Сияние жизни

      День резко сменился на ночь. Порывистый ветер с силой ворвался в комнату, сметнув со стола хрустальную вазу. Малс вскрикнула, спрятавшись за мягким диваном, когда в её сторону полетели осколки. Дерек кинулся к окнам и дверям на балкон, чтобы закрыть их.       От холодной и отчужденной реальности его отделяла лишь тонкая стеклянная стена. Он с интересом глядел на устрашающую темную пустоту, покрывшую собою весь город. В зелёных глазах Дерека отражался диск луны, а свет звёзд придавал им загадочные золотистые вкрапления. Он обернулся назад, когда Малс начала без конца повторять имя Брейден.       Девушка сидела на своём месте, не шевелясь. Взгляд её был устремлён в одну точку, а ладонь неизменно покоилась на рукоятке пистолета. Черные кудри спадали на лицо, но Брейден не предпринимали каких-либо действий, чтобы убрать пряди, нарочито лезущие в глаза. Малс махала руками около лица девушки, иногда щёлкая маленькими пальчиками.       — Она похожа на куклу, у которой села батарейка, — заключила девочка, после ещё одной попытки привлечь к себе внимание Брейден.       — У вас есть часы? — неожиданно спросил Дерек.       Малс вопросительно посмотрела на мужчину.       — В каком веке ты живешь? Все смотрят время по телефону.       — По телефону мы не узнаем то, что нам нужно, — строго произнёс мужчина, посмотрев на девочку.       Малс вздохнула, закатив глаза. Она указала пальцем в сторону входной двери, над которой были повешены настенные часы. Дерек кивнул в знак благодарности. Тело обдало холодом, когда он заметил, что стрелка часов остановилась на одном месте, упрямо отказываясь двигаться дальше.       — Она остановила время.       Тон Дерека был спокоен и холоден, но при этом в его голосе читалась жгучая ярость. Он опустил взгляд на девочку с лохматыми косами в синем сарафане. Увидев непонимание и лёгкий испуг в её серо-голубых глазах, Дерек расслабился. Некогда хмурый и мрачный Хейл сел на одно колено перед Малс. Он убрал выбившиеся пряди ей за ухо. В этот момент Дерек почувствовал странное покалывание в зоне груди. Будто защищать девочку уже было для него не долгом, а искренним желанием помочь. Он поймал себя на мысли, что хотел бы иметь такую дочку.       — Почему тогда мы с тобой не застыли, как Брейден? — любопытство вспыхнуло в глазах Малс, словно маленький огонёк, брошенный в бочку с бензином.       — Потому что мы с тобой не обычные люди.       — Это же все она, да? Ведьма? — девочка сжала кулаки. Дерек кивнул, не сводя глаз с рассерженной малышки. — Я знаю, как её остановить.       — Что ты сказала?       — Я знаю, как спасти нас всех. Отвези меня к неметону, — взмолила Малс, хотя в душе понятия не имела, как собирается уничтожить это дерево.       — Моя машина ещё находится в ремонте.       Малс опустила глаза в пол, делая вид, что наблюдает за своими белыми кедами. На самом же деле она пыталась не заплакать.       — Хей, не отчаивайся, — Дерек поднял лицо девочки за подбородок и, ухмыльнувшись, сказал, — у меня есть на примете тот, кто нам поможет.       — И кто же это? — наблюдая за тем, как Дерек вытаскивает телефон из кармана, спросила Малс.       — Он сегодня должен был приехать из Франции по моей просьбе.       Биение сердце отдавалось болью в позвоночнике. Отти никогда ещё не испытывал одновременно такого страха и трепета перед опасностью. Он застыл на месте, прячась в кустах и наблюдая за небом. Теперь всё стало для него ещё более загадочным. Таинственная ночная дымка окутала их тела, погрузив в удивительную сказку с неизвестным концом.       — Может отпустишь мою футболку? — прошипел Лукас.       Отти отдернул руку от воротника. Он уже хотел попросить прощения у друга, но слова комом застряли у него в горле, так и не вырвавшись наружу. Вместо этого Отти просто отвернулся от кофейных глаз МакКолла.       Перед ним раскинулась поляна, посреди которой возвышалось могущественное дерево. Толстый ствол закручивался в форме спирали, устремляясь в небеса. Пушистая зелень напоминала собою огромный зонтик, спасающий под собой всех потерявшихся людей от страшного и угрюмого леса. Сердце Отти тянулось к дереву, словно было привязано невидимыми ниточками к каждому лепестку. Сомнений не было. Это был неметон.       Но не только он воздвигался перед взором мальчишек.       Множество фигур в черных одеяниях следило за обстановкой, царившей кругом. Правая рука каждого покоилась на рукоятке меча. Лица их были покрыты плотными масками, через которые невозможно было рассмотреть даже глаза.       По телу Лукаса прошлась стая мелких мурашек. Он напрягся.       — И что мы будем делать?       — Уйти у обоих не получится, — прошептал Отти.       — Что ты сказал? — МакКолл, нахмурившись, оглядел друга.       — Лукас, я отвлеку их, а ты найди наших родителей и скажи им про неметон, — решительно произнёс Отти, вставая с места.       — Ты сошёл с ума. Сядь сейчас же, — прошипел Лукас.       Отти посмотрел на друга, ухмыльнувшись.       — Ты хотел, чтобы я снял маску, — глаза Рейкена блеснули золотом в ночи, отчего он стал похож на безумного Чеширского кота, — так не мешай же мне исполнять свой долг перед другом.       Лукас не успел моргнуть, как Отти уже выпрыгнул из кустов и, обнажив свои клыки, бросился на чёрных воинов. Звук мечей, вылетевших из ножен, раздался в ночи. Несколько фигур сдвинулись с мест. Один за другим они стали махать своими острыми наконечниками, но Отти умело обходил стороной все их выпады.       Лукас сорвался с места, бросившись в глубины темного леса. Торчавшие из земли камни и сухие ветки мешали мальчишке. Он спотыкался о них, но ни разу не упал. В последний момент у него получалось сохранить равновесие, позволяя ветру нести его дальше по бескрайним просторам. Терпкий запах пихты вонзался в мысли Лукаса, мешая ему сосредоточиться. Он перепрыгнул через ствол упавшего дерева и, приземлившись на корточки, остановился. Что-то знакомое и родное отозвалось в таком холодном и чужом лесе. Лукас выпрямился. Сладостный запах жасмина разлился в ночи, отдавая сумеркам свой волшебный аромат.       — Мама, — прошептал Лукас, после чего резво пустился в путь.       Дилан взял в руки корзину с попкорном и, смеясь, бросил мягкую вздутую крупинку в воздух. Жареная воздушная кукуруза пересекла помещение, упав прямо в рот маленького волчонка. По телевизору весь день показывали комедии, юмор которых иногда понимали только взрослые, но дети не жаловались. Им было весело вместе. Микки абсолютно ничего не волновало, и его спокойствие чарующим образом передавалось Дилану, который постоянно прокручивал в голове похищение Эллисон. Порой ему казалось, что дождевая вода и холод навсегда въелись в его кожу.       — Давай ещё раз, — хохоча, попросил Микки.       — Ты хоть тщательно жуешь? Если у тебя будет аппендицит, то я чур не причём.       — Аппее... что?       — Аппендицит.       — Апрель зудит?!       Рот Дилана исказился в улыбке.       — Нет же, а-ппен-ди-цит, — по слогам повторил Стилински. — Это какое-то заболевание. Серьезное очень. — Дилан откинул голову на спинку кресла и крикнул: — Я ведь прав, бабушка?       Микки взобрался на свою кровать. Он, улыбаясь, подпрыгнул ввысь и коснулся ногами мягкого одеяла. Пружины матраса, амортизируя , подбрасывали мальчика вверх. Микки расставил руки в стороны. Дилан искоса взглянул на друга. Он был не первым человеком, который удивлялся светлому оттенку волос мальчишки. Судя по родителям, его лицо должны были обрамлять тёмно-каштановые пряди. Не блондин и не шатен. Что-то среднее. Прям как глаза Дилана чайного цвета.       — Бабушка! — не унимаясь, крикнул брюнет. Он отставил картонную корзину в сторону и встал с кресла.       — Да ладно тебе, — сказал Микки, прыгая на месте, — может она не слышит.       — Это-то меня и пугает, — прошептал Дилан.       Стилински-младший остановился на пороге и вытянул голову. В коридоре не горела лампочка, а в доме стояла гробовая тишина, не считая звуков, издаваемых телевизором и Микки.       — Бабушка?       Дилан сощурил глаза, когда снова не услышал ответа. В груди вспыхнуло чувство чем-то похоже на испуг вперемешку с настороженностью. Подобная тишина пугала мальчика, учитывая, что взрослые практически весь день не отходили от детей. Внезапно Дилан несколько раз моргнул, после чего с интересом уставился на окно в конце коридора. Ночное небо заставило его вздрогнуть. Он и не заметил того, как быстро прошло время.       Некое сомнение в груди не переставало мучать мальчика, поэтому Дилан немедля спросил у Микки:       — Сколько фильмов мы с тобой посмотрели?       — Два, — МакКолл выставил перед собой два пальца, остальные при этом сложив в середине ладошки, — а считать третий фильм? Мы же его ещё не досмотрели.       — В целом это делает примерно пять часов, — задумавшись, высказался Дилан. — Привезли сюда нас утром. По идеи сейчас должен быть день.       — Правда? — спрыгнув с кровати, сказал Микки. — А я и не заметил. Фильмы интересные.       — Ага, — Дилан кивнул.       Запах приближающейся беды витал в воздухе, постепенно проникая в сознание брюнета. Глаза его устремились в пол, когда внизу послышались шорохи. Едва уловимые для простого человека и неумолимо четкие для мальчишек. Дилан, выключив телевизор, обратился к Микки:       — Сиди здесь, а я спущусь вниз.       — А почему только ты?       — Я старше, — сказал Дилан, выйдя из комнаты и закрыв за собой дверь.       Он медленно ступал по твердой поверхности, боясь провалиться сквозь неё прямо в логово опасности. Услышав шаги, исходящие от человека, поднимающегося по лестницы, Дилан резко притих. Разум затуманило от переживаемого страха. Но что-то подсказывало мальчику, что бояться ему нечего.       Напротив окна появилась высокая фигура коренастого мужчины. На руках у него тихо покоилось тело женщины. Её темные волосы напоминали водопад в тени света луны.       — Дилан, зайди в комнату, — строгим голосом, не терпящим отлогательств, потребовал Питер.       Узнав в женщине Натали, мальчик испуганно спросил:       — Что вы делаете?       Питер быстрым шагом направился в сторону комнаты для гостей и, ворвавшись туда, поспешил оставить тело Натали на мягкой постели. Дилан не отставал от Хейла. Он вошёл в комнату следом за оборотнем. У мальчика перехватило дыхание. Шериф Стилински и Крис Арджент сидели в креслах, точно греческие скульптуры из многочисленных музеев. Тела Мелиссы и Натали были так же неподвижны. Дилан подошёл к дедушке. Он подставил руку к его груди. Сердце билось в неизменном ритме, что ещё сильнее удивило мальчишку. Раз они живы, то что мешает им пошевелиться?       На лице Дилана застыл немой вопрос, что не ускользнуло от глаз Питера.       — С приходом ночи для людей остановилось время, — полушепотом изрёк Хейл, подойдя к выходу.       — Но как такое возможно?       На лице мальчика отразилось несколько эмоций разом: удивление, непонимание, угрюмость. Но как только он на пару с Питером услышали крик, издаваемый Микки, всё изменилось. Оба выскочили из комнаты, пустившись вниз по лестнице. Дилан пригнулся, когда в его сторону полетел предмет, чем-то похожий на вазу. Он закрыл лицо руками, защищаясь от порезов осколками. Кусочек фарфора оставил царапину на тыльной стороне ладони мальчика. Он тихо вскрикнул, отдёрнув руку.       Буквально пару секунд Дилан наблюдал за тем, как из его раны хлестала кровь. Рык, вырвавшийся из груди Питера, заставил мальчика поднять глаза. Воины в темных одеяниях замахивались своими мечами, пытаясь задеть Хейла. Пару раз у них это вышло. Но после Питер схватил обеими руками журнальный столик и бросил его в сторону противников. Пока стеклянная поверхность с треском встречала преграду из тел людей, Хейл пересёк кухню и, взяв несколько ножей, стал метать ими в воинов. Сердце Дилана подскочило к горлу, когда металлический предмет, попав в человеческую плоть, разорвал воина на мелкие части. А если быть точнее, превратил его в порох.       Дилан вскрикнул, поднявшись наверх за воротник и тут же упав на паркет, ударившись локтем о пол. Питер вовремя метнул нож в сторону обидчика. Из-за обилия черного порошка, тело мальчика задергалось в приступе кашля. Прикрыв рот ладонью, он поднял глаза. Питер уже вырвал кадык своими когтями одному из воинов и ударил в челюсть другого. Мечи звякнули, соприкоснувшись с твердой поверхностью. В глазах Дилана читалось восхищение. Ему бы тоже хотелось так противостоять этим людям, но он был слишком мал.       Кто-то коснулся его плеча. Обернувшись, брюнет увидел перед собой испуганного Микки, а позади него темную фигуру.       Из груди Дилана вырвался вопль, сродни крику сирен. Лицо побагровело, а скулы свело от боли. Воины, один за другим, приставляли ладони к ушам. Их тела, словно в испорченном телевизоре, искажались, принимая странные формы. Не выдержав крика, они одновременно взорвались, превратившись в прах.       Дилан, замолчав, снова согнулся в приступе кашля. Крупинки пыли летели в глаза. Микки сжался в комочек у стены, а Питер наблюдал за тем, как порох оседал на пол.       Хейл пересёк кухню и сел на корточки около мальчишек.       — Микки, что ты здесь забыл? Дилан же просил тебя остаться наверху, — произнёс Питер.       Дилан нахмурился, после приняв прежнее выражение лица. Не стоило забывать о том, что Питер оборотень и вполне мог всё слышать.       — Я хотел вас найти, — с вызовом ответил МакКолл. В глазах нет и намека на страх. Стилински заметил, что у Питера и Микки по щеке текла тонкая алая струйка.       Дилан поднялся, держась за руку. Из раны всё ещё шла кровь. Питер, заметив рубиновую жидкость на ладони мальчика, снял с себя кофту, оставшись в одной майке, и разорвал её. Он тут же перевязал руку Дилану, на что мальчик благодарно кивнул.       — А так и должно быть? — неожиданно спросил Микки.       — Что именно? — Питер свёл брови на переносице, посмотрев на внука. Тот указал пальцем за спину Хейла.       Все трое устремили взгляд на середину комнаты, в которой в одну кучку начал собираться порох. С каждой секундой она становилась все больше и больше. И без того огромные глаза Дилана расширились от страха, когда мелкие крупинки, собравшись в одном месте, достигли потолка.       Теперь уже перед ними стояла на просто кучка пепла, а один огромный воин в черной маске.       Питер схватил мальчиков за шиворот и быстро выволок ребят в коридор.       — Прячьтесь в подвале, — крикнул он.       — Но ты же останешься совсем один, — сказал Дилан. В его голосе читались нотки волнения за человека, который спас его.       Питер, стоя на пороге, обернулся к Дилану с Микки и ухмыльнулся.       — Не за того переживаешь.       Воин крикнул, бросившись на Хейла, который уже выпустил свои когти и готовился к атаке.       Микки, потащив Дилана в глубь дома, вместе с другом скрылся в темноте. Стилински же не покидало странное чувство в груди. Будто запах кладбища ощущался им настолько сильно, что он готов был поклясться о присутствие смерти неподалеку от их дома.       Джип качало из стороны в сторону от соприкосновения с неровной поверхностью. Ветки громко хрустели под натиском мощных колес машины. Лидия с трудом видела, куда едет. Они и так наделали столько шума в тихом лесу, что свет фар только бы усугубил ситуацию. Девушка вцепилась руками в твердый ободок руля, сворачивая вправо. Она не знала точного места нахождения неметона и старалась поддаваться своим инстинктам Банши. Стайлз изредка скулил от боли, когда джип подлетал над очередным препятствием, и парень ударялся о металлическую дверцу. Лидия в сотый раз повторяла «прости», надеясь хотя бы таким образом искупить свою вину.       Она нервно кусала губы, отдирая нежную кожицу и оставляя редкие трещины. Кончик языка чувствовал неприятный вкус крови, свидетельствоваший о том, что девушка находится уже на пике стресса. В мыслях всплывали образы темных красок, переплетённых в одну картину, на которой были изображены двое парней с кровью, сочившейся из груди. Поникшие лица, стеклянные глаза, черная дымка. Все так сумбурно и плохо различимо. Но Лидия и без того прекрасно знала каждый миллиметр рисунка дочери. Сердце с новой силой заныло в груди, словно пытаясь закричать от боли. Странный холод коснулся кожи девушки. И что самое ужасное он исходил не от ночного леса, а от предчувствия скорой смерти.       Руки Стайлза, резко схватившиеся за руль, отвлекли Лидию от нескончаемого потока мыслей. Девушка в страхе распахнула сильнее глаза, когда перед машиной показались силуэты людей. Она, поддаваясь напору Стайлза, завернула в сторону и остановила машину. Ребята подскочили на месте. Лидия ударилась затылком о спинку сидения, но, недолго думая о своей боли, обернулась к Стайлзу.       Одной рукой он убрал волосы с лица, другой поставил джип на ручник. Он несколько раз медленно моргнул, с хрипотцой в голосе сказав:       — Ты всегда заставляла моё сердце биться чаще. Но сегодня, дамочка, вы побили все рекорды, когда чуть не угробили мой джип и парочку людей впридачу.       — Я оплачу ремонт...       — Он мне уже не понадобится, — тяжело дыша, ответил Стайлз.       — Пожалуйста, не говори так, — взмолила Лидия, не смотря на мужа.       — Это ты прекращай говорить, что всё будет нормально. Я же не слепой. Ты что-то почувствовала.       На удивление Лидия не слышала в голосе Стайлза грусти. Казалось, он совсем не ощущал на себе какого-то груза или обречённости. Она всё не могла прекратить задаваться одним и тем же вопросом: как он мог так спокойно принимать смерть, в то время, как она, живя уже столько лет с плохим предчувствием, готова в истерике биться об стенку? Неужели Стайлзу совсем не хочется бороться за свою жизнь? С каждой секундой душа Лидии сильнее и сильнее проникалась злобой к ведьме. Словно с того момента, как рана Стайлза начала прогрессировать, кто-то окунул сердце девушки в жгучий перец, отчего по телу теперь разливался исключительно бурлящий кипяток. Лидия обернулась в сторону Стайлза, однако вместо того, чтобы возразить ему, она испуганно вскрикнула. Девушка непроизвольно схватилась за сердце и закрыла глаза в попытке быстрее успокоиться.       — Прости, что напугал, — послышался дружелюбный голос Скотта, на что Лидия только кивнула и отвернулась.       Стайлз незамедлительно открыл дверцу и вышел из машины. Небо было чистым. Что не скажешь об одежде Скотта и Малии, которая насквозь пропиталась рубиновой жидкостью. Волосы девушки прилипли к вискам, взгляд опущен в пол, а губы подрагивали, будто она пыталась не заплакать. Ясно было одно — бой не обошёл и их стороной. Скотт крепко держал Малию за руку, поглаживая большим пальцем тыльную сторону ее ладони.       Лидия подошла к Стайлзу, закутавшись сильнее в кардиган. Ей уже хотелось убить саму себя, лишь бы перестать чувствовать предсмертный холод. Она видела, как около её носа образовывались клубки пара, а руки покрывались прохладными капельками пота, будто она была травой, покрытой росой на рассвете. Но, видимо, это зрелище было недоступно для глаз окружающих.       — Вы нашли детей? — прервав тишину, спросил Стайлз.       Скотт сильнее сжал руку Малии. Лидия всегда думала, что подобный жест символизирует​ желание забрать боль человека на себя, но на Малии не было и царапины. По крайней мере, если и были, то успели зажить.       — Нет, — тихо ответил Скотт.       — Что с вами такое? — Лидия насторожилась, когда Малия подняла на ребят опухшие от слёз глаза.       — С нами был Тео, — тело дрожало, но голос был твердым. — Он погиб, спасая меня.       — Как это погиб? — ошарашенно переспросил Стайлз. — Наш Тео?       — Да, — кивнул Скотт, пропуская новую порцию кислорода через лёгкие.       Стайлз заметно осунулся, услышав новость. В мыслях промелькнула беспечная улыбка Тео, его вечно заговорщицкий вид и насмешливый тон. Первое появление в Бейкон Хиллс, принесшее раздор в стаю. И его попытки измениться в лучшую сторону. Хоть Стайлза и Тео никогда не объединяли тёплые отношения, Стилински понимал, что в данную минуту он лишился части себя. С кем он теперь будет так мастерски пререкаться? Стайлз потерял не только своего друга, но и часть своего прошлого. Больше всего он жалел о том, что не успел попрощаться.       Он услышал, как Лидия шмыгнула носом и поспешно вытерла слезу. В её глазах не было и намёка на удивление, скорее некое негодование и разочарование. Будто она знала о смерти заранее, но всё это время свято верила в лживость своих помыслов. Стайлз нахмурился.       Он уже хотел спросить у Лидии о том, правдивы ли его мысли или ему просто показалось, как тишину, повисшую в лесу, нарушил голос мальчика.       — Мама?       Волосы Малии взметнулись в воздухе. Она, обернувшись, заключила сына в объятия. Её губы оставляли поцелуи, полные материнской любви, на макушке, висках и щеках мальчишки. Лукас не протестовал. Он только сильнее прижался к Малии, вдыхая родной запах жасмина. Облегчение — вот, что окутало душу мальчика, когда он наконец-то нашёл своих родителей. Возможно, раньше бы Лукас стал уворачиваться от поцелуев, но, услышав о смерти Тео, испугался, что может также в одночасье потерять своих родителей. А больше всего он боялся реакции Отти и Малс, ведь они ещё не знали о том, что сиротство тяжёлым грузом легло на их хрупкие плечи. Скотт, вымученно улыбнувшись, потрепал волосы сына, наслаждаясь этим моментом. Лукас жив, с ним всё в порядке, что может быть лучше?       Лидия, наблюдавшая за воссоединением семьи, сложила руки на груди. Она хотела улыбнуться, но у неё не получалось. Зависть душила девушку изнутри. Желание обнять так же свою рыжеволосую кудряшку не давало Лидии спокойно вздохнуть. Хоть небо и заключило город в крепкие объятия ночи, семья МакКоллов сияла ярче солнца. Стайлз, заметив реакцию Лидии, коснулся её спины. Рыжеволосая уткнулась в шею мужа, ощутив запах дорогого одеколона.       — Мы найдем её, — запустив пальцы в янтарные пряди, прошептал Стайлз. — Вот увидишь, мы скоро снова встретимся с Эллисон.       Лидия только покорно кивнула, обхватив тело Стайлза руками. Рядом с ним мир переставал быть таким пессимистичным, а серые краски приобретали яркость.       Малия, оторвавшись от Лукаса, огляделась по сторонам. Она сидела на коленях около сына.       — А где Отти?       Лукас взглянул вначале на папу, после опустив глаза на обеспокоенную маму.       — Он отвлёк воинов, чтобы я успел сбежать и найти вас.       — Где это произошло? — Скотт был взволнованным как никогда ранее. Странно, но сейчас он чувствовал огромную ответственность за безопасность Отти.       — Мы нашли неметон, — заметив на себе взгляды Стайлза и Лидии, полные надежды, он добавил: — я покажу вам дорогу к нему.       Тарелка звякнула, ударившись о шаткий стол. Эллисон, поморщившись, взглянула на холодное пюре с комочками. И как ей это есть? Желудок стянуло от голода. Голову резко пронзила ноющая боль.       — А нельзя это разогреть? — Эллисон вздернула бровью, посмотрев на воина в черной маске, который, даже не удосужив девочку внимания, вышел из её крохотной комнаты, хлопнув дверью. — Как мило и великодушно с вашей стороны. Спасибо, что ответили.       Эллисон взмахнула руками, закатив глаза. В мыслях всё не укладывалось, каким образом она сможет воскресить человека? И что она почувствует, когда лишиться своей силы? Будет ли ей больно? А может она вообще не заметит изменений. Неизвестность пугала её, а ещё больше пугало её то, что отцу будет грозить опасность, если она не выполнит свою часть сделки.       В углу комнаты снова горела свеча, а на кровати располагалось милое платье с широкими рукавами. Белый хлопковый наряд красиво бы смотрелся на девочке при прогулке по пляжу в Сан-Франциско, но никак не в подземном помещении. Эллисон хотелось просто бросить свечу на это платье, забыв обо всём, но она не могла.       Внезапно в ушах Эллисон раздался радостный смех. Она обернулась, но ничего не увидела перед собой кроме глухих стен. Девочка стояла одна посреди комнаты, пытаясь найти источник звука. Через секунду снова послышался звонкий смех, а вместе с ним кривая мелодия. Эллисон закрыла глаза, сосредоточившись.       На улице веет влажным холодным воздухом. Её рыжие волосы взлетают вверх, напоминая маленький костёр. Она прыгает с ступеньки на ступеньку, пытаясь сыграть достойную мелодию. Стайлз, разбежавшись, подпрыгивает. Из-под его ног льётся резкий звон, отчего маленькая девочка начинает смеяться ещё сильнее. Музыкальная лестница в Сан-Франциско, не переставая, играет свою симфонию, больше похожую на мелодию, созданную глухим и слепым композитором. Стайлз ещё раз подпрыгивает и, оказавшись рядом с рыжеволосой кудряшкой, хватает её на руки. Он подбрасывает её в небо, заключает в объятия и целует в пухлую щёчку.       Эллисон несколько раз моргнула. Ресницы слиплись от подступивших к глазам слёз. Это было воспоминание. Только вот девочка понятия не имела, как оно вдруг возникло у неё в голове. Она почувствовала невообразимую тоску по папе, по спокойному Сан-Франциско, по тому, как её семья была там счастлива. Каждый день начинался с улыбки мамы, саркастических реплик папы, ссор между Эллисон и Диланом. Они часто гуляли по Оушен-Бич, наслаждаясь водным течением и сладостным запахом свободы. Что же происходило с ними сейчас? Брейден потеряла ребёнка, о котором всегда мечтала. Эллисон снова украли. Она была более чем уверена, что родители себе места не находят из-за её пропажи. Сумасшедшая ведьма хочет воскресить своего сына, при этом не боясь запачкать руки в крови.       Эллисон присела на кровати, задумавшись о своём воспоминании. Разум не мог просто так воссоздать его. Либо она потихоньку теряет рассудок, либо кто-то хочет подбодрить её. Карие глаза с силой распахнулись, когда девочка поняла всю суть происходящего. Эллисон взяла тарелку с едой и через силу стала запихивать её в рот. Холодное вязкое пюре уже готово было пойти обратно, но девочка схватила стакан с водой со стола и выпила всё содержимое, подавляя в себе рвотные позывы. Эллисон поморщилась. Из её уст вырвалось тихое «бе», зато желудок благодарно заурчал.       Она закрыла глаза, в мыслях воссоздавая образ Арджент. Высокая, стройная, с черными волосами до плеч, бледной кожей и яркими чертами лица. Эллисон подскочила на месте, почувствовав дикий холод и неприятную влагу на своём теле.       — Прости, прости, прости, — выставив руки вперёд, извинялась Арджент. — Я хотела тебя обнять.       — А вместо этого прошлась сквозь моё тело, — пропищала девочка.       Она была права. Причиной возникновения воспоминания оказалась именно Арджент, которая всегда пыталась оберегать девочку от дурного настроя. Просто у Эллисон раньше не было сил сделать брюнетку более реальной, чем обыкновенная фантазия детского разума. Брюнетка присела на колени рядом с кареглазой.       — Не смей воскрешать сына ведьмы, — неожиданно и настойчиво произнесла Арджент.       — Но тогда она убьёт папу, — парировала Эллисон, глядя на взволнованную брюнетку, сквозь которую можно было разглядеть очертания свечи.       — Она с самого начала врала тебе. Ты ведь заметила слабо бьющуюся жилку на шее мальчишки? Он уже жив, понимаешь?       — Но она говорила, что его к жизни можно вернуть только с помощью обряда, после которого я лишусь своей силы.       — В том-то и дело, Эллисон, что никакого обряда не будет. Великая сила вдохнула уже жизнь в мальчика, от тебя же требуется его пробудить. А потеряла ли ты силу после того, как привела в чувства Стайлза или шерифа?       Эллисон свела брови на переносице.       — Тогда к чему всё это торжество? — указывая на платье, спросила девочка.       — Она тянет время, чтобы все собрались около неметона, — Арджент вздохнула. — Лорейн и так обладает Великой силой, как только ты пробудишь мальчика...       — Она станет ещё сильнее, — перебив девушку, сказала Эллисон.       — И тогда уже никто не спасётся. Погибнет не только твой отец, но и все остальные.       — Но откуда ты всё это знаешь? А мой папа? Он правда так сильно ранен?       Азарт в глаза Арджент потух. Она покачала головой.       — Нет, Эллисон, этого я не знаю. Я могу парить в реальности в качестве призрака, находясь при этом недалёко от тебя. Поэтому я успела услышать обрывки разговора Лорейн.       — Но почему ты не можешь оторваться от меня?       Арджент улыбнулась. На её щеках появились ямочки, так сильно напоминающие Эллисон маму.       — О Сияющих Банши практически ничего не известно, но в бестиарии говорилось, что у таких, как ты, должен быть наставник, который направлял бы их на путь истины. И твоим наставником стала я, — по щеке Арджент покатилась слезинка. Лёгкая, невесомая, едва видимая, но такая живая. — Я не жалуюсь, что оказалась заключённой посреди миров, просто...       Арджент виновата опустила голову.       — Я понимаю, — Эллисон вытянула руку вперёд и провела ладонью по волосам девушки. Она знала, что всё это лишь иллюзия и, возможно, Арджент даже не чувствует прикосновения девочки, но ей просто необходимо было это сделать. Брюнетка всегда поддерживала Эллисон, теперь пришёл черед рыжеволосой. — Ты хочешь быть свободной.       — Но я не могу уйти, пока ты не будешь к этому готова.       Пухлые губы Эллисон дрогнули в улыбке, отчего девочка стала похожа на милую фарфоровую куклу.       — Я отпускаю тебя, — глаза покрылись тонкой пеленой слёз, но она старалась подавить в себе желание заплакать. — Я люблю тебя, Эллисон Арджент. И буду скучать.       В комнате неожиданно взметнулся ветер, подняв вместе с собой клубки пыли. Кусочки земли вырвались из стен, танцуя в воздухе вальс. Призрак Арджент терял форму и краски. Рыжие волосы лезли в лицо девочки, а белое платье упало с кровати. Мелкие мурашки, словно назойливые жучки, прошлись по нежной коже девочки. Желание прекратить это всё и попросить наставницу остаться алым пламенем горело в груди, но, несмотря на это, Эллисон подавляла тоску, зародившуюся в душе. Она хочет, чтобы Арджент наконец-то стала свободной. Охотница и так сделала слишком много для неё за эти долгие годы, прожитые вместе. Эллисон не в праве удерживать людей около себя по своей прихоти.       Раз это последняя их встреча, то девочка больше не может сдерживать в себе волнующий её вопрос.       — А я могу вернуть человека к жизни?       — Только потеряв, можно обрести, — голос девушки звучал отныне отстраненно, даже как-то необыкновенно. Волшебно.       Вихрь подхватил брюнетку. На последок улыбнувшись, Арджент прошептала:       — Я тоже люблю тебя, Эллисон Стилински.       В ночное время суток лес казался девочке бескрайним и чудовищным. Мания преследования не давала ей вздохнуть полной грудью, пугая её, разрушая, уничтожая. Малс взглянула на свои руки. Линии, словно ветви неметона, неизвестными ей узорами выстраивались в одну картину. Она, возможно, смогла бы предсказать будущее по своим ладоням, если бы лучше разбиралась в подобных вещах. Прочитав письмо матери, Малс думала о том, что мама вполне могла бы победить ведьму и без особых навыков, но сейчас, попав в критическую ситуацию, поняла, что не в силах даже элементарно снять с себя защиту без чьей-либо помощи. А что если у неё не получится? Что если оборотни, находящиеся вместе с ней в одной машине, едут на верную гибель из-за мнимой уверенности Малс в своих способностях? Дерек, который хоть снаружи и выглядел суровым, но в душе был очень добрым, особенно по отношению к ней, и кудрявый парень с ярко-голубыми глазами. Кажется, его звали Айзек Лейхи. Малс до сих пор не до конца понимала шутки Дерека о том, что перед ней сидит пессимистичный шарфик, потому что парень был весьма милым и улыбчивым, да и шею его украшала толстая золотая цепочка, скрытая под слоем ткани.       Они ехали тихо, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. Малс уже насчитала про себя более сотни похожих друг на друга деревьев. Пальцы девочки вытанцовывали кадриль, словно в руках у неё был клочок бумаги, и она старательно разрывала его на мелкие кусочки.       — Мы просто едем в никуда, — пробубнил себе под нос Айзек, повернув руль в другую сторону.       — А давай мы просто не будем поддаваться эмоциям, — ответил Дерек, облокотившись о дверцу автомобиля и посмотрев в окно.       — Я и не поддаюсь эмоциям, — хмыкнул Лейхи. — Это называется констатировать факт.       — Ты ставишь в своём воображение рамки, Айзек. Если ты перестанешь давить на себя, может мы куда-нибудь и доедем.       — Даже расслабление всех моих чакр не покажет нам правильную дорогу.       — И после этого, Малс, ты до сих пор не считаешь его пессимистичным шарфиком? — повернувшись к девочке, спросил Дерек.       Малия едва улыбнулась, ответив:       — Вы друг друга стоите.       Её темно-русые волосы спадали волнами на плечи, доходя до поясницы. Она распустила косы, которые успели за весь день потерять изначальную красоту и форму. Ресницы стали сильнее виднеться на детском личике из-за глаз, потускневших с приходом ночи. Светло-серые они практически терялись на белой поверхности, лишь черные зрачки ярко выделялись на фоне выгоревших красок. Сердце девочки необычно кольнуло в груди от прикосновения Дерека к её руке. Такое нежное, доброе, отцовское. Она обхватила маленькой ладошкой свою опору в лице оборотня и заглянула в зелёные глаза Хейла, излучающие заботу и ласку.       — Малс, я не знаю, что именно поведала в письме твоя мама, зато я беспрекословно верю словам Тео о тебе, — Рейкен улыбнулась при упоминании горячо любимого папы. — Он считает тебя сильной и смелой девочкой, которая не в коем случае не должна волноваться в своих способностях. Я верю, что ты сможешь нас спасти.       — Спасибо, — ответила Малс, наклонив голову.       — Я бы пожелал тебе удачи, — посмотрев в зеркало заднего видения, сказал Айзек. — Но желают неудачникам...       — Ну вот опять, — пробурчал Дерек, получив в ответ ускоряющий взгляд от Лейхи.       — Я не договорил. Желают неудачникам, а у тебя, Малс, все получится.       — Знаешь, Дерек, а он и правда милый, — из груди девочки вырвался лёгкий смешок, который после подхватили спереди сидящие оборотни.       Малс почувствовала неимоверное облегчение, когда выплеснула свои эмоции столь положительным образом. Улыбка Дерека успокаивала её; именно в этот момент она понимала, что находится в безопасности. А пессимистичный шарфик явно ей симпатизировал. Ей бы хотелось получше узнать его историю жизни. По словам Дерека, Лейхи когда-то был в его стае, но с Тео так и не познакомился. Уехал из Бейкон Хиллс во Францию и жил там уже более пятнадцати лет. Детей не имел по неизвестной причине. Малс была готова поспорить, что желание не заводить семью было связано с какой-то потерей в Бейкон Хиллс, но решила все-таки воздержаться от расспросов.       Автомобиль, принадлежащий Крису Ардженту, медленно затормозил в тени деревьев и густых кустарников. Айзек, вытащив ключи из замка зажигания, тихо открыл дверь и вышел из машины. Дерек, убедившись в том, что Малс надела джинсовую куртку, выбрался наружу. Он поставил руку девочке на плечо и едва заметно притянул к себе. Малс показалось милым с его стороны так заботиться о ней, словно он был её настоящим отцом. Тео поступил бы так же на его месте. Девочка почувствовала присутствие папы, что несказанно порадовало её.       Ветер нежно коснулся кожи Малс. Она вздохнула полной грудью, закрыв глаза. На мгновение знакомый запах воссоздал в её мыслях образ мальчишки.       — Лукас? — шёпотом произнесла девочка, после оглянувшись по сторонам.       — Что ты сказала? — Дерек наклонился к лицу Малс. Ей было не по себе от пристального взгляда оборотня, но она постаралась подавить в себе ненужное смятение.       — Сын МакКоллов находится где-то рядом.       Ладони девочки вспотели. Если ее подозрения правдивы, то совсем скоро ей придётся показать на что она способна. Но Малс была совершенно к этому не готова.       — Я тоже чувствую отголоски запаха Скотта, — подтверждая её слова о близости друзей, ответил Дерек.       Ноги неуверенно ступали по жёсткой листве, падающей с деревьев. Услышав о Скотте, Малс тут же вспомнила о своём отце. Ведь он отправился вместе с МакКоллами на поиски мальчишек. Она скоро увидит папу, а с ним и непослушного Отти. Она уже строила в своих мыслях сцену их встречи: Тео проводит рукой по густым волосам сына, а Отти недовольно отнекивается от прикосновений отца.       Внезапно Дерек сильнее прижал ее к себе, закрывая от чего-то. Из высоких кустов терновника выскочила темная фигура, глаза которой горели алым пламенем. Айзек повалился на спину, когда незнакомец кинулся на него с когтями. На секунду время застыло. Малс, вцепившись в кожаную куртку Дерека, с интересом наблюдала за тем, как нападающий, несколько раз моргнув, удивлёнными глазами уставился на Айзека. Когти исчезли, а лицо снова приобрело человеческие черты. Малс узнала в нём Скотта.       — Айзек? — тяжело дыша, произнёс МакКолл. — Неужели это ты?       Лейхи расставил руки в стороны и откинул голову на сухую траву.       — Я несколько раз прокручивал нашу встречу у себя в голове, — Айзек криво улыбнулся, — но ты превзошел все мои ожидания.       Белые зубы Скотта блеснули в ночи. Он резко встал с Лейхи и, подав тому руку, помог другу подняться. Отряхнув джинсы, Айзек довольно ухмыльнулся. Он протянул руки вперёд. Парни обнялись, похлопав друг друга по спине.       Малс посмотрела на Дерека.       — Они такие хорошие друзья?       — Да, — Дерек кивнул. Его зелёные глаза приобрели лёгкую желтизну. — Настолько хорошие, что влюбились в одну и ту же девушку.       — Они дрались из-за Малии? — ошарашенно воскликнула Рейкен.       — Ну что ты, Айзек даже не знаком с ней. Когда будет время, я расскажу тебе всё, что ты пожелаешь, а сейчас нам стоит двигаться дальше, — последние слова Дерек произнёс на октаву громче, обращаясь скорее к парням, чем к девочке.       Заметив Малс, Скотт замер. Он нервно облизнул верхнюю губу, готовясь что-то сказать, но, передумав, отвернулся и позвал друзей идти за ним. Они за считанные минуты обогнули изгородь из высоких кустов терновника. Свет луны с трудом пробивался сквозь листву многочисленных деревьев. Около одного из них сидел Стайлз, а рядом с ним Малия. Она держала Стилински за руку. Её вены окрасились в черный цвет, признак того что она забирала чью-то боль на себя. Лидия, услышав шорох, подскочила на месте. Она сделала пару шагов вперёд, словно закрывая Стайлза от малейшей опасности или лишнего напряжения. Лукас сидел около соседнего дерева. Он, нервничая, вырывал из земли травинки, после чего скручивал их вокруг пальца. Подняв глаза, Лукас с некой горечью взглянул на девочку в растрепанном синем сарафане.       Малс не понимала, почему все так смотрят на неё? Вроде на ней нет не единой царапины, да и выглядит она не так уж и плохо. Едва заметно пожав плечами, она стала оглядываться по сторонам, ища тех, о встрече с которыми мечтала всю дорогу. Но никого из них не оказалось поблизости.       — А где папа? — в её голосе сквозила тревога.       Малия, сидевшая к девочке боком, после заданного вопроса отвернулась, закрыв лицо волосами. Стайлз сжал руку девушки, и совсем не для того, чтобы ускорить процесс исцеления. Лидия на ватных ногах подошла к девочке. Малс заметила, как большие глаза мамы Эллисон покрылись красной паутинкой от подступающих к ним слёз. Рука Дерека покоилась на плече Рейкен, а Айзек стоял неподалеку от неё. Лидия прикусила нижнюю губу, обратив свой взор на Скотта.       — Я не могу, — охрипшим голосом произнесла рыжеволосая, отойдя от Малс.       — Что случилось? — сердце сжалось в тиски. — Где папа? Где мой брат?       Руки Малс пронзила дрожь от волнения, а от страха стянуло живот. Перед ней на колени сел Скотт. Она посмотрела в его темно-карие глаза, пытаясь найти в них ответ.       — Малс, твой папа сейчас находится не здесь.       — Значит он скоро придет?       Скотт, тяжело сглотнув, покачал головой.       — Нет, он не придёт... Он больше не может придти.       — Почему?       — Малс, он... он... понимаешь...       — Вы ведь не пытаетесь сказать мне... — Малс осеклась, пытаясь подавить в себе слёзы. — Пожалуйста, только не говорите, что с ним что-то произошло.       Надежда не покидала ее сердце, а разум неизменно твердил, что все это напрасно. Лидия закрыла ладонью рот, её брови сошлись на переносице, кажется, эмоции стремительно овладевали ею. Стайлз оторвал взгляд от Малии и, посмотрев на жену, поник.       — Твой отец погиб...       — Нет... нет, нет, нет...       — Малыш, ты должна принять это, как бы тяжело тебе не было, — продолжал Скотт.       Малс вырвалась из-под руки Дерека, отойдя от всех в сторону.       — Вы врёте! Вы все врёте! Он не мог. Не мог, понимаете? Не мог!       — Малс, пожалуйста, не кричи, — шёпотом взмолил Лукас. Он стоял около девочки, не решаясь коснуться её.       — Не кричи? — воскликнула Малс. — А где Отти? Где он?!       Лукас виновато опустил глаза на свои кеды. Густые пряди темно-каштановых волос упали ему на лицо.       — Мне жаль, — начал Лукас.       — Нет... — слёзы скатывались по щекам девочки, обжигая её нежную детскую кожу. Она резко замотала головой и, толкнув Лукаса, бросилась в лес.       Глаза Айзека налились болью, при виде убегающей девочки. Скотт уже было сорвался с места, чтобы догнать ее, как Лейхи, схватив друга за ободранную бордовую кофту, потянул на себя. Голос Айзека был спокойным и размеренным, зато лицо выражало суровость вперемешку с грустью.       — Пойдет Дерек, ты останешься здесь.       Хейл, не долго думая, устремился в лесную чащу, ломая назойливые ветки пышных кустов, преграждающих ему путь. Скотт отошёл от Айзека. В воздухе повисло молчание.       МакКолл запустил руки волосы, оттягивая пальцами темные пряди. Тео умер, Стайлз еле приходил в себя, а Малс... Потерянная и сломанная Малс. Она осталась круглой сиротой, потеряв свою последнюю опору в лице Тео. Кто знает, может и Отти давно уже не было в живых.       Скотт ударил кулаком по дереву, содрав кожу с костяшек. Сердце Малии защемило в груди. Она почувствовала невыносимую боль от своей потери, от эмоций, которые испытывал Скотт, и от Стайлза. Ей просто хотелось потонуть в объятиях своего мужа, забыв обо всем и предавшись слезам.       Скотт, ощутив переживания Малии на себе, сорвался с места и, сев около Стайлза, взял друга за руку.       — Отдохни, — обращаясь к кареглазой, сказал Скотт. — Я сам всё сделаю.       Малия оторвалась от Стайлза и, вымученно улыбнувшись, подвинулась поближе к дереву. Она прислонилась затылком к шероховатой поверхности и вздохнула полной грудью. Малия позвала к себе Лукаса. Обняв мальчишку, она зарылась носом в его волосах.       — Стоило мне уехать во Францию, как Стилински подхватил мигрень.       — И я рад тебя видеть, Айзек, — Стайлз подмигнул Лейхи. Он закрыл глаза, чувствуя лёгкое облегчение от поддержки Малии и Скотта. Стилински начал о чем-то болтать с другом. Спокойно и непринужденно.       Айзек посмотрел на рядом стоявшую с ним Лидию. Руки были сложены на груди, ноги едва подрагивали, сердце с бешеной скоростью стучало в груди. Она, не моргая, наблюдала за Стайлзом. Её пухлые губы были искусаны до крови, а глаза выражали боль. Внешне она выглядела достаточно уверенно, но в душе её явно творилось что-то ужасное, напоминающее собой смертельные муки. Айзек нахмурился. Точно такое же состояние было и у девочки, но она потеряла отца. Лидия же была с Тео не настолько близка.       Он ещё раз проследил за тем, куда был направлен взгляд девушки, и тихо сказал:       — Мне так жаль.       Лидия кивнула. Кончиками пальцев она стёрла слезу в уголках глаз. Если бы только она могла так же просто стереть предчувствие смерти из своей груди.       — Только не говори никому, — прошептала девушка, после чего направилась к Стайлзу.       Малс спряталась неподалёку от стаи; инстинкт самосохранения давал о себе знать. Она скатилась по шершавой кроне дерева прямиком на землю. Сидеть на острых камушках и толстых корнях, виднеющиеся сквозь слой почвы, было не так уж и приятно, но Малс не обращала внимание на дискомфорт.       Она просто уткнулась лицом в колени и заскулила от боли, разрывающей её изнутри. Совсем недавно Тео стоял перед ней, улыбаясь. Он обещал ей, что они снова станут одной семьей, а в итоге смерть разлучила их, разбросав по бескрайнему лесу. Только сегодня она плакала из-за того, что совсем не помнила свою маму, а сейчас от того, что потеряла отца. И ведь это даже потерей нельзя была назвать. Она чувствовала будто часть её самой умерла вместе со словами Скотта. Сердце отчаянно отказывалось принимать тот факт, что Тео мёртв, что она больше не увидит его, что он больше никогда не обнимет её.       Глаза болели от потока слёз. В висках отзывалась ноющая боль, словно кто-то жестоко схватил пальцами все её нервы и натянул, как струну скрипки. Щеки были влажными, а скулы свело.       Сквозь воспоминания, возникшие в мыслях, Малс услышала звук чьих-то шагов. Она испуганно задрала голову. Страх когтями впился в сердце девочки. Она закрыла глаза, стараясь выровнять дыхание.       — Малс? — голос Дерека прозвучал прямо над ней.       Девочка раскрыла глаза. Хейл присел около неё на жёсткую землю. Что-то хрустнуло под натиском его тела, но они оба не предали этому значения. Дерек слегка дёрнул Малс за нос и улыбнулся. Девочка обратила на него свои заплаканные серо-голубые глаза.       — Я потерял всю свою семью из-за пожара. В один день. Всех до единого, кроме сестёр и Питера.       — И как у тебя получилось пережить это?       — Я страдал, — сказал Дерек. — И это естественно. Жизнь состоит из страданий, с которыми нам постоянно приходится бороться. Депрессия при любом удобном случае захватывает нас в свои сети, проверяя на прочность: сможешь ты выбраться или падешь под гнетом событий?       — Я не смогу без него, понимаешь? — Малс шмыгнула носом, посмотрев на Дерека. — Мой папа был единственным человеком, который держал весь мой мир на плаву. А сейчас я просто чувствую, что начинаю задыхаться.       — Так научись плавать сама, Малс. Да, ты ещё мала, но пока ты не научишься самостоятельно доставать себя из воды, никто не сможет тебе помочь. Ты знала, что, когда тонущий начинает паниковать и цепляться за своего спасателя, они тонут вместе? Либо ты спокойно позволяешь кому-то спасти тебя, либо выбираешься сам.       — Меня некому спасать. Все, кого я люблю, пропадают. Всегда, — отчаянно произнесла девочка.       — Обещаю, Малс, я никогда тебя не брошу, — Дерек взял девочку за руку. В этот миг он почувствовал с малышкой некую связь, словно между отцом и его маленькой дочерью. — Мы найдем твоего брата. И я спасу вас обоих.       Ветви высокого дерева едва затрепетали в ночи. Несколько одиноких листочков, не выдержав натиска, сорвались со своих мест. Они тихо приземлились на редкую траву вместе с Лукасом. МакКолл, поднявшись с земли, посмотрел на стоявших перед ним людей. Кажется они говорили что-то об остановки времени и о безопасности Микки и Дилана. Из нечётких обрывков фраз Лукас сделал вывод, что о мальчишках нет смысла волноваться, ведь с ними остался никто иной как Питер Хейл.       — Но почему время не остановилось для меня? — спросил Стайлз.       — Скорее всего, ведьма ввела что-то в твою кровь, — предположила Лидия. — И это что-то делает тебя не таким, как все.       Лидия стояла около Стайлза, обводя его лицо обеспокоенным взглядом. Он выглядел намного лучше прежнего, да и улыбка порой не сходила с его лица. Под одеждой у него было припрятано несколько пистолетов, которые Дерек привёз с собой. Хейл в свою очередь беседовал о чем-то с Айзеком, при этом он ни на секунду не спускал глаз с поникшей Малс. Правда Лукас думал, что девочка закатит настоящую истерику, но она спокойно вернулась в стаю под предводительством Дерека с непоколебимой уверенностью в том, что поможет своим друзьям во что бы то не стало. Малия первая заметила присутствие сына. Она переглянулась со Скоттом, мысленно договорившись с ним о чём-то, и попросила ребят обратить внимание на их маленького шпиона.       — Там намного больше воинов, чем было, когда мы с Отти нашли неметон.       — И по пути на нас никто не нападал, — задумчиво произнёс Скотт. — Она явно ждала нас.       — И мы дадим ей отпор, — серьёзность и холодность, которые исходили от Стайлза, пугали и восхищали одновременно.       Лидия поджала губы, из-за чего на её щеках появились милые ямочки. Она коснулась плеча Стайлза и покладисто, словно обращаясь к ребенку, произнесла:       — Может ты лучше останешься здесь?       Стилински, нахмурившись, посмотрел на Лидию.       — Почему? Я прекрасно себя чувствую.       — Просто я волнуюсь за тебя, — указав на руку, сказала Лидия.       — Я не понимаю, к чему ты ведёшь? Вначале укус, потом просьба остаться. И при всём при этом ты умудряешься говорить, что я по-любому останусь в живых.       — Я до сих пор в этом уверена, — Айзек услышал, как сердце Лидии ускоренно забилось в груди. Абсолютный признак того, что она врала.       — Тогда зачем ты лишний раз просишь меня сдаться?       Лидия медленно опустила глаза в пол и, кивнув, прошептала:       — Потому что я люблю тебя, — она сложила руки на груди так, будто пыталась обнять и успокоить саму себя. Стайлз нежно провёл рукой по волосам девушки. Приблизившись к ней, он оставил лёгкий поцелуй на лбу Лидии. Подняв глаза на Стайлза, она продолжила: — Людям свойственно волноваться за жизнь тех, кого они любят всем сердцем. И я не исключение.       Айзек отвернулся в сторону, не желая больше смотреть на эту сцену. Ведь он знал, что Лидия испытывала не просто волнение по отношению судьбы Стилински; он только не понимал того, зачем она скрывала это от Стайлза. Хотя с другой стороны это выглядело бы странно, если бы девушка подошла к мужу, сказав что-то наподобие: «милый, от тебя прёт могилой», «кажется, Банши во мне наконец-то заметила тебя» или «прости, но ты ходячий мертвец». Либо она просто не хочет признавать своё предчувствие, либо не хочет, чтобы Стайлз шёл в бой, думая о том, что может погибнуть в любую минуту. Он не мог назвать её поступок благородным, равно как и не мог назвать его низким и эгоистичным. Вопрос спорный. Но желание Лидии в этом случае закон.       — Около неметона есть люк, который и приведёт к ведьме, а вместе с ней и к Эллисон.       — И к Отти, — перебив Скотта, добавила Малс.       — Правильно, и к Отти, — волчонок покорно кивнул. — Часть из нас останется наверху пробивать путь для тех, кто отправляется в люк. — Скотт посмотрел на Малс. — Малыш, вся надежда на тебя. Я не хочу взваливать на твои плечи лишнюю ношу, но если Лорин действительно была права насчёт тебя, то только ты сможешь уничтожить неметон и спасти нас.       — Я не подведу, — ответила Малс.       — В люк пойдем мы с Лидией, — сказал Стайлз.       — И Скотт тоже, — заключила Малия. Никто не посмел ей противиться, ибо решительность в её голосе говорила о том, что спорить с ней бесполезно.       Ребята последний раз обговорили план действий. Скотт незамедлительно обнял Лукаса и Малию, шепотом прося их быть осторожными в бою. Он гордился своим сыном, который в столь тяжёлый для всех момент совершенно не испытывал страха. И тут он вспомнил себя в молодости, когда резво шёл в бой с врагом, сражаясь за своих друзей. Айзек сидел на корточках около Малс, пытаясь приободрить её. Дерек с интересом наблюдал за тем, как девочка убеждала всех в своем желании помочь.       Стайлз прислонился лбом ко лбу Лидии. Его руки покоились у неё на талии, а глаза рассматривали искусанные губы. И вот сейчас она снова прикусила одну из них, на что Стайлз насмешливо цокнул и ухмыльнулся. Лидия провела ладонями по шее парня. Она почувствовала бьющуся жилку под своими пальцами. Это напоминало ей о том, что он всё ещё рядом с ней и, возможно, предчувствие и предсказание маленькой рыжей девочки окажутся неправдой.       — Больше не делай так, — сказал Стайлз.       — Как так?       — Не делай больно себе из-за меня, — лицо его приняло озабоченный вид, — даже незначительные трещины на твоих губах делают мне в миллионы раз больнее, чем смертельная рана на руке.       В глазах девушки начало щипать от слёз. Пышные ресницы Лидии затрепетали, оставляя небольшие тени на идеальной коже. Сердце замерло в груди, когда руки Стайлза сильнее сжали её талию, а расстояние между ними стало сокращаться. Его горячее дыхание заставляло Лидию чувствовать некую боль в груди. Боль от того, насколько сильно она его любила. Почувствовав обветренные губы Стайлза на своих, Лидия поддалась вперёд. Она обхватила его лицо своими маленькими ладонями и прижалась к нему настолько, насколько это было возможно. Что-то необыкновенное было в этом поцелуи, словно яркое солнце, неизменно озаряющее пасмурный Лондон целый год напролёт. Стайлз провёл кончиком языка по нижней губе Лидии, наслаждаясь вкусом её любимой клубничной помады. Поцелуй их напоминал жаркое танго на красочных улицах жгучей Аргентины. Лидия, тяжело дыша, прервала поцелуй. Его лицо всё ещё было у неё в руках, а горячее дыхание согревало душу.       — Стайлз, я давно хотела тебе сказать, что я...       — Может уже начнём? — подойдя к ребятам, сказал Айзек.       — Я согласен с ним, Лидия, — Стайлз улыбнулся, — потом скажешь, что хотела.       Коротко поцеловав девушку в губы, он взял её за руку и повёл за собой. Лидия улыбнулась, демонстрируя свою стойкость. В душе же у неё царил настоящий хаос.       Дверь в комнату Эллисон распахнулась, впуская в помещение холодный воздух. Двое мужчин в чёрных одеяниях стояли по обе стороны от выхода, ожидая маленькую девочку.       Эллисон поправила своё белое хлопковое платье и завела несколько кудрявых локонов за уши. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Сжав руки в кулаки, она впилась ногтями в нежную кожу. Боль помогала ей отвлечься. Она перешла порог комнаты и застыла на месте в ожидании дальнейших действий воинов. Со стороны они были похожи на рыцарей, которые испокон веков украшали собой королевские замки. Пустые, холодные, мёртвые. Один из них двинулся вперёд, показав рукой девочке идти за ним, а второй шёл позади Эллисон.       Девочка медленно шагала, осматриваясь по сторонам. Воины держали в руках горящие свечи.       «Она тянет время, чтобы все собрались около неметона.»       Лукас прыгнул на плечи одному из воинов, разорвав тому глотку. Золотые глаза вспыхнули в ночи, словно звёзды на иссиня-черном небе. Малия, обходя стороной все выпады противников, врезала одному ногой в печень, а другого перевернула через плечо. Айзек, словно машина для убийств, кромсал когтями всех, кто попадался ему на пути. Дерек пробивал для Малс дорогу к неметону, а Скотт, Стайлз и Лидия уже спускались в люк. Оборотень схватил в руки пистолет и, целясь прямо в черепа противников, стрелял. Ночь никогда ещё не была такой чёрной и устрашающей. Пыль летела ребятам в глаза, из-за чего воины, пользуясь моментом, откидывали от себя оборотней и оставляли на их телах порезы.       Эллисон окутала тревога. Значит ее родители уже совсем рядом, возможно, даже стоят прямо над ней. Тени сгущались. Страх убивал решимость. И всё, что ей оставалось делать — это тоже тянуть время. Она не знала точно того, будет ли это во благо её отцу, но у неё не было другого выхода из ситуации.       Оказавшись в куполообразном помещение, девочка раскрыла рот от удивления. Целая гвардия воинов окружила сцену, затмевая собою свет, льющийся от белого огня. Стоило ей остановиться на месте, как мужчина позади неё протянул вперёд меч и упёрся им в спину крохи. Сердце подскочило к горлу от прикосновения холодного предмета к позвоночнику.       Эллисон, не сопротивляясь воли людей в черных масках, сделала несколько шагов вперёд. Она остановилась напротив сцены, посреди которой неизменно стоял на кривых ножках стеклянный гроб. Воины отошли назад, встав на свои места, а Эллисон продолжала с интересом наблюдать за обстановкой. Стилински поймала себя на мысли, что с удовольствием бы помогла Галактиону снова стать живым, но она не могла пренебрегать безопасностью родных ей людей. Шум открывающейся двери привлёк к себе внимание девочки.       Воины расступились, образуя ровный коридор, через который, задрав голову, прошла Лорейн. Её волосы были как всегда собраны в хвост, а тело скрыто под невесомым чёрным платьем. Словно королева Англии, она гордо обошла толпу. Лорейн протянула Эллисон руку, на что та отвернулась.       — Как хочешь, — надменно произнесла Лорейн, устремившись в сторону сцены.       Её каблуки игриво поцокивали о каменные плиты. Эллисон отметила про себя, что это была единственная комната в подземелье более менее оборудованная к нормальному существованию.       — Ну и почему тебя до сих пор нет на сцене? — злобно произнесла Лорейн, обратившись к девочке.       Эллисон слабо кивнула, после чего медленным шагом направилась к ведьме. На мгновение она задумалась о том, зачем Лорейн вообще нужно было воскрешать сына? Она ведь и так обладала Великой силой, которая бы запросто могла превратить весь Бейкон Хиллс в пепел.       «Только потеряв, можно обрести.»       Что если обряд «Шестиконечной звезды» все это время подразумевал под собой совсем иной смысл? Он мог совершенно в равной степени относится как к способностям Сияющих Банши, так и к возможностям Великой силы. Ведьма поддержала в сыне «исключительно бессознательное состояние» только из-за того, что не хотела полностью потерять Великую силу. Если бы она провела обряд до конца, то лишилась бы всего, ведь «только потеряв, можно обрести».       В таком случае энергию она бы после получала только от сына, но такие люди, как Лорейн, всегда жаждут большего. Она хочет и сохранить остатки Великой силы, и получить её в ещё большем размере, воскресив сына.       — И о чём это мы задумались?       Лорейн щёлкнула пальцами, подняв крышку гроба вверх и опустив её неподалеку от сцены. Перед глазами Эллисон снова предстало холодное тело юноши.       — А что я должна сделать? — невозмутимо спросила девочка.       — Как обычно ты помогаешь людям очнуться от голубого сна? — безумным взглядом рассматривая сына, ответила Лорейн.       — Но ведь должен пройти какой-то обряд, не так ли? — уточнила Эллисон, в душе надеясь на то, что за кучу вопросов её не убьют воины ведьмы. — Я ведь не знаю, какую именно роль играю во всём этом.       — Просто делай своё дело молча.       — Никто не просил вас связываться с маленькой девочкой. Я действительно ничего не понимаю.       Лорейн тяжело выдохнула, из-за чего её ноздри неестественно расширились. Она несколько раз моргнула, натянуто улыбнувшись.       — Что именно тебе непонятно?       — Почему здесь нет никакой книги с заклинаниями? Почему первый шаг делаю именно я? И больно ли это будет терять свою силу? А что всё это время будешь делать ты? Просто наблюдать за мной, чтобы потом посмеяться над моей наивностью? — Эллисон тараторила без умолку, выплёскивая из себя один вопрос за другим.       Услышав последние слова девочки, ведьма насторожилась.       — С чего вдруг такие выводы?       — Я не могу быть уверена в том, что ты не врешь мне.       — Я не врала тебе, когда говорила о ране отца, как не вру и сейчас, — Лорейн ухмыльнулась. — Ты ведь и сама прекрасно знаешь о Стайлзе, просто что-то внутри тебя мешает тебе вспомнить.       — Что именно вспомнить? — медовые глаза Эллисон сощурились в непонимание.       — Ты ведь не просто целитель, но и предвестница смерти. Добрая сторона в тебе каждый раз стирает в твоей памяти мелкие проявления плохой. Ты сама предсказала смерть своего отца.       — Не правда... — проборомотала Эллисон. — Я бы не забыла этого.       — С чего вдруг такая уверенность?       Эллисон поджала губы. Взгляд её блуждал по стенам, потолку, воинам, старательно избегая самодовольную Лорейн. Ведьма права. Стилински ещё совершенно не знает своей истинной сущности. Зато она знает, что в любой ситуации должна оставаться человеком и сохранять спокойствие.       — Я уверена в том, что ты не способна быть честной. И я не стану выполнять свою часть сделки без веских доказательств твоей правоты, — вспомнив слова, которыми бросался папа во время телефонных разговоров с детективной контрой, ответила Эллисон. Но кажется это совсем не задело Лорейн. Она только улыбнулась, покачав головой.       — Ещё как выполнишь. Ты ведь не хочешь, чтобы он погиб?       Толпа воинов зашевелилась. Из глубин рядов вышли несколько людей, а вместе с ними и мальчик с яркими голубыми глазами. Они крепко держали его за руки. Один из них приставил мизерикорд к горлу темноволосого паренька.       — Оставьте его! — крикнула Эллисон. — Он ведь вам ничего не сделал!       — Дорогуша, он ворвался на мою территорию, — приторно напела Лорейн. — Как его там зовут. Ах, да, Скотт. Любимый племянничек, не хочешь обнять свою тётушку? — поймав на себе пораженные взгляды Отти и Эллисон, она продолжила: — Так вы не знали? Неужели моя сестренка так сильно стыдилась упоминать обо мне?       — Ты лгунья, — прошипел Рейкен, с ненавистью глядя на Лорейн.       Из груди ведьмы вырвался дикий смех. Земля под ногами задрожала, а от стен стали отрываться кусочки рыхлой почвы. Эллисон закрыла уши, чтобы не слышать этого кошмара. Ей хотелось просто закричать, убив здесь каждого, но ведь в комнате так же находился Отти, которому она ни в коем случае не могла навредить. Эллисон подняла на него свои карие глаза. Холоден и неприступен. Спокоен и безразличен. Как будто хаос, творившийся вокруг него, совсем не имел никакого отношения к его персоне.       На секунду в мыслях возник вопрос: а нужно ли таким людям спасение? Или же они готовы потонуть за своей маской, лишь бы не принимать от других помощи?       — А, впрочем, неважно, — заключила Лорейн. — Его я всё равно убью, как и тебя, милая Эллисон. Но для начала добьюсь своего...       Стоило ведьме поднять кисть вверх и приблизиться к девочке, как дверь со скрипом распахнулась. Послышался звук выстрела, а вместе с ним отчаянный крик Лорейн. Она прижала к груди окровавленную руку.       — Только через мой труп, — крикнул Стайлз, откинув от себя одного из воинов.       Вопль Лидии отбросил первые ряды противников от ребят. Скотт за считанные секунды пересёк комнату, вцепившись когтями в того, кто держал нож у горло мальчика. Ещё пару ударов и воины стали превращаться в пыль, а Отти, взяв в руки упавший мизерикорд, метнул ножом в приближающегося к нему мужчину в чёрном одеяние. Эллисон заликовала, увидев родителей, которые с немалым трудом пробивались сквозь ряды ходячих мертвецов. Заметив у пальцев Лорейн белые искорки, девочка незамедлительно схватила подсвечник и опрокинула его на лёгкое платье ведьмы. Оно вспыхнуло ослепляющим пламенем.       Раздался крик Лорейн. Не тратя ни минуты, Эллисон спрыгнула со сцены. Над ней нависла темная фигура с огромным мечом. Ещё секунда и несколько пуль проткнули плоть противника насквозь, превратив его в жалкий пепел. Это был Стайлз, который несмотря на боль в руке, убивал одного воина за другим. Лорейн, взвизгнув, повалилась со сцены. Белые искорки стремительно вырвались из её тонких пальцев, пытаясь потушить огонь.       Эллисон вскрикнула, когда кто-то коснулся её руки, но тут же успокоилась, увидев перед собой Отти.       — Ловко придумала с подсвечниками... Нагнись! — приказал Отти, схватив ещё один подсвечник в руки и кинув его в воина.       Эллисон неразборчиво проборомотала слова благодарности, после чего спряталась с мальчиком в тени. Скотт схватился ладонью за меч и, не обратив внимания на хлынувшую из раны кровь, выдернул его из руки нападавшего. Подкинув ввысь острый предмет, он схватил металлическое орудие здоровой кистью и проткнул им тело противника. Алые глаза Скотта загорелись адским пламенем. Резко крутанувшись на месте, он лишил головы не иначе как пятерых воинов разом. Стайлз тоже не отставал. Пока Лидия откидывала криком людей в черных одеяниях, он ломал остальным кости и без капельки жалости в глазах разносил их черепа в пух и прах. Но вечно побеждать они не могли. Комната всё ещё была полна врагов, которые так и норовили посягнуться на жизни родных Эллисон. И пару раз у них это получалось. Лидия ударилась о стену, после упав на бетонные плиты. Из её виска потекла кровь, но она не сдавалась, продолжая кричать. На спине Стайлза через порванный свитер можно было заметить несколько глубоких порезов.       — Мы должны им помочь, — перекрикивая шум, сказал Отти.       — И мы можем им помочь, убив Галактиона, — Эллисон прикусила губу. — Да, Отти, он уже жив. Но я не могу это сделать. Я не могу больше убивать.       Она взглянула на разъяренную Лорейн, платье которой превратилось в обуглившийся клочок ткани. На коже её остались красные пятна, окружённые черной полоской.       — Прикрой меня.       — Что? — воскликнула Эллисон.       — Ты можешь хоть что-нибудь сделать без лишних вопросов?       Эллисон обернулась назад, когда на лице мальчика отразился испуг. Не долго думая, она выставила руки вперёд как мама и, крикнув, откинула воинов от себя. Мечи звякнули о пол. Эллисон радостно воскликнула. Она услышала от Отти едва понятную фразу, после чего мальчик, взяв один из мечей в руки, бросился в сторону сцены. Высокого подпрыгнув, он зацепился за рыхлые стены. Словно паучок, Отти быстро добрался до нужного места. Он не обращал внимание на крики Лорейн и мечи, без конца летевшие в его сторону. Эллисон, не жалея себя, бегала от одного подсвечника к другому, опрокидывая каждый из них в толпу. Когда Лорейн бросила в неё волну ослепляющих искр, Эллисон машинально выставила руки вперёд и криком образовала около себя едва видимый барьер. Она пораженно уставилась на свои ладони.       Несколько воинов испарились в полутьме, когда Лорейн, иступленно закричав, согнулась пополам. Земля с новой силой затряслась под ногами ребят. Эллисон, с трудом удержав равновесие, посмотрела в сторону сцены и удивлённо ахнула, когда Отти вытащил окровавленный меч из плоти Галактиона. Мальчик поднял голову, поразив всех своим новым цветом глаз. Золотой сменился на сияющий голубой.       Эллисон почувствовала себя виноватой в том, что её друг убил из-за неё невинного человека. Ведь после ритуала ведьмы Галактион переродился, он не сделал ещё ничего плохого этому миру. Зато Отти отныне прослынет убийцей из-за того, что она не смогла выполнить своё поручение.       На мгновение все воины застыли на своих местах. Эллисон заметила, как корни волос Лорейн покрылись сединой, а лицо потихоньку стало терять былую молодость. Отти, спрыгнув со сцены, приземлился около девочки. Он тяжело дышал.       Малс упала на колени перед неметоном. Руки тряслись от волнения. Она закрыла глаза, представляя искры, исходящие от её пальцев. Лёгкое покалывание пронзило детскую кожу. Какой именно была эта защита? Стояла ли она вокруг девочки невидимым куполом или заключалась в каждой клеточки ее тела?       «Но ты можешь ее снять, если от всей души пожелаешь открыть свою силу этому миру.»       Малс твердила про себя единственное слово — «хочу». Но она чувствовала, будто вселенная смеётся над ней. Что если она никакая не ведьма? Малс раскрыла глаза и, увидев, что ничего не произошло, закричала. Она вспомнила свою маму, которая всегда верила в неё, папу, который всегда поддерживал её, Отти, который всегда подбадривал её в трудную минуту. Где они все? Почему их больше нет рядом? Почему она снова одна?       Малс дернулась на месте, когда в неметон полетел Лукас. Он ударился спиной о ствол дерева и, упав на землю, простонал от боли. Дерек тут же оказался около детей и выстрелил в противника из пистолета. Когда у него закончились патроны, он выпустил когти и сверкнул своими голубыми глазами. Малс услышала волчий рык, разрезающий ночную тишину. Айзек сносил всех воинов, ломая им кости и срывая маски. Малия, подпрыгнув, повернулась на месте и ударила ногой в челюсть противника, который оставил на её руке алый порез.       Лукас, поднявшись с земли, взглянул на испуганную Малс. Его щеки были испачканы в пыли, а в лохматых волосах торчали листья. Он приблизился к девочке, спросив:       — Из-за папы?       Малс свела брови на переносице. Она застыла на месте, когда мальчик протянул к ней руку и стёр маленькую слезу. Девочка сглотнула, не до конца понимая, почему сердце забилось в груди с такой скоростью.       — Я не могу, Лукас, уничтожить неметон. Я не могу даже снять с себя защиту. Люди погибают, а я не могу спасти их, — на лбу девочки появились морщинки, а веки нависли над глазами. Губы дрожали.       — А вот и не правда, — возразил Лукас. — Ты ведь сама мне сказала, что мама передала тебе письмо. Она верила в тебя, как и твой отец. Ты сильная девочка, хоть ещё и совсем маленькая. Твой страх оправдан.       — Правда?       — Да, — Лукас улыбнулся, — я считаю, ты будешь прекрасно выглядеть в роли спасителя.       В пальцах снова стало приятно покалывать. Малс опустила глаза на свои руки и радостно воскликнула. Серебряные искры блестели в ночи, словно тысячи алмазов под палящим солнцем. Она обратила взгляд на Лукаса, лицо которого выражало восхищение.       Глаза Малс приобрели необычный оттенок, свойственный только ей одной. «Стоит только поверить в себя, и ты сможешь перевернуть горы вверх дном. Знаешь, что означает твоё имя? Потребность доминировать всегда и везде. Ты сильная. Ты смелая. Ты победишь.»       Малс поднялась на ноги и, встав напротив неметона, направила всю свою мощь на сверхъестественное дерево.       Лорейн встала прямо напротив Лидии и злобно ухмыльнулась.       — Стайлз, — сладко произнесла ведьма. Лицо рыжеволосой исказилось от ненависти, — убей её.       Лидия непонимающе заморгала, после чего обернулась в толпу. Стайлз стоял в нескольких метрах от неё. Глаза его снова почернели, кожа побледнела, а улыбка превратилась в дикий оскал. Он медленно наклонил голову, пронизив взглядом тело Лидии. Девушка почувствовала на себе лютый холод.       — Стайлз, не слушай её, — сказала она. — Ты спишь, Стайлз. Все это нереально, как и то, во что превращает тебя ведьма.       — Бесполезно, дорогуша, — довольствуясь собой, рассмеялась Лорейн. — Стайлза больше нет.       Лидия замотала головой, глядя на своего мужа, который отныне больше напоминал собой Ногицунэ. Слёзы готовы были вырваться наружу в любую минуту, но она продолжала стойко стоять перед натиском смерти. Стайлз сделал шаг вперёд, напоминая со стороны волка, готовящегося напасть на свою жертву. Скотт сорвался с места, но Лидия выставила руку, прося его остановиться.       Её не покидала надежда. Ведь Стайлз медлил. Он всё ещё не поднял на неё дуло пистолета. Сердце с новой силой заныло в груди, словно её орган обожгли сотней свечей.       — Стайлз, — продолжала ведьма, — убей её. Сейчас же.       Лидия задержала дыхание, когда Стайлз, быстро шагая, перезарядил пистолет. Она закрыла глаза, ожидая своей участи. Секунды казались ей вечностью, прежде чем в пустоте раздался выстрел.       Сердце бешено заколотилось в груди от осознания того, что пуля предназначена была не для нее. Ресницы Лидии затрепетали. Сквозь тени, исходящие от длинных волосков, она, словно в замедленной съёмке, увидела перед собой падающего Стайлза. Эллисон крикнула, разрываясь от слёз. Лидия кинулась к парню. Тело Стайлза соприкоснулось с землёй, создав вокруг себя дымку из пыли. Пистолет покоился рядом с ним. Лидия сняла с себя кардиган, пытаясь закрыть кровотечение из груди Стайлза.       — Пожалуйста, не покидай меня... Ты не можешь бросить меня... Ты не можешь бросить нас... — Лидия заскулила от боли, придавливая ткань к ране.       Лицо покраснело от потока слёз. Они обжигали собою слизистую оболочку девушки, заставляя её чувствовать неимоверную боль. Скотт схватил руки Лидии в свои. В его глазах больше не играл азарт. Пигментная радужка отныне не была такой яркой как прежде. Невыносимые мучение окутали обоих при виде мертвого Стайлза.       — Лидия, пуля попала прямо в сердце. Ты уже не сможешь ничего изменить. Мы не сможем... — Скотт оборвал речь не в силах больше вымолвить и слова.       — Зачем ты это сделал? — срывая голос, крикнула Лидия. Она обхватила ладонями лицо Стайлза, глаза которого были закрыты. — Зачем выстрелил? Лучше бы ты меня убил... меня...       Лидия, всхлипывая, опустилась к лицу Стайлза. Её горячие слёзы скатывались на его острые скулы, скрываясь после в густой щетине, к которой она так любила прижиматься по ночам. Каждый поцелуй, оставленный Стайлзом на теле Лидии, вспыхнул, словно костёр в камине. В одночасье от счастливой семьи остались обрывки воспоминаний и крики от обжигающей боли в груди.       Прижавшись к холодной коже Стайлза, она увидела перед собой молочную дымку. В сгустившемся тумане стали вырисовываться тени — картины из её жизни. Вот Лидия проходит мимо школы, болтая о чем-то с мнимой подругой, а издалека ей слышаться крик назойливого мальчишки. Комната теряет краски, а вместе с ней появляется тот самый парень, который после ударил Джексона по лицу. Кто бы мог подумать, что через пару недель она пойдет вместе с ним на школьный балл и в минуту отчаяния услышит: «Я думаю, что ты выглядишь прекрасно». Она помнила его руки у себя на талии и то, как он неуверенно наклонил голову, чтобы зарыться в её волосах. Стайлз не побоялся альфы. Он попросил убить его вместо неё, а сейчас её сердце разрывалось от того, что он умер от собственной руки во имя её жизни. Воспоминания нескончаемым потоком вспыхивали в мыслях.       «Лидия, я был влюблен в тебя с третьего класса. Я знаю, что внутри этой холодной, безжизненной внешности есть человеческая душа. И я так же уверен в том, что я единственный знаю, насколько ты умна на самом деле. И как только ты перестанешь строить из себя дурочку, ты, в конце концов, пойдешь и докажешь несколько математических теорем, которые помогут выиграть тебе Нобелевскую Премию.»       «Потому что я считаю, что ты очень красивая когда плачешь.»       «Эй, Лидия. Ты была права каждый раз, когда что-то такое случалось, верно? Так что не начинай сомневаться в себе сейчас.»       «Мы просто созданы для того, чтобы делать чудесных детишек.»       «Видишь, в этом и проблема. Тебя не волнует то, что ты можешь пострадать. Но знаешь, что я буду чувствовать? Я буду опустошен. И если ты умрешь, я буквально сойду с ума. Понимаешь, смерть не случится с тобой, Лидия. Она случится со всеми вокруг тебя, понятно? Со всеми людьми, которые стоят на твоих похоронах, которые пытаются понять, как им прожить остаток своей жизни уже без тебя.»       Лидия накрыла губы Стайлза своими. Сквозь крики Эллисон и попытки Отти успокоить её, она почувствовала, как её кожа начинает твердеть, становясь тонкой скорлупой, готовой в любую секунду взорваться на мелкие кусочки. И даже если бы она превратилась в прах, каждая крупинка кричала бы от невыносимой печали, вырезанной на сердце девушки. Лидия отказывалась верить в то, что Стайлз мёртв. Ведь вот он лежит перед ней. Сердце твердило, что он просто спит, а разум противился любой иллюзии. Слёзы душили девушку изнутри. Она ведь так и не успела сказать ему, что...       — Вот и сказочки конец, — голос Лорейн заскрипел, словно ржавая дверь. На лице её появились морщины, на коже стали виднеться прожилки толстых вен. Глаза почернели, а волосы покрылись сединой. — Вы думали, что сможете победить меня? Ну что, Лидия Стилински, всё ещё не хочешь попросить меня убить тебя?       Через пафосные речи ведьмы можно было с лёгкостью заметить то, что она начинает слабеть. С потолка посыпался песок.       — Неметон, — прошептал Скотт.       Он обратил взгляд на Лидию. Её плечи дрожали. Она медленно оторвалась от лица Стайлза. Грудь тяжело вздымалась и опускалась.       — Какая же ты всё-таки слабая, — плюнула ведьма. — Мнимая всемогущая Банши, упавшая на колени перед смертным. Неужели после зацепки, которую ты нашла, ты продолжала верить в то, что твой прекрасный Стайлз будет жить? Он ещё больший слабак, чем ты. Над твоим сознанием я не смогла одержать верх, а он запросто поддался моему влиянию, — Лорейн рассмеялась. — Весело было понимать, что собственный муж хотел спровоцировать выкидыш? Как жаль, что ты до сих пор носишь в себе ещё одного никчёмного Стилински...       Эллисон прикрыла рот рукой, увидев лицо своей мамы. Лидия встала на ноги, расправив плечи. Мечи, все это время покоившиеся на полу, задребежали. Зелёные глаза Лидии окрасились в чернильно-чёрный, заполнив собою все глазное яблоко. В комнате поднялся ветер, а вместе с ним и острые мечи. Янтарные волосы Лидии взметнулись. Около глаз появились тонкие темные линии.       — Что стоите, идиоты? — крикнула Лорейн, обратившись к своим воинам. — Убейте же её! Убейте их всех!       Но они продолжали стоять на своих местах. Лорейн лишалась сил, высыхая на глазах. Острые мечи прочной стеной выстроились за спиной Лидии. Ухмыльнувшись, девушка выставила руки вперёд и, иступленно закричав, ударной волной отбросила Лорейн в стену. Эллисон, Скотт и Отти легли на пол, когда все мечи разом направились в сторону ведьмы и проткнули её тело насквозь. Черный прах от некогда бравых воинов заполнил комнату. Лидия продолжала разрываться от крика. Она напоминала собою разъяренную Лилит — демоницу, воспротивившуюся воле Бога. На тело Лорейн было страшно смотреть. Изуродованное и бездыханное оно свисало, пугая своим видом.       Помещение стало рушиться. Скотт, из ушей которого текла кровь, подхватил тело Стайлза на плечо и приказал детям выбегать. Эллисон посмотрела на свою маму, которая продолжала разрываться от нечеловеческого вопля. Слёзы непрекращающимся потоком вырывались наружу. Выбравшись из крепкой хватки Отти, Эллисон со всех ног кинулась в сторону мамы. Она встала напротив Лидии и, подавив в себе страх, прошептала:       — Мама? Мама, ты слышишь меня?       Лидия, замолчав, пронзила девочку взглядом. Тонкие черные линии на её лице стали бледнеть, глаза медленно принимали свой прежний окрас, а девушка беспомощно свалилась на колени. Не обращая внимания на пыль и песок, Эллисон обняла маму. Она безумно скучала по Лидии, а Лидия безумно скучала по дочери.       — Мама, нам нужно уходить, — не прекращая плакать, взмолила Эллисон. — Ты сильная, слышишь? И папа тоже. Ведьма была не права. Вы с папой самые сильные люди, которых я когда-либо видела в своей жизни.       — Мой ангел... — прижав к себе девочку, прошептала Лидия.       Придя в себя, девушка подняла глаза. Она схватила Эллисон за руку и направилась вместе с ней к выходу.       Так странно снова видеть солнце над горизонтом. Кажется, будто они уже привыкли жить в ночи. Малия села на колени около Лукаса и рассмеялась, услышав его рассказ о том, как он смело сражался в бою. Дерек радостно подхватил Малс на руки. Пламя, покрывающее собою весь неметон, отразилось в довольных глазах Лейхи. Они все наконец-то смогли вздохнуть с облегчением.       Из люка первым показался Отти. Он помог Эллисон подняться на землю. Увидев Малс, мальчик побежал в сторону сестры и заключил ее в объятия. Лукас указал маме в сторону люка. Они на пару с Айзеком подошли к сидящим на земле Лидии и Скотту. Малия запустила пальцы в волосы. Лукас удивлённо взглянул на Эллисон. Айзек потерял дар речи.       Одежда Стайлза пропиталась густой кровью. Кожа побледнела. Его мертвенно спокойное лицо поразило Айзека. Он сел около Лидии, положив руку ей на спину. Она была такой потерянной и убитой горем одновременно. Только сейчас Лидия не плакала. Она застыла на месте, смотря на лицо Стайлза и не веря своим глазам. Скотт уткнулся в шею Малии и затрясся от слёз. Он видел, как его лучший друг в последний момент повернул пистолет в свою сторону. Он видел и ничего не сделал. Малия сильнее прижала к себе мужа, закрыв глаза.       «Только потеряв, можно обрести.»       Эллисон, словно в трансе, подошла к папе. Она опустилась около него на колени и провела рукой по лицу. Ладонь ее опустилась ниже, остановившись напротив грудной клетки. Эллисон с силой надавила на рану Стайлза.       Вокруг её кожи образовалось лёгкое сияние, а глаза вспыхнули золотом. Лидия не сводила пораженного взгляда с дочери. Рыжие кудри девочки взметнулись, вторя порывам ветра.       Сердце молчало.       Она сильнее надавила на рану.       Подняв лицо навстречу солнцу, Эллисон закрыла глаза и настроилась на исцеление.       Сияние становилось всё сильнее, отчего люди щурились, скрываясь от ослепляющего света.       Яркая вспышка.       Лидия посмотрела на Стайлза, который продолжал лежать на жёсткой траве не шевелясь. Сияние Эллисон потухло, как и золото в её глазах. Она подняла руку и увидела в ладони окровавленную пулю. Лидия, порвав свитер на груди Стайлза, ахнула. Рана затянулась, словно её никогда там и не было. Она прикоснулась пальцами к коже. Из глаз Лидии потекли слёзы, когда она почувствовала слабое сердцебиение. Эллисон с надеждой посмотрела на отца. Все присутствующие замерли.       Раздался кашель. Стайлз распахнул свои глаза коньячного цвета.       Он ловил ртом воздух, мотыляя головой из стороны в сторону. Стайлз, поднявшись на локтях, уставился на свою грудь, измазанную в крови.       — Ты жив... — хрипло произнесла Лидия. — Господи, Стайлз...       Рыжеволосая запустила пальцы в густые волосы Стайлза, прижав его к себе. Эллисон, завизжав от счастья, бросилась к папе с объятиями, полными любви. Лидия беспрестанно целовала то лицо Стайлза, то свою маленькую дочурку. Сейчас Эллисон испытывала неимоверное облегчение. Облегчение от того, что она наконец-то стала той самой обыкновенный девочкой, которой всегда мечтала быть.       Она слышала счастливый смех Скотта и Лукаса. Айзек с нескрываемым наслаждением в глазах наблюдал за развернувшейся перед ним картиной.       Эллисон увидела вдалеке Дерека и Малс. Они стояли напротив Отти, который, облокотившись о дерево, сполз на землю. Он уткнулся лицом в колени. Кажется, его плечи дрожали.       Услышав звон телефона, все обернулись в сторону Малии. Она радостно достала мобильник из кармана.       — Это Мелисса, — проборомотала девушка. В миг её счастливый настрой улетучился в небытие. — Как это? Пожалуйста, говори чётко. Почему? Как это произошло? Питер мёртв?

*Неделю спустя*

      Если бы только Калифорния знала о том, что такое настоящая осень. Бейкон Хиллс не видел дождей уже целую неделю, из-за чего земля горела сильнее обычного. Трава, окрашенная в самые разные оттенки зелёного, сияла под лучами солнца, дружелюбно приветствуя гостей на местном кладбище.       Эллисон никогда ранее не видела настоящих похорон в живую. И была бы рада ещё несколько лет подряд не являться участницей столь болезненного для души процесса. Пожалуй, в фильмах похороны показываются намного красивее, чем есть на самом деле. Церемония, слова родственников на прощание, слезы, которые вызывают в зрителях бурю эмоций. Но в жизни всё было немного иначе. Если раньше Эллисон восхищалась чёрными утонченными одеяниями, то сейчас они вызвали в ней горечь утраты и невыносимую боль в груди. Может сегодня она провожала в добрый путь и не родных ей людей, однако это имеет значение, когда человек оказывается в плену смерти? В такие моменты больше задумываешься о том, что жизнь — чья бы она не была — имеет великую ценность как для тех, кто её проживает, так и для тех людей, которые проходили все испытания бок о бок с усопшим.       Католические похороны всегда начинались с мессы. Ребята не знали точно, были ли Питер и Тео верующими людьми или нет, но пройти мимо необходимых обрядов для упокоения души они не могли. Молитвы, произносимые священником, врывались в сознания людей, заставляя их в большей мере ощущать тоску по родным им людям. Эллисон сидела на белом стульчике, расположенном на втором ряду, между своими родителями, которые, опустив головы о чем-то задумались. Девочка видела, как сотрясались плечи Малии от слёз, а Скотт тихонько поглаживал её по спине и прижимал к груди в попытках успокоить. Лукас не отрывал глаз от священника, а Микки старался не заплакать. Эллисон протянула руку вперёд и слабо коснулась тыльной стороны ладони друга, на что тот просто кивнул. Он тихо сказал спасибо, после чего убрал руку и осунулся. Девочка вздохнула, поворачиваясь в сторону Малс и Отти. В отличие от МакКоллов, Рейкены мастерски скрывали свои истинные чувства на публике. В их идеальной осанке и холодном взгляде читался вызов. Будто стоило выйти смерти в черном балахоне на всеобщее обозрение, как Рейкены бы тотчас разорвали её на части, и глазом не моргнув. По обе стороны от детей сидели Дерек и Брейден, которые несколько дней назад вызвались усыновить маленьких оборотней, заменив им родителей. Что ж, это намного лучше, чем оказаться в детском доме, а после и вовсе в разных семьях. Тем более пара всегда мечтала о детях. За последнее время Брейден сблизилась с Малс, как впрочем и Дерек. Насчёт Отти трудно было сказать что-то однозначное. В основном он держался на расстояние от новых родителей, но иногда в его взгляде промелькали отблески благодарности, что уже являлось огромным успехом для Хейлов, которые искренне хотели завоевать любовь и доверие мальчишки.       Когда месса закончилась, священник дал возможность родственникам и близким проститься с усопшими. Он тихо заковылял в сторону маленькой церкви, в то время как Малия, набравшись духу, встала около бежевой стойки, между открытыми гробами. Она чувствовала, как внутри неё дрожала душа. Малия проглотила ком в горле и, вымученно улыбнувшись, начала свою речь:       — Сегодня мы здесь собрались, чтобы почтить память двум прекрасным и смелым людям, которые навсегда останутся жить в наших сердцах. В ту ночь не только я потеряла отца, но и маленькие дети, стойко просидевшие всю мессу в отличие от меня, взрослой тёти, — толпа оживилась на мгновение, через секунду снова притихнув. — Малс и Отти, я хочу, чтобы вы всегда помнили о том, что Тео до сих пор продолжает находится рядом с вами двадцать четыре часа в сутки. Помните тот день, когда мы заперли вас в комнате, отправившись искать Эллисон? Так вот тогда у меня выпала возможность поговорить с вашим отцом один на один. И к моему великому удивлению он без конца говорил о вас. Тео рассказывал мне о школьном утреннике Малс. Как он боялся, что не сможет правильно заплести девочке косу или найти то самое платье, о котором она мечтала. Он всегда наблюдал за тем, как Отти засыпал после просмотра фильмов о пиратах, и искренне восхищался утонченными чертами лица сына, а потом аккуратно брал его на руки и относил в спальню, чтобы уложить в кровать и накрыть тёплым одеялом. Почему я была удивлена, услышав это? Я знала Тео достаточно долгое время. Знала то, каков он был на самом деле: беспечный, смешной, временами слишком доставучий и самовлюблённый. А тут он предстал передо мной в совершенно другом свете. И знаете, что я вам скажу? Если Тео и способен был измениться, то только ради людей, которых он любил всем сердцем. Этими людьми были вы — его дети, — Малс шмыгнула носом, кончик которого приобрел красный оттенок. Её серо-голубые глаза за пеленой слёз стали ещё больше похожи на бескрайний океан. Она улыбнулась Малии, положив голову на плечо Отти. — Питер Хейл — человек, смерти которого ждал весь город. Но при всем при этом Бейкон Хиллс продолжал свято верить в то, что этот человек способен пережить нас всех здесь вместе взятых. И, честно говоря, я до сих пор жду, что он встанет из гроба как ни в чем ни бывало, посмеётся над моей реакции, после чего скажет, что всё это страшный сон, от которого у меня наконец-то получилось избавиться. Я долгое время отказывалась признавать его своим отцом, о чём сейчас неимоверно жалею, ведь тогда бы у нас с ним было больше времени, проведенного вместе. Боль, которую я испытываю сейчас, сродни боли от проникновения в тело нескольких кинжалов, серебряных пуль и острых стрел одним разом. Все равно что бомбу взорвали прямо у тебя под носом, разорвав твою душу и плоть на несколько сотен маленьких кусочков. Питер смог искупить свою вину, став настоящим отцом для меня, заботливым дедушкой для моих детей и лучшим тестем для моего мужа.       — Я бы поспорил, — издалека послышался голос Скотта, отчего по толпе прошёлся смешок.       — Ладно, может не лучшим, но хорошим это точно, — уже улыбаясь, ответила Малия. — Я хочу сказать спасибо всем, кто пришёл сегодня. Вы невероятные ребята, которых я безумно люблю. Мы снова смогли противостоять злу, а Питер и Тео войдут в историю героями этой войны, пронесённой нами сквозь долгие годы. Они боролись за жизни любимых, не жалея себя ни минуты. Так скажем же все им спасибо за светлое небо у нас над головами. Только не надо больше плакать, потому что, умирая, они мечтали о наших счастливых улыбках.       Все до единого поднялись со своих мест, разорвав тишину громкими аплодисментами. Крис Арджент взял на руки Микки, Мелисса обняла Лукаса и Скотта, Отти, рассмеявшись, дёрнул Малс за нос, чтобы та не разрыдалась. В глазах Дерека и Брейден уже можно было заметить зарождающуюся любовь к детям. Стайлз потрепал волосы сына, другой рукой прижав к себе Эллисон. Лидия же наблюдала за своей семьёй, мысленно радуясь тому, что с ними всё в порядке. Она чувствовала всю ласку и тепло, что исходили от нежных прикосновений Натали к её плечу. Грустные глаза Ноа заискрились при виде улыбающегося Дилана.       Малия же подошла вначале к открытому гробу, в котором лежал Питер. Её рука, покрытая черной перчаткой, коснулась холодных пальцев Хейла.       — Спасибо, что был моим отцом.       После она обернулась к Тео. Сердце Малии сжалось в тиски. Лицо парня давно уже покинули краски, а глаза были закрыты. Пышные ресницы оставляли после себя темные тени на светлом полотне. Даже будучи одетым в черный классический костюм, он выглядел красивым, хоть при жизни и утверждал, что строгая одежда ему не к лицу. В глазах Малии начало щипать от слёз, но она обещала себе, что больше не будет плакать. Она коснулась щеки парня и тихо прошептала:       — Прости меня, — Малия, нагнувшись и едва касаясь кожи Тео, поцеловала его в лоб. — Спасибо, что спас мне жизнь.       Она обернулась в сторону толпы, которая не обращала на неё абсолютно никакого внимания. Только Скотт улыбнулся ей, кивнув головой, мысленно поддерживая все произнесенные ею слова и совершенные ею действия.       На заднем дворе дома МакКоллов разливалась приятная мелодия. Лукас играл на гитаре, всецело отдавая себя любимому делу. Лужайка горела ярко-зелёным оттенком, в воздухе веяло вкусным запахом от барбекю. Траурная одежда сменилась на повседневные наряды. Солнце ярко светило в небесах, изредка подмигивая ребятам.       — Очень красиво, Лукас, — взяв в руки маленького шпица, произнесла Эллисон.       Отти, ухмыльнувшись, сказал:       — В кое-то веки соглашусь с Эллисон.       — А тебя вообще никто не спрашивал, — прижимая к себе пушистого Рамсеса, немного грубо ответила девочка.       Отти, слегка помявшись, махнул головой и повернулся в другую сторону, чтобы уйти. Эллисон провела обеспокоенным взглядом по мальчику.       — Я не хотела тебя обидеть.       — Не бери в голову, — только и крикнул Отти.       Плечи Эллисон осунулись. Крики Скотта заполнили собой всю площадку. Он подбежал к Лукасу. В глазах его плясало беспокойство.       — Ты не видел маму?       — Она в доме, — не отрываясь от гитары, сказал Лукас. Скотт благодарно кивнул и бросился в сторону лестницы. — Эллисон, поговори с Отти.       Девочка поцеловала Рамсеса в затылок, после чего непонимающе уставилась на друга.       — Мне кажется ему нужно с кем-то поговорить, — продолжил мальчик.       — Можешь и сам с ним поболтать.       — Не думаю, — чёрные глаза Лукаса как-то необыкновенно по-доброму посмотрели на Эллисон. Больше противиться другу она не стала, ведь была уверенна в том, что он знает все намного лучше неё.       Скотт обогнул Мелиссу, держащую в руках тарелку с закусками, и, перепрыгнув через перила, поднялся по лестнице на второй этаж. За неделю они исправили все косяки в доме, оставленные после тяжёлой битвы. Из комнаты Малии выбежал Микки, рубашку которого украшала красная бабочка. Скотт поймал мальчишку и, поцеловав того в макушку, отпустил.       МакКолл зашёл в комнату, закрыв за собой дверь. Малия стояла около окна и наблюдала за обстановкой внизу. Она была одета в лёгкое белое платье с длинными рукавами. Малия пару дней назад снова остригла волосы. Тёмные кудри едва касались хрупких плеч девушки.       — Почему ты не спускаешься ко всём?       Малия обернулась к Скотту. Она дёргала свой кулон, водя его по цепочки то в одну сторону, то в другую.       — Всё хорошо?       Малия кивнула, смущённо улыбнувшись. Она подошла к Скотту и запечатлела на его губах нежный поцелуй, после чего заключила в объятия.       — Малия, я горжусь тобой, — прошептал парень, поглаживая девушку по спине. — Твоя речь на похоронах сразила всех.       — Скотт, мне так стыдно, — внезапно произнесла Малия. — Я столько лет тебя отталкивала из-за глухой ревности к Эллисон и Кире, хотя знала, что ты отдал мне своё сердце, свою душу, что ты любишь меня. А в итоге судьба подшутила надо мной.       — Малия, если ты о том поцелуе, то всё нормально, — Скотт посмотрел в карие глаза своей жены. — Я не осуждаю тебя. Ни капли. Я всегда буду поддерживать тебя, защищать тебя, понимать тебя. Потому что я люблю тебя.       Малия улыбнулась, стараясь не заплакать.       — В ту ночь Тео спас не только меня.       — Что?       Девушка смущенно прикусила нижнюю губу. Её щеки покрылись лёгким румянцем.       — Я ношу под сердцем нашего с тобой ребёнка.       Эллисон отдала Рамсеса Дилану, заранее попросив его быть осторожным с её песиком, и направилась в сторону садовых качелей. Она села около Отти, который с интересом наблюдал за закатом. Сердце с бешеной скоростью билось в груди, ладони вспотели. Эллисон не знала с чего начать. Она надеялась, что Отти почувствует её состояние и скажет что-нибудь первым.       — Не волнуйся ты так, я же не укушу, — голубоглазый ухмыльнулся. — Или думаешь, что раз мои глаза изменили цвет, я убийца?       — Ты убил по моей просьбе, — неуверенно произнесла Эллисон. Она не понимала, почему так трясётся, находясь рядом с ним. — Я смотрю, тренировки с Лукасом не прошли даром.       — Ага, — Отти облокотился о свои колени.       — Почему ты не сказал мне истинную причину приезда в Бейкон Хиллс?       — Я смотрю, твои разговоры с Лукасом тоже не прошли даром.       — Не поясничай.       — Потому что ты бы мне не проверила, понимаешь? Ты и так посмеялась надо мной, когда в первый раз за столько лет увидела. Мне даже не верится, что эти письма действительно писала ты.       Он произнёс все свои слова на одной ноте, но Эллисон готова была поклясться, что услышала в них скрытую обиду.       — Я ведь думала, что никогда больше не увижу тебя. Это было очень неловко встретиться с тобой при таких обстоятельствах.       — А ты жалеешь об этом? — Отти впервые за всё это время посмотрел Эллисон в глаза.       Девочка покачала головой.       — Я доверяю тебе свою искренность, потому что хочу, чтобы мы были друзьями.       Отти заметно повеселел. Он указал Эллисон на мужчину в сером костюме и очках.       — Он оформляет документы об усыновлении. Пришёл спросить будем ли мы с Малс менять свою фамилию на «Хейл».       — Поэтому ты ушёл, — Эллисон вздохнула. — Ты даже не плакал на похоронах.       — Как и Малс...       — Но у неё покраснели глаза, а ты был невозмутим.       — Потому что с моей стороны было бы лицемерием плакать при всех.       — Но он ведь твой папа, — возразила Эллисон.       — Я плакал, когда узнал о его смерти. Когда читал его письмо и понял, какой я идиот. Когда Дерек включил «Пиратов Карибского моря», а я вспомнил своих настоящих родителей. Достаточно или стоит ещё?       — Но причем здесь лицемерие.       — Потому что все знали о наших с ним отношениях. Уж лучше я достойно приму его смерть, чем буду доказывать всем, что на самом деле любил своего отца всем сердцем и давно уже простил.       Эллисон кивнула. Её руки теребили край платья.       — А ты будешь менять фамилию?       — Не знаю, — Отти скользнул по спинке дивана. — А ты как думаешь?       — Я думаю, что человек никогда не должен прятаться от самого себя.       Эллисон напоследок улыбнулась и, встав с садовой качели, направилась к Малс.       Скотт выбежал на улицу, весело махнув рукой Айзеку. МакКолл выглядел счастливее обычного, а Малия не переставала смеяться.       — Почему тебя не было на похоронах? — спросила девушка.       — Она не знает о том, что я несколько лет проработал на кладбище?       — Правда? — Малия перевела удивленный взгляд на Скотта и ущипнула его, когда тот расхохотался с новой силой.       — Не обижайся, — МакКолл поцеловал девушку в висок.       Он поймал на себе задорный взгляд Лидии и подмигнул ей. Девушка поджала губы, взяв из руки Стайлза холодный напиток.       — Хочешь, чтобы я заболела?       Она всё не могла налюбоваться своим мужем. Стайлз слегка подстриг волосы и избавился от щетины. Теперь он выглядел достаточно молодо для своего возраста.       — Хочу за тобой ухаживать, — поцеловав Лидию в щеку, сказал Стайлз. Его руки блуждали по салатовому платью девушки.       — У тебя ещё будет такая возможность ближайшее восемь месяцев.       Стайлз несколько раз моргнул. Он уставился на Лидию, вопросительно изогнув бровью.       — Я потеряла сознание в твоей детективной конторе за день до приезда в Бейкон Хиллс и рядом оказалась только Лорейн. Видимо, тогда она оставила на моей руке лёгкую царапину, через которую и пыталась после влиять на меня. Я подумала, что тошнота пройдёт и это все от нервов. Но, — Лидия улыбнулась во все тридцать два зуба, — через три недели я узнала, что беременна.       Девушка закричала, когда у неё из руки вылетел стакан с соком, а Стайлз подхватил её на руки. Она чувствовала себя такой лёгкой и невесомой рядом с ним. Дерек засмеялся, обняв Брейден. Эллисон, Малс, Дилан и Микки бегали за весёлым и резвым шпицем. Малия и Скотт танцевали под мелодию, которую Лукас играл на гитаре. Отти подписал кое-какие бумаги, после чего поймал Рамсеса и побежал с ним на руках от толпы детей. Вечер обещал быть долгим.       А Айзек давно уже ушёл.       Он прошагал по зелёной траве кладбища, оставив на могиле розовые пионы. Сев на землю, Айзек горько усмехнулся.       — Тебе бы здесь понравилось, Эллисон, — он провёл рукой по надгробию и улыбнулся своим воспоминаниям.