Поцелованная тьмой

С момента приезда японской делегации прошло пару часов. Жители города тепло их приняли, скорее всего потому, что им было велено так сделать. Они прогулялись по городу, а затем их отправили в ратушу, чтобы накормить. Что, как не еда, сближает людей? Из всей компании только трое человек могли говорить на английском, поэтому свободно беседовать было проблематично. Поев, гости захотели отдохнуть, так как путь как-никак был очень долгим. Капитан судна прожжужал все уши о том, что они пересекли девять тысяч километров за три недели со множеством остановок, и все только благодаря его замечательному судну. После длительного отдыха, продлившегося аж весь день, они наконец были готовы побеседовать. — Надеюсь, у нас получилось устроить вам презентабельный приëм, — сказала графиня, обращаясь к главе делегации. — Мне так понравилось здесь, особенно еда, — он начал лестно отзываться о Брайтоне, а в особенности о запеченном картофеле, который был у них на ужин. — Когда вы будете готовы, мы отправимся осматривать текстильные компании, Хирано-сан. Так же его зовут, да? — Я благодарен за помощь, графиня. Не сочтите за грубость, но сколько вам лет? — он улыбнулся. На первый взгляд в его словах нет скрытого подтекста. — Скоро мне исполнится семнадцать, — с такой же ответной улыбкой ответила она. — Как вы молоды. У вас есть суженный? Скорее всего ему просто интересно. — Есть. — Должно быть, ваш избранник особенный, — Хирано взглянул на неё, шире улыбнувшись, однако эта улыбка не таила в себе ничего, кроме безразличия. Прошлым вечером во время ужина, они уже успели поговорить на все официальные темы, такие как статус, личные интересы, подробности цели приезда. А также отрывки из личной жизни. В остальном же эти люди объедались традиционной английской едой. — Думаю, его можно назвать особенным, — ответила графиня и, будто отражение этого мужчины, тоже широко улыбнулась. Эдварда определëнно можно назвать особенным. Он благородный, честный английский джентельмен, родившийся в семье рыцарей. С самого детства ему прививались эти черты, так как он должен стать человеком, достойным титула Маркиза. Но в детстве он был неуверенным в себе, так как Элизабет всегда побеждала его в спаррингах, хоть и была младше на несколько лет. Когда Эдвард и София впервые встретились, девочка окинула его оценивающим взглядом, а мальчик нахмурился и отошёл назад, за что получил нагоняй от матери. В первую неделю общение никак не клеилось, а когда удавалось избежать встречи — они её избегали. Тогда графиня не умела прятать свои эмоции, как сейчас. Она просто молчала и пускала во всех упрекающие взгляды, как это делает её младший брат. И притворяться тоже плохо получалось, поэтому она не смогла сделать вид, что рада встрече с Эдвардом. У них получилось найти общий язык только на уроке по фехтованию, спустя два месяца после знакомства. Маркиза наказала им тренироваться друг с другом и, таким образом, они постепенно открывались друг другу. И однажды наступил день, когда Эдвард, неистово краснея и запинаясь, признался ей в любви. — А что же насчëт вас? — Ох, я уже довольно стар, — неловко посмеиваясь, ответил он. — Дама моего сердца старше меня. — Вот оно как. Эдгар стоял за её спиной, изредка бросая взгляд на японца. Раньше он их не встречал, но Хирано не настолько ему интересен, чтобы обращать на него хоть какое-то внимание. К моменту, когда чай закончился, закончились и темы для бесед. Тогда Хирано предложил начать объезжать города. Брайтон — портовый город, так что здесь нет никаких текстильных фабрик. — Нам ведь нужно в Лáнкашир? — спросила графиня. — Да-да! Там производят лучшую хлопчатабумажную ткань! Хоть мы и имеем технологии вашей страны, но научиться пользоваться ею также, как и вы, довольно непросто. Хирано воодушевился, рассказывая о технологии изготовления ткани, но всё-таки он не похож на человека, готового посвятить свою жизнь этому делу. Люди, приехавшие с ним, почти такие же, за исключением того, что не все понимают английский. — Что ж, вы готовы отправиться через пару часов? — Само собой, — не дождавшись окончания их беседы, он вылетел из комнаты. Похоже, что теперь беседа и в правду закончилась. Когда он ушёл достаточно далеко, Эдгар решил заговорить. — Даже тот китаец не такой бестактный, — он сел в кресло, на котором ранее сидел Хирано. Эдгар пощурился, вероятно, ощутив всем своим существом насколько кресло теплое. — Если ты о Лау, то он не бестактный, а просто странный, — графиня откинулась на спинку кресла и выдохнула. — Как раздражает необходимость что-то делать. — Поздно об этом думать, — Эдгар взял с тарелки мини-сэндвич. Видимо, ему стало интересно какова человеческая еда, которую он так давно не пробовал. Ну, кроме яблок. — Что ж, ты будешь страдать вместе со мной. Пошли. Он недовольно взглянул на неё, так как только засунул сэндвич в рот, даже не успев прожевать. Через пару часов все члены делегации собрались и сели на поезд до Ланкашира. Путь должен занять около трёх с половиной часов, но железных дорог здесь очень много, так что может и чуть дольше. Между торговыми городами существует множество путей для обмена товаром, но иногда это бывает затруднительно. Японские джентельмены сидели, разделившись на группы, заняв места в кабинках первого класса. Мэр Брайтона остался в городе, но вместо него поехал один из его секретарей. Графине нужно было находится вместе с гостями, но они приняли во внимание еë желание занять отдельный вагон со своей прислугой. — Четыре часа с тобой в тесном пространстве я не выдержу, — проронил Эдгар. — Ты говоришь это так, словно делаешь что-то помимо того, что спишь, — девушка презрительно оглядела его. — Я дышу. Этого вполне достаточно, — он моментально лёг на сиденье. — Если нам всегда придется заниматься подобным, то лучше я умру с голоду. Эдгар был очень недоволен тем, что его заставляют двигаться. Это создание шевелится только ради того, чтобы вкусно поесть, но теперь его пища стала его начальником, что вызывает еще больше поводов для недовольства. — Хоть я и предлагала тебе пойти со мной, но я подумываю о том, чтобы выгнать тебя. Не только Эдгар был недоволен — графине тоже не нравилось лишний раз напрягаться. Сейчас ей не нужно бороться ни с кем за жизнь, значит нет необходимости в подобном роде вещей нет. Выживание было слишком утомительным, а прислуживание Королеве оказалось еще утомительней. — Но раз мы живем на территории Британских островов, то нам следует подчиняться главенствующему монарху этой страны. Только он собирался что-то ответить, но замолчал. Вероятно, он хотел сказать что-то грубое или неуважительное по отношению к Королеве, но из принципов лени — не стал. Поесть ему все равно не дадут, так что этот разговор больше не имеет смысла. Он решил поспать. Хотя бы не голоден. Графиня не знала, чем себя занять. Она знала, что путь будет довольно долгим, но даже не подумала о каком-нибудь развлечении для себя. Первые пятнадцать минут она просто смотрела в окно. Пейзаж представлял собой лишь деревья да горы, не пестря разнообразием. В любовании природой нет ничего интересного, если она проносится перед глазами, словно плëнка. Тогда графиня решила полазить в вещах своего дорогого друга. Было бы подозрительно, если бы он уехал из города без багажа, так что для вида ему пришлось взять его, но интересно, что же он туда положил? У Эдгара было не так много вещей, то есть их вообще не было. Он всё время ходил в одной и той же одежде и единственное, что могло в нем поменяться — это цвет глаз и прическа. Цвет его глаз варьировался от ярко-красного до ядовито-желтого. Когда они приехали в Брайтон, они были серыми. Видимо, ему просто весело менять цвет глаз, но его прическу можно назвать только одним словом — гнездо. София принялась на дело. Она аккуратно достала чемодан Эдгара и, положив на своё сиденье, открыла его. В нём, как и ожидалось, не обнаружилось одежды. Он был практически пуст, не считая книг. Зачем ему книги, если он определенно не собирается их читать? Там было всего три книги. Первая — «Франкенштейн или современный Прометей», вторая — «Смертный Бессмертный» и третья — сказка «Приключения Алисы в Стране чудес». Между ними нет ничего общего. Графиня села и начала рассматривать книги. На первый взгляд в них нет ничего особенного. Первая книга о существе, отвергнутом всеми, даже своим создателем. Вторая о человеке, обретшим бессмертие, который вскоре пожалел об этом из-за потери своей возлюбленной. А третья и вовсе сказка о девочке, упавшей в кроличью нору. Девушка пролистала книги и заметила, что страницы второй книги были помяты, и, судя по всему, помяли их не так давно. Скорее всего Эдгар читал эту книгу несколько раз, не обратив внимания на помятый лист. Пролистав книгу до середины, она наткнулась на рисунок. На рисунке была изображена молодая девушка, точнее еë портрет. Он был выполнен настолько искусно, будто бы это вовсе не рисунок, а самый настоящий человек. Девушка была красива, словно кукла, ну, или по крайней мере так изображена. У неё кудрявые волосы и очаровательная улыбка. И кто же это? Спустя время София заметила, что рисунок был вложен между теми страницами, в которых герой проклинал свое бессмертие, потому что видел, как увядает его любовь. Рисунок был старым, пожелтевшим, и этого оказалось достаточно, чтобы цепочка логических умозаключений завершилась. Вот оно как. Графиня сложила книги обратно в том же порядке и убрала чемодан на полку. Любопытство еще никому не приносило пользы, но в этот раз оно не принесло и вреда. По крайне мере не принесёт до того момента, как Эдгар проснётся. Ладно. Девушка встала и вышла из вагона.

***

Я никогда не любил людей. Люди мерзкие и лживые создания — так я всегда думал. С самого детства я опасался их, даже чувствовал отвращение, хоть и знал, что для полноценной жизни мне нужно пить их кровь. Моя семья забавлялась, притворяясь людьми и заманивая их в свои сети. Им нравилось играться с едой, что я считал неприемлемым, поэтому даже кровь пил из винного бокала. Я стал старше и тогда, наконец, сам убил человека и обескровил его. Это было незабываемое чувство первого убийства, но в отличие от своих братьев и сестры, я не стал одержим этим. Нам приходилось наведываться в другие города, так как было бы слишком заметно исчезновение сразу стольких людей в одном городе. В погоне за пищей я встретил еë. Я едва не лишил её жизни, но в последний момент передумал, ведь она была слишком тощей и болезненной. Это было моей первой мыслью о ней.

Так убей же меня.

Еë слова всё ещё звучат эхом в моей голове. Она не хотела жить, так как была больна неизлечимой болезнью и хотела поскорее исчезнуть, не доставляя больше проблем своим родителям. Не знаю, что двигало мной в тот момент, но я отпустил еë. Во мне проснулась жалость к ней, хоть это и не типичное поведения для таких, как я. Я приносил ей еду и лекарства, проводил время с ней, наблюдая за заходящим солнцем. Со временем я стал замечать за собой, что жду встречи каждый вечер. Было сложно принять, что это чувство люди называют любовью. Да, именно так. Мне было всё равно, что я отнимаю всё у других, чтобы отдать это ей. Я всего лишь гнусный вампир, но даже так, она приняла меня. Лилиан была лучом ослепительного света в моей всепоглощающей тьме. Её прекрасная улыбка, её глубокие тёмно-голубые глаза, её шелковистые волосы. Всё её существо являлось для меня чем-то недостижимым. Я любил её всем своим прогнившим сердцем. Но настал момент, когда я понял, что такой как я не заслуживает постичь счастья вместе с любимой. Её болезнь прогрессировала и приковала её к постели, а затем её семья узнала обо мне. После этого по деревне пошли слухи и Лилиан стала изгоем, которого ненавидели все. И однажды её просто выбросили. Я ничем не мог помочь и до сих пор ненавижу себя за это. Я делал всё, что в моих силах, чтобы помочь ей, но с каждым днем ей становилось всё хуже. Когда я в очередной раз пришел к ней, увидел у её постели моего старшего брата.

Ты цепляешься за жизнь совсем как человек. Как жалко.

Я помчался к ней — она еле дышала, а на шее виднелись следы от укусов. Я попытался обратить её, дав выпить своей крови, я звал её и она наконец посмотрела в мою сторону. Лилиан ослабевала с каждой секундой и из последних сил она протянула руку к моему лицу, вытерев мои слёзы.

Не плачь. Ты встретишь свою любовь снова.

Мне нужна только ты.

До тех пор живи.

Вечная жизнь отвратительна.

Живи в память обо мне.

Лучше я умру с тобой.

Ной.

***

Эдгар проснулся в холодном поту. Вагон был пуст. Он понял, что София ушла оттуда уже давно и спокойно выдохнул. Как ты могла просить меня жить, Лилиан? Он посмотрел в окно. Солнце садилось и своим светом окрасило деревья в оранжевый. Вампир встал и решил достать свой чемодан, а сделав это, он вытащил рисунок. Он долгое время, не отрываясь от изображения, разглядывал его. Только ты и моя семья знали моё настоящее имя. Но теперь его не знает никто, кроме меня. Я пытался о нем забыть, но всё бесполезно. Каждый раз, пытаясь это сделать, в голове всплывает твой образ, произносящий его. Он обратил внимание, что страницы этой книги не загнуты, как было до этого. И хоть эта книга была украдена им в библиотеке Брайтона, она все равно имела то же содержание, что и книга, которую он читал когда-то в Лондоне, думая о Лилиан. Эта девчонка трогала мои вещи. Дверь вагона распахнулась и в неё вошла София. Она с беззаботной улыбкой уселась на своё место, будто бы не замечая прожигающего взгляда Эдгара. — Кто дал тебе право копаться в моих вещах? Отпираться было бы бессмысленно. — Как по-твоему я должна была развлекать себя? — Какая-то соплячка нашла забавным копаться в моих вещах. Какая честь, чёрт возьми, — он раздражëнно положил свои вещи обратно, но на этот раз не убирал чемодан далеко от себя. — Ну-ну, это и вправду было забавно. Эдгар резко поднял голову и гневно посмотрел на графиню. Она смотрела в окно, отвернувшись. Он держал на ней взгляд около минуты и тогда девушка повернулась, оттянув воротник своего платья. — Голодный? Даже аппетита нет. Эдгар отвернулся, громко выдохнув. Но судя по взгляду девушки, она была серьёзна, предлагая ему поесть. Но раз он не изъявил желания этого делать, то девушка от него отстала. — Вместе в вечности и бесконечности… — начала шептать девушка. — До чего иронично звучит, правда, господин Ной? Вампир в мгновенье ока соскочил с места и грубо прижал графиню к сиденью. Из-за неожиданности она резко выдохнула, а после столкновения головы со стенкой вагона, болезненно простонала. Что ж, сама виновата. Эдгар с каждой секундой все сильнее сдавливал её запястья, даже не замечая этого. Сам он страшно оскалился, показав клыки. Зрачки сузились, став похожими на змеиные, глаза покраснели. Сейчас им двигал только гнев. Графиня не издала ни звука, лишь щурилась от боли, так как именно её слова заставили его взбеситься. Эдгар почти сломал её кости, осталось сжать ещё совсем немного, но он остановился, когда услышал, как девушка цокнула. Он моргнул, вернув глазам первоначальный серый цвет, и отпустил руки Софии. Она облегчённо выдохнула, потирая запястья, от которых через пару секунд могли остаться только какие-то ошметки. — Больше не произноси этого имени, — сказал Эдгар, открыв окно и выпрыгнув из поезда вместе со своими вещами. Графиня выгнула бровь в немом вопросе и покосилась на окно, закрыв его.

***

Поезд прибыл в Ланкашир спустя четыре часа езды. Графиня и её телохранитель весело разминулись в поезде, поэтому сейчас им пришлось разделиться. Перед тем, как слезть с поезда, она заранее посетила багажный вагон, в котором аристократы, заплатив кругленькую суму, могли оставить свои вещи. Она оставила здесь свою шпагу, так как при входе у нее изъяли её любимое оружие и лишь заплатив, она смогла провести его с собой. И чего это я так напрягаюсь? Я же чертова графиня, могла бы путешествовать как-нибудь продуманней. — И так, дорогие гости, мы прибыли в Ланкашир. С чего хотите начать наше небольшое путешествие? — спросила девушка у толпы иностранцев. — Думаю, было бы неплохо заселиться в гостевом доме и немного отдохнуть, — ответил Хирано, посоветовавшись с остальными. Секретарь мэра Брайтона встретился с мэром Ланкашира, передав письмо от самого мэра. Гости поселились, и, к слову, очень шумно. Среди остальных людей они очень выделялись не только внешностью, но и поведением, что типично, ведь они иностранцы, и уже тем более из Азии. Эдгар так и не вернулся, но он определëнно слез с поезда, когда тот прибыл в город. Кто знает где он сейчас, но зато его непосредственная начальница в данный момент вынуждена развлекать японцев. Она ходила с ними по городу, рассказывая о нëм то, что предварительно выучила. Но все, о чём она была осведомлена, так это о промышленном производстве и добыче руды. Гости нашли себе развлечение в виде ещё одной городской ярмарки. Она не особо отличалась от ярмарки в Брайтоне, но здесь были новые блюда и другие виды развлечений. Пока они все катались на лодках, графиня наблюдала за всем издалека, сидя на скамье. Пришло время задуматься о чувствах Эдгара. В какой-то момент своей жизни он полюбил человека, но смерть разлучила их после нескольких лет относительного счастья. В отличие от Сиэля, его сестре было дело до чувств других людей, поскольку её душа прогнила не до конца. Сиэль умело манипулировал людьми и делал это настолько искусно, что никто никогда не смог бы раскрыть его лживую натуру, даже родители, будь они ещё живы. Ему все равно на эмоции и жизни людей. А вот София отличалась тем, что люди ей представлялись интересными созданиями, каждый со своими тараканами в голове. Эту точку зрения с ней почти разделял Себастьян, который находил людей любопытными только благодаря их алчным желаниям. Интерес графини охватывал весь эмоциальный спектр людей. Она выводит людей из себя не просто так — она хочет увидеть как они покажут себя в той или ной ситуации, тем более если человек ей интересен. Прямо сейчас еë интересовало состояние Эдгара. Незадолго до этого она думала, что он из тех, кто считает людей бельмом на глазу, но однажды он уже оступился, и, возможно, поэтому начал их ненавидеть. А может он ненавидел их с самого начала, но затем именно человек показал ему красоту жизни. Жизни, которую он вскоре возненавидел всем своим существом. И сейчас он просто живёт, потому что не может умереть, а самоубийство для него не предпочтительно. Тогда она разозлила его намеренно, но не знала, что его реакция будет настолько непредсказуемой. Не только люди интересны. — Эй, он тонет! Со стороны послышался крик, настолько громкий, что заглушил мысли графини. Один из группы встал на лодке и упал за борт и, оказалось, он не умеет плавать. Многочисленные слои его одежды не позволяли всплыть, тянули его на дно. Графиня встрепенулась и побежала к берегу. В её то одежде она явно утонет быстрее, чем он. Через пару секунд мимо графини что-то пронеслось и запрыгнуло в воду. Эдгар спас тонущего человека с явным отвращением на лице. Он вытащил его на берег, остальные подтянулись к ним. — Эй, Тацу, держись! — крикнул Хирано, пытаясь вернуть подчиненного в сознание. Его трясли и били по щекам. Чёрт, я не хочу приводить его в сознание тем способом, о котором они могут подумать, увидев меня. Вампир взглянул на её лицо, которое точно также исказилось в гримасе отвращения и надавил на корпус этого человека, пытаясь заставить его выплюнуть воду. Через несколько надавливаний Тацу очнулся и начал сплёвывать воду. Затем они начали переговариваться друг с другом на японском. — Одежку бы сменил, сейчас ведь не так тепло, — сказала графиня, подойдя к Эдгару. — И так сойдёт, — ответил он, встав и одной рукой зачесав волосы назад. По его лицу непонятно, что он чувствует. Недавно они повздорили, но признаков раздражения или неприязни нет. Эдгар опустил взгляд на руки Софии: на запястьях начали вырисовываться бордовые синяки. Она не заметила его взгляда и с интересом наблюдала за Хирано, пытаясь уловить нить японского разговора. В конце концов все рассмеялись, приняв решение больше не кататься на лодках, и пошли в гостевой дом. В гостевом доме эта толпа отдыхала и наедалась, причем графиня всё это время была с ними. После этого они решили совместно помыться, но, к сожалению, в этом городе, да и во всей Англии нет естественных горячих источников, так что они коротали время в одной большой ванной, выполненной в европейском стиле, напоминающей общественную баню. Графиня же под шумок смылась, быстро приняв ванну в гостевом доме и заперевшись в отведенной ей комнате. Она одевалась в ночную сорочку, которую ей не так давно всучила Нина, так как спать в ночной рубашке в чужом доме — абсолютно не вариант. Сорочка была как раз в духе Нины: открывала плечи, обтягивала в некоторых местах, закрывала ноги вплоть до щиколоток, но была вполне удобной. Графиня никогда не была против вкусов и предпочтений Нины, так как ей было абсолютно все равно на такие вещи, как одежда или внешний вид. Она бы запросто могла пробежаться голой по поместью, если бы это потребовалось, потому что нагота не самое страшное, что может произойти с человеком. Окно распахнулось и в него влетел Эдгар. Нагло и бесцеремонно, как и обычно. — Видимо, мне стоит извиниться. Графиня пристально смотрела на него, пока он садился в кресло, расслабляясь. Он не ответил, лишь начал дремать. — Голодный что ли? Она подошла к нему поближе. Его начало раздражать то, что она виснет над ним, поэтому он приоткрыл глаз. На этот раз глаз был черным. — Нет, значит, — она села в соседнее кресло. — Тогда зачем ты пришёл? После минутного молчания он медленно выдохнул и открыл глаза. — Лучше остерегайся этих япошек. — Почему? — она в недоумении покосилась на него. — От парня, которого я вытащил, странно пахло. — И это повод для беспокойства? — она вновь покосилась на него, но теперь с мыслью о том, что он идиот. — Я имею ввиду, — Эдгар сел, оперевшись руками на колени. — Это был лишь лёгкий аромат, оставшийся после чего-то, и я не уверен, что это духи или парфюм. — Может он не помылся? Хотя, он же упал в воду, — сделав вид, что занята глубокими размышлениями, она приложила руку к подбородку. — Думай, что хочешь. Приложив все усилия, он встал, а глаза блеснули красным. Очень удачно, что сорочка открывала все места, которые могли быть запачканы кровью в ближайшие несколько секунд, хотя Эдгар пил её аккуратно. Как обычно, он скинул волосы с плеча, зафиксировал её в одном положении руками, лизнул место, которое собирался укусить, а затем сделал укус. А самое главное, что это всегда происходит в не самой удобной позе для них обоих, в особенности для графини. Эдгар закончил трапезу менее, чем за минуту, оторвав губы от шеи, но сам не отодвинулся. — Отвали, — коротко произнесла девушка. На самом деле он рассматривал символ, вытатуированный у неё на шее. Она это поняла, но пытаться вырваться силой бесполезно. Сейчас татуировка была хорошо видна и он всматривался в неё, проведя по ней пальцами. Тогда графиня грубо отпихнула его и он отстал, но только потому что сам уже насмотрелся. — Теперь мы квиты, доволен? — она прикрыла шею волосами. — Давай, — он снова вернулся в кресло. — Что «давай»? — она встала и направилась к кровати. — Равноценный обмен. Я расскажу тебе об истории рисунка, а ты мне о татуировке. — Может когда-нибудь я и совершу этот обмен, но не сегодня. Она задула свечи и укрылась одеялом. Не сегодня. Никогда.