Коллапс

Кисть искусного мастера нарисовала каждый элемент высокого дерева, увенчанного пышной кроной. Краски, выжатые из гордости и надменности, вольности и непокорности, властности и уверенности аккуратно обводят лекало каждого профиля, запечатленного среди листвы жизни. Их черты невозможно отесать об абразив, каждый член семейства черной крови не подчиняется законам мира, подминает их под себя – и потому взгляды, бросаемые на них, исполнены или ненависти, или обожания. Их бледность более свойственна кадавру, но то вина чистоты рода, цвет кожи – просто тавро, выжитое при рождении, знак качества и доказательство величия. Вспыльчивая Вальпурга повелительным взглядом следит за каждым следующим шагом гостя её дома, брови подчеркивают опалу, готовую сорваться с её уст. Её доминантная роль желала контролировать каждое обстоятельство жизни и сама судьба почти подчинилась ей, если бы не пересекалась с судьбой её сына. В его венах находилось сосредоточие яда, он отравлял всякого, кто преграждал ему вольный путь. Жестокий слизеринец до мозга и костей, он избрал Гриффиндор, чтобы поступить назло своей матери, так стремящейся одеть на него элитный ошейник. Но как бы не загрызал неприятелей Пёс, аура смертельного меча Воительницы была сильнее. Бэллатрикс – чьё сияние непредсказуемое, а цвет его меняется так же быстро, как неуравновешенное настроение. Самая эксцентричная и опасная, Бэлла всегда знала, что хотела, не чуралась обрывать чужое дыхание ради этого самыми нетривиальными и жестокими методами. Утягивающие в тартар черные глаза смотрят сквозь зрителя древа, её икону окольцовывают шипы розы, от которых тянутся ростки, так и не ставшие цветками. Кисть искусного мастера не украсит их лепестки новыми лицами. Её мальчик должен был быть немногим старше маленького Невилла. Алиса спешно вынимает малыша из колыбельки, на её лике застыло ещё не прочувствованное телом страдание, страх сделал бездонными зрачки. Крепко замотанный в теплые вещи кулёк в её руках перенимает осторожные настроения, но не понимая их мотивов, начинает бояться просто потому, что они есть – детский крик наполняет детскую, на орущего мальчика с улыбками смотрят выстроившиеся на полках игрушки, кто-то даже машет плюшевой ручкой. «Свиньи уже кричат!» - реагирует грубый мужской голос с улицы, однако тут же обрывается, чтобы залить ржавым смехом крыльцо. Тупоголовые магглы – и то, отличаются более аналитическими способностями, чем эти два кретина! Дерьмо докси, насколько же они оба обуза для Тёмного Лорда. Бэллатрикс черным вихрем превозмогает непогоду, магия не даёт ей ощутить влагу дождя, скачущие пляски капель по лицу. Хлыстали женщину только мысли, топя раж внутри неё ещё более. Пухлые губы приоткрываются, чтобы набрать больше воздуха – она опаздывает. Его хищная улыбка могла бы сверкать, если бы зубы не были такими желтыми. Ражий Рудольфус с замахом заносит палочку, в магическом деянии – применении заклинания, он применяет избыток собственной физической силы. Августа падает наземь, у неё не осталось сил кричать, мысленно она просит у мира, чтобы всё это закончилось: мириад болезненных ощущений заполняет её тело, а из груди торчат осколки рёбер, вскрывая плоть, одежда давно окрасилась в красный. Зато кричит Алиса, не способная так близко увидеть смерть родного ей человека, только что её свекровь была ещё полна сил, стояла на стержне сильного характера, а теперь упала, почти изрекая последний свой выдох. Сухой Рабастан резко одёргивает её назад, заставляя упасть на колени, хватает копну волос женщины и с ухмылкой смотрит на её мужа, ему важна реакция единственного оставшегося зрителя. Это должно было стать их убежищем, а не могилой. Простая семья, одержимая моралью и мечтающая о семейном крове – расходный материал. Бэллатрикс шипит. Какой-то частью себя она тоже хотела уюта среди тех людей, которые являются её частью. Уже не в полёте, она бежит по узким закоулкам, поднимая острыми каблуками будоражащий шум. Двое идиотов побывали здесь совершенно недавно, она знает. Знает и то, что поддавшись заблуждению, лишь заслышав о пророчестве, они быстро посчитали, что лишь Гарри и Невилл подходят по описанию. И если Поттеры мертвы, то к пропаже их повелителя причастны Лонгботтомы. Остолопы просто не в состоянии сопоставить детали и учесть факт того, что если малёк грязнокровки выжил, когда Тёмный Лорд намеривался его умертвить – что-то здесь не так. Аппетиты злого рока подобны аппетитам разожравшегося кабана. Когда Рабастан кончил, она свернулась в комок, прижимая как можно ближе колени к груди, но от реальности было не укрыться, даже одежда уже не спасала от холода, изорванная во многих местах она почти не защищала молодую женщину. Фрэнк давно перестал рассуждать сам с собой, в его думах зияла дыра, и каждая попытка эмоции или мысли утягивалась в никуда, где запиралась навечно. Дорогая? Сын? Они больше не существовали, да и сам Фрэнк больше не существовал. «Не стоило пытать круциатосом его раньше, чем я разобрался бы с этой сукой» - недоволен состоянием Фрэнка младший Лестрейндж, он почти не видел эмоций на лице жертвы, не утолил свой извращённый голод. Рудольфус смотрит на поправляющего штаны брата сверху вниз, он не забыл, почему они оба здесь. Но треклятые псы Ордена не сообщили им ничего полезного. Крик ребёнка всё время перебивает, его стоит уже наконец-то заткнуть. Жестокие мысли угадывает Алиса, привставая на локтях, она выговаривает оставшиеся мольбы – её дитя не заслуживает такой участи. Ей всегда были безразличны судьбы членов ордена, но не в этот раз, и дело не в ошибке её мужа и его брата, но она никогда себе об этом не скажет. Вывод заперт под замок, а ключ к нему никогда не найти в водовороте забвения. Какой-то частью себя она даже желает не успеть к жесткой эпопеи, однако она обязана заполучить жизнь мальчика, явиться к финалу и властно ступить на орхестру! Её туфелька ступает на очередную ступень крыльца, резкий взмах руки и открытая дверь отпрыгивает от женщины, ударяясь рукой о стену. - Ты всё пропустила. – Замечает с кивком её широкоплечий муж, лицо, словно каменная маска – не выказывает ни радости, ни возбуждения, ни разочарования. - Круцио! – Слишком внезапно, чтобы заметить, она достаёт палочку и направляет болезненное заклинания в сторону того, кому дала обет верности. Рефлексы тусклого освещения в её глазах смешиваются с дьявольскими огнями гнилой души. Обладая атлетическим мощным телосложением, Рудольфус скручивается в несколько раз, стремясь избавить себя от внезапных уколов мучений. Глаза плотно зажмурены, а сжатые тонкие губы пропускают болезненный стон. Что ударило этой стерве в голову на этот раз. Разве не она рассказала им про пророчество, едва ли не благословив на благородное очищение? Обжегшись нравом женщины, Рабастан поднимает руки вверх, делает несколько шагов назад от ревущего ребёнка, над которым уже было занёс проклятье, до тех пор, пока не ударился спиной в высокий стеллаж. Младший Лестрейндж боится невестки и того влияния, которое она может оказать на Тёмного Лорда. Не опуская магического оружия, Бэлла рваным движением чуть наклоняет голову: разбитая обстановка голосила о терзаниях и пережитом страдании. Алиса сидела, качаясь из стороны в сторону, словно раскачивала невидимый кулёк; Фрэнк, пуская слюни, немигающим взглядом смотрел в сторону зашторенного окна – сломанная мебель и труп старой женщины служили декорациями их немых фантазий. Только Невилл ещё живой и целый рвал полотно тишины своим криком, требуя внимания и избавления от того странного чувства, понять причину которого он так и не мог. Бэлла рассмеялась, звон её отражался в разбитой люстре, а улыбка множилась в осколках зеркала. Она нашла. - Алиот… - Опускает она палочку, чтобы взять на руки свою ярчайшую звезду. Мальчик встречает чужие ощущения с опаской, но они мягкие и заботливые. Женщина, взявшая его на руки покачивает малыша, прогоняя страх и громкие звуки, мир кружится, как алая точка на потолке: в одну сторону – в другую, так быстро. Её шепот ласкает, успокаивает. - Ты сошла с последних остатков своего ума?! – Обрывает идиллию поднявшийся Рудольфус, названное имя вызволяет из его памяти мучительный образ. Чужое горе не тронуло его железную суть, но появившаяся Бэлла сломала каменную маску их общим демоном. - Я вырежу твой язык, ты соврал мне, что он умер! – Ощетинившись, бросает ответные обвинения Пожирательница Смерти. Не просто угроза, почти готовый план. Возможно, она даже станет его реализатором в следующую ночь или завтрашним днём. – А на самом деле, хотел сам от него избавиться. Ничтожество. – С ребёнком на руках она выглядела уязвимой, однако вспыхнуть всем своим нутром женщина могла от одного неосторожного дыхания неприятеля. Оскорбление смешивает надменный смех и гнойную ярость. - Мы пришли сюда, чтобы что-то узнать о Повелителе, Бэллатрикс. Его исчезновение странно, и это как раз, когда он… – Неуверенно замечает Рабастан, опуская руки, кровь наполняет его остывшие конечности. Мужчина пытается напомнить урождённой Блэк о том происходящем, которое они разделяют. Её шаг по битому стеклу легко обрывает говорящего. Черные концы платья обводят абрис покойницы, когда она спокойно переступает Августу. - То, что вы тупоголовые болваны – это мне известно. – Акценты скачут по каждому слову в предложении. – Отпрыск Поттеров всё ещё жив, значит, Тёмный Лорд не смог убить его – что-то случилось, и Лонгботтомы здесь не причем. – Импульсивность интонации была подана так, словно женщина напрягается, ей лениво произносить очевидные вещи, недоступные узкому мышлению её родственников. – Впрочем, без этой грязи мир стал чище. – Подразумевает она почившую семью, где-то умершую рассудком, где-то скончавшуюся душой. - Это не твой ребёнок. – Направляется к своей жене Рудольфус, возжелавший положить конец её театральному безумию. Безумию, от которого ему самому так больно – прекратила ли она уже действия своего пыточного заклинания, брошенного минутою назад? - Ты больше не соврешь мне. – Выразительно замечает она, широко раскрыв глаза. Пышный венец волос колышется, она отталкивает мужчину так, что только было успокоившийся Невилл вновь начинает нервничать, он разбужен от резкого движения Бэллатрикс. Но все её движения плясали, писались рвано и резко – таков был её неуравновешенный характер. И Рабастан застывает, завороженный её рачением: сейчас все её силы направлены на то, чтобы защитить того, кого она посчитала своим сыном – их сыном, а на деле ребёнком двух слабых волшебников, чужих ему людей, что ненавистны всему нутру. Лицо мужчины коверкается измученной эмоцией. Щуплый Рабастан спешной походкой приближается к родственникам, в его голове мелькают вариации слов и предложений, как помочь брату. Звучащие в голове, он уверен, что произнести их так же хорошо вслух не сможет. Старший брат бросает на Рабастана мрачный взгляд – оставь, не вмешивайся. Бэлла уязвила гордость своего мужа, уязвить её в ответ он не в силах. Всё равно. Их брак лишь для общего виденья. Её ребёнок – не его ребёнок, пусть хоть утопит его в очередном порыве безумия. Рудольфус скрыл своё лицо под маской, он больше не хочет находиться здесь. Ему нужны силы, чтобы увидеть эту женщину снова.