Stay with(out) me

Когда Кейси видит свои шрамы на чужой коже, пусть и всего на миг, ей кажется, что все кончено. Зверю плевать на общепринятые ценности, Зверю точно плевать и на свою родственную душу. Кейси, если честно, тоже все равно, кто якобы предназначен ей судьбой, но ей не хочется умирать. Зверь рассматривает ее совсем не так, как раньше. Он заворожен ее телом. Это почти не пугает, даже кажется болезненно привычным. Кейси на секунду думает, что смерть, возможно, не худший для нее вариант, если альтернатива этому — возвращение в привычную колею. А потом Зверь уходит. Разворачивается и убегает, оставляя ее одну. Кейси пытается вспомнить его слова, но измотанное постоянным напряжением тело уже не выдерживает — Кук кажется, что мир вокруг нее отключили, создавая уютный кокон из темноты. Она согласна остаться в нем навечно. Шрамы Кевина Кейси принимает как данное, как если бы они были на ней всегда. Сознание Кук будто распадается на несколько отдельных частей, каждая из которых не верит в то, что она все же выжила. Кейси не испытывает чувства эйфории после спасения. Только всеобъемлющую пустоту, прожигающую ребра и давящую на нее изнутри. Кейси ждет, когда, наконец, все закончится, но жизнь продолжается, будто кто-то издевается, продолжая поддерживать нездоровый разум в здоровом теле. Две зверски растерзанные девочки в подвале зоопарка Филадельфии и третья, чудом выжившая. Кейси перестают ставить в упрек странности. Теперь она не сложный подросток, а переживший страшное человек, которому все сочувствуют, которому хотят помочь. Но иногда Кук кажется, что к ней обращены лишь обвиняющие взгляды. Паранойя захватывает ее сознание вместе со странным чувством преследования. Все взгляды будут направлены на тебя, где бы ты ни была. Зачем ты вернулась, если все равно никому не нужна? Почему они, а не ты? Не проще ли тебе было просто сдохнуть и не доставлять никому лишних проблем? Кейси задыхается. Ей кажется, будто она снова заперта, но на этот раз надежды точно нет. Перед ней фотография Клэр и Марши, несколько памятных вещей, цветы и свечи. Кейси хочется плакать, но выходит лишь сдержать рвотные позывы. Люди вокруг ждут, когда она сорвется, когда выяснится, что Зверя и не было, что странная девочка номер три просто прирезала своих красивых и популярных одноклассниц из зависти. Кейси кажется, что все так думают. Она уверена в этом. Всем просто нужна возможность свалить вину на нее. Кто-то вроде Кук не может выжить, если только он сам не убийца. Чужие шрамы на теле горят огнем. Кейси пытается перекрыть их новыми, уже своими собственными, но выходит лишь хуже — какая-то из личностей Кевина выцарапывает на ладони кривое «не надо». Это снова напоминает Кук, что теперь она никогда не останется одна. Все обвиняют Кейси в том, что сделал ее соулмейт, а она не пытается ничего отрицать. Невысказанные упреки раскаленной проволокой ввинчиваются в мозг. (- Знаете, мне кажется, что она пострадала намного сильнее, чем мы могли подумать. Бедная девочка, я хотела бы ей помочь.) Кейси снятся растерзанные тела Клэр и Марши, снится комната в подвале и окно, которое нарисовано на листе бумаги. На третью ночь Кук понимает: она не боится своих воспоминаний, она не боится Кевина, ни одну из его личностей. Дядя не трогает ее первые два месяца, потому что к ним постоянно заглядывает социальный работник. Еще Кейси обязывают посещать психолога, но она только часами смотрит на женщину в возрасте и вспоминает труп доктора Флетчер на полу подвала. Кук помнит, что ее винят во всем, и никакие слова психолога не заставят ее поверить в обратное. (- Пожалуйста, Кейси, все хорошо, ты здесь в безопасности. Поговори со мной.) Чувства обостряются. Разговоры становятся громче, цвета ярче, а воздух гуще. Кейси слышит, как пульсирует кровь в ушах, как кричит ребенок вниз по улице, она перехватывает испуганный взгляд, направленный на нее, и тянет на себя дверь кабинета. — Я не собираюсь вам ничего рассказывать, — Кейси уходит, и никто не пытается ее остановить. — Ты не тронешь меня, — Кейси прицеливается. Ее руки не дрожат. Она чувствует спокойствие и уверенность. Стрелять в дядю намного проще, чем в Зверя. Не те физические показатели, не та скорость и не то совершенство движений. Кейси не чувствует жалости или страха, спуская курок. Одной пули достаточно, чтобы со всем покончить, но Кук стреляет трижды, надеясь, что ему очень больно и что страдания перед смертью не очистят дядю даже в глазах Зверя. Боль не всегда приводит к осознанию и смирению. Иногда это просто смерть. Жалкая, подобная отвратительной жизни. Кейси кажется, что она понимает, почему Зверь не тронул ее. Кук точно уверена, что она сходит с ума. Кейси выцарапывает слово «депо» на ладони. Это беспроигрышная лотерея: прыгнуть под поезд или сбежать туда, где никто не слышал о ней. Бонусным предложением остается появление Кевина. Кейси знает, что он поймет ее. Грохот колес последнего поезда и прохладный ночной воздух избавляют ее от сомнений. Кук заправляет за ухо прядь волос и вдыхает полной грудью. Люди почти не смотрят на нее, спеша убраться отсюда. Кейси нравится думать, что они чувствуют опасность, преследующую их по пятам. Она улыбается, закрывая глаза, и представляет, как ее изуродованное тело лежит на окровавленных рельсах, как вокруг толпятся и ужасаются люди, а Кейси уже все равно, ее больше ничего не волнует. — Мне жаль, что так вышло, — голос Денниса заставляет Кук вздрогнуть. Напряженный, будто затрачивающий слишком много сил на то, чтобы сдержаться. — Мы не хотели вредить тебе. Кейси продолжает молчать, не открывая глаз. Броситься под поезд еще не поздно. — И мы больше не тронем тебя, — это больше похоже на Патрис. Кейси почти заставляет себя сдерживать улыбку. — И Зверь тоже, — добавляет Хедвиг. Кук открывает глаза и долго смотрит на него. — Я хочу остаться с вами. Со всеми вами. Последний поезд уходит. В темноте сознания Кевина Зверь рвется к Свету раньше положенного, чувствуя рядом своего соулмейта.