Мы те, что остались вчера

      — Война никого не щадит, — задумчиво сказал господин Чон Чонгук, опираясь ладонями на ручку клюшки. — Нет такого, чтобы можно было щёлкнуть пальцами и вновь стать самим собой. Если ты измазался во всём этом дерьме, то всё - его не оттереть. Клеймо на всю жизнь.       В классе стояла оглушающая тишина. Даже часы в холле будто остановились, боясь своим тиканьем нарушить плавный строй рассказа старого господина. Все ученики, загипнотизированные льющимися словами, боялись лишний раз вздохнуть, чтобы не пропустить ни одного слова. Чимин украдкой вытер слёзы, стоявшие в уголках глаз, стараясь не показать всю бурю эмоций внутри себя.       — Но есть всегда люди, которые помогут пройти через любые препятствия. Мне уже девяносто, давно обзавёлся не только детьми, но и внуками, а также правнуками, но продолжаю верить в подобные глупости. Скажете, что я старый маразматик, а я отвечу, что и не скрываю это, — пожал плечами дедушка. — Как бы там ни было, я отдал те снимки господину Ли. Они ему понравились и после долгого разговора о моём поведении, он принял меня обратно в ученики. А те фотографии я повесил в холле мастерской. Они так нравились посетителям, что я уже не помню как, но из этих фотографий сделали открытки. Так они и стали известны всей стране. Умиротворённо танцующая влюблённая пара. То, что надо в то время, когда в стране угнетение и военное положение. Когда каждую минуту ожидаешь самого страшного, то подобные вещи заставляют вспоминать, что помимо боли и страха есть ещё и надежда. Надежда на лучшее и прекрасное.       Будто выжидая эти слова, где-то за пределами комнаты раздался звонок с пары. Ещё какое-то время никто не шевельнулся, пока учитель Чон не вышел вперёд.       — Что ж, урок подошёл к концу. Спасибо, что выслушали господина Чон Чонгука и не перебивали. До встречи на следующей неделе. Это будет последняя пара, поэтому, пожалуйста, подготовьтесь как следует к итоговому тесту. И не забудьте сдать учебники в библиотеку, а то нарвётесь на пылкую любовь госпожи Ын.       Пока все торопливо собирали свои вещи, пытаясь прийти в себя после всего услышанного, Чимин подождал, пока все выйдут из кабинета и только тогда подошёл к пожилому господину.       — У тебя какой-то вопрос? — участливо поинтересовался учитель Чон.       — Да, — поклонился Чимин. — Я хотел бы услышать конец истории.       — А я разве не всё рассказал? — засмеялся дедушка, осторожно вставая со стула.       — Вы не сказали, что случилось с ними потом, — ещё раз поклонился Чимин, нервно теребя в руках лямку от рюкзака.       Господин Чон остановился, подслеповато щурясь за толстой оправой очков. Пожевав немного губы, он повернулся и двинулся на выход, шаркая ботинками. Учитель быстро схватил со стола свои вещи и пошёл рядом, немного придерживая за локоть дедушку.       — Все меня спрашивают об этом, — невесело усмехнулся он. Чимин тут же встрепенулся, в несколько шагов нагнав старика, боясь прослушать важную часть. — Но никто не готов услышать то, что было дальше. Потому что потом Юнра пропала. Намджун-хён вернулся в родной город только в сорок седьмом. Он никогда мне не рассказывал о том, что пережил, да и я не просил. Просто старался всегда быть ему хорошим другом. Мой брат погиб ещё в сорок третьем, все остальные друзья разъехались по другим местам - кто-то сбежал в Америку, другие женились и осели в крупных городах, а кто-то покоился в паре метров под землёй. Тяжелое тогда было время.       Когда он узнал, что Юнра пропала, то нанял сыщиков для поисков. Но те ничего не нашли. Оно и не удивительно - столько лет-то прошло. Это окончательно расстроило Намджун-хёна. Он признался, что продолжал сражаться на поле боя не столько из-за патриотизма и желания спасти собственную страну, сколько из понимания - если он проиграет, то больше никогда не увидит её. А потом, когда открытки стали массово рассылать по всей стране, то с той фотографией засыпал и просыпался. Она давала ему надежду на лучшее.       — И он так никогда её больше не увидел? — вырвалось у Чимина, пока они осторожно пересекали холл.       — Юнра вернулась домой только в пятьдесят третьем. Я тогда как раз переживал взлёт карьеры и разъезжал по разным выставкам. На одной из них я её и увидел. Не сразу узнал, потому что в моих глазах она навсегда осталась той милой героиней романтической пьесы, чей облик невинен и мечтателен. За то время, пока мы не виделись, она изменилась. Постарела, обрела ненужный жизненный опыт. Как она сама потом призналась - её похитили по пути на работу и отправили на станцию утешения*. Она обслуживала военных, пока незадолго до окончания войны её не заметил влиятельный японец. Выбора было два: либо умереть, либо выйти за него замуж. Юнра выбрала второе. После капитуляции Японии она отправилась с мужем в Токио. А когда он умер, вернулась обратно на родину.       Я рассказал ей про свою жизнь, про Намджун-хёна, но когда предложил всем вместе встретиться, то она отказалась. Сказала, что не хочет ворошить прошлое. Но я всё равно устроил им встречу. Не знаю, о чём и как долго они говорили, но потом Намджун-хён сказал, что они хотят попробовать всё заново. Я был очень рад за них, — господин Чон остановился и перевёл взгляд на Чимина. — Так что, сынок, заруби себе на носу: всё то, что ты видишь, не всегда оказывается именно тем, о чём ты думаешь. Многие до сих пор убеждены, что на той фотографии я запечатлел настоящих влюблённых, даже пишут целые доклады на эту тему. Глупцы. Да, Хоби?       — Ну деда, — простонал учитель Чон, закатывая глаза. — Ты мне теперь до конца жизни будешь припоминать тот доклад?       — А это чтобы ты в следующий раз думал, что писать стоит, что что нет, — проворчал старый господин, недовольно стуча клюшкой. — И в кого ты такой фантазёр у меня?       — В тебя, — улыбнулся учитель, а после перевёл взгляд на Чимина. — Он эту историю каждый раз по-разному рассказывает. Вот и думай, что на самом деле было, а что он сам нарисовал.       И они ушли, оставив растерянного Чимина позади.