***
— Миледи, вы вся дрожите. — Я просто замерзла, Джейни. В коридоре опять треснуло стекло от мороза. — Мне натаскать воды для ванны? — Не нужно, я согреюсь у огня. Можешь идти, сегодня ты мне больше не понадобишься. — Как изволите. Затворив за служанкой дверь, Санса устало к ней прислонилась. Её действительно трясло, но не от холода, а от презрения. К себе. После победы над Болтонами, она поклялась никогда более не врать Джону. Не таить от него своих мыслей и подозрений, стать ему настоящей сестрой и союзницей, показав и словом и делом единство Старков. И вот теперь она вновь повела себя двулично, как поступила еще на первом собрании в Дозоре, сокрыв правду о Риверране. И источником её лжи опять являлся Бейлиш. Причина, по которой лорд Петир второй месяц оставался в холодном и недружелюбном Винтерфелле, отказываясь возвращаться в теплую Долину к покорному пасынку, была понятна даже слепому. Надежда вернуть её расположение. Гораздо сложнее Сансе становилось определять причину, по которой она позволяла ему в это верить. Сначала ей нравилась эта игра в неприступную деву и униженного сутенера. Видеть, как раз за разом Мизинец тянется к ней в попытке завязать разговор, и натыкается на её ледяную стену равнодушной учтивости. Как он мерзнет в своих тонких дублетах и сюртуках, не приспособленных для суровой зимы. Как северные лорды сторонятся его, и даже 10-летняя Лианна Мормонт не скрывает своего презрения. «Он это заслужил, заслужил!» стучало в голове, провоцируя Сансу на еще большую холодность и безразличие. Она ждала от Мизинца хоть малейшего повода или намека на заговор, дабы окончательно убедиться в его продажности и велеть вышвырнуть вон. С позором и уничижительным наставлением, никогда не попадаться им на глаза, если лорд Бейлиш дорожит своей жизнью. Рыжеволосая волчица любила размышлять об этом часами, и заходила в своих мстительных фантазиях всё дальше и дальше, пока, наконец, не увидела казнь Пересмешника во сне. Она не разглядела лица палача, только меч — Лёд, уже давно украденный и переплавленный Ланнистерами. Но в её сне он был цел и остер, и в долю секунды опустился на шею Петира, разделив её надвое. Последнее, что она запомнила, были его серо-зеленые глаза, полные печали и изумления, а также его кровь, оросившая её пальцы. Санса в ту ночь проснулась от собственного дикого крика, без окровавленных рук, но со слезами на глазах, что не могли перестать течь. С той поры все пошло прахом. Санса не могла заставить себя думать о смерти Мизинца. Не могла злорадствовать, видя его одиночество. Всякий раз, пытаясь вернуться к прежним планам отмщения, девушка ощущала такую тошноту и горечь, словно унижали её саму. Она не могла посмотреть ему в глаза, боясь увидеть там тот взгляд, что был в её кошмаре. Но память о его былом предательстве не ушла из её сердца, и продолжала напоминать о себе, отбивая всякое желание стать чуть добрее к Мизинцу. Санса словно балансировала на грани между прощением и отвращением, не желая склоняться ни в чью сторону. Однако лорд Бейлиш опять решил всё за неё, предложив свою помощь Старкам. Без каких-либо обязательств и требований, никак не среагировав на её прямой намек о женитьбе в качестве платы. Разве Мизинец быть столь бескорыстен? Разум твердил, что не мог, а ядовитое в своей сладости слово «искупление», заставляло перехватывать дыхание и быстрее стучать сердце. Сансе становилось страшно от мысли, что она заблуждается, и еще больше от риска выдать себя перед Джоном или того хуже, самим Мизинцем. Вот только, когда брат предложил его выслать, она отказалась, ощутив давящую пустоту от мысли, что лорд Бейлиш может, никогда не вернутся. Леди Старк всегда умела осложнять себе жизнь. Когда она была маленькой, старая Нэн рассказала им с Арьей сказку о ледяной принцессе, в чей дворец забрел живой мальчик и остался там жить. Принцесса полюбила его всем сердцем и не смогла отослать прочь, хотя каждое прикосновение к теплому телу доставляло ей муку. Она заперлась в самой высокой из своих башен, но мальчик нашел её, обнял и поцеловал в губы, отчего принцесса растаяла в его руках, вместе со своим прекрасным дворцом. Арья тогда закричала, что принцу надо отрубить голову за убийство, а Санса расплакалась и сказала, что это гадкая сказка, потому что любовь не должна причинять боль. У Старой Нэн были заготовлены и другие сказки, более счастливые и веселые, и Санса скоро утешилась, выкинув из памяти ту «неправильную». А теперь, она словно сама очутилась на месте той глупой ледяной принцессы, не способной отослать прочь свою же погибель. Потому что если Винтерфелл и замерзал, то сердце Сансы продолжало медленно таять.***
Три дня сборов и ожидания ясной погоды прошли в атмосфере угрюмого молчания. Первым утром Джон коротко бросил сестре, что переговорил с Мизинцем и дал ему свое согласие, а также слово чести, что лорд Бейлиш может рассчитывать на их признательность и награду, если все пройдет успешно. Единственным дополнением к изначальному плану было только предложение сиру Давосу самолично написать Салладору Санну, дабы у контрабандиста не осталось сомнений, от чьего имени будет действовать Лотор. Санса сочла это разумной мерой, и искренне поблагодарила брата. Но более на контакт Джон не шел, ограничиваясь только обсуждением рабочих вопросов, связанных с его отъездом. Санса не рискнула выводить его на откровенность, понимая, что заслужила это недоверие. Поэтому, когда настал час отъезда, она не настаивала на долгом прощании, и кротко кивнув Джону, хотела уже подняться наверх, как вдруг услышала тихое: — Санса… Она обернулась и без слов бросилась ему на шею, обняв также крепко, как при их первой встрече в Черном Замке. Сейчас ей было искренне жаль, что он вынужден уехать и оставить её. Джон прижал её крепче на пару секунд и, первым вспомнив, где они, осторожно отстранил, примирительно улыбнувшись. — Не печалься, сестра и не позволяй остальным обитателям замка впадать в уныние. Оставляю на тебя Винтерфелл и весь Север, правь ими мудро и сохраняй веру в сердце. Я непременно вернусь и мы победим. — Разумеется, Джон! — горячо поддержала его Санса. — Я не подведу тебя и никому не позволю это сделать. И докажу, что ты все сделал правильно. — Мне не нужны доказательства, я и так тебе верю и во всем доверяю. — Да хранят тебя Старые Боги, брат мой. Кажется, словно с души спал огромный груз и стало легче дышать. Санса с улыбкой поднялась на верхний ярус, решив понаблюдать за отъезжающей процессией издалека. Дабы вновь не расчувствоваться, а то и вовсе, разрыдаться у всех на глазах. — Миледи? Она его даже не заметила. Сколько он здесь стоит? — Лорд Бейлиш, почему вы не внизу вместе с остальными провожающими? — Я лишь выполнял приказ короля Севера. Он сказал мне проверить, не было ли свежих писем. Вашему брату не откажешь в интуиции. — Мизинец достал из рукава небольшой свиток. — Ворон прилетел буквально на моих глазах. — Замечательно. Полагаю, Вы уведомлены, что я имею право читать вашу почту? — Безусловно, миледи, Вы можете даже первой ознакомиться с извещением от Лотора. — Он протянул ей послание с самым невинным видом. Не поддаваясь и сохраняя маску безразличия, Санса забрала свиток, мельком отметив, что печать была действительно целой. Надломив её, она пробежала по строчкам, и удивленно вздернула брови. — Он у вас что, на валирийском пишет? — Что вы, миледи, Лотор Брюн еле-еле наши буквы освоил, куда ему до иностранных языков. Просто у него такой почерк. Когда говорят, как сложно научить пятилетнего мальчишку держать меч, эти люди явно никогда не учили сорокалетнего рыцаря держать перо в руках. — Пересмешника откровенно забавлял её растерянный вид. — Вам прочитать? Прибегать к его помощи не хотелось, однако убористые каракули, тесно втиснутые в узкую полоску бумаги, даже издали не походили на связные слова и предложения. На их распознание могли уйти часы, а то и больше, если помимо чистописания, у сира Лотора были проблемы и с грамотностью. Леди Старк молча вернула Бейлишу свиток. Приняв это за согласие, он пристально вгляделся и огласил: — Лотор пишет, что когда ворон долетит до нас, он уже будет в Браавосе, забирать мои деньги. Письмо от сира Давоса он получил и обязуется передать его Салладору Санну сразу же, как найдет того. Связь с нами он постарается поддерживать через брааваоскую галею «Сардиний король», чей путь часто лежит через Персты. А мой капитан гвардии, Брайен уже будет посылать воронов нам*. — Надеюсь, он пишет более разборчиво. — Не хотелось бы Вас обнадеживать, миледи. Просто это ведь Брайен обучал Лотора. Неожиданно Сансе стало весело от всей этой нелепицы, и впервые за долгое время она позволила себе улыбнуться его словам. Заметив перемену, мужчина улыбнулся сам и хитро добавил: — Давайте видеть в этом положительные стороны, леди Санса. Нам не придется придумывать секретный шифр и кодировку для наших посланий. Ведь никто во всем Вестеросе не способен разобрать почерк моих слуг-невежд. Если только он не работал пять лет на таможне, как я, под руководством начальника, слепого на один глаз и потерявшего правую руку. А как он писал левой, вы даже представить себе не можете. После расшифровки его документов иероглифы Лотора кажется искусной каллиграфией. Тихий смех леди Винтерфелла был заглушен стуком копыт. Опомнившись, Санса посмотрела и вниз и увидела, как Джон, поставленный во главе отряда, уже прошел через открытые ворота замка. Она забыла проводить его. И наверняка, последнее, что увидел брат, покидая их дом, было её хихиканье с Бейлишем. Чувствуя, как жар стыда открашивает её щеки, преисполненная раскаянием, Санса отпрянула от Петира, стоящего к ней непозволительно близко. — Будем надеяться, что красноречие сира Лотора не столь же убого, как его стиль письма. — Холодно бросила она Пересмешнику, прежде чем уйти прочь.