13:32, школа, двор позади оной
Сонный организм никак не хотел убирать доверенную ему территорию, но стоящий в нескольких метрах от нас с Чоном учитель почему-то упорно не спускал с нашей парочки глаз. Мужчина стоял напряженно, уверенно, так, будто он был охранником, а мы — заключенными. Этот взгляд невольно вызывал зуд, от которого было нереально избавиться, посему никто из нас не оборачивался к нему лицом. Всем было немного стремно, ибо, обычно, когда нам уделяли столько пристального внимания, всё заканчивалось довольно плачевно. Чем мы ему не понравились, было трудно предугадать. Он словно пытался прожечь в нас дыру, хотя, в принципе, я не помню, чтобы мы чем-то когда-то могли ему навредить. — Знаешь, мне порой кажется, что у него явно не все дома, — в очередной раз недовольно пропыхтел Гук, и я криво улыбнулась в ответ, словно соглашаясь со сказанным ранее. Его, как и меня, достало такое глупое положение дел, и он хмуро скрестил руки на груди. Пакет с мусором полетел обратно на траву, а сам парень склонил голову набок. В его глазах плескалось раздражение, и он явно не планировал дальше горбатиться на благо общества. Чонгук смотрел на всех свысока, отчего многие из класса попытались сделать вид, будто вообще его не видят. Его взгляд — особенно, после четырех дней херового сна и вечного напряжения — напоминал взгляд голодного тигра, вышедшего на охоту. Ему, наверняка, было противно находиться здесь, ибо для такого чистюли, как Чонгук, двор, трава, мусор — было сущим наказанием. Он с небрежностью отряхнул футболку и присел рядом со мной на корточки. Заметив то, что мы остановились, учитель недовольно покачал головой, ну, а я отчего-то сразу догадалась, что продолжать работать дальше друг явно не собирается. — Лим, сваливаем, — на дворе царила ранняя осень, и ветер приятно ласкал кожу. Учитель ходил рядом, упорно продолжая следить за тем, чтобы все исправно работали, а когда кто-либо из нас присаживался на землю, подходил и вопил почти не на всю округу, что мы «бездари и неумехи». То, что остальные только и делали, что ленились, его не особо волновало, хотя по логике вещей такого не должно было произойти. Он тупо не замечал никого вокруг, за что большинство наших одноклассников косились на нас довольно странно. Словно мы были чем-то уникальным, а не обычными людьми в грязной, местами драной спортивной форме. Будто мы специально чудили много херни, чтобы на нас обратили внимание, хотя на самом деле мы тут были абсолютно ни при чем. Парень наклонился как можно ближе и притворился, будто поднимает упаковку из-под сока. Его дыхание опалило шею, отчего я криво усмехнулась и посмотрела на него с заметным скептицизмом. Со столь близкого расстояния чужое лицо казалось странным, но всё равно довольно красивым и милым. Карие глаза завораживали, а чуть отросшие темно-коричневые волосы, забавно связанные на затылке резинкой, — вызывали улыбку и поистине теплое чувство в груди. — Хочешь получить? — потянувшись за бумажкой, я едва не упала на колени, но, благо, Чон подставил руки прежде, чем я ударилась и уронила всё, что насобирала. Меня не особо волновало, как это выглядело со стороны, ибо, обычно, я не реагировала на такие мелочи. Мне удалось свалиться так, чтобы упасть щекой на плечо парня, отчего многие стоящие рядом девушки завистливо зашептались. В чужих объятиях было тепло и уютно, поэтому я даже не попыталась побыстрее встать. Несмотря на то, что я понимала, что чем быстрее мы закончим работу, тем быстрее свалим домой, подняться и открыть глаза казалось безумно трудно. — Мы и так получим, разве нет? — видя, как учитель недовольно косится на нашу парочку, Чон принялся махать руками, делая вид, будто мне плохо, и я умираю. Поначалу я не совсем сообразила, что с ним творилось. Для чего он это делал, я поняла немного после, когда учитель хмуро отвернулся в сторону и перестал сверлить нас взглядом. Я не хотела, чтобы нас ругали, но в то же время — мечтала послушаться друга и просто отправиться домой спать. Смотреть на парня с такого положения оказалось удобно, но я всё равно оттолкнулась и присела на колени. За всё то время, что мы проучились в школе, слухов о наших с Гуком отношениях было выше крыше. Едва ли не каждый второй считал, что мы пара, и всем — абсолютно всем — было пофиг, кем мы являлись друг другу на самом деле. — Я устала огребать. Честно. Голова уже болит слушать, как все орут, — опустив плечи, я потерла рукой лицо и вновь обернулась к одноклассникам. Я говорила замучено, тихо. Так, словно едва дышала и не могла выдавить из себя и звука. Чон упал рядом на траву и поджал под себя колени. Он опустился подбородком на последние, после чего громко и протяжно вздохнул. Только сейчас я заметила насколько велики оказались его мешки под глазами и насколько сильно в последствии недоедания впали чужие щеки. — Нам ещё в аптеку нужно зайти и сходить в больницу, — как-то даже слишком грустно выдал друг, на что я слабо усмехнулась в ответ. Я и забыла вовсе, что должна была закупиться лекарствами, хорошо хоть Чон вспомнил, иначе бы остались без успокоительного и жаропонижающего. При воспоминании о том, как температурило на кануне Мина, мне вдруг стало дурно, и я невольно тряхнула волосами. Мне было на самом деле страшно слышать, как парень всю ночь метался по постели, неся всякий бред. Гук придвинулся поближе и оперся плечом о мою руку. Он, как ребенок, смешно сощурил нос и грустно обвел народ взглядом. — Думаешь, Чим и Шуга-хён в порядке? — тихо спросил парень, и я расстроенно закусила губу. Я и сама не знала, хотя и надеялась, всё же, на лучшее. Нам всем нужно было отдохнуть, а в перерывах между учебой, беспомощным Юнги, раненным Чимином, личными проблемами это было слишком трудно. — Конечно, это же они. Мы и не с таких передряг выбирались. Просто нужно подождать. Просто подождать и тогда всё будет хорошо… На дворе было тепло, словно летом. Погода «радовала» народ солнцем и безоблачным небом. Глядя вперед, я всё думала о том, что же делать дальше. Если бы я сама верила в то, что говорила, было бы вообще зашибись, но, увы. Это перед ребятами я, обычно, не показывала насколько сильно переживала обо всем на свете, но обманывать себя не было никакого смысла. Мне нужно было срочно восстановиться, чтобы вести себя привычно, но для того, чтобы это сделать, мне необходим был хороший сон, что, в связи с последними событиями, похоже, было чем-то нереальным…15:54, сразу после уроков
— Никак, — довольно резко ответила я, порываясь развернуться и свалить отсюда куда подальше. Разговор в коридоре казался бредом, и мне очень не хотелось здесь находиться. В спину дул прохладный ветерок с улицы, но, увы, выйти из здания я была не в состоянии. Девушка умоляюще сложила ладони перед лицом, в надежде переубедить и разжалобить, но меня наоборот от этого жеста лишь больше перемкнуло. Чего та хочет? Неужто не понимает, что я не собираюсь ей помогать? Она меня достала, и я ничего не могла с этим поделать. У меня даже, кажись, глаз начал дергаться, ибо столь глупых и труднодоходимых людей мне прежде редко доводилось встречать. Я не особо знала, как с ней разговаривать, посему и хамила в открытую. Я пыталась, на самом деле пыталась вести себя грубо, чтобы девушка перестала донимать меня с идиотскими вопросами, но, увы. Ей было мало того, что всё равно, она, похоже, кайф получала от столь «занимательной беседы». Мне было обидно, ибо я не понимала, чем заслужила данное наказание, да только уйти и скрыться за дверью было довольно проблематично. — Если он не хочет с тобой видеться, так отстань от него. Перестань везде и постоянно нас преследовать. Ты ему не нравишься. Очень многие обращали на нас внимание, и меня это, по правде говоря, знатно нервировало. Я хотела побыстрее сбежать, но девчонка упорно не желала включать соображаловку и отваливать. Я чувствовала себя некомфортно под столькими взглядами, пытаясь вжать голову в плечи, в попытке спрятаться от всего мира. — Но ты же не знаешь наверняка! А вдруг я ему нравлюсь! — как возможно объяснить человеку, что он тупой, если тот даже не понимает ни слова из того, что ты говоришь? Если он не хочет слышать того, о чём ты ему пытаешься донести? — Послушай, Лим, пожалуйста, устрой нам свидание, — почему всё вышло именно так, я не знала, да и, по правде говоря, не хотела знать. С каких пор я стала личной свахой Чон Чонгука, было для меня непонятно. Чужая рука на собственном запястье раздражала, и я на самом деле хотела оттолкнуть надоедливую девушку в сторону, чтобы спокойно отправиться к Чиму в больницу. У меня не было желания повторять одно и то же в сто первый раз, но, увы. Даже когда я попыталась выдернуть руку из чужой хватки, мне не удалось этого сделать. В данный момент меня разрывало от ощущения неприязни и раздражения. Как никогда раньше, мне было противно, и я не знала, что с этим делать. — Отпусти, — поскольку все мои попытки потерпели крах, я понизила голос до полушепота. Даже попыталась скопировать тембр Шуги, чтобы хоть как-то напугать девушку, но, к несчастью, ту абсолютно это не проняло. — Нет, пока ты не согласишься! — на её вопли многие с интересом обернулись в нашу сторону, ну, а я испытала нечто отдаленно напоминающее мандраж. По спине неожиданно прошлась стая мурашек, и мне вдруг захотелось слиться с интерьером. Очередная попытка уйти провалилась с треском. — Почему я должна тебе помогать? — вокруг нас уже начал собираться народ. Он окружал со всех сторон, и я внезапно очень испугалась оказаться в западне, посему и задергала рукой пуще прежнего. Я пыталась вести себя спокойно, но, по мере того, как люди выстраивались вокруг нас полукругом, всё больше и больше нервничала, не зная, куда себя деть. — Я заплачу! Сколько захочешь, тебе ведь нужны деньги, так? — мне было непонятно, что именно она хотела этим показать. Едва ли та думала, прежде чем выкрикнуть нечто подобное. Народ зашумел и принялся активно обсуждать услышанное, ну, а мне вдруг стало очень обидно. Возможно, я и не выглядела идеально, но, всё же, не считала себя хуже остальных. — Нет, не нужны. Я не стану тебе помогать, пойми, — сказать, что я разозлилась, значило, ничего не сказать. Я в мгновение ощутила столько эмоций, сколько не думала, что вообще может чувствовать человек. Мне было противно слышать нечто подобное, ибо то, как оно было сказано, больше походило на оскорбление, нежели на предложение. Девушка раздраженно топнула ногой по полу и попробовала вновь ухватиться за рукав, но мне удалось увернуться прежде, чем у неё это получилось. — Нет, ты поможешь, — откуда в столь хрупком создании было столько наглости, я и понятия не имела. Лишь псих при виде «главной занозы школы» с едва ли не с сжатыми кулаками решился бы подойти столь близко, но ей, казалось, было всё равно, кто именно перед ней стоит. Её вообще, похоже, не интересовало, что я о ней думаю, в чужой голове творилось явно что-то неладное, сулящее мне хорошей нервотрепкой и испытанием на стойкость. Вокруг нас уже собралась довольно большая толпа зевак, от взгляда на которым мне становилось не по себе. Для меня быть в центре внимания было не совсем приятно, поэтому я и чувствовала себя довольно неловко. Мне хотелось исчезнуть, затеряться как можно скорее, посему я медленно принялась отступать назад. В чужих глазах плескалась злоба, и мне бы стоило задуматься о своей дальнейшей безопасности, но, к несчастью для себя, я не могла даже мысли до кучи собрать, не то, что включить мозг и перестраховаться на всякий случай. — Он всё равно тебя не полюбит, — мои слова даже для меня прозвучали слишком жестко. Во всеобщей тишине они раздались непозволительно громко и словно приговор. Взгляд школьницы моментально потемнел, и меня даже на секунду пробрал озноб. Выглядела она в тот момент довольно страшно. По правде, мне не было дела до чувств девушки, так как та достала меня настолько, что я тупо уже не понимала, насколько хорошо у неё с головой. Не глядя ни на кого, я всё же попыталась прорваться к двери и, к счастью, мне, наконец, удалось это сделать. Меня разрывало от желания побыстрее добраться до Чима и отправиться домой спать, поэтому я даже не оглянулась, чтобы посмотреть, какая реакция была у незнакомки. Жалости или сострадания к ней я не ощутила. Как бы там ни было, но меня не волновало, что она с собой сделает после моего отказа. На душе было довольно тяжело и грустно, но, пока я шла, никто не посмел меня остановить. Мне не хотелось никого видеть, но я всё равно не смогла не затормозить, когда услышала проклёны в собственную спину. Они сыпались песком, лились ручьем, накрывали с головой. Меня даже слегка передернуло, но я решила не смотреть на девушку, а просто сделать вид, будто оглохла и не слышу всего того, о чём она кричит. — Если ты сейчас уйдешь, ты сильно об этом пожалеешь! — на меня глядели с непониманием, но никто не проронил ни слова. Мне, наверняка, стоило хоть как-то отреагировать, да только сил на то, чтобы кричать в ответ, у меня не нашлось. — Лим! — едва ли меня беспокоило то, что со мной могло произойти. Едва ли я боялась мести. Если честно, то я даже не чувствовала себя виноватой перед кем-то. Мне было тупо похрен, что и почему со мной дальше сделают. — Не смей! — на секунду меня будто на самом деле оглушило. Меня словно накрыло толщей воды, отрезая от окружающего мира и перекрывая поток воздуха. — Я тебе этого не прощу. Я не особо поняла, что со мной произошло, но не прошло и минуты, как всё вернулось на круги своя. Мне стало легче дышать, а перед глазами пропали черные точки. В лицо подул свежий ветерок, и мне, наконец, удалось оказаться на улице. На сей раз, даже при моей нелюбви к яркому свету, я ощутила, что счастлива вот так вот просто жмуриться, запрокинув голову наверх. Я слышала, как кричала вслед девушка, видела, как неодобрительно на меня смотрели остальные, но вместо того, чтобы вернуться, лишь посильнее натянула шапку на голову и быстро спустилась вниз по лестнице. Мне не хотелось никому отвечать. Реагировать на чьи-то провокации, я так же не имела желания. Меня волновало лишь то, как чувствовал себя Чимин, и мне было, правда, похер, что думали обо мне другие.22:09, где-то в жилом районе
Идя на сей раз от Пака, я размышляла на тему превратности судьбы. Мне, наконец, удалось хотя бы немного отдохнуть, хотя и огребла я за это знатно. Бедро до сих пор немного ныло, и я не была уверенна, что там не осталось синяка. Прийти к пострадавшему другу в больницу, уснуть у его койки, а проснуться уже на ней — было действительно довольно странно, посему я и не особо злилась на старшего за столь «милое» обращение с «сестренкой». Он, конечно, заботился обо мне с самого детства, но данная ситуация, когда вместо раненного Чимина под одеялом лежала я, не смогла не вывести парня из адекватного состояния. Хотя Намджун и не сильно разозлился, я всё равно немного чувствовала себя виноватой. Я не хотела, чтобы он нервничал, а получилось всё с точностью да наоборот. Мне же нужно было заботиться о Паке, а вместо этого я уснула, выгнав того сидеть на соседнюю кушетку почти на весь вечер. Мне было тупо стыдно перед всеми за свою слабость, и я не знала, как теперь извиняться за свою беспечность. На небе красиво светили звезды, а вокруг царила довольно уютная атмосфера. Людей почти не было, и я могла не волноваться из-за возможности наткнуться на кого-либо знакомого. Я шла по улице, смотря исключительно под ноги, как неожиданно едва не упала на колени. Чужие крики за своими хмурыми мыслями я умудрилась как-то не заметить, поэтому только сейчас отреагировала на столь непонятные мне вопли. Мой спокойным мирок в момент затрещал по швам, и чьи-то руки крепко перехватили меня за талию. Сказать, что я офигела, значило, ничего не сказать. До того, как кто-то налетел на меня прямо посреди тротуара, мне вообще было пофиг на случайных прохожих. По шее словно наждачкой провели, отчего меня немного бросило в дрожь. Я не видела лица человека, стоящего позади, посему и остановилась, не зная, что вообще стоит делать в подобных ситуациях. Мне было трудно поверить в происходящее, так как до этого со мной подобного не случалось. Я немного прозрела в ту секунду, когда почувствовала, как некто уверенно зашарил по моим карманам, но не успела даже отреагировать, как позади раздался оглушительный крик. — Я позвоню на него, не выбрасывай, — тихо проговорил кто-то, и я вновь обрела свободу действий. Ухо опалило сразу. Чужие руки исчезли также неожиданно, как и появились, и я снова едва не приземлилась на колени. В горле словно застрял огромный ком, из-за которого меня будто вывернуло наизнанку. Мне не было страшно, нет. Просто… Внутри что-то нехорошо перевернулось. Разве в мире существуют люди с таким шикарным голосом? Он ведь слишком идеальный. Каков же должен быть его хозяин? Я, правда, очень хотела увидеть человека, сумевшего заставить меня замереть на секунду, но, увы, когда я всё же обернулась назад, след парня уже и вовсе простыл. Топот ног и недовольные крики — это всё, что я слышала в царящей вокруг тишине. Даже при более детальном осмотре местности, мне не удалось увидеть тех, кто преследовал незнакомца в ночи. На улице никого не осталось, помимо меня, и мне вдруг подумалось, что зря я прекратила пить те таблетки, с ними, хотя бы, галлюцинаций не было. Проморгавшись несколько раз, я уже собиралась обернуться обратно, как почувствовала в кармане то, чего там прежде никогда не было. Телефон, довольно новой модели, кстати, был весь в пыли и грязи и мирно покоился на самом дне кармана мастерки. Он был доказательством того, что я не съехала с катушек, но мне отчего-то не стало от этого проще. То, что я не совсем сошла с ума было, конечно, здорово, но, в связи с этим, у меня возникало несколько соответственных вопросов: Кто они были? Почему гнались за тем парнем? Куда тот бежал? И самый главный: Какого черта тут вообще только что произошло? Что вообще твориться в этом мире?