Драконья заводь

— Уже девятый час вечера, босс, — как бы невзначай заметила Хизер, когда он вышел из кабинета налить себе ещё чаю. — Да, я знаю, — ответил Драко. Она подняла на него удивлённый взгляд. — А вы домой не собираетесь? — Нет, — так же спокойно ответил он. — А что, вам зачем-то нужен мой кабинет, мисс Беркли? Хизер даже головой замотала. — Нет, с чего вы взяли. Просто... ну... Я подумала, может, вы не обратили внимания на время. — Хочу доделать анализ рынка ингредиентов. Третий день не могу с ним покончить, дальше тянуть уже некуда. Морис, как дела на вашем фронте? — Отлично, — весело отозвался Джеймисон. — Всё поместилось, Тина наловчилась чуть быстрее читать новости, так что эфир сокращать не придётся. Драко кивнул. «ДМ-Радио» приобретало популярность, им наконец заинтересовались рекламодатели, а это значило, что на рекламу надо отвести время. Не забыть об этом, готовя чистовик аналитики. Не тридцать восемь минут, а тридцать четыре. Новостную пятиминутку лучше не ужимать. — Босс, — Шон уже собирался домой, складывал в портфель ворох бумажек, — когда у вас будет свободное время, расскажите мне, как вы это делаете, а? — Что именно я делаю такого, о чём не знаете вы, редактор эфира? — Ну, как-то же вам удалось создать это всё. Я имею в виду, радио — это такая штука, которая крутит музыку и светские сплетни, а не аналитику и прогнозы. Оно же для развлечения, а вы вроде как на детскую карусель прицепили ткацкий станок: и музыка, и серьёзные дела. Я думал, ерунда получится, никто слушать не станет, а оно вон как повернулось. — Тем не менее, вы согласились делать эту ерунду, — заметил Драко, наполняя сахарницу. Почему-то те, кто её регулярно опустошал, не стремились это делать. — Было интересно, раньше ведь никто такого не делал. — Никто — это очень громко сказано, мистер Доэрти. — Драко налил кипяток в чашку и повернулся к Шону. — В магическом мире радио действительно передаёт только, как вы метко выразились, музыку и сплетни. На языке бизнес-аналитиков это называется «ниша не занята». Однако магглы давным-давно освоили радио намного более разнообразно. Это мы отстаём, а у них всё то, чем мы сейчас занимаемся, давно опробовано и доказало свою успешность. Так что я вовсе не делаю то, чего ещё никто не делал, я просто привношу в магический мир то, о чём он раньше не догадался, пока это место не занял кто-то другой. Шон глубоко задумался. — То есть, — сказал он, когда Драко уже собирался зайти в свой кабинет и закрыть дверь, — если мы посмотрим повнимательнее на маггловский мир, то найдём там ещё много всякого интересного, что можно просто реализовать у нас? — Именно. А вы планируете собственное дело? — Ну, в некоем неопределённом будущем... Но вообще задумываюсь об этом, да. — Тогда вы на правильном пути, Шон. Магглов много, очень много, у них проблема человеческого ресурса стоит вовсе не так остро, как у нас. В маггловском мире не хватает скорее денег, а энтузиастов с интересными идеями предостаточно. И потребителей с разными интересами. В маггловской Британии десятки радиостанций, и всем хватает слушателей. Наш же рынок заполнен, и привлечь людей можно только чем-то принципиально новым. Если бы я не был собой, то создал бы, пожалуй, радиостанцию, которая рассказывала бы волшебникам то, чего они не знают о магглах. В развлекательной форме, конечно. Маггловская музыка, модная сейчас, маггловская литература, которую можно выразительно читать, увлекательные рассказы о маггловских изобретениях. Жаль, на радио, принадлежащем Малфою, всё это выглядело бы несколько одиозно. — А почему, собственно? — возразил Шон. — Босс, давайте говорить прямо, всё, что вы делаете, для кого-то выглядит одиозно. Вон с месяц назад все шумели: как это так, Малфой предсказал колебания на рынке продуктовых поставок, у его семьи же там инвестиции, наверняка это такой способ борьбы с конкурентами. Многие не приняли ваши прогнозы всерьёз... — И пролетели, — энергично кивнул Морис. — Босс, Шон дело говорит, кому-то и то, что вы надели синюю мантию, одиозно. Если на всех оглядываться, когда деньги делать? — Скажут, что Малфой к магглолюбам подлизывается, — неуверенно сказал Фрэнк, ведущий ночного эфира. — Скажут, — запальчиво вскинулась Хизер, — что Малфою самому интересно, что там у магглов происходит, вот он и просвещается, и заодно остальных просвещает. — Точно-точно, — поддержал Шон, — Малфои же на всём деньги делают, даже на том, что книжку прочитали. Босс, а и правда, сделать бы что-то такое, мне и самому интересно, какую музыку у магглов слушают. Драко смотрел на сотрудников с сомнением. В руке он держал чашку с медленно остывающим чаем. Хотел ведь выпить горячий, но любимые сотруднички всегда любили вносить коррективы в его планы. — Да что там, — Морис, как всегда, обеими ногами твёрдо стоял на почве реальности, — скажут и то, и другое. Только надо ли их слушать? Сколько людей, столько мнений, а тех, кому такое будет интересно, в магической Британии хватит. Ну и пусть злословят, лишь бы радио слушали. — И то правда, — сказал Драко, — пока они отдают мне деньги, пусть злословят обо мне на здоровье. Шон и Морис немного смутились. — Ну, немногие же станут злословить-то, — сказал Шон. — В основном те, кто и так злословит. — Правда, им будет немного проще находить поводы, — чуть виновато поддакнул Морис. — Хорошо вам говорить, — покачал головой Фрэнк, — не о вас ведь болтают. — Эй, эй, полегче! — взвился Шон. — О нас тоже болтают, и ещё как, вот не надо! — Ребята, не ссорьтесь, — сказал Драко. — Все мы тут жертвы неконтролируемых сплетен, надо организовать и направить самых активных сплетников, а лучше — взять на работу, организовать и направить. Я подумаю, как это устроить. А теперь идите уже домой, у вас у всех, кроме Фрэнка, рабочий день закончился уже. Подождав, пока все разойдутся, Драко запер кабинет изнутри и задумчиво огляделся. Трогать стол не хотелось: он был завален планами, набросками сценариев, черновиками. А вот стулья... Когда он устраивал совещание, на них рассаживались сотрудники, остальное же время стулья мирно стояли у стены. Драко театрально взмахнул палочкой и начал Творить. В скором времени часть кабинета была отгорожена ширмой, за которой стояла небольшая, но очень мягкая кровать, застеленная бельём в тёплых тонах. Бежевый, жёлтый, немного оранжевого — так ему казалось уютнее. Возле кровати приютилась тумбочка, небольшая, примерно как у Снейпа, только не такая уродливая. Туда Драко, аккуратно оставив место для чашки с чаем, перенёс материалы, которые хотел почитать на ночь. Долго думал, что ещё должно быть в этой импровизированной спальне, не придумал, пожал плечами. Дома у него была спальня, где можно было легко устроиться вдесятером. Что же там было такого нужного, что требовало столько места? Он не мог вспомнить. За нужными вещами постоянно приходилось бегать в другие комнаты — за книгой, например. Вот и славно. Теперь здесь спокойно можно заночевать. Встала перед глазами кровать с балдахином, белые шёлковые простыни. Каждое утро и каждый вечер эльф с поклоном приносит чай с молоком и свежее, рассыпчатое печенье. Перед сном ещё обязательно заходит мама, поцеловать сына и пожелать спокойной ночи... Не думать об этом. То прошлое — оно закончилось вместе с детством. И балдахины закончились, теперь актуальны кровати поменьше, цвета повеселее... Драко заставил себя улыбнуться. Прошлое должно оставаться в прошлом. Оно было хорошим, и не стоит длить его дольше, выйдет фальшиво. Да, именно так надо думать: все радости конечны, и некоторым вышел срок. Вспомнилось, как он впервые засыпал не дома. Хогвартская кровать казалась слишком жёсткой, простыни — сырыми, а особенно обидно почему-то было оттого, что в слизеринских подземельях не было Дракончика. Дракончик жил в его спальне с тех пор, как юному Малфою исполнилось три, и, хотя тот перестал интересоваться им как игрушкой довольно быстро, сидел так, что его всегда было видно, если отдёрнуть балдахин. Драко привык к нему и, если снилось что-нибудь страшное, быстро раздёргивал полог и искал его глазами. На месте? Значит, всё хорошо. В Хогвартсе Дракончика, конечно, не было, и тогда, в первую ночь на новом месте, Драко так искренне поверил, что теперь всё будет плохо, что проплакал часа полтора — пока, обессилев, не уснул. Теперь навсегда?.. Драко крепко зажмурился и заставил себя вспомнить белоснежную столовую, прямого как палка отца, молчащую мать, ворох нераспечатанных приглашений на серебряном подносе для почты, остывший чай с молоком, который он в последнее время забывал выпивать. Видишь? Ничего не осталось. То, что ты любил, давно рассыпалось осколками. Зачем ты хранишь осколки? Да, вот так. Это правильный настрой. Драко удовлетворённо кивнул и отправился дописывать несчастную аналитику. Рынок ингредиентов ждал его пристального внимания. *** Директора Макномару поздравляли все. И ученики, и учителя, для которых он накрыл поляну в столовой после уроков. Признание Риверсайда лучшей государственной школой города окончательно ставило крест на мечтах конкурентов закрыть это заведение. — А помните, Стивен, — мечтательно сказал Макномара Снейпу, — как вас пытались у меня переманить? — Помню, Кевин. И переманить, и машиной сбить. Смешные такие; как будто Риверсайд на мне одном держится. — Ну, надо признать, — пробасил историк, усатый дядька с расхожей фамилией Смит, — началось всё действительно с вас. А мы все не верили и делали ставки, когда же вы убедитесь, что всё это бесполезно, и сбежите. — Да мало ли, с кого началось? — поморщился Снейп. — Если бы вы не попробовали посмотреть на мир моими глазами, не подумали бы: «А действительно, что нам терять, почему бы не попробовать?», ничего бы не было. И я безмерно счастлив, что наши тупоумные конкуренты это поняли и перестали подстерегать меня под каждым кустом. — А всё-таки, Стивен, что у нас здесь случилось, а? Что на всех нас нашло и как вы это сделали? Что это за, прости господи, волшебство такое? Снейп посмотрел на историка удивлённо. — Бен, вы ведь историк. И к тому же, мы с вами примерно ровесники, ну, я чуток постарше. Вспомните восьмидесятые, как всё это было? Пока люди не верили, что всё потеряно, они трепыхались, пытались что-то делать, — и так или иначе преуспевали. Как только вокруг них начинала умирать надежда, они опускали руки. Если вдуматься, в самые плохие времена люди бросали дома здесь и устраивались на новом месте — а ведь цены на недвижимость как раз подскочили, кредит на покупку жилья тогда было не взять. Тем не менее им удавалось найти себе и дом, и работу, хотя это кажется немыслимым. Вообще-то в Литл-Бери пять лет назад было полно вакансий, просто люди не верили в возможность хорошей жизни и даже не пытались что-то улучшить. Это ведь и называется «депрессивный регион», разве нет? В то же время совсем рядом, в Манчестере, жизнь бурлит, своих работников не хватает, зовут из пригородов. Посмотрите, как легко сейчас наши выпускники находят себе там работу. Дело в личных установках и мотивации, только и всего. А вы попались в ловушку, в трясину депрессивного региона. Я смог вас встряхнуть только потому, что, по сути, я не отсюда и двадцать лет проводил здесь только каникулы, во время которых по большей части спал. Всё это вы могли сделать и сами, и сделали бы наконец, если бы припёрло как следует. — Знаете, — хохотнул Смит, — я вам, пожалуй, даже верю. Особой скромностью вы не отличаетесь, преуменьшать свои достижения не имеете обыкновения. — Зачем же преуменьшать? — спокойно ответил Снейп. — Я, несомненно, талантливый специалист, местами гениальный, не зря же меня столько лет терпели в школе, которую большинство моих учеников упорно предпочитают считать Хогвартсом. Но приписывать себе чужие заслуги? Увольте, это мелочно. Посмеялись. Снейп посмотрел на часы и заторопился. — Простите, коллеги, но у меня мисс Смит. — О, очередная моя тёзка! Вы отлично сказали, Стивен: мисс Смит — это диагноз. К чему на сей раз вы готовите одну из этих невыносимых всезнаек? — К экзаменам, Бен, к экзаменам. Вступительным, естественно. Мисс Смит амбициозны, как вам наверняка известно. — Не рановато в марте? — Да нет, в самый раз. До завтра, леди и джентльмены. Кевин, ещё раз поздравляю. Ещё раз бросив взгляд на часы, Снейп отправился к себе. Взлетел по лестнице, зашагал по коридору, на ходу вытаскивая ключ от лаборантской... У дверей кабинета биологии стоял Стивен Грейсток. Вот так новость. Давненько этот шалопай не являлся, после того инцидента он обходил биолога десятой дорогой. А сейчас переминается с ноги на ногу, нервничает. Кабинет Снейп оставил незапертым, закрыл только лаборантскую: не хотел мариновать Анастейшу Смит под дверью. Она всё равно явится раньше назначенного времени, пусть посидит за партой, полистает учебник. Почему же Грейсток не зашёл внутрь, а ждёт в коридоре? — Мистер Снейп, — встрепенулся мальчишка, — простите, можно мне поговорить с вами с глазу на глаз? Я ненадолго... Ваша мисс Смит там сидит, внутри, а я хотел... — Хорошо, мистер Грейсток, давайте поговорим, — Снейп отошёл от двери, прошёл в рекреацию, уселся на подоконник. В детстве, ещё до Хогвартса, он любил так сидеть, и оказалось, что с возрастом ему это не разонравилось. Стивен осторожно пристроился рядом. — Я про Саманту хотел поговорить, сэр, — виновато начал он. — Понимаете, ваш... Блэк за ней так мощно приударяет... Э-э, ну, то есть откровенно ухаживает, вот. Она уже совсем с ним голову потеряла, а он же, ну, не всерьёз, а она... И потом, родители боятся, что она учёбу забросит. Вы бы, может, поговорили с ним, а? — Так он же вроде не так часто здесь бывает, — удивился Снейп. Грейсток изумлённо вытаращился на него. — Да раза четыре в неделю они вечерами по улицам слоняются, не меньше. Он что, даже к вам не заходит, её обхаживает и домой? Ну ничего себе. Ничего себе, мысленно согласился Снейп. И что теперь делать с этим Ромео? — Вот что, Стивен, — решительно сказал он. — С Блэком я поговорю, одно дело влюблённость и юношеские шуры-муры, другое — учёба. Если они просто встречаются, само по себе это не плохо, повстречаются да разбегутся, но если он ей какие-то сказки рассказывает или от их отношений страдает её будущее, я, разумеется, сделаю всё, чтобы это пресечь. — Сэр, она обычная девчонка, а он такой, ну, вы же понимаете. Холёный, говорит красиво, стихи наизусть читает. Снейп кивнул. И правда: простоватая девушка из рабочего городка и Малфой... Да он же ей принцем кажется! — Я понимаю. Попробую объяснить ему... Он же на себя не такими глазами смотрит, как она. — Во-во. Родителям неловко с вами поговорить об этом, ну, вроде как они против вашего ученика... А они не против. Они просто, ну, это, за Саманту. — Хорошо, мистер Грейсток. Я поговорю. И пора научить этого засранца белобрысого пользоваться электронной почтой, а то пока дождёшься от него новостей, поседеешь. И письма он стал нерегулярно пересылать. Любовь, конечно, страшная сила, но почту мог бы отправлять почаще. *** — Я, наверное, совсем усыпила тебя своими лекциями, — засмеялась Саманта. — Ни в коем случае! Я с огромным интересом слушаю историю исследования сложных эфиров в твоём исполнении, — Драко взял её руку и легко поцеловал запястье. Они сидели на берегу и болтали, и не было места на Земле, где находились бы более счастливые люди. Саманте очень шло лёгкое светло-серое пальто, и румянец на щеках, как у её матери, и небрежно собранные в хвост волосы. Драко надеялся, что хотя бы вполовину так же хорош, как она. — Можно подумать, ты впервые слышишь эту историю. Ты-то учился в крутой школе. — Ты интересно рассказываешь. Странное дело, но ему было ужасно неприятно ей врать. Он всё понимал, но каждый раз пытался высказаться поуклончивей, чтобы вышла не ложь, а недомолвка. — И потом... Я слушаю тебя, представляю, как ты, вся такая красивая, рассказываешь это преподавателям на экзамене, а они смотрят на тебя, и... И мне так хочется быть на их месте! — он притворно вздохнул. — А потом я понимаю, что это плохая идея, потому что меня выгнали бы с работы. Они рассмеялись, и Драко, не в силах больше сдерживаться, полез целоваться. Химия — это, конечно, очень важно, но он тоже живой человек. Целоваться на холоде, как оказалось, чрезвычайно захватывающе. Драко выяснил это на третью их встречу, когда, проводив Саманту до дома, понял, что зайти к профессору уже не успевает, или утренний выпуск придётся переносить. «Ну и ладно, — подумал он тогда, — значит, у меня есть ещё немного времени». И, не теряя ни секунды, принялся пылко рассказывать Саманте, как она прекрасна. Сам себе казался неотёсанным идиотом, не умеющим обращаться с женщинами, — а если подумать, с точки зрения магглы таким и был. Что он знает о том, как они ухаживают друг за другом? Тогда для него это не имело значения. Он говорил, что второй раз приезжает сюда не из-за Снейпа, а из-за неё, что её лицо, фигура, голос сводят его с ума, что он готов изучить химию в рамках университетской программы, если это позволит ему быть рядом с ней. Откровенно ждал, что она рассмеётся и прогонит его, но она почему-то растрогалась. Наверное, он тоже ей понравился. Иначе с чего бы?.. Они целовались возле её дома, и ему казалось, что на них пялится весь город, а она... Похоже, ей было всё равно. Есть парень, который ей нравится, он полез к ней с поцелуями, какая разница, кто на это смотрит? Она что, себе не хозяйка, что ли? Пожалуй, Драко нравился такой ход мыслей. Даже если он сам его выдумал и приписал Саманте Грейсток. — Итак, что же было дальше со сложными эфирами? — смеясь, спросил он, выныривая из приятных воспоминаний. — Тебе не холодно? — спросила Саманта как будто между прочим. — Мне нет, но если ты хочешь пройтись... — Откровенно говоря, я до смерти хочу стаканчик глинтвейна. — Хм, а мне нравится идея. И где в Литл-Бери можно выпить глинтвейн? — Ну вообще много где, но у меня дома как раз есть целая кастрюля. Драко не очень представлял себе глинтвейн в кастрюле, дома его подавали в кувшинах... Стоп. Нет никакого «дома». Это теперь просто... дом его родителей, к примеру. Да, так будет гораздо правильнее. — Хорошо, тогда пошли. Драко поднялся с полуразвалившейся скамейки, подал Саманте руку. Наверняка она не просто так зовёт его к себе именно сейчас. Что же принято делать у магглов в таких случаях, интересно? Как правильнее поступить, расспросить её или пусть всё идёт, как идёт? Саманта заговорила о деревьях, мимо которых они проходили, и он заключил, что, видимо, ничего особенного делать не надо, ситуация естественная. Просто поддержал беседу, просто смеялся, просто обнимал. Не обращая внимания, сколько пар глаз следят за ними. Дверь Саманта открывала своим ключом. Как интересно. Дома никого нет, не хочет беспокоить или надеется проскочить незамеченной? — Родители в Манчестере, — пояснила она, проходя и снимая пальто, — годовщина свадьбы, празднуют. А Стив будет почти совсем к ночи, у них с мальчишками футбол, потом традиционные посиделки у Билли. Вот оно что. Глинтвейн, значит. Как интересно. Глинтвейн Саманта, правда, действительно выпила, и Драко угостила. Он даже зажмурился от удовольствия, вдыхая пряный аромат: всё-таки миссис Грейсток — поразительная женщина. И готовит получше домовых эльфов. — Я одного понять не могу, — сказала Саманта, ставя опустевшую чашку на стол, — что ты такого во мне нашёл? Вокруг тебя же такие девушки... — Ты красивее всех, — безапелляционно перебил Драко. Она рассмеялась. Ему почудилась горечь в её голосе. — Брось, я же видела их. Они на прошлой неделе снова приезжали все — кстати, почему тебя не было? — На работе аврал, — виновато сказал он. — Но ко мне же ты... — Ты — это ты, я не могу долго не видеть тебя. А Снейп — ну, это же просто Снейп. Я в него не влюблён всё-таки, знаешь ли. Я не просыпаюсь посреди ночи, задыхаясь от невозможности его обнять. Я не думаю о нём, когда мне надо думать о работе. Думал, когда... Когда не знал, всё ли с ним в порядке. Теперь всё наладилось. А ты нужна мне каждый день, я схожу с ума и начинаю путаться в словах, если долго не вижу тебя. Я тебе клянусь, никогда раньше, ни с одной девушкой... Саманта поднялась и шагнула к нему. — Тогда хватит разговоров, — решительно сказала она. — Уже поздно, тебе домой добираться. Ты этого хочешь, я этого хочу, чего мы ждём? Пошли ко мне. У Саманты Грейсток была маленькая спальня, с жёлтыми стенами и письменным столом, обклеенным смешными картинками, в углу. Стул со спинкой в виде зевающего медведя. Кровать не очень большая, но с некоторыми ухищрениями двое вполне помещались на ней. На прикроватной тумбочке — томик неорганической химии. У Саманты Грейсток были сильные руки, тёплая кожа и упругая грудь. Карие глаза насмешливо смотрели на него в темноте, хотя вряд ли это можно было назвать темнотой: свет от уличного фонаря и из окон соседей создавал скорее полумрак. Драко казался самому себе неумелым мальчишкой, впервые оказавшимся в постели с девушкой, потому что время от времени у него просто перехватывало дыхание. Изредка мимо дома проезжали машины; еле слышно поскрипывала кровать; колыхались занавески. Драко чудилось, что он наконец оказался дома. — Ты придёшь ещё? — спросила Саманта. Драко приподнялся на локте. — Что за странный вопрос? Конечно, приду! — Послушай, Дрейк, мне нужно сказать тебе очень важную вещь. Я не собираюсь какие-то сцены устраивать или что-то подобное, просто хочу спокойно сказать, и если что, так же спокойно восприму... В общем, сейчас ты горишь, и я горю, и у нас всё хорошо, но рано или поздно ты... — Она помолчала пару секунд, потом продолжила: — Ты найдёшь себе девушку из своего круга, влюбишься, захочешь жениться. Просто скажи мне тогда, ладно? Что, мол, нам было хорошо вместе, а теперь отношения исчерпали себя и пора двигаться дальше. Я пойму. Драко хотел сказать ей очень многое — о том, что ему никогда не придёт в голову желать кого-то ещё, что она самая лучшая, самая красивая, самая умная в мире, что он хочет до самой смерти засыпать с ней рядом... Он проглотил всё это, глубоко вздохнул и сказал: — Я обещаю, Сэм. Но пока в моём, как ты выразилась, кругу нет ни одной девушки, которая бы меня всерьёз интересовала, и я, откровенно говоря, не представляю, откуда бы они могли взяться. — Я видела их, — упрямо повторила она. — Я никогда не смогу стать такой. — И хорошо. Вряд ли они чем-нибудь смогут меня удивить, — его губы тронула улыбка. — К тому же, они почти все давно замужем. Кто там из них пока свободен, Тори? И Милли, да. Я их не возьму, они за меня не пойдут. — А я тебя, значит, удивляю? Драко задумался. — А тебе не надо меня удивлять. Ты... Нет, прости, я не знаю, как сказать. Просто ты, такая, какая есть, нужна мне, а они — нет, даже если постараются извернуться и заинтересовать меня. И я им не нужен точно так же. Деньги моей семьи — возможно, я сам — нет. И нет, я хотел не просто переспать с тобой, а потом пойти дальше. Ты всё ещё нужна мне, Саманта, и я думаю, это по меньшей мере надолго. — Хорошо, — сказала она. Помолчала и сказала: — Тебе пора, уже поздно. — Я что-то сделал не так? — Нет, всё отлично. Просто правда поздно уже. Ты на работу не встанешь завтра. И Стив скоро вернётся. — Она тоже приподнялась на локте, улыбнулась ему. — Дрейк, ты замечательный, я чувствую себя Золушкой на балу... Хорошо, после бала, и хочу лежать так, рядом с тобой, вечно. Но тебе правда пора. — Да, ты права. Аналитика, аналитика, не забыть про аналитику. Там ещё часа на три работы, действительно надо идти. В офисе «ДМ-Радио» внезапно обнаружилась толпа сотрудников. Впрочем, почему внезапно? Не далее как сегодня утром «Ежедневный пророк» посвятил целый разворот сенсации: в семействе Малфоев раскол, наследник третью неделю не ночует дома. Более всего журналистов почему-то интересовало, где же именно он теперь ночует; установить это было несложно. Только вот обо всех этих крайне интересных обстоятельствах Драко совершенно забыл. Прекрасные карие глаза и божественное тело Саманты Грейсток заслонило решительно всё, стёрло все неприятные воспоминания до единого. Вместо того, чтобы посмотреть строго, Драко глупо улыбнулся. Сегодня он счастлив, и никакие газетчики не испортят ему настроение. — Босс, — хмуро сказал Шон, — вы что, и правда у себя в кабинете живёте? — Мистер Доэрти, опираться на «Пророк» как на источник информации весьма недальновидно. А почему, собственно, вас это так беспокоит? — Потому что не дело это, вот почему, — отозвался Морис. — Босс, — голос Фрэнка звучал примиряюще, — это порождает не те сплетни, которые нам нужны. Вы же понимаете, нам надо выстраивать репутацию, а не... — Фрэнк, — мягко перебил Драко, продолжая улыбаться, — вы неправы. Любая сплетня может быть полезна, если правильно её подать. Мисс Беркли, вы тоже здесь? Отлично. Вы общаетесь с большим количеством нужных людей, ваши услуги весьма ценны. Двусмысленность для слизеринцев, уловит ли хаффлпаффка Хизер скрытый смысл его слов? О, уловила, судя по глазам. Легилиментить сотрудников Драко не любил, всё-таки это незаконно, да и если кто-нибудь из них узнает, будет нехорошо. Но в этом не было необходимости: Хизер не сочла нужным скрывать, что поняла его. Нужные люди, которые наверняка высоко, в звонкой монете, ценят услуги мисс Беркли, должны услышать то, что сейчас скажет Драко Малфой. Ну вот ведь засранцы, заставили всё-таки думать о неприятном. Даже сегодня! Снова вспомнилась Саманта. По телу разлилось приятное тепло... — В семье Малфоев, — он медленно подбирал слова, — произошёл скандал, связанный с разделом сфер влияния. Наследник захотел несколько большей самостоятельности, чем ему были готовы предоставить. Я не заинтересован в том, чтобы помогать отцу вести его бизнес, мне хочется собственный. Желательно — минимально связанный с противостоянием чистокровных и магглорожденных. Меня не интересует эта тема, я хотел бы заниматься по-настоящему важными делами. Я не воспринимаю магический мир разделённым на сегменты: тут красненькие, тут зелёненькие. Я воспринимаю его целиком, как систему, меня интересуют экономика, политика, социальные преобразования, а не то, сколько поколений волшебников насчитывает чья-нибудь родословная. Точно так же мой отец сейчас интересуется не тем, насколько чистокровен его деловой партнёр, а тем, какую прибыль может дать сделка. Просто он хотел видеть во мне помощника, а меня это не устроило. И что, скажите пожалуйста, в этом компрометирующего? — Послушайте, босс, — вмешалась Тина, — я в этих ваших политиках не разбираюсь, но скажу вам, что ночевать в кабинете — не лучший выбор. Вы бы квартиру, что ли, сняли. — Непременно, — кивнул Драко, — как только закончится месяц. У меня сейчас работы полно, а в первых числах апреля я клятвенно обещаю найти нормальное жильё. Братцы, я вас умоляю, дайте аналитику дописать! — Нет, так не пойдёт, — замотала головой Тина. — Нищий владелец «ДМ-Радио», которому голову преклонить негде, отпугивает рекламодателей. Как и временно съехавший из дому и ожидающий, когда же папочка придёт и позовёт его домой. Вы простите, босс, я, может, злые вещи говорю, но так это со стороны и воспринимается, я имею в виду, простыми людьми, а не политиками крутолобыми. Так что давайте-ка, переезжайте. Мой дядька — домовладелец в Лондоне, сдаёт неплохие квартиры, меблированные. Это, конечно, не какое-то там престижное жильё, но хоть жильё. Драко обвёл коллектив взглядом. Решительные сотруднички явно решили настоять на своём. Ну и хорошо, в конце концов. Почему бы нет? Решить вопрос поскорее, не отвлекаться от по-настоящему важных вещей. Таких, как Саманта... — Спасибо, Тина, мне очень приятна ваша забота. Но давайте завтра, хорошо? У вас же утренний эфир, то есть к полудню вы будете свободны, я тоже к этому времени всё доделаю. Договорились? Тина нехотя кивнула. Ей явно хотелось утащить босса в приличную квартиру прямо сейчас. В кабинете Драко ждало письмо от Поттера. Господин младший аврор с присущей ему эмоциональностью информировал Малфоя, что некоторые его коллеги, кажется, стучат, и он бы поосторожнее с ними. Драко улыбнулся, призвал лист пергамента, на минуту задумался, а потом написал: «Поттер! Не беспокойся, я знаю, кто и кому рассказывает обо мне, и использую это безо всякого смущения. Надо сказать, в последнее время эти лица несколько озадачены, потому что не всегда могут меня отследить; это забавно. Спасибо за заботу, я всё контролирую» Когда он уже почти покончил с аналитикой, в окно сердито постучалась сова. Развернув принесённое ею послание, Драко с удивлением увидел своё же собственное, отправленное недавно письмо. Слова «не всегда могут меня отследить» были подчёркнуты двойной жирной линией, и корявым почерком Поттера над строкой было нацарапано: «Вот именно!!!» А внизу — «Будь осторожен». Сначала Драко беспечно улыбнулся, но потом одёрнул себя. Не надо пренебрегать мнением других людей, даже если это Поттер. Особенно если это Поттер: он черпает информацию из других источников. И если милая игра в догонялки, которая так развлекает Драко, заставляет господина младшего аврора нервничать и писать письмо старому врагу, значит, с игрой лучше покончить. Надо бы позапутывать следы. *** — Драко, ты уверен в том, что делаешь? Это был глупый вопрос, Снейп знал совершенно точно. Но с чего-то надо было начать, а раскрутить Драко на откровенность можно и начав с откровенной ерунды. — Нет, сэр, — внезапно ответил тот. — Я до недавнего времени думал, что знаю, но теперь не уверен уже ни в чём. Если журналисты доберутся до Саманты, будет очень, очень плохо. Снейп сел. — Журналисты? Да что ты натворил, засранец белобрысый? — Я — ничего. Но кое-кто в магической Британии убеждён, что имеет право меня контролировать. И, к сожалению, я опять прокололся. В том смысле, что теперь не знаю, кто именно за мной следит. Так Снейп узнал о «ДМ-Радио» намного больше, чем хотел бы знать. А заодно — о текущем состоянии дел в магическом мире. Итак, за Драко шпионила некая Хизер, его собственная сотрудница. И когда он прозрачно намекнул ей, что знает об этом, она оказалась намного менее хладнокровной, чем прикидывалась. Ворвалась к нему в кабинет сразу после вечернего эфира, красная как рак, и выпалила: — Мистер Малфой, вы не думайте обо мне плохо, пожалуйста, я не такая! Драко изумлённо посмотрел на неё. — Я ничуть не сомневаюсь в вашем моральном облике, мисс Беркли. Вы очень достойная ведьма. Что случилось? Тогда Хизер ему всё и выложила. То, что он часто аппарирует в неизвестном направлении, крайне встревожило авроров — точнее, даже не авроров, а одного господина из аврората, который исполнял распоряжение мистера Гордона, главы департамента магического правопорядка. А вот чьё распоряжение выполнял мистер Гордон, выяснилось при весьма неожиданных обстоятельствах. — Никогда бы не подумал, — честно признался Драко, — что таким вот замысловатым образом за мной будет следить родной отец. То есть, как я понял, получатель информации от мистера Гордона не только он, но и он тоже. Мисс Беркли — отличная журналистка, она умеет так вести интервью, чтобы собеседник проговорился. С аврорами это несколько сложнее, но она справилась — или ей кажется, что эти обмолвки намекают именно на Люциуса. Я с ней скорее склонен согласиться. Вот тогда она и отказалась. Хаффлпафф — он такой: если ради блага магической Британии ещё можно нарушить принципы профессиональной этики, то ради того, чтобы отец контролировал сына, — ни за что! — Только не хватало мне лить воду на мельницу вашего отца, — решительно заявила Хизер. Драко очень смешно копировал её, рассказывая: задирал подбородок и грозно раздувался. — Я же понимаю, что вы хотите жить иначе, не так, как он, а ему это, конечно, не нравится. Я знаю, его оправдали, но не мне вам рассказывать, что он остался, каким был! А вы не такой. Я же вижу, как вы к магглорожденным сотрудникам относитесь. Я вижу, босс, есть такие вещи, которые не подделать. В этом месте Снейп посмотрел на Драко вопросительно, и тот развёл руками. — Сэр, я всё делал, как вы учили. Даже в мыслях не позволял себе... Ну, то есть одёргивал себя. Потом привык. Потом и в самом деле перестроился. Я даже не заметил, как это вышло, но... Не заметил он. Умный, а дурак. — Когда влюбляешься в магглу, — наставительно сказал Снейп, — магглорожденные автоматически перестают быть нерукопожатными. Драко широко улыбнулся. — Ну, я не сказал бы, что это так уж легко получилось. — Легко, легко. Легче, чем тебе сейчас кажется. Тестостерон сносит все барьеры. Драко закатил глаза. — Профессор, вы способны опошлить что угодно. — Возможно. Но некоторых витающих в пафосных горних высях молодых людей иногда надо возвращать на грешную землю. Так что было дальше? — Ну, отследить запутанные маршруты моей аппарации пока не удаётся никому, но я не могу гарантировать, что так будет и дальше. Просто теперь за мной шпионит не мисс Беркли, а... Я не знаю, кто. Ясно одно: если это правда отец, то его, конечно, приводит в ярость, что он не знает, куда я пропадаю. — И ты продолжаешь сюда являться. Честное слово, превращу тебя в вешалку, постой недели три, подумай в тишине. Снейп очень старался, чтобы голос звучал ровно. Та ярость, которую он испытывал сейчас, была совершенно лишней для конструктивной беседы. Но если из-за этого глупого мальчишки сотрудники «Пророка» случайно отыщут покойного героя войны Северуса Снейпа, оный поименованный герой войны всё же раздобудет розги и выпорет его... Да, выпорет. Лучше думать именно об этом, это самое безобидное, что хочется сделать с идиотом. — Сэр, — Драко серьёзно посмотрел на него, — я тут подумал, что надо натворить что-то такое... ну... Чтобы все вздрогнули, понимаете? Чтобы какое-то время говорили только обо мне, чтобы делать вокруг меня что-то незаметно было невозможно. Ну и заодно — что развеяло бы эти подозрения. Вот как вы думаете... — Он же её убьёт, — быстро сказал Снейп. Чтобы понять, что именно задумал этот идиот, и легилименции не надо было. — Ты что, не понимаешь? Он просто придёт и убьёт её. Люциус Малфой, узнающий, что его сын встречается с магглой, — это определённо сюжет для кошмарного сна, заканчивающегося зелёными вспышками, и его сын не может этого не понимать. Что он сделает, встанет между ними? Надолго ли это поможет? Драко медленно, словно в замедленной съёмке, выпрямился, сложил руки на коленях. Весь запал куда-то делся, теперь он был совершенно спокоен, собран и трезв. «Вот так бы сразу», — хотел было сказать Снейп, а потом вспомнил Сириуса и то, что происходило обычно после того, как этот блохастый гордец делался... таким. — Профессор, — очень спокойно произнёс Драко Малфой, — я наломал в жизни немало дров, в основном из-за собственной глупости, и... — Он не договорил, но они оба понимали. Признаваться в трусости неприятно даже тому, кто и так о ней прекрасно знает. — Но сейчас я практически убеждён: я смогу её защитить. Даже если для этого понадобится... — Его голос дрогнул; Драко смотрел Снейпу прямо в глаза и явно выбирал не случайные слова. — ...всё, что угодно. Ломать его щиты, чтобы узнать, откуда, Снейп не стал. Да и неважно это было сейчас. Лили отдала свою жизнь за сына. Драко не из тех, кто отдаёт свою жизнь, он из тех, кто забирает чужие. Он не ляжет под аваду отца, тут и думать нечего. Но сможет ли он, если придётся, авадить сам? Даже думать об этом было больно. В конце концов, Снейпу были одинаково дороги оба Малфоя. Но ответ на невысказанный вопрос очень ясно читался в серых глазах сидевшего перед ним мальчишки. Люциус или Драко? Драко или Люциус? На чью сторону встанешь ты, Северус Снейп, если они окажутся друг напротив друга в боевой стойке, готовые убивать? «Ты уверен?» — хотелось ему задать самый глупый вопрос на свете. «Может, не надо?» — едва не произнёс он, малодушно готовый мирить их, прикрывая зияющие дыры в отношениях кривыми заплатами. Помолчал, поджав губы, и наконец сказал: — Хорошо, Драко. Я тебе помогу.