1.
Усаги вошла в «Корону» без настроения – Минако сразу это заметила. Впрочем, заметили и все остальные: обычно жизнерадостная и неугомонная блондинка была сегодня какой-то тихой и растерянной, даже не улыбнулась. Подошла, слегка раздраженно бросила на свободный стул свой ни в чем не повинный рюкзачок и плюхнулась сама с несчастным видом. - Ну как Тест? – осторожно поинтересовалась Мина, хотя уже знала ответ. - Что-то новое? - Всё то же, - буркнула Усаги и обиженно засопела. – ММ – муза и музыка. Будь она не ладна! - Тест точен на 98,8%, - вмешалась Ами, - поэтому нет никакой необходимости проходить его раз в полгода, Усаги, - результат от этого не изменится. Конечно, возможность ошибки есть, и порой повторный тест помогает человеку определиться. Но не думаю, что в Министерстве Предназначения есть кто-то такой злонамеренный, кто подделывает твои результаты в шестой раз подряд. Или седьмой? - Девятый, вообще-то. Но Ами, этого не может быть! Пусть я Муза, но причем тут музыка?! В этой стихии я абсолютно безнадежна. Девочки, вы же знаете, чем оканчиваются все мои попытки найти своего Музыканта – те, кто со мною связывался, сочиняли какой-то невообразимый бред. А в последний раз администрация музыкального кафе даже попросила у меня результаты Теста – действительно ли я Муза музыки. Мне так стыдно! Хочется провалиться сквозь землю! - Не следует принимать всё так близко к сердцу. Не отчаивайся, когда-нибудь твой Музыкант непременно найдется, - Макото миролюбиво похлопала подругу по плечу. – А пока почему бы тебе не найти себе какое-нибудь занятие, чтобы отвлечься? - Какое занятие, Мако?! – Усаги чуть не плакала. – Вся беда в том, что я ничего-ничего не умею. Ни петь, ни танцевать, ни рисовать. Ни спортивных, ни кулинарных талантов. И вообще никаких талантов… я всё попробовала. Словно единственное, на что я годна, - быть чьей-то музой, да и то не понятно чьей. Я бесполезная! - Поверь мне, бывают Музы намного бесполезнее тебя, - сердито заметила Рей. – Те, которые плюют на свое предназначение и живут себе как ни в чем ни бывало. Всем стало немного неловко. В последнее время Рей постоянно была сердита. Красивая и талантливая певица, она была не в ладах со своей Музой – французским поваром Луи. Он был непрочь помогать во время своих редких наездов в Японию, но оставить ради совместного творчества родную страну и любимое дело ни в какую не соглашался. Рэй это жутко бесило. «Ни одной новой песни за два года! – сетовала она. – Что же я за певица?!» - Ради справедливости должна сказать, что Муза имеет полное право на собственную жизнь, вне зависимости от своего дара, - назидательно сказала Ами. – Конечно, отказываясь от творчества, она при этом многое теряет, но право имеет! - О, конечно! – взвилась Рей. – Пускай себе спокойненько существует, пока страдает другая половина. Да что там, само искусство! И вообще, тебе легко говорить, Ами, у тебя-то нет никаких проблем ни с поиском, ни с творчеством! Девочки посмотрели на брюнетку укоризненно. Но, вообще, с Рей трудно было не согласиться: Ами Мидзуно словно бы родилась под счастливой звездой. Будучи Музой поэзии, она нашла своего Поэта так быстро, насколько это было вообще возможно: через неделю после прохождения Теста. И совместимость их была одной из самых высоких – около 85 процентов. Такое стремительное завершение поисков, которые у других занимают порою годы, подарило миру много прекрасных лирических произведений и благотворно отразилось на жизни самой Ами: помимо творчества она увлеченно занялась наукой, что отвечало требованиям ее ума. К двадцати годам она стала практически состоявшейся личностью – полной и развитой. - Выше, нос, Уса! – широко улыбнулась Минако. – Может, ты просто не там ищешь? Знаешь, не все, кто исполняет музыку, является ее автором. Вдруг твой Музыкант – просто композитор? - Я общалась с композиторами не раз. Даже с приезжими – мне Мичиру помогла. Но нет, не моё. Никто из них меня не чувствует, - Усаги вздохнула. - А в консерваторию ходила? - Да. Но мне уже стыдно там бывать. Исполнители надо мной смеются. Все они прекрасно играют на своих инструментах, но стоит мне приблизиться… Нет, музыка определенно не моё! - Постой, какие инструменты уже попробовали? - Фортепиано, скрипка, виолончель, флейта, контрабас. Даже орган. Пробовали отдельно, пробовали оркестром. Гитара и барабаны – тоже мимо. В последний раз музыкальный руководитель сказал, что при мне нельзя играть даже на треугольнике, - Усаги всё-таки заплакала. - А ну перестань! Много он понимает! – рявкнула Мина, и Уса послушно вытерла слезы. Дело в том, что творческая судьба Минако была очень тяжела – Музы у нее никогда не было, да и не могло быть. Тест Предназначения показал крайне невысокий потенциал в искусстве и указал на спортивные способности. Но Мину это не остановило. Еще в детстве она твердо решила стать актрисой, и упорно шла к своей мечте. «Вы даже не представляете, девочки, как тяжко пробиваться там, где никто не воспринимает тебя всерьез. Когда я говорю очередному новомодному режиссеру, что я работаю без всяких муз, его лицо вытягивается, как огурец, и сразу становится ясно: в его постановке мне светит роль разве что недалекой горничной. Но я им еще покажу!» И она показывала. Именно пример Мины не позволял Усаги опускать руки окончательно в себе разувериться. - Уса, а почему ты зациклилась на инструментах? – задумчиво спросила Мако. – Что, если твоя творческая половина – Певец? В ответ на это Усаги лишь выразительно фыркнула. Быть Музой певца было очень почетно – голубая мечта почти каждого и каждой. Особенно если совместимость высокая. Вдохновить кого-то на написание такой песни, от которой бежали бы мурашки по коже и плакал весь зал – что же может быть лучше! Всё это возносила на такую вершину славы, что даже представить сложно. Поэтому музыкальные кафе ломились от молоденьких Муз и Певцов, мечтающих найти друг друга и покорить Исполнительский Олимп. И Усаги тоже этого не избежала: если честно, это первое, что она сделала после первого Теста. Вот только провал был оглушительным. Двадцать человек кряду под воздействием Усы пели только «Ла-ла-ла» и «тра-та-та». Она помнила это унижение. Так явно, что повторить попытку до сих пор не решилась. Но девочки этого, конечно же, не знали. - И правда, Уса, почему бы не поискать певца или певицу? Хочешь, сегодня мы пойдем с тобой, все вместе? Усаги отрицательно покачала головой и натянула на губы улыбку. Она и представить себе не могла, чем обернется для нее этот разговор.2.
- Ну и долго мы будем здесь сидеть? – проворчал Ятен уже, кажется, в четвертый раз за вечер и недовольно поправил съехавшую на нос маску. – Как три Призрака оперы. Вопрос был риторический – ни Сейя, ни Таики не собирались отвечать, так как знали – вступать в словесную перепалку с блондином бесполезно. Музыкальное кафе ломилось от народа: молоденькие непристроенные Музы и новоиспеченные Певцы – только-только после Теста – пытались отыскать друг друга, утопая в радужных надеждах; были и те, кто приходит далеко не в первый раз – немного нервные хмурые фигуры; да и просто зевак хватало. Никому и в голову не приходило заподозрить, что за одним из столиков инкогнито восседает звездное трио «Три Огня». - Мне интересно, Сейя, когда ты перестанешь валять дурака? – не унимался Ятен. – Чем, скажи на милость, тебя не устраивает Оливия?! - Тут я вынужден согласиться, - заметил Таики. – Оливия – прекрасная муза. Именно она помогла нам высоко подняться. За пять лет мы написали и исполнили более трехсот пятидесяти песен, и где-то треть из них – хиты. Твой поиск другой музы неразумен, Сейя. - Мы уже сто раз это обсуждали, - Сейя поморщился. – Ты говоришь – «мы написали»? Да бред! Ты написал, Тай, ТЫ!!! Мы с Ятеном лишь послушно открываем рот, чтобы исполнить твои творения. Потому что Оливия – твоя муза. - Она подходит тебе и Ятену так же, как и… -… далеко не так же, Тай!!! Моя совместимость с ней – пятьдесят на пятьдесят! Это намного меньше, чем у вас обоих! - И намного больше, чем многие могли бы мечтать. - Да что мне другие, когда речь идет о моей жизни! Все эти пять лет я ощущаю себя тем бесполезным чуваком в группе, которого держат только для красоты. Вовсе не этого я хочу. Мне нужна моя собственная муза и мои собственные песни! Я чувствую, что могу! - Кто мешает тебе писать в союзе с Оливией? Я ни разу не видел тебя с карандашом и нотными листами. Ты даже не пытался. - Хм… Вот ты, Тай, что ты чувствуешь, когда сочиняешь музыку? Ты можешь описать? - Это сложно, - шатен немного задумался. – Композиция вдруг возникает у меня в голове – от начала до конца. Я словно слышу каждую ноту, знаю какой играет инструмент, и слова появляются сами. Трудно передать, но это что-то впечатляющее. - Об этом я и говорю! Оливия помогает мне петь и раскрываться на сцене, но, черт возьми, никакой музыки в голове я не слышу! Никаких нот, никаких слов, никакого восторга! А мне это нужно, Тай! - Я бы поверил тебе, если бы ты и правда искал музу ради того, о чем говоришь! – вновь взвился Ятен. – Только ты с ними занимаешься далеко не музыкой! Почему-то ты выбираешь исключительно девушек. Потом тащишь их в постель. А затем – вуаля – снова в поиске «творчества». Ты лицемер, Сейя. - Одно другому не мешает, - отмахнулся брюнет как ни в чем не бывало. – Почему бы мне не быть влюбленным в свою музу? Такие союзы самые возвышенные. - И самые быстротечные. Но ты, Сейя, побил все рекорды. Сколько продержалась та последняя? Три дня, кажется? - Три с половиной. Однако я не отчаиваюсь. Я найду, вот увидите. За их столиком возникла тяжелая пауза непонимания. - Нет, правда, неужели ты рассчитываешь встретить свою музу ЗДЕСЬ? Меня уже тошнит от этих бездарных песенок! – фыркнул Ятен, и разговор окончательно расклеился. Вечер в Музыкальном кафе действительно не задался: то ли музы сегодня были какими-то неподходящими, то ли певцы и певицы особенно бездарными, но никто ничего более менее путного так и не исполнил. Особенно кошмарные «творения» исполняли те, кто подходил к столику молоденькой блондинки с двумя оданго на голове. Ее начали потихоньку обходить стороной, и она уже чуть не плакала. - Вот бедняга, - хмыкнул Сейя, наблюдая эту картину. – И откуда только такие берутся? Не знаешь, то ли пожалеть, то ли поглумиться. - Сама виновата! - Ятен был безжалостен. – Наверняка, таланта ни на грош, а туда же, в музы! Министерству Предназначения давно пора запретить людям с низким творческим потенциалом появляться в таких местах! Пусть ищут себя в чем-то другом! - Об её потенциале ты знать не можешь. Да и в Министерстве Предназначения, думаю, без тебя разберутся, что делать. А всё же жалко девчонку. - Так ведь музыка страдает! Из-за таких вот «муз» развелось столько бездарностей – яблоку упасть негде. И всем подавай мировую славу. - Конкуренции, что ли, испугался? - Тоже мне, нашел конкурентов! - Ятен надулся. – Мне за творчество обидно. Очередной незадачливый музыкант хрупкого телосложения подошел к столику несчастной блондинки и, поздоровавшись, попросил разрешения выпить из её бокала Лунной воды – согласно этикету. Она кивнула, как-то без особой радости, сделала глоток и протянула свой напиток парню. Он тоже отпил и, поблагодарив, направился к сцене. - Ничего у них не выйдет. Сейчас снова будет вой! – Ятен заметно злился. – Только Лунную воду переводят! - Не жадничай, брат, водички на всех хватит. Или ты правда считаешь, что её доставляют с Луны? – Сейя усмехнулся. – Тай, а ты что скажешь по этому поводу? - Скажу, что вы сегодня много болтаете без дела. «Лунная вода» – это особая разработка ученых Министерства Предназначения, и запасы ее иссякнуть не могут, так как в составе нет никаких редких элементов. Точную формулу широкой публике знать не обязательно, но там точно есть селен – отсюда и название. Впрочем, на Западе этот напиток чаще называют «Серебряная вода» - из-за ионов серебра. Состав работает как некий катализатор – усиливает биополе и особую… «творческую волну», если хотите. Чтобы Муза и Творец могли почувствовать друг друга. - Ага, через слюну. - Никаких слюней! – Таики неодобрительно покачал головой. – Лунная вода - лучший антисептик, убивает всё инородное. Поэтому если муза и творец плохо совместимы, Лунная вода, конечно, соединит их энергетику на короткий срок, но так же быстро сотрет все следы. - Слушайте, а сколько можно выпить за вечер, прежде чем захочется в туалет? – начал балагурить Сейя, который немного подустал от заумных разговоров. - Ну, тебе-то это не грозит! Ты сегодня вообще ничего не пил – кроме виски. Поэтому я возвращаюсь к своему главному вопросу – как долго мы будем еще здесь сидеть?! Зачем, если ты ни с кем не поешь?! - Вынужден согласиться с Ятеном, - кивнул Таики. – Сейя, если ты не намерен ни к кому подходить – давайте уйдем. К чему терять время попусту. Брюнет не успел ответить: со сцены понеслась очередная «песня» - творение девушки-оданго и хлюпика (как его про себя окрестил Сейя). Что-то о «мандаринчиках-апельсинчиках» под аккомпанемент трех клавиш фортепиано. - Да уж, шедевр, - Ятен выразительно поморщился. – На месте этого парня я бы после такого сменил фамилию, имя, скрылся от людей и ушел в пустыню. А девицу надо выставить прочь и отобрать пропуск. - Ты сегодня поразительно великодушен, братец. Излучаешь лучи добра. - Говорю что есть. И ты знаешь, что я прав. - А вот и нет. Легко рассуждать, когда твоя жизнь полностью устроена. Но теперь, когда я знаю, что такое долгие и бесплодные поиски, я с тобой не соглашусь. - Пф!!! Если ты такой всепонимающий, Сейя, почему тогда сам не пойдешь и не споешь с этой, прости господи, «музой»! Или ты боишься, что кто-то выложит это на You-Tubе?! - Не пугай! Ничего ты не выложишь – из нас троих ты больше всех беспокоишься о репутации группы. - Зато ты о ней и вовсе не думаешь! Вбил себе в голову очередной бред и носишься с ним, будто для тебя это действительно важно. Но меня ты поверить не заставишь! - Ну спасибо за поддержку. Только я никого не заставляю за собой таскаться. Поэтому можешь спокойно встать и валить отсюда! - Вот и отлично! - Хватит! – вмешался Таики. – Остыньте, ведь не малые дети. Сейя, иди спой – хоть с кем-нибудь. И поедем. Брюнет молча поднялся, резко, с визгливым скрипом, оттолкнул ногой стул и вальяжно направился прямиком к девушке-оданго – назло возмущенному Ятену. - Эй, Пончик, не возражаешь? – Сейя выхватил бокал с Лунной водой прямо из рук ошарашенной блондинки и, не дожидаясь согласия, сделал внушительный глоток. – Фу, ну и пойло. Но ты тоже глотни немного, ладно? А то у нас ничего не выйдет. Смотреть, как взволнованно она пьёт – давясь и кашляя – брюнет не стал. Он развернулся и скачком запрыгнул прямо на сцену, нарушив всякую очередность. Выбор инструмента перед ним не стоял – конечно же, гитара. Сейя неторопливо перебрал несколько струн, поправил микрофон и принялся ждать вдохновения. Или провала – на потеху Ятену. Но плевать, будь что будет. Долго ничего не происходило, будто никакой связи между ним и блондинкой и вовсе не возникло. Сейя с тоской начал подумывать о колких насмешках вредного братца, которые наверняка скоро придется выслушать – и не раз. Эх, ну сколько же еще он будет искать свою музу? Год? Два? Всю жизнь? Неужели его удел – признать поражение и остаться всего лишь «одним из «Трех огней»? Не простой огонь, Не «один из трёх», Я кумир и бог Молодых дурёх. Слова пришли на ум сами собой, из ниоткуда. Не самые лучшие, но Сейю это уже мало интересовало, потому что он отчетливо начал слышать музыку. Прекрасную музыку, которая звучала пока только у него в голове. Сложное соло электрогитары – брюнет ощущал каждую ноту, каждый перелив; шикарная барабанная россыпь; густые басы – конечно же, фортепиано. Сейя с удивлением понял, что может менять эту, практически еще не зародившуюся музыку, по своему усмотрению и вкусу: в припев неплохо бы добавить партию скрипки; не помешает обработка на синтезаторе, а убыстренный темп больше подойдет для исполнения с большой сцены… …Но пока у него в руках была только одна гитара. Сейя ударил по струнам и заиграл так уверенно, будто исполнял эту партию уже не раз. А потом он запел… и почему-то сам не узнал свой голос. В такой манере, такую песню он исполнял впервые. Родился первый куплет, потом второй, третий… Вот только в голове было одно: скорее, скорее записать всё это, чтобы не забыть! В безумном творческом угаре он даже не заметил, как девушка с оданго посередине песни вскочила и в панике бросилась из кафе прочь.