Не ищи своей смерти

— Привет, Дин. Ничего, что я без стука? Дину не обязательно было видеть вошедшего, чтобы безошибочно определить его личность. Растянутое «и» и неискоренимая бесцеремонность — признаки, по которым однозначно узнается Джоанн Харвелл. Однако воспитание обязывало Винчестера хотя бы оторваться от бумаг и поднять глаза, перед которыми тут же оказалась довольно привлекательная грудь, которая, очевидно, была с трудом втиснута в синюю блузку. Не то чтобы Дин был ханжой, он вообще, как и большинство мужчин, придерживался мнения, что в декольте должно быть видно все, кроме сосков, но на работе он все же предпочитал работать. Что, впрочем, не мешало ему наслаждаться окружающими красотами, пусть те были в некоторой степени под запретом. Если бы он только знал, что, пристроив в помощницы шефа дочь давней отцовской подруги, он обретет на свою голову заботы по соблюдению нравственности и приличия этой самой дочери, он бы даже не стал разговаривать с Эллен Харвелл, выбросил бы телефон и, пожалуй, сменил бы место жительства. Но что сделано, то сделано. Винчестер, отстранено размышляя о бренности мужского бытия, успешно пропустил половину из того, что сказала Джо, продолжая гипнотизировать Дина если не взглядом, то тем, чем могла. Она уже успела забраться на стол, демонстрируя свои достоинства. — Что, прости? Не могла бы ты повторить, я задумался над отчетом, — Винчестер все еще продолжал внутренний монолог о коварстве женщин, но успешно «держал лицо». — Говорю, тебя Бобби вызывает. А я ухожу на два часа на обед в Челлерс — это новое заведение через квартал отсюда. Жаль, что Инга не может составить мне компанию — придется это время коротать в одиночестве, — сокрушенно вздохнула Джо, видимо, ожидая от Дина реакции любого нормального мужчины. Но Дин, будучи нормальным мужчиной, при этом не являлся любым. Угукнув что-то вроде «сейчас иду», он вновь уткнулся в бумаги, делая пометки на полях. И мисс Харвелл ничего не оставалось, кроме как соскользнуть со стола очень занятого детектива и покинуть его кабинет, разочарованно хлопнув дверью. Подумав, что ему тоже не мешало бы пообедать, Дин поспешно перечитал отчет, подхватил пиджак и направился в кабинет начальника. Что тому могло понадобиться, Винчестер даже представить не мог. С раскрываемостью у него все было в порядке, с нормативами и уставными отношениями тоже, да и до конца месяца было еще далеко — целых полторы недели, — а документация была приведена в божеский вид почти на все сто. Постучавшись, Дин обратил внимание, что шеф в кабинете не один, и что он, возможно, помешал конфиденциальной беседе. Однако замешательство длилось недолго — Джо ведь сказала, что Дина вызвали. Вот он, собственно, и явился. — Кхм, прошу прощения… — Дин, все-таки следуя приличиям, немного наигранно смутился, выжидающе застыл в дверях, переминаясь с ноги на ногу, глядя на Бобби Сингера, своего шефа и друга семьи. — А, Дин, заходи. Мы как раз о тебе и говорили! — Сингер радушно улыбнулся и встал с места, чтобы поприветствовать Дина. Винчестер же не очень обрадовался подобному заявлению, несмотря на то, что слава о нем шла исключительно восторженная и положительная. Как же, почти стопроцентная раскрываемость в кратчайшие сроки. Правда, его зачастую сравнивали с отцом, и это коробило — Джон Винчестер пропал без вести около года назад, тело до сих пор не было найдено. Поэтому все сравнения обычно медленно превращались из восторженных отзывов в ненужное сочувственное блеяние. — Даже страшно подумать, о чем вы говорили, — хмыкнул Дин, и, пожимая руку Бобби, вопросительно уставился на незнакомца, который сидел в его, Дина, излюбленном гостевом кресле. И, что самое жуткое, пил из его любимой гостевой кружки! Винчестер не удивился бы, из этой кружки гость пил тот самый чай, который Дин привез с Цейлона и трепетно вручил Сингеру, известному любителю высокогорного который был известным любителем высокогорного листового. — Дин, познакомься, это Джим Новак, он из Шотландии. Мужчина не успел встать, а Дин уже демонстративно нагнулся, заглядывая под стол. Посетитель юмор оценил. — Килт я ношу только по выходным и каждый третий четверг месяца. А волынка осталась в номере. В повседневной одежде я предпочитаю совершенно непримечательные вещи, уж простите, — Джим поднялся со своего места, первым протягивая руку для приветствия, — я наслышан о вашей работе, Дин Винчестер. Вы считаетесь лучшим в своем деле. Дин лишь кивнул, никак не реагируя на похвалу, и крепко сжал ладонь наслышанного шотландцы. Тот руки из тисков не убрал, и ни один мускул не дрогнул на его отрешенном лице. Винчестер первым прекратил пытку и скрестил руки на груди, повернувшись к Сингеру: — Я так понял, шеф, теперь шотландский виски вам доставляет курьер? — Джим из НЦБ, Дин, прояви уважение, — цокнул Бобби, прекрасно понимая, что такой сумасбродный профи вряд ли сработается с напарником, тем более из другого ведомства. — О, ну тогда я весьма польщен! — Дин картинно закатил глаза и приложил руку к груди, как обычно делали барышни, готовящиеся упасть в обморок ну или в сильные объятия Винчесетера, — чем заслужил? — Это уже деловой подход. Вот, посмотри, — Бобби прошел к своему месту, взял со стола тонкую папочку с досье и протянул ее Винчестеру, — это теперь твоя работа. Твоя и мистера Новака — именно поэтому он сюда прилетел. — Что? Новая работа? Но Бобби, я почти дожал дело Билла Бо, — возмущенный Дин не заметил собственной фамильярности, которой старался избегать при посторонних, — а ты мне говоришь бросить все ради… Этого? Винчестер все-таки раскрыл папку и, взглянув на фото, в недоумении уставился на шефа: — Обалдеть! Серьезно? Владелец сети прачечных — мафиози? Да он похож на отца моей соседки. Абсолютно безобидный мужик, знаешь ли. Правда, выпивает прилично. И, как выпьет, критикует правительство — заслушаешься. Таких тысячи по всей стране. И им заинтересовался Интрепол? Наверняка папаша генерального секретаря попросту продул ему в домино. — Все не так безобидно, как кажется, — подал голос Новак, — этот, как вы изволили выразиться, «мужик» успел натворить дел не только в Шотландии, но и на континенте. Контрабанда оружия, наркотиков, похищение людей и торговля ими. Достаточно для того, чтобы Интерпол заинтересовался им. — Если у вас так много всего на этого скоттиша, Алистера Кроули — боже, что за дурацкое имя? — то почему вы его не взяли, а позволили обстирывать добропорядочных американцев? — Дело в том, что у нас на него ничего нет. Все ниточки ведут к нему, но он абсолютно чист. У нас был свидетель, который мог бы много рассказать о его делах, но в ночь перед допросом он покончил с собой очень странным образом — выдавил себе глаза, а после вспорол себе живот. Никто из многочисленной охраны его дома ничего не видел и не слышал, — Новак, засунув руки в карманы, прошелся по кабинету, рассматривая комнатные растения, — спустя некоторое время после того инцидента Кроули пропал из зоны видимости на пару лет. И совсем недавно наши осведомители совершенно случайно заметили его активность в Штатах. Собственно, поэтому я здесь. Дин слегка поморщился от такого изощренного способа самоубийства и по привычке принялся анализировать остальную информацию, которой было, прямо сказать, не слишком много. Сингер, кажется, заметил работу мысли на лице Винчестера и довольно улыбнулся, однако подчиненный не спешил радовать начальство своим согласием. — Бобби, я все еще не понимаю, почему подключили нас, а не местный НЦБ? Разве это не их работа? — Загвоздка в том, — начал вместо Сингера Новак, — что мы подозреваем некоторые связи у Кроули с НЦБ здесь, в Штатах, поэтому мое руководство решило не связываться с ними. — Дин, я понимаю, к чему ты клонишь, но это приказ, — тон Бобби ужесточился, что сразу намекало на невозможность поблажек с его стороны, — а теперь, джентльмены, я думаю, вы оба достаточно голодны, тем более, что время как раз то самое. Так что, Дин, прояви, пожалуйста, гостеприимство и покажи мистеру Новаку наши гастрономические достопримечательности. — Прошу за мной, — Дин поправил пиджак и повернулся к двери, — нас ждет незабываемая прогулка в Челлерс — новое заведение в квартале отсюда. Надеюсь, вам понравится, — Винчестера вовсе не смутило, что он стоял спиной к собеседнику. Винчестера вообще мало что смущало в жизни. Однако открыв дверь, Дин резко застыл, из-за чего Джим врезался в его спину. Дин развернулся и прищурился, зацепив взглядом напарника по принуждению: — Сегодня. Новак, совсем не реагируя на наличие постороннего в своей интимной зоне, лишь вопросительно глядел на детектива, абсолютно, кажется, не понимая такого поведения, но решил для себя, что все американцы слегка… странные. — Что — сегодня? — Сегодня третий четверг месяца, — ухмыльнулся Дин, — вы сказали, что каждый третий четверг месяца носите килт. — Разве? О, я имел ввиду среду. Каждую третью среду месяца, она была вчера, — Джим мягко улыбнулся, сверкнув глазами, — и вчера я был в килте. Мы, шотландцы, иногда путаем дни недели. Сингер едва сдерживал себя, чтобы не засмеяться — не по чину. Раздосадованный Дин вышел за дверь, пробурчав под нос что-то вроде «я тебе твою волынку…» — Вы что-то сказали, Дин? — в каждом слове Джима Винчестеру слышалась издевка. — Сказал, что люблю «кокки ликки» и «ниппс-таттис». — Какая гадость! — даже по тону было ясно, что Новак скривился, — вы, часом, не извращенец? — Боже, да замолчите вы уже, пока я из вас «хаггис» не сделал! Дин ускорил шаг, не желая нарваться на очередной остроумный ответ и не совершить убийство с особой жестокостью, однако Новак не отставал и, слава богу, молчал, но одной его мягкой и всезнающей улыбки хватало, чтобы Винчестер ощущал себя на грани. «Лучше бы пошел обедать с Джо.»