Похищенный брат

POV Иккинг Выслушать легенду было куда проще, чем осознать, что я её герой, которого так долго ждали. Сложно было поверить в то, что я Заклинатель. Сложно было поверить в себя. Поверить в того, кто до десяти лет не пользовался даже малейшей каплей уважения, а следующие десять прожил с драконами, которые любили его, как родного брата. Им было всё равно, что я бескрылый. Они любили меня таким, даря мне свои крылья и показывая как это — летать. Как это — ощущать свободу. Ведь все, кто буквально прикован к земле, не знают, каково это — парить высоко в облаках и знать, что ветер никогда не подведёт тебя, что он останется с тобой, унося далеко от того места, с которого ты взлетел. Это было невообразимое чувство свободы, в которую я влюбился с самой первой секунды. Однажды Сапфира сказала одну очень умную фразу, а после этого её повторил Смутьян, который никогда не сомневался, что я тот самый мальчик из пророчества-легенды. «У тебя сердце настоящего вождя, который с уверенностью поведёт свой народ вперёд и душа дракона, такого свободного и непримиримого, который всегда, какие бы оковы его не связывали, будет свободен». И я сначала не верил им, считал, что они не правы, просто ошиблись, перепутали меня с кем-то другим. Но через несколько лет я смирился. Покорился судьбе, перед которой никогда до этого не преклонялся. Даже когда умерла моя вторая мама, я не покорился судьбе. Да, я горевал, скучал по ней, лил слёзы по ночам, но никогда не показывал, как мне было плохо без неё. Только мой брат, мой любимый брат Беззубик знал, каково мне. — Ты как? — Послышался тихий голос Рыбьенога впервые после того, как он закончил рассказ легенды, которую прочитал мне. — Выглядишь не очень. — Вспомнил всю свою жизнь, — так же тихо ответил я и вымученно улыбнулся. — Никогда не думал, что её Боги продумали уже чуть больше трёх сотен лет назад. — Для этого есть судьба, — ответил парень. — Сёстры Норны отвечают за это. Они знают всё. И прошлое, и настоящее. Что уж там говорить о будущем. Для них доступно всё, поэтому сделать что-то так, чтобы это произошло в ближайшее время, для них ничего не значит. — А я и не думал, что три сотни лет, это ближайшее будущее, — усмехнулся я и провёл рукой по волосам. — Для Богов и тысяча лет, как короткий миг, — заметил парень, а я лишь согласно закивал головой — он был прав. — Я пойду, — вздохнул я и снова улыбнулся. — Хочу побыть один. Мне это обычно помогает. — Я не держу тебя, — добродушно улыбнулся мне в ответ Рыбьеног. — Хотя такое твоё поведение заставляет меня задуматься насчёт того, что с тобой не так. Ты уходишь от людей и стремишься к обществу драконов. — Я не ухожу от людей, как ты мог подумать, просто иногда мне нужно общество тех, кто был со мной в последнее время, — произнёс я, но это было тихо, словно я оправдывался перед ним. — Они понимают меня лучше, чем люди, поэтому я иду к ним. Драконы умеют выслушивать и давать хорошие советы. Они нравятся мне за это. А, что самое главное, они никому не расскажут о том, о чём мы говорили. Каждый дракон хранит как минимум один мой секрет. Только Беззубик знает их все. — Ты считаешь его братом, почему? — Задал вопрос, который интересовал, наверное, каждого жителя Олуха, Рыбьеног. — Наверное потому, что он был первым драконом, с которым я наладил контакт после того, как начал более менее понимать драконий, — пожал я плечами. — Тем более, он был сыном Сапфиры — Ночной Фурии, которая забрала меня с Олуха десять лет назад. — Ты рад, что так всё произошло? — Снова спросил парень, а я опять пожал плечами. — Рано или поздно я бы встретился с ним, — заметил я. — Если легенды не врут, то я действительно тот, кого так долго ждали. Значит, такая у меня судьба, такой нелёгкий и тернистый путь к звёздам. — Ты интересно мыслишь, — вдруг через несколько минут тишины произнёс Рыбьеног. — Я могу с уверенностью сказать, что ты умнее любого на нашем острове. Даже меня, а я перечитал все книги в библиотеке Олуха и несколько за его пределами. — Мало их прочитать, нужно же их понимать, — улыбнулся я и встал со скамейки, на которой сидел до этого. — Я пойду. *** — Что тебя беспокоит? — Тихо спросил Беззубик, когда мы парили высоко над островом и осматривали ближние водные границы. В последнее время на нас часто стали нападать другие племена. Их можно было понять — издревле (уже как три сотни лет) викинги беспощадно убивали драконов, а тут на остров Олух (между нами говоря, главный остров по борьбе с рептилиями из-за того, что он находился ближе всего к Проклятому проливу) вернулся какой-то мальчишка, который выдавал себя за сына вождя и доказал, что с драконами можно жить в мире. Естественно, что не все смогли принять это (честно говоря, только жители Олуха и смогли). — Я боюсь, братец, боюсь, — так же тихо ответил я, откидываясь на спину Фурии. — Про меня сложена легенда, Боги уже давно придумали, какая меня ждёт судьба, но я не знаю этого. Это-то и пугает. Неизвестность. — Боги придумали, какая судьба ждёт каждого из нас, — ответил Беззубик, взлетая чуть выше к облакам. — Просто твоя судьба куда интереснее и насыщеннее, чем судьба кого-либо другого. Ты родился не просто так и мама забрала тебя десять лет назад не просто так. Так хотели Боги, поэтому не стоит думать и говорить, что ты проклят ими. Если ты ещё жив и здоров, то ты под их крепкой защитой. Пока мир между нами не будет установлен окончательно, они не дадут тебе погибнуть. — Спасибо, малыш, — похлопав верного друга и брата по крылу, я улыбнулся. Вот то, чего мне так не хватало в людях. Мне не хватало их советов и добрых слов, которые могли бы помочь посмотреть на проблему с другой стороны. Драконы же были философами и стратегами в одной морде, которые прекрасно знали, что из любой ситуации есть, как минимум, три выхода. И каждый дракон мог с лёгкостью показать мне все три выхода (а иногда и ткнуть меня туда, как говорится, мордой), ничего не требуя взамен. Это говорило о их доброте, которая была не у каждого человека, но у некоторых она всё же была. А к этой доброте ещё и добавлялось то, что человек мог дать мне хороший совет. Это грело мою драконью душу. — Но это же не всё, что тебя беспокоит, — словно читая мои мысли, пророкотал Беззубик. — Астрид, — только и ответил я, а Беззуб понимающе заурчал. — Она хорошая, — услышал я его ответ и улыбнулся. Да, она однозначно хорошая. — И я до сих пор не понимаю, почему ты не хочешь сделать ей шаг навстречу. Она же тянется к тебе, как драконья мята к солнцу. Она как сухая земля впитывает каждое твоё слово, словно это живительная для неё влага. Ты безусловно нравишься ей, потому что о любви я судить не могу. У вас людей всё гораздо страннее. Ты же прекрасно знаешь, что у нас драконов раз и на всю жизнь. Вы же люди можете выбирать, пробовать с кем-то другим. Но после первого спаривания, как я понял, больше выбирать нельзя, да? — Первое спаривание называется первой брачной ночью, приятель, — усмехнулся я, принимая сидячее положение. — И да, после него действительно больше нельзя менять свой выбор. Но у нас он тоже раз и навсегда. Просто у нас более сложный поиск пары. — Ох, я как вспомню, что мне рассказывала Громгильда, так мне становится нехорошо, — вздрогнул всем телом Беззубик. — Малыш, всё хорошо? — Коснувшись шеи брата, спросил я. — Да, просто Грома рассказала мне то, что рассказывала ей её мама, которой не посчастливилось побывать на человеческой арене на острове Изгоев, — Беззуб снова вздрогнул, видимо, вспомнив рассказ Змеевицы. — На всех островах позиция одна и та же. Если тебе удалось зарубить дракона, то ты запросто можешь претендовать на внимание любой девчонки. Именно этим и занимались на арене. Благо матери Громгильды удалось сбежать, и сейчас она живёт у Смутьяна в обители, потому что ещё не до конца доверяет людям. — Я помогу ей изменить своё мнение о людях, — уверенно произнёс я и посмотрел на водную гладь, что располагалось под нами на расстоянии около тысячи футов (Прим. автора — приблизительно три сотни метров). — Беззубик мне кажется, или это корабли Изгоев? — Не кажется.