Без маховиков времени

Скорпиус не похож на Драко Малфоя. Но знает об этом только Альбус, остальным хватает чужих болезненно-белых волос и неестественно прямой спины, чтобы делать выводы. Альбус встречался со старшим Малфоем только пару раз, но рассказов отца и друзей семьи хватает, чтобы составить впечатление. Когда Альбусу советуют держаться от почти седого мальчишки подальше из-за прошлого его отца, Поттеру одиннадцать, и он, наверное, впервые принимает собственное решение. Альбус уже давно не первокурсник. Пятый год обучения в очередной раз встречает привычным холодом каменных коридоров, нелепыми родственниками, друзьями друзей и прочими, желающими приобщиться к знаменитой фамилии. К счастью, мечтающих лишний раз пообщаться с неудавшимся ребенком тех самых Поттеров, на пятом курсе практически не остается. У Джеймса свой фан-клуб с первого года обучения, а еще открытый характер, чувство юмора в стиле близнецов Уизли, успехи в трансфигурации и чарах. И это все даже по отдельности привлекает значительную долю внимания. Лили же первая девчонка, ставшая одновременно капитаном команды по квиддичу и ловцом, и это всего-то на втором курсе. Альбус чужой. Альбусу хвастаться нечем (не то чтобы ему не хотелось). Он бы упомянул свои успехи в ЗОТИ, но ему гораздо легче даются темные проклятия, чем защита от них. Идеально сваренный Феликс Фелицис в одном из заброшенных классов с легкостью потянет на статью «незаконное изготовление и распространение особо опасных зелий». Поэтому Альбус молчит, получает не самые блестящие оценки, зубря по ночам справочники с ингредиентами и тратя все карманные деньги на новые котлы, различные травы и выпуски научных журналов. С последним во многом помогает Скорпиус, отец присылает ему уже прочитанные экземпляры «Практика зельеварения» и «Проблемы зельеделия». Нужно ли говорить, что у него дома такой литературы было не найти, а спрашивать у Гермионы было бы слишком неловко, да и отвечать на возникшие вопросы от не в меру любопытной миссис Уизли тоже не очень хотелось. Скорпиус всегда в ответ на вопрос отца про школу отвечает, мол, все замечательно. Альбус замечает и спрашивает, не стоит ли его другу быть немного разнообразнее. Чужие слова Поттер запоминает и берет на вооружение. «Замечательно» — всего лишь формальность, о проблемах не принято (по понятным причинам) писать в письмах, только сообщать о том, что младший Малфой здоров и ни в чем срочном не нуждается, а если и нуждается, то стоит аккуратно намекнуть о личной встрече. — Хорошо, — из года в год повторяет Альбус. — Здорово, — на восторженно-предвкушающий вопрос отца о том, как ему Хогвартс. Школа Чародейства и Волшебства встречает пустотой, одиночеством, усмешками в спину и язвительными комментариями. Спасение от нервных срывов тем временем находится в теплой улыбке Малфоя, редких письмах матери и весточек от Тедди Люпина. — Неплохо, — на вопрос об оценках и учебе. Неплохо выходит у профессора Макгонагалл сдерживать жалость при взгляде на бракованного слизеринца. Скорпиус тем временем рассказывает истории о Принце-полукровке, о величайшем волшебнике двадцатого века, о самом молодом мастере последнего столетия, непроизвольно заставляя Альбуса заинтересоваться некоторым дисциплинам. В их доме о Северусе Снейпе почти не говорили, лишь заучено напоминали о том, что он великий человек. Рон в такие моменты всегда старался подчеркнуть, что преподавателем он был вовсе и не таким замечательным, конечно, если рядом не было Гермионы или Гарри. Зато оды покойному Дамблдору Уизли возносил громче других, не замечая лишенных особого восторга и энтузиазма лиц своих друзей. Альбус безумно рад тому факту, что Рон стал крестным его брата, Мерлин позволил ему избежать этой милости. Рыжее семейство за исключением непонятно как попавшей туда Грейнджер, старших братьев и Джорджа, заставляет Альбуса каждый раз внутреннее кривиться и морщиться. Роза усмехается так, что её улыбка похожа на оскал, и в очередной раз интересуется, как два таких неудачника, как они, смогли выжить на змеином факультете. Выжить на самом малочисленном факультете после войны не так уж сложно. Дети потомственных, но потерявших влияние в обществе аристократов, пусть и аккуратнее своих родителей в высказываниях, но не спешат принимать маглорожденных и полукровок в свои ряды. Альбус как все-таки Поттер, рожденный от чистокровной волшебницы, не сразу, но находит свое место. Его место — гостиная факультета с циничными шутками Нотта и историями Забини о предках, с уроками окклюменции от Пьюси и, конечно, с холодными руками Малфоя, согревающими зимой. Альбус медленно достает палочку, скорее по инерции, и предсказуемо ничего не делает. Наслать проклятие на почти сестру, на крестницу великого и всемогущего Гарри Поттера не в его компетенции. Он ведь не наследник и не младший любимый всеми ребенок. Его не поймут. Не то чтобы он не мог, аваду слизеринцы по традиции отрабатывали курсе на четвертом, вместе с заклинанием, стирающем следы, использованных чар с палочки, и прочими пусть незапрещенными, но не слишком приятными проклятиями. Темными или светлыми, они не разбирались. Изучали магию не из желания стать новыми темными лордами, но из-за презрительных взглядов в спину от всяких грязнокровок, неожиданно получивших власть. Стоит ли упоминать, что почти у всех слизеринцев было по две палочки? Парадные мантии тем временем были не у многих, как и собственные совы или деньги на сладости и сливочные пиво, но защитные артефакты и палочки у всех за малым исключением. Альбус смотрел, как искренне улыбается Нотт какой-то девчонке с Хаффлпафф, когда та неаккуратно сбивает его с ног в коридоре. — Ничего страшного, — заверяет он. — Мамаша этой суки яростнее всех добивалась того, чтобы отца поцеловал дементор, но нет, обошлись пожизненным заключением в Азкабане, — смеется Нотт вечером, разбивая очередной манекен сектумсемпрой. Альбус смотрит в глаза отца на очередном приеме в честь героев войны в лучших традициях Василиска. Ему хочется спросить: — Почему половина моих друзей осталась без родителей? Но Альбус молчит, проглатывает: — Вы сами вырастили монстров. Альбус вверит, что они не будут похожи на родителей, гниющих за решеткой. Они будут умнее, сильнее и еще злее (если до сих пор возможно). Альбусу Северусу Поттеру с первого курса втолковывают в голову, что такое Слизерин. Слизерин отражается диагнозом, причем на всю жизнь. Первыми не нападать, но всегда отвечать. Не врать, а всего лишь искажать правду до неузнаваемости. Идти по головам, но не по головам других слизеринцев (за редким исключением). Средний сын Поттеров чужие правила принимает и зазубривает, похлеще кодекса собственного рода. Альбус аккуратно дотрагивается до второй палочки, подаренной Малфоями сразу и на новый год, и на день рождение и на прочие ближайшие праздники. Тяжело, устало вздыхает и успокаивается. Роза не такая тупая, как её отец, прекрасно понимает свое положение, свою безнаказанность, чем беззастенчиво пользуется. Возможно, не понимает, что Альбус может наслать на неё смертельное проклятие невербально, пусть и заработает потом истощение. Отсутствие таланта к светлой магии Поттер с легкостью компенсирует способностями к темной. И тот факт, что это автоматически делает его мерзавцем и выродком, заставляет нервно смеяться. Альбус лишь надеется, что его мать и отец никогда не узнают, как стать своим на факультете, где половина детей лишилась родителей благодаря участию некого Гарри Поттера. Поттер бы предпочел учиться на Гриффиндоре, быть капитаном команды по Квиддичу и блистать на уроках. Проблема в том, что у Альбуса никто ничего не спрашивал. — Что, Ал, разучился, держать палочку в руках или до сих пор не научился ею пользоваться? Скорпиус в ответ фыркает, улыбаясь. Он всегда где-то рядом, следует верной тенью. — Чистокровный ублюдок, — по-особенному зло шипит девочка. Малфоя она и вправду ненавидит, кажется с первой встречи. В такие моменты Альбус думает, что Скорпиус совсем не похож на своего отца: он проницательнее. И в то время как Драко обзывал Гермиону грязнокровкой и пытался проклясть чем-нибудь как можно более противным, Скорпиус улыбается Розе почти дружелюбно. Он приближается к девочке медленно, почти скользя по полу. Альбус часто замечает, как ходят чистокровки, взять того же Нотта или Забини: бесшумно, плавно, перетекая из одной позы в другую. Чертово фехтование и танцы, как неотъемлемый элемент воспитания. Поттер думает, что такие мелочи и есть то, чего нельзя купить или приобрести. Как бы не старалась Джинни одевать своих детей в лучшую одежду, ни одна самая лучшая в мире мантия не будет сидеть на Джеймсе так, как на Скорпиусе. Как бы не пыталась Гермиона нанять своим детей в репетиторы лучших учителей Англии, знания рода, передающиеся из поколения в поколения нельзя приобрести из книг. Скорпиус же стоит совсем близко, так что почти может коснуться своим носом другого веснушчатого и девчачьего. — Ты совсем обезумел? — произносит Роза, уже растеряв значительную долю своей храбрости. Потому что собственное сердце бьется набатом, оглушая. Да и что делать с противником, который даже палочки не достает. Скорпиус улыбается обаятельно, обнажая белоснежные прямые зубы. Как-то сразу вспоминаются глупые слухи о том, что у Малфоев в роду были вейлы. — Разве мистер Уизли не говорил тебе не связываться с Малфоями? — Скорпиус приподнимает бровь, а затем тихо, доверительно, почти шепотом, — а мама не предупреждала, что не стоит влюбляться в плохих мальчиков? Или может это у вас семейное? Роза бледнеет так, что рыжие волосы кажутся полыхающим ярко-красным пятном. Пощечина разрушает нависшую тишину, а Уизли, не оборачиваясь, убегает в спальню Гриффиндора. — Ну и стоило это того? — интересуется Альбус, дотрагиваясь до покрасневшей кожи друга кончиками пальцев. Скорпиус жмурится и по-детски, как нашкодивший ребенок улыбается и кивает головой. Кладет свою руку на ладонь Поттера, не позволяя убрать. Так и выживают. Скорпиус вообще не похож на старшего Малфоя: он умнее. Сам Альбус с трудом осваивает элементарную трансфигурацию и совсем не блещет на остальных предметах. Малфою все дается с легкостью, которую он не стремится демонстрировать. Впрочем, тенденция не привлекать внимания явно прослеживается у послевоенного Слизерина. — Мистер Малфой, Поттер, останьтесь, пожалуйста, — просит Минерва. В голове Макгонагалл всплывает старший Поттер, настойчиво просивший присмотреть за средним сыном, связавшимся с отпрыском Малфоя. Преподаватель чар вспоминает, как в свое время Сириус Блэк отрекся от рода, предпочтя дружбу с Джеймсом Поттером. Минерва грустно улыбается, Альбус ведь на самом деле Поттер больше, чем хочет казаться. — Я хотела поговорить с вами насчет ваших планов после школы. Я не обнаружила ваших заявлений на продолжение обучения. Если вы забыли заполнить документы, то спешу напомнить, что сроки подачи документов… — Мы решили не продолжать обучение в Хогвартсе, профессор, — Альбус говорит тихо, но уверенно. Виновато и грустно улыбается скорее из вежливости, понимая последующие проблемы. Минерва никогда не лезла в личную жизнь своих учеников, в их решения. Но когда она узнает, как Гарри называет своего второго сына, она не сдерживает восклицания. С самого первого курса Минерва смотрит на среднего Поттера пристальнее, чем на других. У мальчика вместо шрама в виде молнии — имя, обязывающее, тянущее за собой цепь из ожиданий похлеще любого пророчества. И в отличие от Джеймса, Альбус не справляется. Альбус. Лучший волшебник своего времени, всю жизнь винивший себя за одно несчастное заклинание, уничтожившее то, что действительно было дорого. Северус. Гениальный зельевар, посвятивший всю жизнь одному человеку. Макгонагалл, знавшая обоих, не удивляется тому, что Поттер в Слизерине. В конце концов, и у Альбуса, и у Северуса представления о добре и зле были весьма расплывчатыми. Профессор находит, что средний сын Поттеров лучшее, что могло вырасти из Снейпа или того же Дамблдора, сложись их судьба немного иначе. Альбус Северус Поттер мог бы вырасти забытым всеми, презираемым представителями собственного факультета, ребенком. Мог бы стать озлобленным и язвительным или же заносчивым и высокомерным. Но Альбус становится тем, кто он есть. Вбирает в себя лучшее: преданность Снейпа, проницательность и острый ум Дамблдора, цвет глаз и способность Лили выбирать себе друзей. Минерва вздыхает: — Как я понимаю, ваши родители не в курсе ваших планов? Альбус морщится, будто проглотил что-то ужасно кислое, явно не желая отвечать. Минерва устало прикрывает глаза, она не удивлена. Она видела многих, отчаянных, которые нашли в Хогвартсе приют, сама была из таких. Но и тех, кто ненавидел старый замок каждый клеточкой тела, спеша освободиться, тоже хватало. — Что насчет вас, мистер Малфой? — Мой отец уже извещен о моих планах и поддерживает мое решение. — Чем вы планируете заниматься после школы? — Более углубленным изучением чар, — мальчишка улыбается, невольно вызывая в голове образ такого же очаровательного и харизматичного в своего время Тома Реддла. Видимо, что-то отражается у нее на лице, потому что мальчишка замечает, усмехаясь: — В дальнейшем я бы хотел начать карьеру в отделе тайн, — пытается успокоить. Минерва помнит недавний, почти идентичный данному, разговор с Ноттом и Забини. Детям бывших пожирателей идти в министерство слишком глупо: никогда не дадут занять руководящую должность. Аврорат, как орган, тесно связанный с Министерством, лучший вариант, если, конечно, собственные соратники не запустят в спину шальную аваду, Малфой оказывается хитрее своих приятелей, впрочем, он тоже выбирает не самую простую судьбу. Минерве последнее время хочется вернуться в прошлое, захватить бутылку огневиски и рассказать еще живому Снейпу, что теперь, когда его нет, она защищает его змеек похлеще своих львят. Не позволяет новым молодым преподавателям снимать слишком много баллов за грехи родителей, пресекает драки в коридорах и лишает баллов другие факультеты за неосторожные высказывания. Минерве хочется спросить, разве война не закончилась? Скорпиус никогда не смотрит в глаза, как и все слизеринцы. Но всем видом дает понять, что для них война только началась. — Альбус, вы же понимаете, что я буду вынуждена сообщить об этом решении вашему отцу? Мальчик лишь кивает головой. Гарри появляется в Хогвартсе на следующий день, устраивает воспитательную беседу в кабинете Макгонагалл, не стесняясь ни директора Хогвартса, ни портретов великих волшебников. Использует тон, от которого новички в Аврорате нервно ежились и пытались казаться меньше, чем они есть. Затем, правда, быстро выдыхается, устает, у Гарри никогда не хватало сил долго злиться на собственных детей. — Альбус, пойми, ты сам лишаешь себя возможности обрести достойное будущее, — устало. — Отец, — Альбус обращается, к нему так всегда. Ни «папа» Джеймса, ни «папочка» Лили, всего лишь холодное, подсмотренное у кого-то с факультета. — Ты сам бросил Хогвартс на шестом курсе. Не заметно, чтобы тебе это мешало. Поттер вспыхивает, словно подросток, много лет назад, получивший язвительный комментарий в свой адрес от Снейпа. — Ты не я. Альбус не смущается или бледнеет, как сделал бы пару лет назад, а спокойно, уверенно и отчаянно, как в свое время Альбус Дамблдор заявлял о воскресшем Темном Лорде, произносит: — Об этой детали, можешь не сомневаться, я не забываю ни на секунду. Гарри растерянно смотрит на собственного сына, не узнавая. Вытянулся почти за год, что впрочем не удивительно, в конце концов, он не видел мальчика с прошедшего лета. Отстриг челку, ранее прикрывающую глаза, перестал как бы случайно скрывать значок с символикой факультета. — Я собираюсь получить мастерство в зельеварении. Я с третьего курса веду переписку с Дамоклом Белби, он заинтересован в том, чтобы взять меня в ученики. Создатель Волчьего зелья известен своим необычным поведением и привычкой отказывать в ученичестве даже самым способным. — Сначала от моего имени ему написал Скорпиус, спросил, правда ли, что Волчье зелье одновременно с изменением волка влияет на человека, сокращает его жизнь. Я в то время интересовался этим вопросом, но не знал, где взять информацию. Мистер Белби, увидев, что ему пишет сам Поттер, конечно, ответил. Грубо и язвительно, но мы начали ввести переписку. — Альбус, ты никогда не говорил, что заинтересован в изучении этого предмета, — растеряно замечает Гарри. — А зачем? Чтобы в очередной раз выслушать историю про то, как ты и мистер Уизли портили зелье мистера Малфоя, воровали ингредиенты из кабинета и списывали эссе по этой мерзкой дисциплине у Гермионы? Или, чтобы в надцатый раз услышать про то, каким великим человеком, но мерзким учителем был треклятый Северус Снейп. Снейп, наблюдающий с портрета за ссорой в кабинете наравне с другими бывшими директорами не сдерживает смешок. — Ты всю жизнь твердил, что я Поттер. Но я Альбус Северус Поттер. — Да уж, пожалуй, вам следовало тщательнее подбирать своим детям имена, — язвит Северус, впервые за долго время решив заговорить. — Вы как всегда правы, профессор, — отвечает Поттер, выходя из кабинета, чтобы найти Минерву. Коридоры Хогвартса встречают воспоминаниями и чувством ностальгии, а так же осознанием того факта, что его сын не похож на него от слова совсем. Альбус вырастает и навещает свою семью так редко, как только позволяют правила приличия. Альбус вырастает и, кажется, впитывает в себя все качества, чуждые и противные отцу. Как неуклюже шутит дядя Рон, передалось воздушно-капельным после общения с Малфоем. Альбус вырастает, и чужой, холодный, пустующий менор кажется ему роднее собственной, уютной комнаты в доме, где он вырос. Альбус вырастает и все, кто хоть раз имел с ним дело, в один голос кричат, что у них со старшим Поттером кроме одного цвета глаз ничего общего. Молодой человек лишь вежливо растягивает губы в улыбке, соглашаясь. Альбус уже не мальчишка, но когда он сжимает руку Скорпиуса, ему кажется, что все-таки у него есть что-то общее с отцом. Например, верность своим друзьям.