Детектив-медиум Якумо (Новелла)

      — Что вы вообще творите?! — крик Идеучи оглушил Иши. От злости его лоб с лысиной стали ярко-красными; он был похож на варёного осьминога.       Когда Иши позвали в конференц-зал, он был уже подготовлен к разносу, но негодование Идеучи превысило его ожидания. Они и правда не подчинились приказу, однако благодаря их неповиновению удалось поймать преступника — Иши надеялся, что Идеучи учтёт это.       — Руководитель — молокосос, — вместо испуга в ответ на гнев Идеучи Гото вспылил.       — Следи за языком!       — Я просто называю вещи своими именами.       — Знай своё место! — их разговор стал накаляться. Так происходило каждый раз. Гото вёл себя невежливо по отношению ко всем подряд. Тем не менее, по наблюдениям Иши, во время диалогов с Идеучи Гото действовал ещё более грубо, чем с другими людьми.       Они действительно не очень хорошо ладили.       — Ты хоть немного подумал над тем, что сделал?!       — Ну уж простите, что арестовал преступника! — заявил Гото с ноткой сарказма в голосе и поклонился. Он действовал как взбунтовавшийся ребёнок. Иши уже в который раз открыл рот, чтобы встрять в их разговор, но он был слишком взволнован и подавлен их повышенными тонами.       — Подумать ты должен был над тем, что нельзя не подчиняться приказам!       — Так вы говорите, что было бы лучше, если бы послушался приказа молокососа, продолжил ждать в машине и упустил преступника? — хотя возражение Гото было экстремальным, на этот раз он был прав. В ситуациях, требующих адаптации, рисовка была необходима. Если отставить в сторону вопрос о том, смог бы он сам поступить так, то даже Иши хорошо понимал его.       — Я этого не говорил.       — Тогда что вы говорили?       — Я говорю, что ты тоже член полиции, так что не смотри на людей выше тебя свысока. Это тоже твой долг.       — Работа полиции состоит в сохранении порядка, а не в вылизывании сапог босса.       — Иногда, чтобы заставить организацию работать, это необходимо.       — Не навязывайте мне свои рассуждения! — голос Гото был настолько громким, что стекло в окне затряслось. Идеучи потерял дар речи и посмотрел на Гото так, словно тот был иностранцем.       Он не преувеличивал. Их способы мышления слишком сильно различались; по крайней мере, Иши так думал.       — Забудь об этом. Возвращайся к работе, — помолчав какое-то время, Идеучи потряс головой и сказал это, сдаваясь.       — Потратить моё время на что-то настолько бессмысленное… — пробормотал Гото, вставая.       — Если продолжишь себя так вести, то в жизни не получишь повышения, — добавил напоследок Идеучи, когда Гото уже выходил из зала.       — Я никогда не хотел этого, с самого начала, — ответил Гото, а затем вышел.       — Не везёт тебе, — сказал Идеучи, с жалостью посмотрев на Иши. Иши не видел причин смотреть на него так.       — На самом деле я…       — Если хочешь, то ты можешь рассчитывать на перевод, — Идеучи прервал возражение Иши.       — Перевод? Но зачем? — Иши приподнял брови и поправил свои очки в серебряной оправе.       — Твоё будущее не должно встать под угрозу из-за того, что ты находишься в подчинении у Гото.       Иши не понимал, о чём говорил Идеучи. Он никогда не сожалел о работе в качестве подчинённого Гото.       — Я не против работать там же, где и сейчас, — твёрдо ответил Иши. А затем, извинившись, он встал, поклонился и принялся догонять Гото. А затем…       Он упал.

***

      Покинув конференц-зал, Гото пнул стену.       «Я по-настоящему взбешён. Но чем? Идеучи?» Нет, он здесь был ни при чём. Он злился на самого себя.       Он не был таким, когда впервые вступил в ряды полиции. Быть может, он вёл себя по-детски, но его переполняло чувство справедливости и долга. Голова его была забита фантазиями, которые могли бы посоперничать с Иши. Он верил в то, что может спасать многих людей, не ставя свою веру под сомнения.       Однако эти мечты разбились всего через несколько лет.       Нет, не так. Он с самого начала был слишком наивен. Невозможно раскрывать каждое дело, словно крутой аниме-герой.       Если бы каждый человек, совершивший преступление, был бы отвратительным злодеем, было бы намного легче…       Реальный мир не вознаграждал добро и не наказывал зло. У людей было разное мировоззрение и мышление. Дело не ограничивалось преступниками и жертвами — они отражались и на окружающих людях. Каждый день они поддавались злости, негодованию, грусти, жадности — любой существующей негативной эмоции.       Старшие детективы часто говорили ему: «Не волнуйся так. Если просто не примешь всё, как оно есть, то единственный будешь страдать». Гото думал, что всё так и есть.       Однако он не мог так.       Он чувствовал то же самое, что и вовлечённые в преступление люди, и отзывался на их злость и печаль. И таким образом он впился ногтями в неизменное общество. Это было восстание против огромной организации — полиции, знающей, что что лежит в их руках, и в конечном итоге отдалился ото всех.       Даже так, он не мог уволиться.       Повышения были простой показухой. Если им это нравилось, то следовательская команда могла напрягаться ради них, но они не могли вовлекать преступников и жертв.       С этим отъявленным карьеризмом, не имело значения, как он будет стараться сотрудничать с офицерами, пытающимися проложить себе дорогу, всегда происходило одно и то же. Борьба за власть.       Не было смысла в стремлении к вершине организации, существующей только на публике и забывшей о своих обязанностях.       В конечном итоге, скандалы внутри полиции, продолжавшиеся один за другим все эти годы, привели к крайнему повышению числа самоубийств.       «Такая организация вскоре просто развалится, — Гото искренне так думал. — Почему я всё ещё состою в ней, если думаю так…» Он не знал. И поэтому он злился.       — Чёрт возьми!