***
Поправляю рубашку, расстегивая пару верхних пуговиц. Снимаю маску угрюмости и выхожу в фойе, подходя к своей стойке, присаживаясь за стол, заполняя необходимые бумаги. После ухода Ми вся работа взвалилась на меня. Сехун улетел в Китай, Лухан остался завершать свои последние дела, чтобы не было никаких проблем, оформляя отель на меня, а я с Сухо и Мэй остался здесь. У Бэка закрутился бурный роман с Мин Ри. Сухо и Мэй уже и не скрывают свои отношения. А я? Я один. Женщины, приходящие в отель так флиртуют со мной, а я вроде и не перехожу границу, просто немного флиртую, а точнее, мило улыбаюсь. Смотрю на фото различных девушек и парней в бумагах, которые хотят найти утешение, утолить свой сексуальный голод, и сам понимаю, что стал таким же. Только вот секста я не хочу! Слышу, как входная дверь открывается, и поднимаю голову, вставая с места и широко улыбаясь. — Ми? — моя улыбка сменилась удивлением. — Как? Как ты… — Здравствуйте, господин Пак Чанёль! Лухан у себя? — спросила она, поджимая губы и отводя взгляд. Впервые я видел, чтобы Со Ми не смотрела прямо в глаза. Мне было так интересно, что же твориться в этой прекрасной голове, чем она думает, когда делает неосознанно больно. Но я всё же держал на неё обиду, я был жутко рассержен и сейчас еле сдерживался, чтобы не закричать на неё или резко ответить. Как говорится: «От любви до ненависти один шаг!». Нет, это была точно не ненависть. Это была глубокая обида, потому что, в конце концов, сколько можно меня динамить, пиная ногой и усмехаясь самой себе. Я перевёл на неё взгляд и понял, что она выглядела как-то потерянно и раздавлено. Вероятно, что-то случилось. Почему она пришла обратно в отель? Неужели её Кай выгнал? — Да, господин Лу у себя, — отстранённо ответил я, провожая взглядом женский силуэт за массивную дверь. И всё же я не смог удержаться и пошёл за ней, ускоряя шаг. Когда я влетел в кабинет Лухана, то Ми уже сидела в мягком кресле, сверля стол тяжёлым взглядом, а вот Лухан был достаточно удивлён. — Ми, что тебя привело в отель? — развёл он руками, ухмыляясь, вероятно, осознавая, что он победил. — Лухан, я понимаю, что это чересчур странно и ужасно тупо, но могу ли я вернутся обратно в отель? — тихо сказала она, теребя край тёмной блузки. — С чего это вдруг? — усмехнулся он, откидываясь на спинку величественного кожаного кресла. — Я ушла от Чонина, — чуть ли не прошептала она. Лухан перевёл взгляд на меня, указывая им на соседнее кресло, чтобы я присел. — А что с отелем? — изогнул бровь в вопросе директор, а теперь уже и хозяин отеля. — Всё хорошо. Он пообещал, что не тронет отель. — А с тобой что? — Он отпустил меня, — чувствовалась какая-то недосказанность в её голосе. — Он что-то с тобой сделал? — вырвалось у меня. Она перевела не меня свой грустный взгляд и усмехнулась. — Пытался, но я его вразумила и просто сбежала. — Так он же может за тобой послать, — сказал Лухан, складывая руки перед собой и строго смотря на девушку. — Не думаю… — А ты вообще когда-нибудь думаешь?! — вспылил я. — Господин Пак! — прикрикнул Лухан, а я отмахнулся от него. — Как ты можешь кидать отель, типа во благо нас же, а потом, как ни в чём не бывало возвращаться? Мы только начали привыкать жить без «Прекрасной Со Ми, Богини отеля»! Это безрассудство, Ми! — крикнул я, стукнув по столу кулаком, резко вставая с места, из-за чего кресло опрокинулось. Я чувствовал, как выхожу из себя. Ми притихла и вся напряглась под моим яростным и пристальным взглядом. Я быстрым шагом направился к выходу, слыша тихое "Чанёль", но ничего не предпринимая. — Лухан… — выдохнула она. — Да-да, Мия, я всё понимаю. Потом с тобой побеседуем. Не волнуйся, ты обратно принята, — грустно улыбнулся он девушке. Она встала с места и вышла из кабинета, срываясь с места. — Чанёль! — кричала она. — Постой! Дай мне всё тебе объяснить! — запыхавшийся голос, из которого лилось отчаяние, так резало мой слух. Но я не останавливался, продолжая передвигать ватными ногами. Не знаю, что мной руководит, ярость или обида. Я всё равно понимаю, что поступаю, как идиот, как обиженный маленький мальчик, которому не купили в магазине ту игрушку, которую он так хотел. Мне вот интересно, что сейчас испытывает Лухан, ведь он тоже любит Ми, как и я. Я это вижу, я это чувствую, но он ничего не предпринимает. Наверное, поэтому он так и стремится поскорее улететь в Китай, чтобы наконец отделаться от этого проклятого отеля, который забрал годы молодости, сил, времени и любви, его любви к несчастной Со Ми. Каково это - делить любимую с множеством таких же влюблённых в неё мужчин? Каково? Именно сейчас я это ощущал. Ощущал эту давящую горечь обиды за всех. Ощущал, как мне ломит грудную клетку от этого удушающего треклятого чувства — любовь! — Чанёль, я люблю тебя! — крикнула она, падая на пол и начиная навзрыд плакать. — Прости, прости, прости меня! — выкрикнула она, размахивая руками и стуча кулачками по дорогому полу. Я всё же повернулся, смотря, как девушка сидит на полу, обнимая себя за плечи и дрожа от слёз. — Сколько ты можешь всех обманывать? Сколько ты можешь всеми пользоваться? Как так можно поступать, Ми? Ты мне ответь, почему ты создаёшь образ идеальной женщины, но на деле раздавленная и никчёмная, низкая и корыстная девчонка! — выплюнул я, ещё больше злясь. Я чувствовал, что ярость поглощает меня. Только вот из-за чего? — Чанёль, я понимаю, что ты зол на меня, но, пожалуйста, я прошу тебя, выслушай меня! — Зачем мне слушать твои россказни? Чтобы потом опять оступиться и сделать себе же больно? Спасибо, хватит! — Ты просто боишься! Почему наконец ты не повзрослеешь? И не станешь мыслить и действовать, как взрослый и состоявшийся мужчина?! — начинала злиться Со. — Ты поступаешь, как маленький обиженный мальчик, которого когда-то бросили родители, оставив на попечение больной бабушке, которая и в скором времени тебя бросила! Ты боишься опять стать мягким, добрым и чувственным, скрывая это всё за маской обиды, злости и какой-то напущенной отстранённости с ребячеством. Ты не хочешь попросту взрослеть и брать на себя ответственность! Ты боишься в конце концов полюбить, потому что думаешь, что тебе опять разобьют сердце, как это сделали твои родные! — произнесла она, как мне казалось, на одном дыхании, захлёбываясь слезами, пытаясь вытирать их и не заикаться. — Я ненавижу тебя! — прохрипел я, падая перед ней на колени и грубо впиваясь в губы. Как я преодолел расстояние между нами, я не помню! Я вообще больше ничего не помню! Не хочу знать! Это был самый сладкий и долгожданный поцелуй в моей жизни. — Прошу, только выслушай! — прошептала она, упираясь своим носом в мой, томно прикрыв глаза и громко дыша, из-за долгого поцелуя. По щекам Со всё ещё текли слёзы, а я старался их вытереть. — Ты больше не бросишь меня? Не бросишь ради Кая или Лухана? — прошептал я, всё так же держа её маленькое личико в своих больших ладонях, поглаживая впалые щёки. Кажется, она похудела. Моя злость и ярость отступала, давая шанс рассудку. Всё так тупо! Господи, как будто я побывал во второсортной дораме… Я поднял девушку на руки, неся её к выходу, где находились небольшие балкончики, чтобы мы могли уединиться и решить все наши проблемы. Я усадил Ми в плетёное подвесное кресло, с несколькими разноцветными подушечками и сам сел напротив в точно такое же. На балконе появилась молодая девушка, которая обслуживала номера. Только я хотел от неё отмахнуться, как она поставила на стол бутылку с янтарной жидкостью и два стакана, поклонилась и вышла. Я посмотрел на Со, которая всё ещё вытирала мокрые дорожки от слёз, иногда вздрагивая от оставшейся истерики. Молча разлил по стаканам, видимо, виски и придвинул стакан ближе к девушке, она его схватила, посмотрела, выдохнула и залпом выпила, скривившись. Мне показалось это забавным. Я осушил и свой стакан, смотря пронзительно на девушку, ожидая, пока она начнёт свой рассказ. — Помнишь, я брала отпуск, ещё тогда разозлила Лухана, а потом и вообще не вышла на работу? — выжидающе посмотрела она на меня. Я кивнул, и она продолжила: — Я ездила в Иерусалим в монастырь, в который ездила, когда была ещё замужем. Я хотела посоветоваться с монахами, чтобы знать, какое решение будет правильным. Чтобы знать, что меня ждёт в дальнейшей жизни. — И ты хочешь сказать, что твоё это решение было правильным? — рассмеялся я, не понимая, к чему она клонит. — Да, Чанёль, именно так. Если бы я этого не сделала, то отель, в который мы все вложили жизнь, был бы отдан в плохие руки и здесь был бы какой-то грязный притон со всякими запрещёнными веществами и средствами. — А так у нас… — А так у нас не притон. У нас просто дорогой отель, в котором могут остановиться люди на ночёвку или же заказать себе приватные услуги. Ещё тогда, когда я впервые туда ездила, монах сказал, что меня ждёт сложная жизнь, что я переживу предательство, но вновь найду любовь, но и в ней будут преграды. Тогда я ехала туда только с одной целью, узнать, что же я делаю не так, раз муж отдаляется. Монах долго не хотел мне говорить, в чём причина, он мне рассказывал всякие легенды и истории. Открывал моё сердце и чисти чувства. Но всё же увидев, как я бьюсь сама о себя, он рассказал, что мой муж мне изменяет, что мне надо это пережить, что я заболею и во мне проснется животное желание мстить всем мужчинам. Но я же не верила, а потом всё так и случилось. Я стала гиперсексуальной, а всё из-за мести. Я хотела просто иметь удовольствие, использовать мужчин, как использовал меня мой бывший муж. А монах сказал, что потом появится человек, не похожий ни на одного мужчину в моей жизни, который сумеет сломать мой недуг, и только тогда я полюблю вновь, перестану болеть мужчинами и буду желать только одного. Так оно и случилось — я встретила тебя. С самой нашей встречи что-то странное щёлкнуло во мне. — Ты будто поняла, что мы созданы друг для друга? — спросил я, смотря на свои руки. — Что-то неведомое тянуло меня к тебе, и я этого боялась. Боялась снова обжечься. И опять отправилась к монаху. Он мне сказал, что много преград будет, но всё же любовь преодолеет всё, только если я сама этого захочу, а не сдамся в лапы тьме. А знаешь, кто был тьмой? — изогнула она бровь в вопросе, но, не дождавшись ответа, сказала: — Ким Чонин. Он бы изменил и сломал меня, подстроив под себя, а потом бы вообще уничтожил, чтобы я вообще никому не досталась. И я не жду от тебя, что ты меня простишь. Просто хотела сказать правду. Это было действительно правильное решение. Если бы я этого не сделала, то точно бы не поняла, что влюблена в тебя. И я искренне могу сказать, что это самая настоящая любовь, что я такого ещё не испытывала. — А тебе не хотелось это всё кинуть? — В какой-то момент, когда я находилась в доме у Кая, я хотела сдаться, остаться с ним, приручить себя, но меня грело то, что ты пытался до меня достучаться, я понимала, что это не просто безответная любовь. — Ми, я уже и не надеялся… Но как же Лухан? — Мне его искренне жаль. Жаль, что я делаю ему больно, но он близкий человек, которым я дорожу, не более. Он мне нравился, честно, но каких-то глубоких чувств я к нему не испытывала. — Я люблю тебя, Со Ми, — выпалил я, пронзительно смотря на девушку и грустно улыбаясь. — Я тоже тебя, Пак Чанёль. Спасибо, что дал шанс!***
— Госпожа Ми, правда ли это, что вы замужем? — спросил у девушки один весьма молодой и привлекательный парень, наконец покончив со всеми формальностями в договоре. — Да, правда, госпожа Пак Ми уже замужем как год за Пак Чанёлем, — широко улыбнулся лопоухий парень, по-свойски обнимая девушку, о которой шла речь. — Да неужели, господин Пак, госпожа Ми ваша жена? — удивился парень, смотря на пару, а они в знак согласия широко улыбнулись и кивнули. — Ну что ж, добро пожаловать в «Отель приватных услуг»! — усмехнулась Ми, расписываясь в документе, демонстрируя на своей изящной ручке золотое колечко. — Ой, валите голубки! — пихнул пару Бэкхён и занял их места за стойкой администраторов, улыбаясь. — Я вас подменю! — и отмахнулся от них. Пара направилась в свой кабинет. За массивными дверями таилось неизведанное и никому неизвестное. Прижав девушку к двери, Чанёль горячо задышал ей на шею, от чего пробежались приятные мурашки по коже. — Ты такой ревнивый, Чанёль, — прошептала Ми, проводя пальчиками по вздувшейся венке на шее, чуть-чуть царапая острым ногтем, что приносило ещё больше удовольствий и заводило не на шутку. — Да! — прошипел он, задирая ногу Ми, закидывая себе на бедро и резко придавливая сильнее к двери, от чего заныла спина. Он начал целовать шею, кусая нежную кожу. Целовал каждую частичку лица, из-за чего в груди разливалось тягучее тёплое чувство, которое всегда сопровождает ваши отношения. Но, знаете, как это в любви — иногда просто любишь, а иногда хочется задушить в объятиях от обожания. И трепетно целовал её в губы, сминая, сгребая хрупкое тело в охапку. Чанёль поднял Ми ещё выше, задирая чёрное платье до груди, целуя открытые ключицы, стараясь не оставить ни следа на нежной коже. Ведь ещё заканчивать работу надо. — Чанёль, нас никто не услышит? — шептала Ми, томно дыша и прикрывая блаженно глаза, оттягивая волосы на затылке своего мужа. — Будь тише, дорогая, и никто не услышит! — прошептал он, смотря прямо в глаза, впиваясь в пухлые губы требовательным поцелуем. Он провёл по кромке кружевного белья, спуская со стройных ножек. Он провёл пальцами по промежности, слабо укусив за ухом, из-за чего вырвал удивлённый вздох из груди жены. Она выгнула спину навстречу Чанёлю, желая быть ещё ближе. Пак зарылся носом за ушком девушки, вдыхая запах. Теперь она пахла, как он. Она была полностью его. И всё равно, что иногда Чанёль её ревновал, он всё равно знал, что Ми будет и останется его. Что она не может без засранца Пак Чанёля, он словно глоток кислорода. Чанёль опустил возлюбленную на ноги, но они подкосились, и она чуть не рухнула на пол, но сильные мужские руки успели подхватить хрупкую девушку, удерживая. — Так быстро? — усмехнулся он, растягивая улыбку до ушей, своих милых оттопыренных ушей. Ми нежно улыбнулась, хватая Пака за шею, тем самым не давая себе упасть, а тем временем парень расправился со своим низом, освободив нижние конечности от штанов и трусов. Он резко поднял Ми за талию и направил пульсирующую плоть в самое сокровенное своей любимой. Он досконально знал, чего она хочет, где её слабые места и как доставить неимоверное желание. Девушка выгнулась навстречу мужу, прижимая его голову куда-то в грудь, протяжно выдыхая. Парень начал двигаться медленно и размеренно, заставляя с каждым толчком выгибаться ему навстречу. Он мучил, искуситель, словно пробовал запретный плод, досконально изучая вкус, чувствуя каждую крупицу, частицу, смакуя. И он действительно смаковал. Смаковал такие моменты рядом со своей женой, когда они могли никого не стесняться, когда они могли чувствовать друг друга едиными. Он крепко держал её, от чего она знала, что в защите и уж точно не будет никаких казусов. Кажется, время остановилось для них двоих, чтобы дать насладиться такими моментами вместе. И именно это можно назвать «занятие любовью» — это когда нет этой животной страсти, просто чувства, которыми хочешь поделиться, когда никого вокруг не существует, кроме этой расцветающей нежной любви. И они оба искусители. Они оба искусно владели чувствами друг друга, пользуясь, смакуя и растягивая удовольствие. Чанёль прижал жену ещё сильнее к двери, упираясь локтем об деревянную поверхность, оставив кулак где-то около головы возлюбленной. Она тихо стонала, кусая губы чуть ли не до крови, а он пытался заглушить свой рык в её губах. В её алых губах, на которых когда-то красовалась эта же алая помада, но сейчас, вероятно, вся размазанная по лицам возлюбленных. Ми судорожно хваталась за плечи мужа, чтобы ненароком не упасть, чтобы вообще ещё держать себя в руках, не теряя самообладание, но это плохо получалось, потому что яркий оргазм вот-вот накроет. Она уже чувствует как стенки влагалища начинают сокращаться, сильнее сжимая плоть мужа, а кончики пальцев приятно щипать, голова кружилась. Перед глазами вспыхнули все цвета, словно ты сейчас смотришь на красочный фейерверк. Ми обмякла в крепких руках мужа, протяжно простонав имя любимого. Следом кончил и Пак, только вот совсем забыв про средство контрацепции, а уж тем более, про то, что надо было выйти из любимой. Но это их сейчас не заботило. Чанёль дрожащими руками с широкой улыбкой поправил одежду на Ми, помогая надеть нижнее бельё, а заодно и одеться самому. Он осторожно усадил девушку себе на колени, сам восседая в собственном кресле. — И что теперь? — тихо спросила Ми, водя пальчиком по скуле мужчины. — Ну, жениться мне не надо, а дети же нам когда-нибудь нужны, — усмехнулся он. — В смысле нужны? Как будто это вещь… — Нет, я просто хочу от тебя детей, Пак Ми! — сказал он, обнимая девушку за талию и чмокая в губы, улыбаясь. Всё же через две недели Ми заштормило, даже раньше… Она проверила свои догадки и не прогадала, закричав на весь дом: — Пак Чанёль, мелкий засранец, ты станешь папой! Я беременна! — смеялась она, подбегая к мужу и прыгая ему на шею, улыбаясь и целуя лицо любимого. — Я буду папой… — прошептал он, нежно целуя возлюбленную. Любовь может спасти от любого недуга. Стоит только поверить и захотеть!