Под моей кожей: "верни мне себя".

      Я крайне тяжело перенесла этот переезд. Новая страна и новые люди утомили меня. Я не могла вообразить себе, как ребята переносят всё это день за днем, неделю за неделей. В самолёте я почти все время проспала. Когда моя нога ступила на "чужую" землю, меня охватила непреодолимая тоска. Я чувствовала уверенную, крепкую руку Дорина в своей ладони, но я стала сомневаться. И это чувство становилось всё сильнее. Вот и сейчас, сидя в машине, на которой нас встречали двое друзей Дорина, я не могла дождаться, когда мы уже доберёмся до квартиры, чтобы можно было наконец-то отдохнуть, спрятаться ото всех, перестав слышать чужую речь.       Я с волнением наблюдала, как они стояли у машины и о чём-то говорили. Один из парней, которого я узнала, возмущался больше всех, размахивая руками. Я помнила его ещё с того вечера, как мы с Юлей побывали с ними в ночном клубе нашего города. Все поклонницы называли его "Заюн". Когда они, наконец, закончили свои переговоры, все трое уселись в машину, и я припала к груди Дорина, с облегчением вздохнув. Всю дорогу они продолжали говорить между собой, и я видела, как Заюн иногда посматривал на меня в зеркало заднего вида. Его карие глаза под смоляными бровями нездорово блестели, и мне казалось, что речь идёт как раз обо мне. Покосившись на Дорина, я увидела, что он занят своими мыслями. Мне стало жутко неприятно, и я отодвинулась от него, отвернувшись в сторону окна. В правильности своего выбора я сейчас сомневалась, как никогда. - Это Дима, - обратился ко мне Дорин, коснувшись моей руки и указав в сторону Заюна, - Забыл тебе представить ребят. Думитру его имя. Но можно просто Дима, он привык. А это - Дан. Гуилтар "в народе", - Парень в переднего пассажирского сиденья повернулся в мою сторону, и приветливо улыбнувшись, помахал мне рукой. - Забыл вас познакомить, - вздохнул Дорин, склонив голову к окну, - Устал просто. Забыл.       Дима, как мне его представил Дорин, снова покосился в мою сторону. Я поспешила отвести взгляд. Я вспомнила, как еще несколько часов назад с таким воодушевлением села на поезд, радуясь предстоящей перспективе быть рядом с человеком, которого выбрало моё сердце.       Мы сидели в тёмном купе друг напротив друга, и только пробегающие мимо фонари на опорах вдоль железной дороги освещали наши лица. Дорин долго и молча рассматривал меня, стараясь что-то увидеть в моих глазах. Забравшись к нему на руки, как маленький котёнок, я постаралась спрятаться от своих, уже тогда, тревожных мыслей. - Мне страшно, - прошептала я, сильнее прижавшись к нему. - Не нужно ничего бояться. Я с тобой. Главное - будь рядом и ты. Эти слова засели в моём мозгу. Я смутно представляла, что может ожидать нас обоих "по ту сторону славы". И мне ужасно хотелось верить, что всё будет хорошо.

***

      Прошлепав босыми ногами, я распахнула входную дверь. На пороге стоял Дима. Он оторвал свой взгляд от экрана смартфона и посмотрел на меня поверх солнечных очков. Под его пристальным взглядом я невольно оправила свою майку и вопросительно уставилась на его ничего не выражающее лицо. - Где Дорин? Дома? - с акцентом произнес он, так и не двинувшись с места. - Его нет, - я отступила в сторону, давая ему возможность войти. Дима нехотя переступил порог, тяжело вздохнул, продолжая копаться в телефоне, - Сейчас должен прийти. Ты ему не звонил? - Звонил, - бросил он в мою сторону и рухнул на диван в гостиной комнате.       Я тут же скрылась за дверью спальни. Находиться с этим парнем в одной комнате мне совершенно не хотелось. Ещё с тех самых пор, как я увидела его "без маски" у аэропорта Кишинёва, я заметила неприязнь с его стороны. Мне не раз хотелось обсудить это с Дорином, но я не решалась сеять в его голове какие-то сомнения. Меня радовало только одно: через три дня я возвращаюсь в Россию, где пробуду там до конца осенней сессии.       Я дожидаюсь, когда Дима, наконец-то, уходит. Мы остаемся вдвоем. Я вижу, что Дорин чем-то озабочен, но не решаюсь спрашивать, что его беспокоит. Он притягивает меня к себе, обвивая горячим кольцом своих рук мою талию, слегка касается губами моей шеи, затем крепче прижимает к себе. Уже давно за полночь, и мы не спим. Сидим в темной комнате. Я вижу, как сквозь шторы виднеются огни ночного города. - Мне нужно купить билет, - говорю я, устроившись удобнее на кровати, смотрю, как он лежит на спине, подложив руки под голову. - Завтра, - только и отвечает он мне, - Иди сюда, - он берет меня за руку и тянет к себе. Я покорно поддаюсь, прижавшись к нему всем телом. Когда он появляется дома, мне сразу становится легче. Я ощущаю себя спокойнее.       За проведенные дни в Кишиневе, я почти все время просидела в его квартире, так толком и не выйдя на улицу. Не потому, что было нельзя, а потому, что ему было просто некогда проводить со мной время. Так и получалось, что мы виделись только ночью.       Сейчас я старалась всеми силами отогнать от себя все тревожащие меня мысли. Я с трепетом в сердце думала о том, что послезавтра мне придется снова вернуться в Россию. Я этого боялась. Я боялась, что могу не вернуться обратно. Просто испугаться, поняв, что мне не потянуть эту ношу. И он будто чувствовал мои сомнения, снова и снова допытываясь, что со мной происходит. Но я только молчу. Он бесится, но перестает допытываться, понимая, что это бесполезно.       Я смотрю в его глаза сейчас, и понимаю, что мне придется очень нелегко, когда я уеду домой. Я нежно целую его в губы, и он, словно ожидая моего робкого порыва, тут же прижимает меня к себе и страстно целует в ответ. Медленно перекинув копну моих волос на одну сторону, Дорин сначала целует меня в шею. Я невольно сжимаюсь, ощущая дрожь во всем теле. Но он становится еще настойчивее, не переставая свою сладкую пытку из нежных объятий и поглаживаний моих плеч, спины, живота. Я позволяю ему снять с себя майку, под которой совсем ничего нет, и он только судорожно втягивает воздух, увидев мое обнаженное тело. Я помогаю ему раздеться, расстегнув ремень на его джинсах. Не прекращающийся круговорот его пьянящих поцелуев вырывает невольный стон из моих губ. Подхватив меня за бедра, он оказывается во мне. Секунду за секундой я слышу, как внутри меня разливается его огонь. Я полностью отдаюсь ему, позволив сжечь себя дотла. Неспешные, сначала, движения в такт друг другу постепенно превращаются в борьбу. Я почти сопротивляюсь, не выдерживая его натиска. Я чувствую, как во мне начинает пульсировать страсть, постепенно угасающая, становящаяся все слабее и слабее. Пару толчков, и эта сладкая боль снова настигает меня, впиваясь в мое тело. Сквозь пелену наваждения, я вижу его глаза, пылающие безудержным желанием не прекращать все это. И он мучает меня на простынях уже несколько часов подряд, будто пытаясь насладиться нашей близостью впрок. И я даю ему эту возможность, не стараясь спасти себя. Я почти сошла с ума. И мне это нравится.       Ленивый осенний рассвет неспешно наполняет комнату сего-голубыми тонами. Я нахожусь в полудреме, иногда открывая глаза, чтобы проверить, что все, происходившее этой ночью, действительно было, и он рядом. Дорин притягивает меня к себе, прижимает, зарывается лицом в мои растрепанные волосы, затем я поворачиваюсь к нему спиной. Он снова обнимает меня, и мы так засыпаем. Атмосфера аэропорта, и это чувство скорого расставания давят на меня. Мы стоим в зале ожидания, и он ни на секунду не выпускает меня из своих объятий. Сырая прохлада, доносящаяся до нас из открытых дверей здания, заставляет меня дрожать. Но я дрожу и не от холода. Я боюсь пересечь рамку металлоискателя, подняться по трапу в салон самолета, боюсь чувств, которые меня переполняют. Моя сессия выпала как раз на гастроли группы, а это значит, что мы увидимся только через месяц. - Я так не хочу отпускать тебя одну, - шепчет он у самых моих губ, затем нежно целует меня, - Но пока так! - Он, словно, ведет сам с собой диалог, подолгу молчит. Он снова и снова смотрит на меня, и я вижу мольбу в его глазах. Я знаю, о чем именно он безмолвно просит меня. Последний, просящий пощады поцелуй застывает на наших губах, и я ухожу на посадку, стараясь не оглядываться.