Сумерки

       Мама везла меня в аэропорт, опустив стёкла в окнах машины. В Финиксе было плюс двадцать четыре, в небе ни облака — безупречная синева. В знак прощания с городом я надела свой любимый топ без рукавов, с белым шитьем. В ручной, клади лежала парка.       Во Франции в северо-западной части страны есть город под названием Париж, почти постоянно укрытый облачной завесой. В этом ничем не примечательном городке дожди идут чем где-либо во Франции. Оттуда, из этого унылого и вездесущего сумрака, мама сбежала вместе со мной, когда мне было всего несколько месяцев от роду. Там же я потом каждое лето маялась по целому месяцу, пока в четырнадцать лет не заявила наконец, что с меня хватит, благодаря чему в последние три года мой отец Том на целых две недели берет меняс собой в отпуск в Калифорнию. И вот теперь я отбываю в ссылку не куда-нибудь, а именно в Париж — на это решение я обрекла себя с ужасом, потому что ненавидела Париж всей душой. А Финикс любила — любила солнце и обжигающий зной, любила этот кипучий, привольно раскинувшийся город. — Маринетт, — уже перед посадкой в самолет сказала мама в тысячный и последний раз, — тебе не обязательно уезжать. Мы с мамой похожи, только у неё короткие волосы и морщинки от частого смеха. Я заглянула в её по-детски широко распахнутые глаза, и на меня накатил приступ паники. Как я могу бросить на произвол судьбы нежную, взбалмошную, легкомысленную маму? Правда, теперь её опекает Фил, так что счета будут оплачены, в холодильнике будет еда, в маминой машине — бензин, а если она заблудится, то будет знать, кому позвонить, и всё же... — Я хочу уехать, — соврала я. Врать я никогда не умела, но в последнее время повторяла эту ложь так часто, что сейчас она прозвучала почти правдоподобно. — Передавай привет Тому. — Передам. — Мы скоро вновь увидимся, — уверяла она. — Приезжай домой, когда захочешь, и я сразу же вернусь, как только понадоблюсь тебе Однако в глазах её отчётливо читалось, что для неё это будет непосильная жертва. — Не волнуйся ты так, — попросила я. — Все будет замечательно. Я люблю тебя, мама. На минутку она крепко прижала меня к себе, потом я пошла на посадку, а мама уехала. Во всей ситуации Том проявил исключительное благородство. Он, похоже, по-настоящему обрадовался, что я приеду к нему на такой долгий срок. И уже записал меня меня в местную школу и даже собирался помочь обзавестись машиной. И все-таки неловкости в присутствии Тома было не избежать. Мы оба не особенно разговорчивы, к тому же я понятия не имела, о чём с ним говорить. Я знала, что моё решение здорово озадачило его: как и мама в свое время, я не скрывала, что терпеть не могу Париж. Том встретил меня на полицейской машине. Как м следовало ожидать. Для законопослушных жителей Парижа он — начальник полиции Дюпэн. Я сразу решила не затягивать с покупкой собственного транспорта, даже несмотря на нехватку денег, чтобы не ездить по городу с красно-синей "мигалкой" на крыше. Полицейские машины ужасно затрудняют уличгое движение. Я неуклюже выбралась из самолета, и Том неловко обнял меня одной рукой. — Рад видеть тебя, Марь, — он улыбнулся машинально поддержал, когда я споткнулась и чуть не упала. — Ты почти не изменилась. А как Сабин? — У мамы всё хорошо. Я тоже рада видеть тебя, папа, — мне не разрешалось звать его в глаза по имени. — А я нашёл неплохую машину в самый раздля тебя, и совсем недорого. — Какую? — Меня насторожил тон,которым он уточнил, что эта "неплохая машина" будет "в самый раз" для меня. — Ну вообще-то это пикап "шеви". — Откуда он у тебя? — Помнишь Билли Блэка из Ла-Пуша? Ла-Пушем называлась крошечная индейская резервация на побережье. — Нет. — Раньше он рыбачил с нами летом, — напомнил Том. Понятно, почему я забыла его: я старалась вытеснять из головы мучительные и никчемные воспоминания. —Теперь он в инвалидном кресле, — продолжил Том, не дождавшись ответа,— машину больше не водит, потому и предложил мне свой пикап. — Какого года? — Новой она была в начале шестидесятых. —"Дешево"— это сколько? — Знаешь, милая, я вроде как уже купил её тебе. В качестве подарка к приезду,— Том бросил в мою сторону беглый взгляд, его лицо осветилось надеждой. Ух ты, даром. — Ну зачем ты, папа! Я собиралась купить машину на свои. — Ничего, лишь бы тебе здесь понравилось, — не сводя глаз с дороги, ответил Том. Выражать чувства он явно не привык. Я унаследовала от него эту стеснительность, поэтому ответила, тоже не глядя на него: — Как здорово, папа! Спасибо. Я очень благодарна тебе....