Гений чистой красоты

История эта с Эй тянулась ни шатко ни валко уже несколько лет, в течение которых они то расходились, то сходились снова. Познакомились они через общих друзей. Джи Джон долго ухаживал за ней, а Эй долго не подпускала его к себе близко. Не то, чтобы он ей совсем не понравился. Ее смущала разница в возрасте. Особенно то, что эта разница не в ее пользу. Впервые Джи Джон столкнулся с таким изысканно вежливым, но оскорбительно решительным отказом и впервые же тратил столько времени и сил на завоевание благосклонности. Призвав всю свою выдержку и изобретательность, он развлекал, увлекал, подставлял плечо, играл в жилетку и в спасательный круг, был то восторженным поклонником, то плохим мальчиком, давил на жалость, в конце концов… И таки добился своего. Не мытьем, так катаньем. Крепость пала — Эй дала ему шанс. Джи Джон долго не мог поверить своему счастью, но взял себя в руки и сумел этот шанс не упустить. От волнения в первый их раз Джи Джон все же оказался не на высоте, но к утру доказал (и не раз!), что он уже не мальчик, но муж и вполне способен удовлетворить самые высокие требования. Не без сомнений и далеко не сразу Эй пустила пылко влюбленного юношу не только в свою постель, но и в свою жизнь. И не пожалела об этом, хотя их отношения складывались совсем не просто. Честно говоря, раз отпустив тормоза, она совсем потеряла голову. Джи Джон не разочаровал ее ни в чем. Как и в период настойчивых ухаживаний оставался заботливым, внимательным и без ума влюбленным. Особенно ей нравился его зрелый подход и незрелый энтузиазм в сексе. Очаровательное сочетание. Их первые головокружительные совместные полгода пролетели, как волшебный, неповторимый и незабываемый сон. Они буквально проросли один в другого, друг без друга и дня не могли прожить. Джи Джон съехал от родителей, снял квартиру, и влюбленные поселились вместе. В процессе построения совместного быта любовь не прошла, но постепенно все стало расклеиваться. Они вдруг обнаружили, что становятся так невыносимо близки, так зависимы друг от друга, что уже начинают друг друга почти ненавидеть. Чем больше они старались все поправить, тем глубже увязали в пустяковых обидах, о которых потом на трезвую голову без смеха и не вспомнишь. Ситуация начала доходить до абсурда, и Джи Джон с Эй решили взять передышку, договорившись не ограничивать друг друга в попытках завести другие, более здоровые, отношения. В тот раз это сработало. Они остыли и дико соскучились. Джи Джон с неожиданной для себя рассудительностью сообразил не выяснять, где, как и с кем проводила без него время Эй. Она тоже не задавала вопросов, счастливая уже тем, что их все так же неудержимо влечет друг к другу. Но жизнь не стоит на месте. Эй устроилась работать в международную компанию и стала летать в довольно длительные командировки. Она ревновала. Он ревновал зверски, умом при этом понимая, что ревнует без повода. Да и ревность Эй, строго говоря, тоже была в целом беспочвенной. Джи Джон, разумеется, не был фанатом длительного воздержания. Но с Эй у него были отношения, которыми он безмерно дорожил, и относительно спокойно переносил ожидание, месяц-два уж точно. Три–четыре — хоть уже и с тоской в горячем взоре, но ждал. Эй была важнее пошлых и скучных одноразовых связей (поначалу, во всяком случае, пока долгие командировки не стали совсем уж безбожно систематическими). Легкий флирт Джи Джон в расчет не принимал. Во-первых, Бог на то и дал глаза, чтобы смотреть, а во-вторых, его врожденная галантность не позволяла ему быть грубым с женщинами. От него не убудет (как и от Эй), и к тому же ему нравилось смотреть, как расцветают от доброго внимания и простых, но искренних комплиментов их лица. И даже самые бесцветные женщины, вмиг преображаясь, превращаются в красавиц. Прямо-таки волшебные несколько секунд… Много ли женщинам для счастья надо?.. Это вовсе не означало, что он готов тут же переспать с той или иной откликнувшейся на его внимание женщиной. Вот еще не хватало. Если спать со всеми, кто ему понравился или кому понравился он, никакого здоровья не хватит. Насчет девушек для более близкого знакомства Бэк был более чем избирателен. Но его ласковый взгляд, завораживающая улыбка и идеальная кожа успевали все сделать за него. Он и глазом не успевал порой моргнуть, как оказывался с женщинами в ситуациях, при описании которых можно было оставить только предлоги «в», «на» и «под», не рискуя лишиться права называться джентльменом. Хотя… предлоги, наверное, тоже было бы уместнее опустить. Все эти шалости были до Эй, разумеется, и в перерывах. Справедливости ради стоит заметить, Бэк Джи Джон довольно быстро проскочил период, когда в сексе больше интересует количество. В ущерб качеству. Оказаться с женщиной в одной постели — отнюдь еще не значит получить обоюдное удовольствие. Он должен был ее сначала «увидеть». Бэк не знал, как это еще можно назвать. Промелькнувшая стройная лодыжка, кончик ушка — и ему хватало, чтобы его воображение дорисовало остальное. Стоило ему задержаться на заинтересовавшей его женщине взглядом, и та вдруг оказывалась словно под светом прожекторов, где Джи Джон мог разглядеть ее на предельной четкости: ее улыбку, волосы, изящный наклон головы, нежный взмах ресниц… И не только. Ее мысли, мечты, тайные желания и повседневные заботы. Исчезало несущественное, оставалась лишь чистая красота и бесконечная женственность каждого жеста. От его странного встроенного «прожектора» не была застрахована ни одна особа женского пола от шестнадцати и до шестидесяти включительно в радиусе прямой видимости. Вот так «увидеть» и, как следствие, иногда не к месту возжелать он мог любую. В этот момент выглядел Бэк, вероятно, как он подозревал, озабоченным маньяком. Хотя именно сексуальное влечение не было тут определяющим и действительно возникало уже как результат предшествующего, полностью захватывающего его ритуала. Он так проникался в эти несколько минут к совершенно незнакомой женщине, что почти боготворил ее и, пожалуй, не сходя с места, мог бы накидать пару-тройку стихотворных строк из жанра «Незнакомке». Его талант, если хотите. И его проклятие. Лишь к двадцати пяти годам Джи Джон немного успокоился и научился худо-бедно контролировать свое лицо и реакции тела. Но до двадцати пяти чаще всего ощущал себя «позором семьи», о чем, как полный идиот, однажды в порыве откровенности поведал Эй. Девушка отнеслась с пониманием, но, как оказалось впоследствии, забыть не смогла. Когда ситуация с поездками Эй стала тупиковой, они снова решили на время разойтись. Хотя бы пока не будет возможным строить более определенные планы. Чувство ревности приглушить удалось, но чувство разочарования и боль от расставания все равно не отпускали… И снова, и снова… Все тот же порочный круг.

***

— Ну, и как тебе Pou? — спросил Джи Джон, приняв, наконец, душ и вернувшись в гостиную. — Какашка — она какашка и есть, — пожала плечами племянница и унеслась с подружками к подаркам. Эй с невесткой рассмеялись. Мальчишки, стоявшие неподалеку, от смеха повалились на пол, держась за животы. — А ну, сбрызнули отсюда, мелюзга, — добродушно огрызнулся их дядя и в шутку замахнулся кулаком. Племянники, хихикая и толкаясь, удрали к столу с тортом. — Вот так, делаешь ради женщин что-то почти невозможное, подвиг совершаешь, а им, оказывается, и не надо… — с притворным отчаяньем посетовал Джи Джон. — Как там, мир получается спасать? — спросил отец, притормозив возле молодежи. — Угу. Получается. Сегодня как раз случайно видел документы по финансовой отчетности твоего основного конкурента, — неизвестно зачем ляпнул Джи Джон. — Пока тебе не грозит стать монополистом. — О работе — на детском празднике?.. — нахмурилась мама, проходя мимо с обрывками упаковочной бумаги. — Ты, вообще-то, бумагу о неразглашении подписывал, насколько я знаю, — сурово заметил Бэк старший. — Еще раз услышу от тебя что-то подобное, урежу содержание. Когда ты уже повзрослеешь?.. Джи Джон был оскорблен тоном отца, но обижаться не на кого. Сам виноват. Вечер закончился, и Джи Джон потихоньку вынес костюмы Феи и Pou, чтобы затолкать их в машину. Эй помогала. — Давай провожу тебя до дома, — предложил Бэк. — Не стоит, — мягко возразила Эй, представив себя в темном тесном салоне с непонятно «бывшим» или нет. Джи Джон знал, она не играет и не кокетничает (просто не умеет), и ей сейчас так же больно, как и ему.