Разбор полётов

Молнии огненными лентами неслись следом за арьергардом Ночных Стражей. Непогода настигала их. Вот уже и волчья луна — полная и ослепительно-яркая, словно специально созданная для волчьей охоты, — исчезла за косматыми тучами. В первых рядах наступающих летели угленосы с углями для поджога хвороста. Сорен с Мартином бросили горящие угли в первую из многочисленных груд валежника, тайком доставленного в каньон за несколько ночей до вторжения. В этот раз Ночные Стражи еще больше, чем во время вторжения Чистых, уступали войскам противника по численности, однако на их стороне были три очень важных преимущества: внезапность, непогода и гениальный план. Согласно этому плану были проведены три тайные операции, существенно ослабившие и продолжавшие ослаблять врага. Дьявольские Треугольники были обезврежены. Совуколки отвлекли внимание гарнизона. И наконец, горящие кучи хвороста должны были послужить постоянным источником огня для нападавших. На вершине одного из бесчисленных красных пиков, буравивших черное небо над каньоном, сидел командующий вторжением. Из своего наблюдательного пункта Эзилриб мог видеть весь каньон. Благодаря системе заранее выработанных сигналов он мог руководить битвой, поднимая, опуская или складывая крылья. Целый отряд мелких сов, преимущественно сычиков-эльфов, должен были запоминать эти сигналы и во все крылья мчаться передавать их командирам подразделений. За всю историю совиной цивилизации совы еще никогда не выполняли настолько сложной и важной задачи. Именно поэтому Эзилриб сейчас беззвучно молился про себя: «Мы справимся. Должны справиться». Когда запылали подожженные кучи хвороста, первые ряды Жар-бригады под предводительством Бубо и его заместителя Сорена помчались к самому сердцу Сант-Эголиуса — в библиотеку, где хранились крупинки. Согласно плану, проникнув туда, они должны были рассыпать холодные угли по всем закоулкам. За Сореном следовали его заклятые враги — Виззг и Ищейке. Но сейчас у него не было выбора, ибо только Виззг, бывшая предводительница и командорша Сант-Эголиуса, знала кратчайший путь в библиотеку. — Сюда, — ухнула Виззг и помахала левым крылом. «Старая дура даже не знает, где лево, где право! — презрительно процедил про себя Сорен. — Просто не верится, что такая тупица могла организовать эту страшную тюрьму!» После того как с библиотекой будет покончено, воины должны были на всех крыльях вернуться к горящим кучам. Здесь Жар-бригаде предстояло разделиться на две части: Бубо вместе с частью угленосов оставался поджигать ветки, а Сорен, Руби, Мартин и Сумрак, вооружившись принесенным из Северных Царств ледяным оружием, должны были вступить в большую битву. Сражение обещало быть жестоким, но с каждой его минутой дьявольская сила крупинок будет ослабевать, избавляя совиный мир от угрозы безумия и порабощения. Эзилриб не зря дал этой операции название «Отныне и на веки вечные». «У нас должно получиться, — подумал Сорен. — Просто должно, и все тут». Библиотека была расположена на одной из самых высоких вершин Сант-Эголиуса, и один из ее входов открывался прямо в небо. Именно через этот вход Сорен и остальные воины Жар-бригады ворвались внутрь и обезоружили двух растерявшихся часовых, которые никак не ожидали увидеть здесь свою бывшую командоршу. Виззг с яростью набросилась на первого часового, а второй оцепенел от страха, увидев фонтан крови, хлынувший из оторванного крыла своего товарища. Он уронил крылья вдоль тела и даже не попытался оказать сопротивление. Сорен моргнул и огляделся. Вот из этой каменной комнаты, испещренной бесчисленными нишами для хранения крупинок, они с Гильфи когда-то сумели вырваться на свободу. Это был их первый в жизни полет… Вот здесь погиб храбрый филин Бормотт, который научил их летать, помог бежать и до конца прикрывал своим телом. Его убила Виззг. Сорен невольно зажмурился, чтобы не смотреть на командоршу. Но сейчас было не время для воспоминаний, необходимо было торопиться. Во избежание притяжения крупинок все воины были без боевых когтей, зато на голове у каждого красовался прочный шлем из мю-металла, предохранявший совиные мозги от смертоносного излучения. Сорен вместе с Руби и Мартином двинулись вдоль стен хранилища, кидая в каждую нишу по холодному углю. — Все ниши прошли, ни одной не пропустили? — спросил их Бубо. — Все! — отозвалась Виззг. — Я спрашиваю не вас, а Сорена, — огрызнулся филин. Он не доверял бывшей командорше, ее слово стоило для него не дороже совиной погадки. Кто знает эту проклятую сову, вдруг она решила припрятать немного крупинок в каком-нибудь укромном местечке? — Мы все обошли, — ответил Сорен. — Положили по углю в каждую нишу. — Отлично. Тогда выбираемся отсюда и надеваем когти. Настоящая битва начнется с минуты на минуту. Пятеро сов с силой взмахнули крыльями и устремились вверх из каменного колодца библиотеки. «Как это просто сейчас, и как трудно было тогда!» — подумал Сорен, вспоминая свой первый в жизни полет. Вертикальный взлет не зря считается самым трудным для неопытных птенцов, а в ту пору Сорен и Гильфи были именно такими. Но Сорен был уверен, что никогда в жизни не забудет чувства, которое испытал, вырвавшись из каменного мешка в ясную черноту звездной ночи. Он моргнул. Глаза отчаянно щипало. Куда подевались звезды? И тьма тоже куда-то исчезла… Что случилось? Небо затянуто туманом, но разве от тумана могут так слезиться глаза? Это не туман! Это дым. Каньон горит! Пятеро сов вихрем мчались сквозь ночь цвета дыма. — Сумрак! — во все горло позвал Сорен. — Что происходит? — Ветер переменился. Здесь слишком сухо. Весь каньон вспыхнул, как сухой куст. «Но что тут может гореть?» — изумился Сорен. Он прекрасно знал, что в каньоне нет никаких деревьев, если не считать куч сухого хвороста, принесенного Ночными Стражами. В следующий миг он вспомнил. Земля каньона была покрыта ковром стелящихся древесных растений, высушенных до звонкости испепеляющим солнцем. Пелена дыма рассеялась, и Сорен чуть не поперхнулся от неожиданности. Повсюду, насколько хватало глаз, расстилалось кипящее алое море. Сорен был угленосом и привык к лесным пожарам. Он умел без страха и промедления лавировать между столбами огня, но как можно лететь сквозь сплошное пламя? Но страшнее всего был дым. Потоки восходящего жара заставляли сов все выше подниматься над землей. — Что же нам теперь делать? — спросил летевший слева от Сорена Мартин, один из лучших добытчиков мелких углей в команде угленосов. — Понятия не имею. Я просто не представляю, как будут действовать войска невысокого полета. Руби тоже поднялась к ним и прокричала тонким, срывающимся на визг голосом: — Чистые зажали два наших наступательных батальона между хохолками каменного филина на Филиновых воротах! — Ты говоришь о нашей Жар-бригаде и истребителях Стрикс Струмы? — переспросил Бубо. — Боюсь что да! В таком дыму Эзилриб не сможет ничего разглядеть из своего наблюдательного пункта. Вся система условных знаков пошла насмарку, — тараторила Руби. — Может быть, попробуем забрать свое оружие? — спросил Сорен. — Попробовать можно, — согласилась Руби. — Сумрак уже полетел туда. Когда они добрались до сумки с оружием, но едва не столкнулись с Сумраком, который гонял зажатой в когтях горящей веткой сразу двух сипух и какую-то бородатую совку. Приглядевшись, Сорен узнал в совке одну из бывших надзирательниц из Сант-Эголиуса. Внезапно совка резко развернулась и кинулась на Сумрака, так что тот пошатнулся и неловко забил крыльями. Бубо с Сореном бросились к запнувшемуся Сумраку, но совка яростно ринулась им наперерез… вместе с Ищейке! «На чьей стороне Ищейке?» — с внезапным холодом в желудке подумал Сорен. Но ломать голову над этой загадкой ему было некогда, он уже подхватил выпавшую из когтей Сумрака ветку. Выпад, удар — и вот уже Ищейке с пылающими маховыми перьями кувырком полетела вниз. — Сзади, Сорен! — проревел Бубо, летя бок о бок с Сумраком. Откуда ни возьмись из дыма и пламени стремительным вихрем вынырнул Мартин. В его когтях зловеще поблескивал ледяной осколок. Совка бешено заморгала, словно пыталась угадать, что сейчас произойдет. Мартин воспользовался ее секундным замешательством и нанес удар. Ледяная спица со свистом рассекла воздух. Совка ахнула, перевернулась через голову и понеслась к земле. Смертоносное оружие пронзило ей грудь, окрасив перья алым. — Сумрак, ты в порядке? — крикнул Сорен, подлетая к каменному выступу, на который Бубо усадил его друга. — Все отлично! — огрызнулся здоровяк. — Он слегка оглушен, но в целом, все нормально, — пояснил Бубо. — Ничего я не оглушен! — заорал Сумрак и, сорвавшись с места, полетел к устроенному чуть выше складу ледяного оружия. Остальные последовали за ним. Складом заведовал Квентин, старая пещерная сова, которой было уже не под силу сражаться наравне с молодыми воинами. Все вооружение Ночных Стражей — от палок для поджига до боевых когтей и добытого на севере ледяного оружия — находилось под неусыпным надзором старика. — Что вам угодно, сэр? — спросил Квентин у Бубо. — Эти совы прошли подготовку на острове Черной Гагары, выдай им ледяное оружие. А я возьму мое любимое, — пробасил Бубо. Бубо владел кистенем виртуозно. Бешено вращающийся шар раскалялся докрасна, и Бубо с легкостью пробивал себе дорогу сквозь вражеские ряды, так что противники сыпались во все стороны, словно осенние листья под порывом сурового ветра. — Я бы посоветовал вам сначала пристегнуть боевые когти, — негромко сказал Квентин. — Разумеется, старина. Квентин чрезвычайно любил церемонии. Вот и теперь он с превеликим почтением взял боевые когти, которые Эзилриб подарил Сорену, и поклонился: — Позвольте, молодой господин, я сочту за честь помочь вам. — Хорошо, Квентин, — покорно вздохнул Бубо. — Помоги Сорену, а мы справимся сами. Понимаешь, нам нужно как можно скорее вернуться в бой. Через несколько минут все были облачены и вооружены. Дым клубами застилал ночь, но вот в кромешную мглу обрушился дождь, раздался страшный удар грома и молния раскаленной добела цепью разорвала густую завесу. Никогда в жизни Сорену еще не доводилось летать в такой странной атмосфере. Вот только почему все это кажется ему знакомым? Разве ему не приходилось летать сквозь такой же густой, неподвижный воздух? Нет-нет, тогда не было дыма… Тогда был туман. Туман? И тут Сорен с ослепительной ясностью вспомнил свой сон. Тот самый сон, который полностью изгладился из его памяти. Он почувствовал дрожь в желудке. В том сне его окружал густой мох, который вдруг почему-то стал превращаться в туман. Лететь стало гораздо труднее. Дым щипал глаза, выжимал слезы, до боли разъедал легкие. Но сон продолжал сбываться, и вот уже Сорен заметил впереди какое-то странное свечение. Тусклый, золотистый, пульсирующий свет… Что это может быть такое? «Я должен лететь туда!» — решил он. Золотое свечение стало ярче. Слезы застилали Сорену глаза, мешали смотреть. Он кашлял. Он задыхался. Он продолжал лететь. — Дасгадден гут ринке иссен блау! — прощебетала малютка- сычик. — Я тоже никогда не видела ничего подобного, — ответила Гильфи и сощурила глаза за ледяными стеклами своих очков. «Сорен!» — беззвучно закричали ее сердце и желудок. В этот самый миг внезапный порыв холодного воздуха прорезал завесу дыма, образовав узкий туннель. Сорен заглянул в него — и не поверил своим глазам. — Мой сон сбылся! — прошептал он. — Я все-таки нашел ее! Рассеянный свет луны разбавил дым, и два сна слились воедино. — Да это же Ледяные Клювы! — закричал Сумрак. — Ледяные Клювы! — эхом подхватила Руби. — А за ними артиллерия Глаукса Быстрокрылого и кильские змеи! Сорен на всю жизнь запомнил этот момент. В мгновение ока небо наполнилось сотнями сов, вооруженных сверкающим ледяным оружием. Алые, голубовато-зеленые и ярко-синие змеи покачивались в седлах на спинах у самых крупных воинов. Очень хрупкая воительница из рода североамериканских мохноногих сычей подлетела к Бубо и с сильным кракишским акцентом отрапортовала: — Полковник Ледоцвет, командующая роты Е дивизии Ледяных Клювов. Какова обстановка? — Два наших элитных подразделения заперты в воздушной траншее между бровями Филиновых ворот. Они попали в засаду. Данные о потерях пока неизвестны. — Я вижу, в вашем распоряжении есть холодное оружие и огненный кистень? — Что может заменить в ближнем бою старый добрый кистень? — пробасил Бубо. — Нет лучшего средства проложить себе дорогу сквозь чужое войско. — У нас на вооружении есть ледяные кистени. Я бы посоветовала пустить кистеньщиков в первых рядах наступающих. Вы примете командование, сэр? — Да, мадам… Простите, полковник Ледоцвет. — Зовите меня просто Цвет. Все друзья зовут меня так. С этими словами изящная воительница резко развернулась в воздухе и устремилась к своей роте. Сорен до сих пор не успел перемолвиться с Гильфи даже словом. Им обоим, вместе с другими совами, приказали выполнять полеты в режиме ожидания, без права покидать свое место в строю. Однако вскоре Сорен заметил, что Сумрак нагло нарушил приказ. Он вырвался из строя и начал стремительной спиралью подниматься к самой вершине скалы, где уже расселась стая стервятников, терпеливо ожидающих свою законную добычу — тела павших сов. Стервятники были отвратительными тварями. После каждой битвы Ночные Стражи торопились унести тела своих убитых товарищей, пока до них не добрались падальщики. Обычно совы отпугивали стервятников огнем, но если огня под крылом не было… Сорен нахмурился. Из всех сов один только Сумрак общался со стервятниками. Но что он задумал на этот раз? Сражение еще не закончено. Стервятники ни за что не спустятся вниз во время битвы, для этого они слишком трусливы и расчетливы. «Что затеял Сумрак?» Сумрак подлетел к вершине. Шустрый воробьиный сычик только что передал ему приказ от самого Эзилриба. «До чего же умная птица этот Эзилриб! — с восхищением подумал Сумрак. — Дым не позволяет ему видеть битву, но он сразу понял, где искать стервятников». Работенка предстояла славная, и Сумрак заранее предвкушал удовольствие. Он крепче сжал в когтях ледяной меч, прибавил скорости и помчался прямо на падальщиков. Огромные птицы, похожие на чудовищных скрумов, подняли головы. Крылья их болтались по бокам, как черные лохмотья. — Чё тебе надо? — прогнусавил один из падальщиков. Сумрак кругами летал над их головами. Миг спустя он стремительно снизился и чиркнул говорившего стервятника мечом по хвосту. Несколько черных перьев взмыло в воздух. — Эй, ты! Чё ты делаешь, а? Ты зачем это? — Так просто, — хмыкнул Сумрак. — Погляжу, как ты будешь кувыркаться, когда полетишь клевать мертвых солдат. Ну, кто следующий? — громко крикнул он. Стервятники затряслись от страха. — Слушайте меня, идиоты, вонючие отбросы птичьего мира, поганцы и трупоеды! Если не сделаете того, что я скажу, вы все останетесь без хвостов! — А чё сразу без хвостов-то? Мы разве отказываемся? Да мы все сделаем, Сумрак! — хором закричали падальщики. Они хорошо знали этого ужасного воина. Раньше он просто гонял их со скал и дразнил разными обидными стишками, но теперь в когтях у сумрака была странная блестящая штуковина, которой он мог в мгновение ока отсечь им хвостовые перья. — Ладно, уроды. Я хочу, чтобы вы подняли с этой скалы свои задницы и пересели на филиновы брови. Поняли? Половина шайки пусть сядет на одну бровь, половина — на другую. — А на фига? То есть зачем? — спросил один из стервятников. — Затем, что мне так хочется! — рявкнул Сумрак. — А что нам за это будет? Может быть, дополнительный кусочек мертвечинки? — За это я оставлю тебе в подарок твой вонючий хвост, братишка! — расхохотался Сумрак, и его ледяной меч со свистом описал в воздухе полукруг. Стервятники содрогнулись и дружно поднялась со скалы. Сумрак помчался следом за ними, подгоняя отстающих своим ледяным оружием. Только Сумрак был способен испытать прилив поэтического вдохновения во время конвоирования стаи стервятников на Филиновы ворота. Однако Сумрак был Сумраком, поэтому вскоре над каньонами разнеслась залихватская песня: На вас, стервятников, смотреть — Немудрено остервенеть! Вы — падальщики, Вы на падаль падки, Я сыт по горло вашим упадком! А ну, шевелитесь, проклятые души, Покуда я не искромсал ваши туши! Всех ломтями нарублю, А потом волкам скормлю! Кто вас, дураков, поймет, Ведь в мозгах у вас помет! А в желудках — пустота, А на перьях — грязнота… Что, испугались, трусливые твари? Сумрак вас быстро к делу приставит! — Пошевеливайтесь, прощелыги! Э-ге-гей! У-ху! — вопил Сумрак, размахивая мечом в нескольких дюймах от хвостов падальщиков. Стая черных птиц, подгоняемая угрожающим свистом сверкающего в темноте клинка, представляла собой завораживающее зрелище. С победным уханьем Сумрак загнал сорок стервятников на вершину Филиновых ворот. Краем глаза он заметил, как один из наемников Чистых оцепенел в воздухе и рухнул вниз. За ним последовал еще один воин, потом следующий. «Кажется, Эзилриб называл это психической атакой, — припомнил Сумрак. Что ж, похоже, план сработал!» Вообще-то, наемники были странным народцем. Подобно пиратам из Северных Царств, они придерживались самых чудных предрассудков и суеверий. С их точки зрения не было страшнее приметы, чем появление черных стервятников на поле битвы в ночь волчьей луны. Отулисса не смогла сдержать облегченного вздоха, когда увидела в воздушной траншее открывшийся просвет. Она яростно сражалась своим ледяным кинжалом и вдруг заметила Мартина, спешащего ей на помощь с острой ледяной щепкой. Помощь все-таки подоспела! — Слева, Отулисса! — прогремел Бубо. Отулисса резко обернулась и увидела мчащуюся на нее сипуху. И не просто сипуху, а знаменитого Зверобоя, первого помощника Клудда. Отулисса сразу узнала его, ведь они уже встречались во время битвы в Клювах. Зверобой летел, выставив вперед огромные боевые когти с зажатой в них горящей веткой. Итак, ледяной кинжал против горящей ветки? «Они не очень опытны в обращении с огненным оружием, — успокоила себя Отулисса. — Они привыкли полагаться на боевые когти и совсем недавно освоили искусство огня… Так, чему нас учили на острове Черной Гагары?» Северные совы демонстрировали своим гостям, как следует использовать ледяной кинжал против горящей ветки. Это была очень сложная и очень опасная тактика, при которой необходимо было как можно дольше избегать открытого столкновения, подпуская противника поближе, после чего следовала целая серия обманных маневров и ложных выпадов. Сейчас главная сложность заключалась в том, что палка Зверобоя была в несколько раз длиннее ее кинжала. Отулисса нанесла обманный удар, проворно отлетела в сторону и закружилась перед Зверобоем. «Еще немного, и можно будет нанести удар, — подумала она. Она заметалась, несколько раз отступила назад и перешла в оборону. — Пусть поверит, будто прижал меня к скале…» Это был смертельно опасный маневр, поскольку если бы Зверобою действительно удалось прижать Отулиссу к склону горы, ее участь была бы решена. Зловещий огонек вспыхнул в глазах Зверобоя, когда он увидел, что пестрая сова глупо пятится к скале. Она уже почти коснулась хвостовыми перьями камня, когда вдруг произошло невероятное. Жертва неожиданно рванулась вперед. В мгновение ока она очутилась под Зверобоем и полоснула его кинжалом по животу. Зверобой испустил отчаянный визг и с бешеной яростью бросился на Отулиссу. Рана оказалась неглубокой. — Енотий помет! — процедила Отулисса. Она не знала, сколько еще сможет продержаться. Двумя мощными взмахами крыльев она вынырнула из-под Зверобоя и поднялась выше, где произвела сложнейший переворот изнутри наружу, которому научила ее любимая наставница Стрикс Струма. Потом Отулисса зажмурилась и с оглушительным визгом ринулась вниз: — За тебя, Струма! Она замахнулась и нанесла удар. — Енотий помет! — снова выругалась она. Ей не удалось попасть врагу в голову, но горящая ветка выпала из когтей Зверобоя и, кружась, понеслась к земле. Зверобой громко охнул и помчался сквозь облако мелких искр, рассыпавшихся от упавшей палки. Отулисса с кинжалом в когтях бросилась за ним в погоню. Никогда в жизни она не летала так быстро! К ней присоединилась Руби, и обе совы вихрем помчались сквозь каменные коридоры каньонов. — Сажай его на землю! — кричала Руби, размахивая в воздухе своим ледяным ятаганом. — Сажай на землю! Отулисса сразу поняла, что та задумала. Нужно было попытаться загнать врага в ловушку между огнем на земле и льдом в небе. Сорен с Мартином преследовали сразу двух наемников, когда увидели невесть откуда взявшегося Сумрака. — Где ты был? — пропыхтел Сорен, не сводя глаз с улепетывающего наемника. — Сейчас увидишь. Смотри сюда! — загоготал Сумрак, устремляясь вперед. — Надеюсь, он не собирается запеть? — проворчал Мартин. Однако Сумраку сейчас было не до песен. Он догнал улетающих сов и закричал: — Поднимите свои башки, тупоголовые! Там, наверху, вас кое- кто поджидает! Сорен с Мартином изумленно захлопали глазами. Наемники подняли головы, увидели черные силуэты стервятников и, мгновенно оцепенев, со свистом рухнули вниз, в пылающую груду хвороста. — Вот это да! — Гильфи! — прокричал Сорен. — Ты вернулась! — Да, но сейчас некогда болтать. Я привела с собой роту Е. Познакомься с полковником Ледоцветом и Гриндлехоффом. Сорен сразу вспомнил Гриндлехоффа — это был тот самый сычик-эльф, с которым Гильфи фехтовала на острове Черной Гагары. Все вместе они бросились в погоню за улепетывающей масковой сипухой. Она оказалась очень достойной противницей. Стоило преследователям хоть немного сократить разделяющее их расстояние, как она немедленно вырывалась вперед. Эта сипуха летала как Глаукс и с легкостью совершала крутые повороты на сумасшедшей скорости. Вскоре Сорен почувствовал какой-то странный холодок в желудке. Он пока не понимал, в чем дело, но в этой погоне явно было что-то неправильное. Эта сова не просто удирала от них. Если бы она захотела улететь, она могла бы сто раз это сделать. Нет, она намеренно заманивала их куда-то. В следующий миг ему показалось, будто одна из стен каньона отодвинулась и впереди открылась ночь. Прямо перед ним зияла огромная пасть пещеры. «Ну конечно!» — догадался Сорен. Масковых сипух иногда называют «норными совами», потому что они могут с легкостью летать по извилистым пещерным ходам, испещряющим недра гор. Но было уже слишком поздно. Сорен не успел понять, как это произошло. Они летели очень быстро, но Сорену вдруг показалось, будто огромная пещера сама втащила их в себя, словно хотела проглотить. И тут в кромешной тьме раздался отчаянный крик: — Не летите сюда! Не надо! — Копуша? Это же Копуша! — ахнул Сорен. Желудок у Гильфи содрогнулся от ужаса. Копуша стоял на узком каменном выступе, его длинные лапы были туго обмотаны гибкой лозой и привязаны к большому камню. Не успели они заметить Копушу, как в глубине пещеры разлилось жуткое, леденящее кровь сияние. Только одна вещь на свете могла так сиять. Это была металлическая маска Клудда, родного брата Сорена, Верховного Тито — предводителя Чистых. Все мысли разом исчезли из головы Сорена — все, кроме одной: «Я должен его убить. Я должен убить своего родного брата, и если я не сделаю этого, всему совиному миру придет конец». Братья медленно приближались друг к другу. Сорен был вооружен ледяным мечом, слишком громоздким в тесном пространстве пещеры, а на лапах Клудда посверкивали боевые когти. Сорен нахмурился. Это были какие-то необычные когти, их острые кончики горели жарким алым светом. Да они же горячие! Огненные когти! Сорен вспомнил, как Бубо рассказывал им о вреде, который причиняют такие когти своему хозяину. Очевидно, Клудд считал это не слишком высокой ценой за жизнь младшего брата. — У него огненные когти! — вскрикнул Копуша. — У нас у всех огненные когти! — проревел Клудд. Словно в ответ на его слова из черной пасти пещеры выступили еще шесть сов с горящими когтями. Выхода не было. «Сейчас я буду пытаться убить родного брата!» — повторил про себя Сорен. Все вокруг вдруг стало каким-то нереальным. Время словно замерло. Противники продолжали сближаться. Остальные Чистые и Ночные Стражи уже сражались возле входа в пещеру. Однако Сорен знал, что главная битва должна произойти между ним и братом. Он поднял свой ледяной меч, заточенный до немыслимой остроты, в боевую позицию. Две совы начали описывать широкие круги друг перед другом, время от времени делая ложные выпады, отвлекая внимание противника. Сорен понял, что задумал Клудд. Он пытался заманить брата поглубже в пещеру, где знал каждый поворот. «Там он сможет завести меня куда угодно, — подумал Сорен. Он знал, что в пещерах нередко встречаются заполненные ядовитым газом камеры, в которых порой находят задохнувшихся до смерти птиц и животных. — Я должен держаться как можно ближе к выходу. Может быть, если я очень-очень постараюсь, то смогу его убить… Убить своего брата. Глаукс, сжалься надо мной! Пусть он просто сдастся и навсегда улетит отсюда!» Сорен прекрасно понимал, что это пустые надежды. Внезапно послышался оглушительный треск, и Сорен с Клуддом невольно оторвали глаза друг от друга. Копуша освободился и поднялся в воздух! Он каким-то чудом сумел порвать путы, привязывавшие его к скале, и теперь длинные лозы болтались у него на лапах. Однако Копуша был безоружен. «И все-таки это лучше, чем ничего», — успел подумать Сорен. Затем в темноте пещеры сверкнул ослепительный вихрь. Это Ледоцвет и Гильфи, вооруженные ледяным оружием, ринулись на помощь Сорену. Миг спустя они были уже под крыльями Клудда. Сорен не успел заметить, кто из них нанес его брату меткий удар в мягкое брюхо. Он просто увидел, как алая кровь брызнула из раны, и несколько ее капель попали на его ледяной меч, окрасив лезвие алым. А потом случилось ужасное. — Гильфи! — завизжал Сорен. Запахло палеными перьями. Гильфи зашаталась, маховые перья на ее правом крыле почернели и задымились. Это сделал Клудд! «Я смогу убить своего брата!» — загрохотало в голове у Сорена. Желудок его окаменел, когти крепче стиснули рукоятку меча. Сорен ринулся вперед. Клудд был слаб. Он отступил в угол пещеры. Он начал терять высоту… Раздался зловещий свист, мелькнул серебристый вихрь. — Хи-йа! Никакой песни. Никаких дразнилок. Просто смертельный удар сверкающего льда. Затем раздался звон металла — это Клудд рухнул на каменный пол пещеры. Рядом с упавшим начала собираться лужица крови. И его огненные когти зашипели в ней… Сорен опустился на каменный выступ и посмотрел на лежащего внизу брата. Он не мог отвести от него глаз. Он словно оцепенел. Он не отрываясь смотрел на жуткую рану, разделившую тело Клудда от горла до хвоста. Из окровавленных перьев торчали осколки позвоночника. Сорен зажмурился. «Мой брат мертв. Мой брат, который выбросил меня из гнезда, когда я был птенцом. Он мертв. Мой брат, который поклялся меня убить, мертв!» Это не укладывалось у него в голове. Ужасный Клудд определил течение всей его жизни. «Если бы не Клудд, я бы никогда не разлучился с родителями. Если бы не Клудд, я бы никогда не нашел Ночных Стражей». И вот теперь Клудд был мертв, но Сорен не испытывал от этого ни радости, ни облегчения. Он просто не знал, что ему чувствовать. Все это было слишком сложно, слишком важно и слишком загадочно. — Ты в порядке? — негромко спросил его Сумрак. Сорен моргнул. Мертвая тишина воцарилась в пещере. — Сумрак, — еще тише ответил Сорен, — я не слышал, как ты подлетел. — Удивился, что я не стал петь и дразнить его? — усмехнулся Сумрак. — Да. — Я убил твоего брата, Сорен. Мне показалось, его не следует провожать песней. — Ты убил его! Ты спас Гильфи, спас меня… — Сорен помолчал. — Ты хоть понимаешь, что это значит? Война закончена! Это значит, что Чистые проиграли. — Ну да, — просто ответил Сумрак. — Война закончилась, это точно. Впервые в жизни Сумрак, который был самой хвастливой совой от Северных Царств до моря Хуула, не стал громко бахвалиться. Он просто моргнул и повернулся к Гильфи, над которой суетился Копуша. — Как же я рад снова видеть тебя, Гильфи! — пробасил Сумрак, опускаясь рядом с подругой. — Ты великолепно орудовала кинжалом! — Спасибо, — слабо ответила Гильфи. — Она поправится, — успокоил Сумрака Копуша. — Вот только летать ей какое-то время будет трудно. Ожог оказался гораздо легче, чем мне вначале показалось. Эти перья она все равно потеряла бы при линьке, так что все будет хорошо. Кстати, куда подевались остальные Чистые? — Улетели, — хмыкнул Сумрак. — Ледяные Клювы преследуют их. — Гильфи… Гильфи… Гильфи! Я просто глазам своим не верю, — пробормотал Сорен, глядя на подругу. — Это я, Сорен. Все хорошо. — Я думал, что больше никогда тебя не увижу. — Но я вернулась, — просто ответила Гильфи. — Мы снова вместе, Сорен. Вся наша стая опять в сборе. И четыре совы, которых связывала такая долгая дружба, молча посмотрели друг на друга. — Мы снова вместе, — торжественно повторил Сорен. — А теперь мы должны вернуться на Великое Древо. — Боюсь, у меня не хватит сил, Сорен, — пискнула Гильфи. — Наверное, вам придется сделать для меня носилки из этих лоз… — Нам не понадобятся носилки, чтобы отнести тебя домой! — раздался громкий голос с сильным кракишским акцентом. — Клив! — воскликнула Гильфи. — Что ты тут делаешь? Я думала, ты против войны… — Я против убийства, но за спасение жизней. Ты забыла, что в обители Глауксовых братьев я изучал медицину? А теперь помолчи, побереги силы. Сейчас я приведу сюда воинов из дивизии Глаукса Быстрокрылого, и мы создадим вакуумный коридор, чтобы доставить тебя на остров. — Я думала, что только пираты умеют проделывать такие фокусы, — пробормотала Гильфи, вспомнив, как краали приволокли ее с Ледяного Кинжала в тундру. — Что за глупости! — засмеялась подлетевшая к ним сова из подразделения Ледяных Клювов. — Краали слишком тупы, чтобы додуматься до такой хитрости. Они подсмотрели это у нас. Мы использовали вакуумные туннели для транспортировки раненых во время войны Ледяных Когтей. Вскоре стая Сорена и шесть сов из дивизии Глаукса Быстрокрылого поднялись в ночное небо...       Сцена вновь переменилась... Гильфи с Сореном покинули древо и помчались на дальний берег озера, где находился самый удобный наблюдательный пункт. Они хотели полюбоваться лунным затмением, поскольку именно в последнюю ночь осени это зрелище считалось особенно красивым. Друзья прилетели на вершину высокой ели как раз в тот момент, когда тень земли начала наползать на лунный диск. На острове росла всего одна ель, которая напоминала Сорену родной лес и ту ель, в дупле которой он так недолго успел пожить со своими родителями. Гильфи не случайно предложила другу полюбоваться лунным затмением именно с этого места. Она знала, что Сорен глубоко потрясен смертью своего брата. Друзья не раз повторяли ему, что Клудд полностью разрушил самого себя, что в нем уже не осталось ничего совиного и его смерть была неизбежна, но Сорен все равно не мог избавиться от чувства вины. Он продолжал страдать, хотя старался не подавать виду. Он стал непривычно молчалив. Гильфи знала, что миссис Плитивер несколько раз приползала к ним в дупло и пыталась поговорить со своим любимцем, но Сорен оставался безучастен к ее словам. Вот почему Гильфи решила увести его в ночь затмения подальше от Великого Древа. Только ей одной Сорен без устали продолжал задавать один и тот же вопрос, терзавший его сердце и желудок: — Как ты думаешь, Гильфи, мама с папой поняли бы меня? Они простили бы меня за Клудда? Гильфи каждый раз отвечала утвердительно, но Сорен продолжал спрашивать. Внезапно послышался негромкий шорох, и на соседнюю ветку осторожно опустилась Эглантина. — Что ты здесь делаешь? — с некоторым изумлением спросил сестру Сорен. — То же, что и ты. Хочу поглядеть на затмение. Сорен почувствовал укол стыда. Разумеется, он должен был позвать сестру с собой, но в последние дни он стал ужасно рассеянным. — Смотрите, смотрите! — закричала Эглантина. — Тень уже откусила первый кусочек от луны! В полном молчании они смотрели, как земная тень расползается по лику луны. Это было великолепное зрелище. Луна сияла золотом. Казалось, будто она на время одолжила блеск солнца, так что продолжала нестерпимо сверкать даже перед тем, как скрыться в темноте. Когда луна полностью исчезла, Сорен заметил в небе какую-то легкую дымку. Наверное, это была струйка стелящегося по земле тумана. — Кажется, снег пошел, — пробормотала Эглантина. Сорен повернул голову к сестре и моргнул: — С чего ты взяла? Какой еще снег? Эглантина быстро-быстро заморгала и, подавшись вперед, пристально всмотрелась в ночную тьму. — Я что-то вижу, — сказала она. — А я ничего не вижу, — возразила Гильфи. — Эй, смотрите! Да смотрите же! Тень начинает уползать. Сейчас мы снова увидим луну. Но Сорен с Эглантиной уже не смотрели вверх. Они смотрели прямо перед собой — на то, что Эглантина приняла за снег, а Сорен — за туман. Это что-то клубилось и колыхалось, принимая смутно знакомые очертания. Оно выглядело мягким и пушистым, как самый мягкий пух, который мама-сова выщипывает со своей грудки для того, чтобы выстлать им гнездышко новорожденного совенка. «Я не испугаюсь», — подумала Эглантина и тут же почувствовала, как странное спокойствие разлилось по ее телу. «Конечно, ты не испугаешься, дитя мое». «Как это происходит? — растерялась Эглантина. — Я слышу голос, но никто не говорит…» «Они пришли, Эглантина». — Это был голос Сорена, но он тоже звучал у нее в голове, и очень негромко. Эглантина быстро обернулась и вопросительно посмотрела на брата. Он ответил ей долгим взглядом, и тогда она все поняла. Скрумы их родителей явились к ним в ночь затмения. Два бледных призрачных силуэта, две дорогие тени выступили из ночи. «Вот мы и вернулись к вам, дети». Эглантина хотела что-то спросить, но тут в голове ее прозвучал беззвучный вопрос Сорена: «Это связано с тем незаконченным делом, о котором вы говорили мне в прошлый раз?» «Да. Но теперь дело закончено, Сорен. Слава Глауксу, оно закончено». Эглантина узнала голос своей матери. «Клудду нет места в царстве сов», — сурово добавил ее отец. «Ему нет места на земле», — подтвердила мать. Тем временем луна начала потихоньку выступать из темноты. Гильфи молча смотрела на Сорена и Эглантину. Она чувствовала, что с ее другом и его сестрой только что произошло нечто очень важное. Значит, не зря она в эту ночь привела Сорена именно сюда, на это самое дерево. Гильфи не смогла бы никому этого объяснить, она вдруг просто почувствовала, что поможет, если приведет его в ночь затмения на высокую ель. Скрумы начали таять. Но теперь Сорен с Эглантиной не испытывали грусти. Они знали, что где-то там, в сияющей Глауморе, их мама с папой обретут долгожданный покой. А Сорен наконец понял, что смерть его брата была неизбежна и что родители это понимают. Именно это ему и нужно было знать...