***
Кричали дети, осыпалась бугенвиллия, цокали каблуки, шумела листва... Все шло, как обычно, кроме одного: время таяло, но Кхуши не появлялась. Арнав всматривался в этажи чужого дома, тщетно пытаясь вычислить квартиру, где с недавних пор работала девушка. Корил себя за то, что не выяснил точный адрес раньше... Арнав дал Кхуши пятнадцать минут, потом еще десять, а затем, после некоторых колебаний, набрал ее номер, ожидая справедливого недовольства своим излишним вмешательством. Однако телефон был вне доступа. Тревога тяжело бухнула в мозгу, раскатисто прокатилась по натянутым нервам. Не выдержав больше ни единой минуты этого безвестного ожидания, Арнав завел двигатель и сорвался с места. Разгон, светофор, поворот... Машина летела по улицам Дели, а волнение набирало обороты, скреблось нарастающим беспокойством. Это чувство – неподвластное, бесконтрольное, туго сжимавшее пружину внутри – принуждало давить педаль газа, бесцеремонно подрезать и прижимать к обочине мешавшийся транспорт. Визг покрышек при резком торможении отозвался в душе всплеском паники. Выскочив на разбитый временем и людьми тротуар, Арнав вскинул глаза на знакомые окна. Распахнутые ставни ясно давали понять, что Кхуши дома, но сердце отчаянно сжимало тисками. Перепрыгивая через несколько ступеней, он взлетел к ее двери и что есть сил вдавил кнопку звонка. Пусть злится. Пусть. Только бы ничего не случилось... Почему она не открывает? Щелчок дверного замка раздался тогда, когда выдержка Арнаву окончательно отказала. Терпение иссякло, уступив место невыносимому страху. Не дожидаясь, пока дверь распахнется, он толкнул ее и практически ввалился в квартиру, лишь чудом не врезавшись в девушку, кутавшуюся в тонкую ткань дупатты. – Арнав джи? – растерянно произнесла Кхуши. – Где ты была? – рявкнул Арнав, ощущая, как паника сползает по спине, стекает льдистым потоком, царапая кожу. Пружина зазвенела, разжимаясь. – Я? – Ты! Где. Ты. Была?! Кхуши недоуменно нахмурилась. – Здесь. – Почему ты не отвечаешь на звонки? Почему не дождалась меня? Что случилось, в конце концов?! Арнав подлетел к ней, забыв о данном себе обещании не давить и не принуждать. Схватил за плечи, легко встряхивая, будто только это могло успокоить ревущего зверя внутри. Кхуши вздрогнула. Вцепившись в его запястья, она высвободилась и сердито посмотрела на Арнава, как на умалишенного. – Ты в порядке? – уже мягче спросил он, сбавляя обороты. – Вы врываетесь ко мне ни свет ни заря. Задаете странные вопросы. Кричите. Мне кажется, это вы не в порядке. Слух зацепился за странность. – Ни свет ни заря?.. – Семь утра. – Кхуши бросила быстрый взгляд на циферблат настенных часов. – Как по-вашему, это правильное время для визита? Она ждала ответа, а Арнав вглядывался в ее лицо, отмечая лихорадочный блеск глаз и нездоровую бледность. Она явно была не в порядке, и тревога хлынула с новой силой. – Кхуши, сейчас вечер, – осторожно сказал Арнав. – Вечер?! – переспросила она внезапно севшим голосом. Глаза изумленно распахнулись. Метнувшись к окну, она с шумом раздвинула шторы и ошеломленно уставилась на темнеющее небо. В квартиру заглянули лиловые сумерки. Они усилили тени, придав им глубины. Резкими контрастными штрихами нарисовали портрет застывшей у окна Кхуши. – Как такое могло случиться? Я просто спала... А теперь... вечер? – едва слышно спросила Кхуши. Ее растерянность ощущалась физически, требовала поддержки, и Арнав шагнул к ней, встав рядом. – Я волновался... – сказал он и тоже посмотрел за окно, где чернильные кляксы уже отвоевывали землю.***
Арнав что-то говорил, но Кхуши его не слышала. Она пыталась смириться с тем, что день исчез, растворился в потерянном времени. Этот сон... Сколько он длился? Мысль об этом пугала не меньше ночного кошмара. Призраки Нараки роились вокруг, поднимали потоки стылого воздуха. Асуры гремели раскаленными щипцами, и жар от них опалял лицо. Перекошенное болью лицо, знакомое в своей ненависти... Шьям? Догадка вспыхнула языками пламени. Какой из миров был его?! – Что с тобой? Ты дрожишь! Далекое эхо. Свистящий ветер. Замерзшие руки свело от холода... – Кхуши! И вдруг все прекратилось. Неожиданно обнаружив себя сидящей на краю кровати, Кхуши утонула в озабоченных глазах присевшего перед ней Арнава. Знакомый мир вернулся вместе с горячими мужскими ладонями, бережно обхватившими ледяные пальцы. Спустя полчаса закутанная в мягкий плед Кхуши обнимала горячую чашку чая, подчинившись требованиям непреклонного мужчины. С засученными рукавами, он невозмутимо хозяйничал в ее доме, словно имел на это полное право, а ей отчего-то совершенно не хотелось сейчас возражать. Тепло струилось по венам, ласкало тело. Безропотно отдав опустевшую чашку, она ощутила мимолетное касание пальцев Арнава – намеренное, проверяющее, убеждающееся... Его открытая забота была невозможно волнующей. В эту минуту она казалась гораздо более нужной и правильной, чем мнимый покой отраженной реальности, в которой Кхуши чувствовала себя так легко и свободно. – Черт! Уронивший что-то Арнав негромко выругался, и Кхуши вдруг развеселилась. Необъяснимая радость растягивала губы в широкой улыбке. Смех щекотал нос, пульсировал в горле желанием громко расхохотаться – так, чтобы болел живот, чтобы слезы из глаз – радугой по небу... Чтобы кричать: «Хватит! Перестань! Я больше не могу!», а немыслимое яркое счастье от этого беззаботного веселья затмевало бы даже солнце. И Кхуши сдалась. Она смеялась, а онемевший от неожиданности Арнав смотрел на нее, не подозревая, что прямо сейчас – в это мгновение – маятник часов слишком сильно качнулся, и, натужно взвыв пружинами, механизм начал обратный отсчет. ______________________________________________________________________ Необходимое пояснение, которое не влезает в комментарии к части)): Асуры* – злые божества низкого ранга; сверхъестественные существа, занимающие промежуточное положение между людьми и высшими богами (демоны, полубоги). Дословно в переводе – "не бог". Нарака** или Нирайя – ад в индуизме и буддизме. Обычно считается, что адские подземелья глубоко расположены под континентом Джамбудвипа (в индийской мифологии – это один из 7 материков, разделенных 7 морями, управляемый Вишну и имеющий форму лотоса; в широком смысле Джамбудвипа – земной шар, в узком – Индостан). По своей структуре напоминают пирамиду из восьми слоев, где нижние значительно больше верхних. Самые страшные ады расположены внизу, самые легкие – сверху. На верхней границе Нараки находится столица царства Ямы (Ямараджи) – Яманура, это мир, где определяется участь умершего. На каждом уровне центральную часть занимает горячий ад, а по периферии расположен холодный (ледяной) ад. Таким образом получается 8 горячих и 8 холодных адов. При этом в неисчислимом количестве миров существует также неисчислимое количество адов. Есть также дополнительные ады и временно возникающие ады. По более поздним представлениям Нарака также разделен на 7, 21, 28 или 50 кругов, расположенных друг за другом под подземным миром. Для каждого греха – свой круг. В отличие от христианского или мусульманского ада, мучения здесь не вечные для всех, кроме пребывающих в самом последнем аду. Нарака – это своего рода чистилище, где души, отягощенные плохой кармой, отрабатывают ее и затем имеют возможность подняться в более высокие миры, вплоть до Нирваны. Пребывание в Нараке может длиться от нескольких секунд до многих тысяч лет, в зависимости от тяжести и количества грехов. Иногда просветленные существа (такие как будды и бодхисаттвы) могут по доброй воле, движимые состраданием, спускаться в Нараку, чтобы освободить какую-то из душ. Считается, что человеку иногда даже не обязательно умирать, чтобы страдать в мирах ада Нараки. Доступ к аду вызывается и открывается его собственными мыслями, словами, поступками и эмоциями – подавленными, противоречивыми и несовершенными чувствами, которыми кормятся демоны и другие негативные силы.