Меня в половину седьмого утра разбудил дежурный из затонского угро. Степанцов Георгий Иванович, один из списка наших возможных подозреваемых, кажется, обнаружен мертвым. Вернее, сегодня ночью в деревне Михайловка обнаружен труп убитого мужчины, а при нем документы на имя Степанцова. Местная полиция, обнаружив документы, позвонила в Затонск, ну а дежурный, который в курсе, что нас интересует Степанцов, набрал мне. В общем, раз уж разбудили, я решил сразу съездить и осмотреться, не пустышка ли. В кафе в холле гостиницы встретил Анну Викторовну. Ей тоже не спалось, и она там чай пила. В общем, мы решили вдвоем скататься. Уже вот подъезжаем. Как только появится ясность, сразу свяжемся. - Понял вас, Антон Андреевич. Ждем новостей, - сказал Штольман таким мрачным тоном, что его коллеги недоуменно переглянулись. Коробейников перезвонил через полчаса и сообщил, что это их клиент и требуется присутствие всей команды. Вся бригада в полном составе немедленно выехала на место. День прошел в рутине следственных и оперативных действий. Все было неплохо, если не считать Штольмана, из-за которого вся команда была уже готова лезть на стенку. Он был не просто в плохом настроении, причины которого никто не знал и не понимал, за исключением Анны, которая держала язык за зубами. Следователь был крайне зол и цеплялся ко всем по малейшему поводу. Причина была, разумеется, в ней, в Анне. Штольман ничего не понимал. Осознав, что девушка сбежала от него в ночи и даже уехала с Коробейниковым с утра пораньше, он был готов к отторжению с ее стороны или к игнорированию, даже к эмоциональному всплеску и истерике. Но для него полной неожиданностью стало то, что Миронова ничуть не изменила к нему обычного рабочего отношения. Совершенно его не избегала и не игнорировала. Была при этом спокойна и уравновешена. В общем, вела себя так, будто ночью между ними ничего не произошло или, что еще хуже, это не имело для нее ни малейшего значения. Даже опытные в интимных отношениях люди нечасто демонстрируют такую уравновешенность в отношениях с сексуальным партнером. А уж от вчерашней девственницы этого никак нельзя было ожидать. В результате Штольман бесился все сильнее, вводя в полное недоумение коллег. Они все вернулись в Затонск уже ближе к вечеру. - Подведем итоги, - открыл совещание Штольман. – Антон Андреевич, начинайте. - Внешне картина складывается следующая. Мелкий гопник Георгий Степанцов, без судимостей, но неоднократно попадавший в поле зрения полиции, с каким-то приятелем убил Грачевского, который неизвестно как попал из Москвы в эти края. Потом они с приятелем что-то не поделили, и тот его убил. Однако концы с концами не сходятся и в деле слишком много белых пятен. Анна Викторовна, вам слово. - Дух Грачевского по-прежнему молчит. Попытка вызвать его в Михайловке оказалась бесполезной. Он там явно не был, и это место его не трогает. Зато удалось разговорить дух Степанцова. Получается следующее. Четыре дня назад с ним познакомился мужчина по имени – или скорее по кличке – Жан. Не местный. Видимо, москвич. Он сказал, что Степанцова ему кто-то рекомендовал, но кто именно – не уточнил. Ему нужна была помощь от Степанцова. Якобы бывший муж жены Жана достает ее и тот хочет его проучить. Для этого Жану нужно тихое место, где никто не бывает и где их никто не увидит, чтобы поговорить с бывшим мужем «по-мужски». История, конечно, не выдерживает никакой критики, но этот Жан заплатил Степанцову крупный аванс, и тот на радостях голову совсем потерял. В общем, Степанцов должен был три дня назад на АЗС в двадцати километрах от Затонска встретить Жана на своей машине. Он встретил. Вместе с Жаном был Грачевский. Степанцов довез их до нужного места на шоссе и провел через лес к дому на Садовой улице, который сам и предложил Жану для решения проблемы. Когда они почти дошли до места, Жан на глазах Степанцова задушил Грачевского. Степанцов впал в панику, но подчинился Жану, и они донесли тело до дома, где и бросили. Затем Жан посоветовал Степанцову скрыться. Тот от небольшого ума сказал, что поедет в деревню к родственникам - в Михайловку. Жан поехал с ним. Ну, и на подъезде к деревне убил, ударив камнем по голове и бросив тело в лесочке. - Странно, столько усилий, чтобы скрыть тело Грачевского, а тело Степанцова просто бросил, - удивился Свиридов. - Ничего странного, - отрезал Штольман. – Степанцов – простой гопник, которого использовали, а Грачевский был основной целью. Главной задачей этого Жана было то, чтобы эти два убийства не объединили, но тут ему тоже не повезло, как и с мальчишками, что забросили мяч в дом. - По словам Степанцова, ну то есть его духа, Грачевский все это время, что они были рядом, молчал, - снова заговорил Коробейников. - Ни слова не произнес. Степанцов так и не понял, был ли тот с Жаном добровольно или тот его как-то принудил. Как Грачевский попал сюда из Москвы, он тоже не знает. - Вопросов по-прежнему больше, чем ответов, - включился Ульяшин. – Все, что у нас есть на этого Жана, это портрет, что нарисовала Анна Викторовна по образу, который ей показал Степанцов. - Еще можно добавить, что этот человек – крайне высокопрофессиональный убийца, - сказал Милц. – Действует виртуозно любым оружием – что удавкой, что обычным камнем. - Но в остальном тупик, - раздраженно сказал Штольман. – Грачевский испарился по дороге от дома на работу в Москве, а затем возник на АЗС у Затонска. Как он туда попал, на чем и зачем приехал, выяснить не удалось. Автомобиль Степанцова нашли брошенным на шоссе. Это Жан явно на нем приехал из Михайловки, а дальше пересел в другую машину. Но какую, тоже неизвестно. Он немного помолчал, а потом принял решение: - Значит так. Собирайте вещи, завтра мы возвращаемся в Москву. Начнем копать это дело с того конца. Полицейские зашевелились, зашуршали бумагами и документами. Свиридов подошел к Анне и, немного печально улыбаясь, произнес: - Вот ты и уезжаешь. Может, кофе попьем на прощание? - Извини, Костик, не получится, - с извиняющейся улыбкой ответила Анна. – Дел очень много. Следующие часы ушли на срочную подготовку отъезда, так что команда разошлась по своим номерам почти в полночь. Спустя буквально десять минут после возвращения Анны в гостиницу в ее номере раздался стук в дверь. Она открыла, на пороге стоял Штольман. - Нам надо поговорить, - резко сказал он и шагнул в комнату. - Слушаю вас, - спокойно ответила Анна. - Нет, это я вас слушаю, - снова начал заводиться Штольман. – Что вообще это было вчера вечером и сегодня весь день? Почему вы мне не сказали? - О чем не сказала? - О том, что у вас никого не было до меня. - Потому что это не имело значения и потому что это вас не касается. - Не касается?! – взорвался Яков. – Да у меня вчера крышу просто снесло. Настолько, что я забыл про предохранение. Если вы забеременеете, меня это тоже не будет касаться? В ответ Анна слегка побледнела, но также спокойно произнесла: - По этому поводу можете не волноваться. Я не забеременею. - Еще один провидческий дар? – язвительно поинтересовался Штольман. - Нет. Я просто не могу иметь детей.