Падший

Шаги из шелестящей травами темноты донеслись внезапно для его чуткого слуха. Дункан повернул голову, вглядываясь, и почти вздрогнул, когда отсветы огня сверкнули в багровых глазах. Там, в лесу, казалось, что они темные, но это было обманом из-за пасмурного дня и бросавших на землю густые тени разлапистых деревьев Бресилиана. Теперь же костер ярко расцветил необычные радужки, приковывая взгляды к лицу пришелицы: он слышал, как примолкли сидящие рядом эльфы, которые только что звонко и быстро переговаривались о чем-то на своем наречии. Танцующие тени заострили черты чужачки, заставляя ее выглядеть еще болезненней — впалые щеки в длинных царапинах, искусанные губы, растрепанные грязные волосы, в которых еще виднелась паутина… Она хоть крепка и вынослива, но далеко не здорова. — Присаживайся, — пригласил ее к костру Дункан. Женщина молча подошла и уселась прямо на траву, скрестив ноги, невозможно близко к пламени, чудом не опалив колени. Пышущий в лицо жар ее, видимо, нисколько не смущал. — Звали? — Голос у нее был хриплый, сонный. — Да, я и Хранительница Маретари очень хотели поговорить с тобой. — Страж с любопытством смотрел на возможного рекрута. Та смотрела в никуда отрешенным взглядом. — Ее ты уже знаешь. Я Дункан, Страж-Командор Ферелдена. Как тебя зовут? Эльфийка дернула острым ухом (несколько более крупным, чем у других долийцев) и наконец взглянула прямо на него. — Махару. Из племени Эрабенимсун… если это имеет значение. — Она нахмурилась. — Не суть важно, просто Махару. Хочу спросить, пусть это и прозвучит странно, но какой сейчас год? — Кхм, — Дункана это выбило из колеи, но он быстро спрятал свое удивление за маской спокойствия. — Тридцатый год века Дракона. Чужа… Махару явно занервничала — она сразу выпрямилась и в целом подобралась, собираясь вскочить, будто готовая к нападению. Следующий вопрос озадачил его еще больше: — То есть Прорыв случился недавно? Ну… — она сбилась, подыскивая слова, — насколько это возможно определить при сломанном времени. Оглядевшись, странная чужачка увидела, что все сидящие вокруг костра смотрят на нее с непониманием и испугом. Мерриль и вовсе вцепилась в свой посох до побелевших костяшек пальцев. — Боюсь, никто не понимает, о чем ты говоришь, — осторожно вмешался Дункан. — Век Дракона — девятый по хронологии этой эпохи, и был так назван Верховной Жрицей, и прорывов при этом не случалось никаких, насколько мне известно. Махару покосилась на него, почему-то качая головой. — Скажите, а у вас карта есть? Хоть какая-нибудь? — вдруг взмолилась она. И отчаяние в голосе удивило Стража не меньше цвета ее глаз и кожи. — Да, — слегка озадаченно отозвался он, потянувшись за вещевым мешком. Через пару минут на колени пришелице легла большая карта Ферелдена и Вольных Марок. Та, посмотрев на нее, замерла, лихорадочно рыская взглядом по чернильным разметкам, а затем бессильно запрокинула голову, закрыв глаза. — Спасибо. Заберите ее, — голос на этот раз был чуть громче шепота. Они молчали какое-то время, и долийцы вокруг снова заговорили, пусть и негромко в этот раз. — Спасибо, что вылечили меня, — вдруг сказала Махару, не меняя позы. — Хранительница… Маретари, верно? — Верно, — отозвалась с той стороны костра седая эльфийка. — Но ты не совсем выздоровела, я только остановила заражение и исцелила лихорадку. — В смысле? — в красных глазах читалось удивление… и толика страха. Дункан про себя пожалел несчастную: ей предстояло выслушать неприятные вести. Все-таки скверна — слишком жестокая кара за грехи смертных. — Скверну из крови вывести невозможно. Рано или поздно она начнет корежить и извращать тело и разум, превращая тебя в порождение тьмы. Обычными средствами это не остановить. — Что? Махару смотрела на него как-то обреченно и пусто. Будто слушала глупую байку. Впрочем, сложно спокойно и адекватно выслушать собственный смертный приговор. — И что теперь мне делать? Со стороны донеслось раздраженное фырканье: к костру размашисто приближался Терон. — Что делать? — рыкнул он. — Что делать? Я скажу, что делать! Нужно отправиться с этим шемом, — негодующий тычок пальцем в сторону Дункана, — и присоединиться к его ордену бескорыстных истребителей порождений тьмы! Тогда, быть может, нам милостиво позволят не сдохнуть в мучениях, а протянуть еще пару лет, прежде чем загнуться с ржавым мечом такого же порождения тьмы в кишках! Довольна? Махару вздрогнула, переведя взгляд на гневное лицо разгоряченного юноши. Дункан нахмурился. Ему совсем не нравился пораженческий настрой юного долийца. — Терон… — мягко и предостерегающе начал он. — Что, Страж? — тот скрестил руки на груди. — Скажешь, это неправда? Мы будем жить долго и счастливо? Но что-то мне не верится! — На это есть все шансы, — спокойно заявил Дункан, вглядываясь в хмурые темно-зеленые глаза, которые сверкнули яростью: — Эти твари сожрали Тамлена, как нечего делать! Как лепешку с зеленью! А кости утащили, чтобы забавляться с ними, и я даже не могу отомстить за друга! Ты считаешь, что это нормально?! Они хуже зверей и отравляют все, к чему прикасаются! А сражаться с ними никто, конечно, не хочет, и для этого нужны мы, обреченные смертники! — Долиец почти срывался на крик, но Дункан слушал, давая ему выплеснуть злость и страх. — Плевал я демоновой ядовитой слюной на славу и почет вашего ордена, Страж, потому что они не могут изменить ничего! Это бессмысленно жестокая кара вашего безумного бога за все бесчисленные прегрешения, которые шемы все равно не прекратят творить, даже если будут на грани смерти! Мерриль тихо охнула и торопливо направилась к сородичу, но тот остановил ее жестом: — Первая, дай договорить, хуже уже все равно быть не может. — Он вновь хрипло фыркнул и замотал головой. — Плевать, в самом деле. Ты же знаешь, что не сможешь ее никак утешить, Страж, так ради справедливости Митал — не ври ей. Затем Терон устало выдохнул и с какой-то беспомощной ухмылкой потер лоб. — Прости, Страж. Я зол как Фен`Харел, потому что… а, dirthara-ma! Не хотел тебя оскорблять, но я все равно не понимаю, за что все это. Пойду лучше спать. Доброй всем ночи. — Он с напряженной улыбкой помахал рукой и ушел в темноту. Эльфы вокруг костра настороженно переглядывались, косясь на Дункана. — Прошу простить его, — помолчав, извинилась за сородича Хранительница. — Он молод, упрям и расстроен. — Я понимаю, — успокоил ее Страж. — Когда я стал рекрутом, то тоже был не слишком счастлив. Время залечит эти раны. Он посмотрел на Махару: в расширенных темно-алых глазах отражался огонь. — И как это все понимать? — тихо спросила она, поежившись и обхватив себя руками. — Я пришел сюда в поисках новых членов для нашего ордена, — терпеливо объяснил Дункан. — Надвигается Мор, и без Серых Стражей волну порождений тьмы будет просто некому остановить. Она молча смотрела на него, чуть-чуть приподняв брови, явно желая услышать остальное. — Обычно я рекрутирую добровольцев, — уточнил Страж, — но ты и Терон заразились скверной от того зеркала в руинах и теперь медленно умираете. Хранительница Маретари своим искусством приостановила процесс, но это ненадолго, может, до осени, если вы продолжите сопротивляться с таким упорством, но становиться дальше все будет только хуже. Единственный способ остановить болезнь — стать Серым Стражем. Поэтому я предлагаю и ему, и тебе вступить в орден… но юноша, видимо, считает, что я пользуюсь безвыходностью положения. Он вздохнул. — Да, в этом есть доля правды. Но мы отчаянно нуждаемся в новых членах, особенно тех, что похожи на вас — сильная воля, стойкость, боевые навыки… я еще не видел тебя в деле, но даже сейчас навскидку могу оценить, и оценка эта уже высока. Да, я не предлагаю спокойную и долгую жизнь, но со скверной в крови вы проживете и того меньше. И точно так же падет весь Тедас, если позволить Мору разлиться по земле. — Как-как? — вдруг спросила Махару, нахмурившись. — Что? — не понял собеседник. — «И точно так же падет…» кто? — повторила она. — Я не смогла прочесть ни единого названия на карте. — Тедас. Этот мир называется Тедас. — И как называется страна? — Ферелден. Она спрятала лицо в ладонях. Потерла лоб пальцами. — Полагаю, выбора у меня нет, — прозвучал ее голос глухо. — Принимайте… в добровольцы.

***

Она встала и ушла резко, едва глядя под ноги на слабые отблески огня по траве; ушла, скользнув меж деревьев, и, как только поняла, что никто уже не может ее слышать, устремилась к «своей» хижине-кораблю, хрипло дыша, слишком громко дыша. Почти всхлипывая. Как, как, как, как же так… В висках стучала кровь, сердце учащенно колотилось о ребра, дыхание густо вязло в горле. Отчаяние или болезнь? Чья безжалостная лапа запустила ей в грудь стальные когти? Махару ворвалась в комнату, случайно ударив дверью в стену, а после резко ее захлопнув за собой. Привалилась к стене, нарушая тишину рваными выдохами. Посмотрела на руки — поразительно бледные, с чернеющими под кожей венами. …теперь медленно умираете… …может, до осени… Она с силой стиснула зубы, случайно прокусив клыком губу. Язык коснулся горячей соли. Внезапно ей стало морозно, и Махару, съежившись, обняла себя руками; затем села, хмуро уставившись в темный угол. — К дэйдра, — процедила она наконец и встала на ноги. Вечерний холод вновь скользнул по обнаженным рукам, но она не обратила на это внимания, наклоняясь за своими вещами. Чехол с велкиндом полетел на пол, пока она торопливо переодевалась. Да, выданная местными мерами рубашка была чистой, но в своей одежде Махару запрятала по потайным карманам несколько маленьких флаконов с зельями, и это могло пригодиться ей гораздо больше, чем стремление к опрятности. Даже перекладывать бутыльки смысла не имело — если она посреди боя по привычке потянется за одним и не найдет, то это может стоить ей жизни. Сунув ноги в сапоги, она бросила беглый взгляд на ставни, сделала два шага и выскочила наружу. Тихий шорох ветвей и ночная прохлада подействовали успокаивающе и замедлили поспешный бег. Махару остановилась и ухватилась рукой за шершавый ствол, запрокинула назад голову, всматриваясь в незнакомые мелкие звезды. Кажется, это действительно не Тамриэль. Ничьи безумные происки не могут изменить рисунок неба и скрыть яркое сияние полного Массера, который плыл над Брумой, когда она уходила от города в сторону проклятых руин. Вздохнув, она чуть сильнее вцепилась в кору и затем отпустила дерево. — Вещи, — в ответ на приказ раскрытая ладонь отозвалась легкой серебристой дымкой, похожей больше на нежный свет Секунды. Заклинание Ясновидения свилось в руке тугим клубком, а затем змеей скользнуло вперед, струясь среди деревьев. Она устремилась следом. На удивление, пещера оказалась ближе к лагерю, чем надеялась Махару — у нее в рукаве ожидал своего часа пузырек с сытным настоем из медовых сот и лилового горноцвета. Ну и славно, в нынешних условиях не стоит разбрасываться запасами, потому что Шигорат его знает, может, здесь нет знакомых ей растений… впрочем, в глубине души она знала, что слово «может» здесь неуместно. Черный зев дышал холодом и тревогой. Попереминавшись с ноги на ногу, драконорожденная (плевать, что больная и — да, нечего скрывать — испуганная) сделала отчаянно-смелый шаг вперед, как было привычно, как было раньше. Руинами больше, руинами меньше, а она здесь уже была к тому же, что ей будет стоить спуститься и забрать свои вещи?..

***

— Страж! — в голосе Маретари звучали незнакомые нервные нотки. Старая эльфийка спешила к его палатке, и на лице ее читалось волнение. Собиравшийся вытащить из пепла запеченный картофель Дункан отдернул ладонь от костра и вопросительно уставился на Хранительницу. — Что случилось? — Эта чужачка пропала, и ее вещей в моем аравеле нет. Он сразу подобрался и привстал: — Я должен взглянуть на следы! Куда она ушла? — Мерриль разбудила Терона, — Маретари поманила его за собой и торопливо зашагала к своему дому. Дункан следовал за ней. — Он хорошо читает следы даже ночью, и сейчас он говорит, что она пошла куда-то в сторону той пещеры! Он выругался про себя, ускоряя ход. Если там вдруг окажутся еще порождения… ну нельзя же быть настолько безрассудной, чтобы сразу после отступившей лихорадки лезть в это гадючье логово. — Давно не виделись, Страж, — мрачно поприветствовал его Терон, безмолвной тенью оказавшись рядом. Ловкий юноша, особенно если учитывать его недавнее состояние. — Опять туда же? — Да, — хмуро кивнул Дункан, отправляясь вперед по неприятно знакомой тропе. Долиец легко проскользнул мимо него, обгоняя, и пошел первым, выступая проводником. Будто бы Дункан не успел запомнить дорогу, пока тащил в лагерь на себе сначала его, а потом Махару. Они пришли довольно быстро и теперь всматривались в пустую пасть подземелья, чутко прислушиваясь к звукам… которых, впрочем, не было: вокруг мертвых развалин царила лишь давящая, ничем не нарушаемая тишина. — Пока жива, уже легче, — буркнул Терон, расчехляя лук и быстрыми движениями натягивая ослабленную тетиву. Оглядев готовое к бою оружие, он вытащил стрелу: — Пошли уже. Шагнув под древние своды, они снова прислушались. Где-то тихо гудел ветер. — Iru ohn adur, dash, — вздохнул кто-то. — Ju`it? Дункан вздрогнул, у Терона рядом с тетивы чуть не сорвалась стрела — из-за угла, за который сворачивал коридор, на свет зажженного им факела вышла Махару. Она выглядела все такой же осунувшейся, но теперь уже слабо улыбалась, вцепившись пальцами в толстую темную лямку висевшего за спиной огромного рюкзака — к которому, насколько он мог разглядеть, был прилажен лук. Вот оно что. Естественно, эта искательница приключений не сунулась в заброшенные руины без ничего. После инцидента с зеркалом она просто не смогла унести свои вещи. Но что это за язык? Он не похож ни на один известный ему, а уж Дункан слышал их по всему миру немало. — Ku`ilm? — Махару явно обеспокоилась повисшей тишиной. — Duncan? Услышав свое имя, Страж опомнился и ободряюще улыбнулся. — Прости, я не понимаю, что это за язык. Может, перейдешь снова на ферелденский? — Ku`ilm? — повторила она, но в этот раз пораженно, даже отступив назад на шаг. — Os muga bahr heria ohuhn! — Пошли в лагерь, поздно уже, — Терон, усталый и раздраженный, уже вернул лук в налуч, поняв, что здесь больше никого нет. — Она уже рассудком окончательно тронулась, кажется. — Нет, — мягко, но настойчиво оборвал его Дункан. — Здесь что-то иное. — Он протянул руку к явно занервничавшей женщине: — Махару! Она, закусив губу, склонила голову набок и прищурилась. — Пошли в лагерь, — он поманил ее ладонью. — Махару, идем. — Пришлось повторить все жестами, и бледная эльфийка кивнула. Оставшийся путь они проделали в молчании. Махару плелась позади, наотрез отказавшись отдавать свою ношу, и о чем-то напряженно думала, судя по плотно сжатым губам. Дункан постоянно оглядывался на нее и, в свою очередь, тоже размышлял о причинах происходящих странностей. Нельзя ведь просто взять и забыть язык, на котором ты свободно разговаривал всего пару часов назад! Как только они подошли к черте лагеря, Терон сразу скрылся в темноте, напоследок буркнув сухое «хороших снов». Его, усталого, злого и беспомощного, уже явно ничто не интересовало. Командор сочел верным решением сопроводить оставшегося рекрута до самой двери в аравель — чисто на всякий случай. Впрочем, уже на подходе к дому-кораблю Махару заволновалась и вдруг побежала, едва обернувшись на Дункана. Исчезнув внутри — до слуха донеслись приглушенные возгласы Хранительницы — она выскочила почти сразу же, победно потрясая каким-то продолговатым предметом: приглядевшись, Страж понял, что это чехол, висевший на ее поясе еще при обнаружении у пещеры. Махару открыла его трясущимися пальцами, несколько раз промазав по застежке, и глаза Дункана ослепил бледно-голубой свет, из-за чего ему пришлось прикрыть их рукой. — Что это такое? — Хвала Азуре! — воскликнула облегченно эльфийка. Странно: при всех его скудных знаниях о долийцах Дункан был уверен, что такой богини у них нет. — Ты меня все-таки понимаешь! Я чуть с ума не сошла, пока мы шли обратно. Видимо, велкинд действительно является ключом к зеркалу… проклятье, эти айлейды действительно были монстрами в плане магии, если сумели такого добиться! — Мне кажется, твое появление у тех руин таит в себе слишком много загадок, — остановил ее Страж. — У меня появились вопросы. Много вопросов. Та пожала плечами: — Поверь, у меня тоже. Думаю, нам стоит обменяться сведениями; только, умоляю, подальше от посторонних ушей. Ненавижу, когда на меня смотрят как на безумную. — Завтра мы уже уезжаем, — задумчиво согласился Дункан. — Хорошо. Только не исчезай так резко. Махару хрипло засмеялась: — Поверь, внезапнее, чем я исчезла оттуда, откуда пришла, получится мало у кого.